Валентин Кравцов в мрачной задумчивости сидел возле окна. «Бесплатных пирожных не бывает… бесплатных пирожных не бывает», – беспрестанно вертелись в голове слова Васильева. Василек встретил Кравцова с высокомерным презрением, как китайский император нищего рикшу, и сразу объявил:
– Деньги, одолженные у покойного Михая, отдашь теперь мне, с процентами.
– Я… думал, – забормотал ошарашенный Кравцов.
– Индюк думал да в суп попал, – отрезал Николай. – Еще вопросы есть?!
– Нет.
– Тогда катись. Срок выплаты, так и быть, удлиню. На месяц. Я добрый…
Кравцов вылетел за дверь как ошпаренный. Теперь он горько раскаивался. Нет, не в том, что обрек на смерть Вадима. Гнилая торгашеская душонка Валентина никогда не терзалась угрызениями совести.
Кравцов сокрушался, что попал «под крышу» к Васильку и согласился помочь в ликвидации Михайлова. Ведь с тем, в конце концов, можно было как-нибудь договориться, а Василек ничего не желает слушать. Если же рыпнешься – то или прикончит, или под ментов подставит.
Надрывно зазвонил телефон.
– Алло, – хмуро произнес Кравцов, сняв трубку.
– Валентин Олегович! Тут ребята из «крыши» приехали, – донесся с другого конца провода взволнованный голос продавщицы Люси. – Товар забирают, а денег не платят!
– Погоди, сейчас спущусь! – Валентин выбежал из квартиры. Его магазин «Маргаритка» располагался в том же доме, на первом этаже.
В торговом зале хозяйничали Луна и два обкурившихся анаши молокососа. Луна критически осматривал полки, выбирал выпивку, лучшие сигареты и сваливал в здоровенную хозяйственную сумку.
– Чего надо?! – грубо спросил он разинувшего в изумлении рот Кравцова.
– З-зачем? – заикаясь, пролепетал тот.
– У нас намечается небольшой сабантуй, – нехотя объяснил Луна. – Запасаемся. Кстати, почему в твоем говенном магазинишке нет дури,[7] хотя бы из-под полы? Непорядок! Я недоволен!
– Р-ребята! Т-так нельзя! Т-товар денег сто-ит! – осмелился проблеять Валентин, в порыве жадности обретший нечто вроде мужества.
– Че-его? – опешил Луна. – Чего ты вякнул?
– Т-товар… без денег… нельзя!..
– Оборзел, сука, – сипловатым тенорком заметил один из молокососов. – Место свое забыл!
– Точно! – согласился Луна и неожиданно резко ударил Валентина ногой в пах.
Торгаш, взвыв от боли, согнулся пополам.
– Еще хочешь? – участливо осведомился Луна.
– Не-е-ет!
– Ладно, живи, а впредь не разевай пасть без разрешения, усек?
– Д-а-а!!!
«Сабантуй», о котором говорил Луна, состоялся вечером того же дня, в некой сауне, а точнее, публичном доме, названном ради приличия «Сауна-Люкс» и снабженном для правдоподобия парилкой с бассейном. Помимо Василька с приближенными присутствовало несколько сотрудников местного отделения милиции, в том числе подполковник Кудияров. «Проклятье, опять субботник[8]», – раздраженно думали девицы, не забывая, однако, профессионально улыбаться гостям.
Гости быстро обрели свинское обличье (одни обпились, другие обкурились «травки», третьи ширнулись) и куражились как хотели. Ощущение полной безнаказанности делало их поведение особенно отвратительным. Например, Василек несколько раз засовывал одной из девушек огурец во влагалище, с силой бил ладонью по животу и заставлял другую проститутку ловить его ртом. Глядя на это, подполковник Кудияров корчился от смеха.
Луна, выкурив подряд три косяка, тупо таращился в стену, вяло размышляя, чем заняться. Вдоволь наиздевавшись над несчастной девицей, Кудияров с Васильевым подошли к столу.
Подполковник залпом выпил полный стакан джина (наркотики он не употреблял), закусил маринованным помидором и дружески похлопал Василька по плечу.
– Молодец, Коля, хорошо обстряпал дельце. Но на очереди еще один клиент.
– Кто?
– Младший брат Михая, Андрей. Недавно с зоны вернулся. Крутой тип. Мы не можем терпеть таких в нашем районе. А насчет Михая-старшего не беспокойся, тут все шито-крыто! Или не веришь?!
– Верю, верю! – льстиво заверил подполковника Василек.
– Молодец. Пойду загляну в парилку, а ты выбери минетчицу попрофессиональнее да пришли ко мне.
– Будет сделано!
Пока подполковник Кудияров наслаждался в уединении сексом, в салоне «Сауна-Люкс» начался дым коромыслом. Две обнаженные девушки, вымученно улыбаясь, танцевали на столе, а замусоренные вместе с покровителями из милиции, громко гогоча, швыряли в них чем придется. Внезапно послышались истошные вопли. Гуляки с интересом обернулись. Луна придумал наконец себе развлечение. И, сладко мурлыча, тушил о голый зад одной из проституток сигарету…
Публика одобрительно загалдела: «Ай да Луна!.. Шутник! Гы, гы!.. Сунь ей бычок в очко!..»
Василек равнодушно смотрел на выкрутасы подручного. Он давно утратил совесть, а жалость способен был испытывать только к самому себе. В Бога Васильев не верил, а какой-либо ответственности здесь, на земле, не опасался. Старый, слащавый лозунг «моя милиция меня бережет», звучавший как издевательство по отношению к подавляющему большинству граждан нашей многострадальной Родины, не являлся таковым для Николая Васильева. Милиция Н-ского района действительно любовно оберегала Василька, верного своего стукача и подельника…
– Выродки, ублюдки! – отчаянно выкрикнула измученная девушка.
– Оборзела, сука! – ощерился Луна, левой рукой схватил проститутку за волосы, а правой с размаху ударил кулаком в челюсть. Бесчувственное тело рухнуло на пол…
– Поаккуратнее, хлопец, – лениво зевая, сказал вошедший в комнату Кудияров. – Не померла шалава-то?!
– Чего ей сделается, – поспешил заверить Васильев. – Бляди, они живучие!
– Ну и ладно! Плесни-ка, Коля, мне грамм сто пятьдесят джина.
– Сей момент!
Подполковник залпом осушил стакан, взглянул на настенные часы и начал неторопливо одеваться.
– Вы уходите? – спросил Васильев.
– Да, пора двигать до дому, жена, наверное, заждалась…
Валентину Кравцову хотелось выть. И немудрено! Все складывалось как нельзя погано. Ради сохранения денег он с радостью подставил под пули убийц Михая, но вопреки надеждам от долга не избавился. Напротив, Василек в буквальном смысле слова взял за горло. Его «шестерки» хозяйничают в дышащем на ладан магазине Кравцова, как у себя дома, и в придачу ноет отбитая мошонка. Валентин всхлипнул, поднялся со стула и принялся словно зомби бродить по квартире, натыкаясь на мебель. На улице уже стемнело. Сквозь незанавешенные окна воровато заглядывала луна. Было тихо. Кравцовская супруга Инна отправилась в гости к подруге. Валентин, в глубине души сознававший ущербность собственной внешности и особенно потенции, обычно безумно ревновал жену (хотя на такую уродину вряд ли кто мог польститься), однако сейчас он радовался одиночеству.
Внезапно сердце кольнуло нехорошее предчувствие. Кравцов вспомнил, что у покойного Михая есть брат, работавший несколько лет назад в бригаде Варяга и совсем недавно вернувшийся с зоны. Трусливое воображение коммерсанта незамедлительно нарисовало жуткую картину: Михайлов-младший докапывается до истины, отлавливает Кравцова и перерезает ему глотку. Валентин вспотел от страха. Несколько минут он трясся в ознобе, затем понемногу успокоился.
– Не может такого случиться! – вслух сказал торгаш. – Откуда он узнает? Я вне подозрений!!!