Я кручу обручальное кольцо на пальце. Оно великовато мне, но терпимо. Хотя в холодную погоду точно будет спадать. Нужно следить, чтобы не потерять целое состояние.
Нет, я не спятила, но о чем еще думать в машине? Охранник усадил меня на заднее сиденье после того, как Влад вывел меня из главного зала через кабинет. Господин Бестужев все-таки понял по моему лицу, что актриса из меня никакая. Я была в состоянии только молчать и максимум иногда кивать.
Так что теперь я жду, когда меня отвезут домой и я смогу забыть сумасшедший вечер.
И кольцо пора снимать, чего я до сих пор сижу с ним?
Я стаскиваю с пальца чужой бриллиант и кладу на перегородку между сиденьями. Мне бы еще получить обратно свое пальто, которое осталось в подсобке, и вообще будет отлично.
– Добрый вечер, – водитель в черном костюме коротко оборачивается ко мне с приветствием, – какую музыку вы слушаете?
– Что?
– Радио? Предпочтения? – Его ладонь застывает у панели рядом с рулем.
– Мне не нужна музыка, мне нужно мое пальто.
Мужчина хмурится.
– Я, к сожалению, не в курсе, но я передам охране вашу просьбу.
Водитель разговаривает как робот. Безэмоциональный вышколенный работник, которого не стыдно назвать слугой. Неудивительно, что Бестужев схватил меня, как куклу, и разыграл целый спектакль на свой вкус. Он явно привык, что его окружают фигурки, исполнительные и послушные, а не живые люди.
– Передайте. – Я решительно киваю. – И мне уже пора домой.
– Да, конечно.
Водитель заводит мотор, нажимая кнопку start.
– Район Медведково, – сообщаю водителю. – Я живу у…
– У меня есть адрес.
– Да? Откуда? Я никому не называла свой адрес.
– Мы едем за город.
С сопротивлением не складывается. Трудно хоть что-то противопоставить чужому замыслу, когда человечество изобрело центральный замок, запирающий все двери одним нажатием, и перегородку между водителем и пассажиром. А природа еще так постаралась, что мужчины намного сильнее.
Меня привозят в коттеджный поселок. Разглядеть хоть что-то затруднительно, уже окончательно стемнело.
– В хозяйский дом, Елена, – подсказывает сопровождающий.
– Какая честь, – шиплю.
Я из упрямства пытаюсь затормозить, но мужчина прикладывает малейшее усилие, и мои каблуки проскальзывают по брусчатке. Кажется, еще чуть – и он возьмет меня на руки. Мы вместе с охранником поднимаемся по каменным ступеням и подходим к высокой двери с готическим витражом. Внутри тоже хмуро, сразу видно, что это мужской дом, ни капли уюта, только статусные вещи и полупустые пространства.
– Подождите здесь, – сообщает охранник, указывая на диван оливкового цвета.
– А долго ждать? И это незаконно, вы в курсе? Вы удерживаете меня против воли, я хочу домой…
Мужчина просто-напросто разворачивается и уходит.
Чудно.
Я делаю несколько нервных кругов по комнате, пытаясь сообразить, что делать. Я злюсь и начинаю паниковать. Всё это скверно и становится хуже. У меня даже сотового нет! В карманах пальто остались все мои личные вещи: там и телефон, и ключи от квартиры, и паспорт.
Я пробую двери, но они уже заперты. В моем распоряжении только большая гостиная с камином из серого гранита. Я на эмоциях сбрасываю с него декоративные фигурки из стекла и сама же пугаюсь пронзительного звона, когда те разбиваются вдребезги.
Нет, так не пойдет.
Надо выдохнуть.
Надо попробовать договориться мирно, пока есть возможность. Поэтому лучше сесть на диван, как сказал охранник, и еще раз обдумать ситуацию. Я провожу в подвешенном состоянии больше получаса, прежде чем появляется Бестужев. Он бросает в мою сторону короткий взгляд и идет к барной полке, которую я успела изучить от скуки.
– Выпьешь? – спрашивает он, оборачиваясь через плечо.
Я качаю головой.
– Что происходит? – мне приходится прочистить горло, чтобы заговорить.
Присутствие Влада вновь действует на меня. Я успела накрутить себя, но рядом с ним весь запал потихоньку улетучивается, от Бестужева исходит тяжелая энергетика власти, она давит и сковывает лучше всяких веревок.
– Я думала, мы закончили, – я с трудом продолжаю. – Я подыграла на вечере, как вы просили. Если вы опасаетесь, что я кому-то расскажу, то это глупости…
– Ты не поранилась?
Он сбивает меня с мысли.
– Тут стекло, – подсказывает Влад, указывая на пол.
– Я случайно, задела и не успела поймать.
Бестужев никак не реагирует, он возвращает початую бутылку скотча на полку и разворачивается ко мне. Я почему-то смотрю на золотые запонки на его рубашке, они магнетически мерцают в полумраке комнаты и идеально подходят к его цвету глаз.
– Мы не закончили, – добавляет Влад. – Юристы подготовят документы, и мы заключим брачный договор.
– Но я не хочу за вас замуж!
– Не нравлюсь? – он усмехается, будто услышал глупость.
– Я не знаю вас.
– Это легко поправить.
Влад подходит ко мне, зажимая в крупной ладони квадратный стакан с виски. Он толчком придвигает столик ближе ко мне и опускается на него. Садится напротив, широко расставив ноги, и делает первый глоток.
– Спрашивай, что хочешь, – бросает он и ослабляет верхние пуговицы рубашки.
– Вы сумасшедший? – я не удерживаюсь от шпильки.
– Нет. Не замечал, во всяком случае.
Он снова отпивает из стакана. Всем видом показывает, что ждет других вопросов. А я пытаюсь просчитать ситуацию. Я на самом деле могу спрашивать обо всем? Или все же стоит держать в голове, что мы ни черта не равные соперники? На его стороне власть, деньги, сила. Все то, чего нет у меня.
Так что спросить?
О его мотивах?
О той девушке, которая смотрела на меня как на врага?
Или…
– Ваш бизнес связан с криминалом?
– Больше нет.
– А раньше значит да?
– А раньше, значит, да.
– Вы когда-нибудь поднимали руку на женщину?
– Нет.
– Зачем вам брак?
– Следующий вопрос.
– Так нечестно, – из меня вырывается детская обида.
– Я редко играю по правилам, Елена, – он издевается. – Я забыл предупредить.
– Но это из-за той девушки в бордовом платье? Она отказала вам?
– Нет. Мне не отказывали уже лет пятнадцать.
– Вы в календаре отмечаете?
– Мой помощник.
Во мне закипает раздражение. Я открываю рот, чтобы сказать что-то не самое умное и очень едкое, но Влад внезапно придвигается.
– К черту разговоры.
Он бросает стакан на столик, разливая алкоголь, и переносит ладони на мои бедра. Бестужев дергает меня на себя с силой, вклиниваясь между моих ног. Я беспомощно скатываюсь с кожаной спинки и оказываюсь под ним. От шока темнеет перед глазами, я выбрасываю ладонь наверх и каким-то чудом попадаю точно по его щеке.
И очень смачно!
От души.
– Это работает лучше вопросов, – произносит он, останавливаясь. – Я не задал ни одного, но понял о тебе всё, что мне надо.
Он убирает руки с моего тела. Я же замечаю, как на его щеке наливается тонкий кровавый след. Я поцарапала его ногтями, когда ударила. Но ему плевать на рану.
– И что ты понял?! – мой голос делает дугу из дрожащих интонаций.
– Ты боишься меня, но не собираешься угождать. Ты осторожная и одновременно вспыльчивая. И ты никогда не ложилась под мужчину за деньги.
Что он несет?
Какие деньги?!
Или в его мире это в порядке вещей?
У всего и каждого есть своя цена…
– Отойди от меня! – я выкрикиваю фразу как ругательство и поджимаю ноги, забираясь на диван. – Не смей больше так делать!
Я вжимаюсь в спинку дивана, которая издает противный скрип. Бестужев не двигается, спокойно наблюдая за мной. Он как будто ждет, когда я успокоюсь, дает мне передышку, чтобы я не провалилась в истерику с головой.
Проходит секунд десять, и он поднимается на ноги. Проходит к бару, где наполняет еще один стакан. Он возвращается с ним ко мне и оставляет его на деревянной подставке, которая врезана в диван.
– Вода, – сообщает Бестужев.
– Я не буду ничего пить в этом доме.
– Не получится. – Он коротко качает головой. – Ты задержишься здесь на несколько дней.
Влад поднимает ладонь, показывая, что мои протесты не помогут.
– Это решено, – добавляет он. – Можешь разнести несколько комнат, если захочешь куда-то деть злость. Хоть весь этаж, если хватит сил.