Предметом творения первого дня являются небо и земля. Слово «небо», употребляемое в Священном Писании в переносном смысле, означает:
а) горний, сверхчувственный мир (см.: 2 Кор. 12, 2);
б) местопребывание Бога (см.: 3 Цар. 8, 27; Пс. 67, 34; Мф. 6, 9; Ин. 6, 38; Евр. 8, 1; Откр. 4, 2);
в) Ангелов (см.: Пс. 148, 1–2; Мф. 18, 10; Еф. 1, 20– 21), называемых воинством небесным (ср.: 3 Цар. 22, 19–21; Пс. 148, 2; Лк. 2, 13, Откр. 19, 14);
г) святых Божиих (см.: 4 Цар. 2, 11; Мф. 6, 20; 1 Пет. 1, 4; Евр. 10, 34).
Именно это переносное, символическое значение слова «небо» дало повод некоторым учителям Церкви (епископу Феофилу Антиохийскому, святителю Василию Великому, блаженному Августину, преподобному Иоанну Дамаскину) в этом повествовании о творении неба и земли понимать «небо» как мир невидимый, ангельский, а под словом «земля» – весь материальный мир. Одной из причин такого толкования было и то, что весь последующий процесс обустройства мира относится к земле, которая была безвидна, пуста и неустроенна (ср.: Быт. 1, 1), а иерархия «неба» пребывает уже благоустроенной.
Первое слово, описывающее творение мира, – в начале – понимается святыми отцами по-разному. Одни понимают его чисто хронологически, другие говорят о «началах» – логосах, нашедших свое воплощение в творении: идеи, «логосы» сущего, прежде век предустановленны Богом, как знает Он Сам, – те, которые у божественных мужей обычно называются также благими хотениями Божиими, – хотя и невидимы, однако созерцаются нами, будучи промышляемы (ср.: Рим. 1, 20 в слав. пер.) через рассмотрение творений2. «Ибо все творения Божии, с должным искусством умозрительно созерцаемые нами сообразно естеству, сокровенно возвещают нам те логосы, в соответствии с которыми они получили бытие, и вместе с собой обнаруживают в каждом творении Божие намерение»3.
Третьи же толкователи видят в выражении «в начале» указание на первичное рождение от Отца второй Ипостаси Святой Троицы – через Которую все начало быть (см.: Ин. 1, 3): «Высочайший Художник всяческих Бог, во всем, что до́лжно было делать, пользуясь Своею вседетельною силою, то есть Сыном; ибо все чрез Него начало быть, и без Него ничто не начало быть (Ин. 1, 3), вначале и прежде всего другого небо и землю сотворил и призвал к бытию, хотя они никогда не существовали. Если же, быть может, кто-либо спросит, каким образом и откуда, то он услышит от нас следующее мудрое и поистине превосходное слово: кто познал ум Господень? Или кто был советником Ему? (Рим. 11, 34). …В каждом из сотворенных дел Зиждителем было Слово, и одно только мановение Его давало бытие всему»4.
Действие третьей Ипостаси – Святого Духа – большинство святых отцов видят в словах о Духе Божием, носившемся над водами (см.: Быт. 1, 2). Святитель Василий Великий поясняет: «Слово ношашеся… в переводе употреблено вместо слова согревал и оживотворял водное естество, по подобию птицы, насиживающей яйца и сообщающей нагреваемому какую-то живительную силу… Дух носился, то есть приуготовлял водное естество к рождению живых тварей»5. Иными словами, Дух Божий наделял первовещество жизненными силами и через это подготавливал те формы жизни, которые были сотворены впоследствии.
Еще одной особенностью рассматриваемых стихов является употребление бытописателем глагола бара́, означающего сотворение в собственном смысле: «из ничего» не произвел, но «сотворил». «И поскольку многие из представлявших, что мир от вечности существует с Богом, соглашались не на то, что он сотворен Богом, но что сам собою осуществился, будучи как бы оттенком Божия могущества, и потому хотя признавали Бога причиною мира, но причиною непроизвольною, как тело бывает причиною тени и сияющее – сияния, то пророк, поправляя эту ложную мысль, употребил слова с особенною точностью, сказав: В начале сотвори Бог (Быт. 1, 1). Бог был для мира не этим одним – не причиною только бытия, но сотворил как благий – полезное, как премудрый – прекраснейшее, как могущественный – величайшее. Пророк показал тебе в Боге едва не художника, Который, приступив к сущности вселенной, приноровляет ее части одну к другой и производит само себе соответственное, согласное и гармоническое целое»6.
Употребление же этого глагола в единственном числе вместе со словом Элоги́м, стоящим во множественном числе, по мнению многих отцов и учителей Церкви, говорит, с одной стороны, о единстве Бога, а с другой – о Его триипостасности. Употребление же выражения день один (Быт. 1, 5), а не «первый», говорит о том, что он был еще единственным и в нем потенциально были заложены и остальные дни.
О природе первобытного света, существовавшего до творения светил, говорит святитель Григорий Богослов: «Но сначала Он не сотворил, по моему мнению, света органического и солнечного; Он сотворил свет бестелесный (а не солнечный), который Он лишь позже дал солнцу»7.
Предмет творения второго дня в еврейском тексте назван ракиа́, что значит «простертие, пространство, шатер». У LXX это слово переведено как στερέωμα от στερέω «делать твердым», откуда славянское и русское «твердь»8.
Святые отцы понимают это выражение двояко: некоторые толкуют его буквально, считая твердь гранью, разделяющей атмосферные и наземные воды: «Вначале вода, конечно, находилась на поверхности всей земли. И, прежде всего Бог сотворил твердь, разделяющую воду, которая под твердью, от воды, которая над твердью (Быт. 1, 7). Ибо она, по Господнему повелению, была укреплена посреди бездны воды. Поэтому и сказал Бог, чтобы произошла твердь, и она произошла. Но для чего Бог поместил воду над твердью? По причине сильнейшего воспламеняющего свойства солнца и эфира. Ибо прямо под твердью был распростерт эфир, а также и солнце с луной и звездами находятся на тверди. И если бы не была помещена сверху вода, то твердь сгорела бы»9. Иные же толкователи считали твердь границей между земным миром и миром ангельским: «Твердь, которая названа небом, есть предел чувственной твари, и за этим пределом следует некая умопредставляемая тварь, в которой нет ни образа, ни величины, ни ограничения местом, ни меры притяжений, ни цвета, ни очертания, ни количества, ни чего-либо иного, усматриваемого под небом»10.
Предметами творения третьего дня являются, во-первых, разделение вод и суши, а во-вторых – постепенное формирование растительного мира: лишайников, травы, кустарников и деревьев. Согласное мнение святых отцов о третьем дне творения выражает преподобный Иоанн Дамаскин: «Когда же Бог повелел, произошли вместилища вод, и тогда возникли горы и земля, по Божественному повелению, приняла свое украшение – всякие злаки и растения, в которые Божественное повеление вложило и силу, способствующую возрастанию, и силу, питающую и заключающую в себе семя, то есть способную к рождению подобного каждому из них»11.
Предмет творения четвертого дня – светила небесные, предназначенные, во-первых, для того, чтобы освещать землю, полагать различие между днем и ночью. Во-вторых, по назначению Творца, светила небесные должны служить знамениями (ср.: Быт. 1, 14), то есть указателями тех или других естественных явлений и перемен в природе (см.: Мф. 16, 2–3), свидетельствовать о присносущей силе и Божестве Творца (см.: Рим. 1, 19– 20) и быть знамениями необычайных событий в роде человеческом (см.: Деян. 2, 19–20; Мф. 2, 9; 24, 29–30; Лк. 21, 6–25). В-третьих, светила должны служить для указания времен, дней и лет, определяя своим видимым движением годовые, месячные и суточные периоды и времена года.
Отсутствие в библейском тексте наименований этих светил и придание им чисто функционального значения было обусловлено желанием бытописателя избежать всякого намека на их обожествление. В этом же святитель Василий Великий видит и причину столь позднего упоминания об этих светилах: «Но солнца и луны еще не было, дабы не ведущие Бога не именовали солнца начальником и отцом света и не почитали его зиждителем произрастаний. Поэтому настал четвертый день, и тогда сказал Бог: да будут светила на тверди небесной (Быт. 1, 14)»12.
Аллегорическое истолкование третьего дня творения дает епископ Феофил Антиохийский: «Солнце есть образ Бога, а луна – человека. Если первое пребывает как бы неизменным и всегда совершенным, то луна “каждый месяц умаляется и как бы умирает”13, потом вновь нарождается, символизируя будущее воскресение. Светила светлые и блестящие – образы пророков, менее светлые – праведников, блуждающие и падающие – образ нечестивых и богоотступников»14.
Предметом творения пятого дня являются рыбы, птицы и земноводные. В этот день «воды, рассеянные по всей вселенной, по слову Божию породили из себя пресмыкающихся и рыб; в безднах сотворены киты, и из воды в то же время взлетели в воздух птицы»15. Здесь вторично употребляется слово бара́ (см.: Быт. 1, 21), так как речь идет о новом виде творения – душе живой (ср.: Быт. 1, 20).
Предметом творения шестого дня являются домашние и дикие животные, пресмыкающиеся и человек. Творение человека предваряется особым Советом, в котором участвуют все Лица Святой Троицы, о чем свидетельствует не только обращение Бога к Себе во множественном числе (по образу Нашему [и] по подобию Нашему