Уж коли вы зашли в магазин, значит вам что-то нужно. Не важно, просто посмотреть, или спрятаться от дождя. В любом случае, вам все равно что-то нужно. Вы открыли и начали читать эту книгу тоже не просто так. И я полагаю у вас есть свои, веские на то причины. Понимаю, что сказанное мной, звучит как пугающее предостережение к таинственной книге древних заклинаний, но на самом деле я просто хочу разобраться и выяснить с кем говорю с этих страниц. Книга написана, прежде всего для тех, кто уже заикается, и хочет от этого недуга поскорее освободиться. Я не напрасно употребил слово «освободиться», потому, что на своем примере скажу, что почувствовал себя именно свободным, в тот момент, когда понял, что больше не заикаюсь, и что недостаток, терзавший меня долгие годы, остался в прошлом. Также книга способна помочь родителям, у детей которых наблюдаются определенные речевые нарушения. Ведь согласитесь всегда легче бороться с тем, о чем больше знаешь и понимаешь суть и природу происходящего.
Итак, заикание. Что же это такое? На первый взгляд, кажется, что слово состоит из приставки «за» и простого икания. А как вы уже знаете, икоту порой бывает довольно сложно остановить. Способов справиться с ней великое множество. Это и задержка дыхания, и прыжки на месте, и висение вниз головой, и обильное питье. Но, все они как одинаково полезны, так и одинаково бесполезны. Вы удивлены? Я не ошибся, когда сказал бесполезны. И сейчас объясню почему. Икота – это непроизвольное судорожное сокращение мышц диафрагмы, и возникает она потому, что организм стремится избавиться от воздуха, попавшего в желудок вместе с едой.
Сейчас вы поняли, для чего и почему организм так странно себя ведет, заставляя непроизвольно судорожно сокращать мышцы диафрагмы. Мы докопались до сути проблемы. Так сказать установили ее первопричину. Теперь, если мы снова посмотрим на способы устранения икоты, нам станет ясно, почему каждое из них по-своему помогает. Все они способствуют выходу воздуха из желудка. Но икание проходит не только поэтому, а в первую очередь потому, что мозг подал команду организму больше не икать. Вот почему, иногда не помогает ни один из вышеописанных способов. Вот почему, иногда мы икаем просто так, ни с того, ни с сего. Происходит что-то вроде программного сбоя. Воздуха в желудке нет, а икота все равно есть. Все дело в голове. Мозг-проказник вдруг решил, что организму надо избавиться от воздуха в желудке, и посылает команды направо и налево.
– Но заикание это совсем другое, – скажете вы.
– Да, – отвечу я. – Однако у них есть что-то общее. И это вовсе не схожесть написания. Это непроизвольность. То, что вы не можете контролировать. И по сути это тоже своего рода программный сбой, только из-за него вы не икаете, а не можете произнести предложение, не запинаясь.
На своем примере расскажу, что сам заикался двадцать лет. И моя история появления сего недуга проста и прозаична. В возрасте пяти-шести лет я вошел в соседские ворота, за которыми оказался злобный сторожевой пес. Мир вокруг меня, до того дня, был открытым и безопасным. Я сделаю акцент, и обращу ваше внимание на слово «был». Потому, что в тот день он изменился, и моя жизнь превратилась в сплошное мучение. Мучительными были школьные годы, и огромное спасибо учителям, которые пытались не сильно заострять на мне всеобщее внимание. Помогало, правда, мало. Некоторые одноклассники смущались, не меньше моего, некоторые открыто смеялись. Сейчас я никого не осуждаю, ведь мы были детьми. Но тогда я ненавидел их всех. Всех и каждого в отдельности. Я бесился страшно, но больше не из-за насмешек, а из-за того, что ничего не мог сделать. Я не знал, как бороться. Мало того, я думал, что во всем виноват злобный пес, и мой недуг является порождением страха от встречи с ним.
Вполне возможно, что так и было, я этого не отрицаю. И вероятно испуг и стал той соломинкой, которая сломала спину верблюду. Может быть. В конце концов, у каждого заики должна быть своя сокровенная, и наполненная болью история. У каждого из нас есть свой переломный день. У меня это история доверчивого мальчика, и злобного пса. Какая история была у вас, я не знаю. Но, если хотите, поделиться ею, то напишите об этом. Ваша история может стать основой красивого романа, который разойдется по всему миру миллионным тиражом, и по его мотивам в Голливуде снимут невероятно яркий и трогательный фильм.
Ну а пока вы не начали писать, наберите в строке поиска «ассоциации к слову заикание». Вашему взору откроется небольшой список: дефект, логопед, застенчивость, немота, задержка, испуг, неуверенность, кривляние.
Не знаю как для вас, но абсолютно все эти перечисленные слова относятся ко мне. Я чувствовал себя дефективным, меня водили к логопеду, моя застенчивость и неуверенность в себе были невообразимыми. А порой я вообще чувствовал себя немым. Задержка при произнесении слова, и неуверенность в том, что я смогу нормально начать и закончить предложение, рождали страх, из-за которого я старался вообще не разговаривать. Есть, конечно, во всем этом и положительный момент. Я, например, научился слушать. Слушать и не перебивать. Очень полезное, как оказалось, качество. Последним в списке стоит «кривляние». Самое обидное для меня слово. Обидное потому, что я знал, как выгляжу в тот момент, когда пытаюсь произнести неподдающуюся букву. Глаза от напряжения вылезают из орбит, я часто моргаю, киваю головой, и раздуваю щеки, брызгая слюной. Жуткое зрелище. Любой заика поймет меня. Может, улыбнется, может, смахнет скупую слезу, вспомнив самого себя.
Школа закончилась, и я наконец-то вдохнул полной грудью. Правда, всего лишь на несколько месяцев. Все это время я проработал на заводе. Четкие обязанности, никто к тебе не пристает, ни с кем не надо общаться. Красота. Отстояв за станком смену, я возвращался домой, совершенно не вспоминая о том, что заикаюсь. Но законы нашей страны таковы, что прежде чем начать жить взрослой жизнью, я должен был отдать долг родине. И следующие два года своей жизни я вынужден был провести вдали от дома, в обстановке, гораздо худшей, чем школа. Это была армия. Ее еще называют «лучшей школой жизни». Там я научился относиться к своему заиканию с юмором, и не обижаться на смех над собой. Я научился объясняться междометиями и с помощью нечленораздельных звуков. И помог мне в этом, как ни странно, юмор. А еще помогло то, что меня окружали люди с юмором. И поверьте, порой приходилось ой как нелегко, если вдруг мне встречался человек, напрочь лишенный этого прекрасного чувства. В общем, в армии мое заикание развилось настолько сильно, что без запинки я мог только материться. Это, безусловно, интересный и полезный навык, и возможно он пригодился бы в будущем, если бы я рос в семье сапожника, но мне хотелось ясно выражать свои мысли, без применения бранных слов. После армии и началась моя настоящая борьба. Поначалу я так и думал назвать эту книгу. «Моя борьба». Однако вспомнив Адольфа Гитлера1 и его борьбу, понял, что мне ни к чему такое совпадение.