Гагарин внимательно смотрел на лежащую перед ним жертву.
Женщина была очень молода. Явных следов насилия не заметно, лишь пятна крови на кружевной сорочке. Казалось, она просто спит и скоро проснется, отбросит назад длинные русые волосы и удивленно спросит, что она делает в таком странном месте.
– Красавица. – Сказал полицейский хирург. – Но боюсь, я еще не занимался вскрытием.
– Хотя бы предварительную оценку. Могла ли она быть уличной женщиной?
– Нет. У нее было благородное воспитание и комфортная жизнь.
– Почему вы так решили?
– Ее кожа эластична и безупречна, зубы ухожены, волосы густые и блестящие. Это молодая женщина, которая наслаждалась жизнью с прекрасным питанием и в комфортных условиях.
– Может, она только приехала из деревни? Крестьянские девушки, еще не попавшие на улицу, обычно свежи и вполне здоровы
– Вы плохо представляете деревенскую жизнь, князь. Деревенские девушки работают от рассвета до заката. Эта женщина не работала ни дня в своей жизни. И посмотрите сюда, – полицейский врач поднял правую руку жертвы и указал на бороздку на безымянном пальце, затем опустил и поднял левую руку. Такая же бороздка была и на безымянном пальце. – Она носила кольца, и уши у нее проколоты.
– Это могли быть дешевые безделушки.
– Дешевые безделушки, как правило, оставляют пятна. Эта женщина носила украшения из драгоценных металлов.
Гагарин пожал плечами. Многие женщины носят украшения. Совсем не факт, что они не были дешевыми. Она могла быть содержанкой богатого купца, коих в Серафимовске предостаточно.
– Ногти поломаны. Она сопротивлялась?
– Думаю, боролась до последнего.
– Ее изнасиловали?
Врач кивнул.
– И похоже ни один человек, судя по количеству разрывов. Я бы сказал, двое ее удерживали, пока третий занимался… своим делом.
– Причина смерти? – В низших слоях общества изнасилование было не редким преступлением. Но это нечто иное. Если она не уличная женщина, значит тот, кто это сделал, хотел причинить боль и наблюдал за ее страданиями. А если это несколько человек… Таких преступлений в Серафимовске еще не было.
– Ее задушили.
– Мне сказали, что на шее у женщины висело сердце. Успокаивает, что хотя бы не ее собственное, – князь покосился на чистую кожу на груди жертвы.
– Да. Вот оно. – Врач достал из шкафа прозрачную банку и показал Гагарину. Там в растворе плавало сердце.
– Человеческое? – Впервые за всю службу чиновником по особым поручениям князю стало не по себе.
– Похоже на человеческое, да. Но оно свиное.
– В чем смысл надевать его на шею жертве?
– Этого я вам сказать не могу.
– Это оскорбление. – Высокий темноволосый молодой мужчина произнес это тихим, почти вкрадчивым голосом.
Сколько он здесь стоял и что слышал? – Гагарин возмущенно шагнул к незнакомцу. – Что вы здесь делаете? Немедленно покиньте помещение.
– Я бы и рад, да служба не позволяет, – князю показалось, что в глазах незнакомца мелькнула усмешка. Но не успел ничего сказать, мужчина мягко улыбнулся:
– Иеромонах Филарет, Ваше сиятельство. Депутат, так сказать, от духовной стороны. Без которого вам не следовало проводить следственных мероприятий.
– Я не судебный следователь и не полицейский. На меня эти правила не распространяются.
– Давайте начнем сначала? – Теперь иеромонах улыбался уже тепло а не насмешливо. -Думаю, мы сможем быть полезными друг другу в этом весьма неприятном деле.
– А где ваше… как это у вас называется…
– Вы про гражданскую одежду? Я не стал надевать подрясник, чтобы не привлекать лишнего внимания, неизвестно куда нам еще придется отправиться. – Он повернулся к доктору. – Что вы можете сказать о сердце?
– Свинью зарезали не ранее вчерашнего дня. Господа… я никогда не видел ничего подобного. Это… это не обычное убийство. Кто-то очень постарался организовать все именно так.
– Традиционно свинья считалась грязным животным, которое ест все, включая других свиней и даже человеческие останки. Назвать кого-то свиньей означает, что он низший из низших. Женщину постарались оскорбить даже после смерти.
– Она могла быть мусульманкой или еврейкой.
– Не думаю. – откликнулся врач.
– Тогда в чем же заключается послание? И для кого оно предназначено?
– Среди знати, – монах сложил ладони и скрестил пальцы, – я никого не хочу обидеть, но среди знати последнее время принято устраивать оккультные вечеринки. Особенно на Святках, когда, по народному поверью, Господь отпускает на землю всю нечисть. Но в большинстве своем это игры: посмотреть в зеркало с зажжённой свечой в полночь, устроить спиритический сеанс. Иногда они заигрываются и устраивают ритуалы вызова нечистой силы. Кстати, порой приносят в жертву свинью. Но здесь другая история. Так далеко, чтобы убить женщину и надругаться над ней не заходил никто.
– Я должен быть беспристрастен… но это ужасно. Я не нахожу слов. Нужно думать о справедливости и наказании, а я ужасаюсь… – Гагарин все еще смотрел на тело.
– Мы люди, пока чувствуем сострадание. Пока в нас жива человечность. – По-прежнему тихо сказал иеромонах. – Сострадание- это качество Господа и его народа. Только придерживаясь человечности мы можем добиться справедливости для того, кто больше не может говорить за себя.
– Я найду того кто это сделал. – Князь все еще не мог отвести взгляд от жертвы.
– Мы найдем. – Мягко поправил его монах.
– Главное сейчас- идентифицировать жертву. Возможно, узнав, кто она, мы получим подсказки, хотя бы очертим круг ее знакомств.
Прошло больше часа, когда врач закончил вскрытие и пригласил ожидающих его мужчин в кабинет.
– Ее последним приемом пищи был какой-то суп, возможно, консоме, отварная говядина, картофель, спаржа и какая-то мелочь.
– Значит, скорее всего это был ужин. А время смерти?
– Ночь была холодной и я не знаю, где ее держали после смерти. Поэтому только грубая оценка- после полуночи.
– Понятно. А способ убийства? Вы придерживаетесь прежнего предположения?
– Да, ее задушили. И это сделал человек, стоявший перед ней. Жертва его видела. Судя по синякам и царапинам, она пыталась бежать. Ее поймали. Но самое ужасно вот что- это игра.
– Что вы имеете в виду?
– Он играл со своей жертвой. Давал ей возможность убежать, потом ловил снова. Это было… словно игра. И лишь в конце, поиздевавшись вдоволь, он задушил свою жертву.
– Это кажется очень личным, – сказал монах. – Такое мотивируется сильным чувством. Сколько бы людей там не присутствовало, был один, кто и закончил игру.
– Но почему?
– Что-то в этой женщине его разрушило. Ему было недостаточно причинить ей страдания и унижение. Он хотел увидеть, как свет гаснет в ее глазах.
– И еще, господа. Судя по отсутствию грязи на ее ногах, песку и прочих частицах, найденных на теле, ее держали где-то в подвале или на складе. На кладбище она была уже мертва.
– Вы сказали, доктор, что время смерти после полуночи. Но тот купец, что поднял тревогу, видел человека на кладбище утром. Этот человек сразу убежал.
– Он мог быть обычным посетителем кладбища, и увидев, что происходит, постарался побыстрее сбежать.
– Что же произошло? Романтическое свидание, которое пошло не так?
– Боюсь, господа, на романтические свидания не приходят с цепью и свиным сердцем.
– Учитывая, что в преступлении явно участвовали несколько человек, хоть кто-то должен был их видеть!
– Но захотят ли они говорить? Боюсь, побоятся, что их распнут вслед за девицей.
***
Отпустив извозчика, Гагарин подозвал мальчишку-газетчика, вечерний выпуск уже был в продаже. Но открывать газету не стал, прочесть можно и дома.
Он всегда любил сумерки, неопределенный час между днем и ночью, когда все казалось неясным, призрачным, а порой даже волшебным. Именно в сумерках реальность отступала и казалось, что может случиться все, что угодно. Но сегодня сумерки не радовали.
В окнах ресторанов горел свет, двери лавок наоборот запирались, две продавщицы галантерейной лавки торопились домой, устало обмениваясь короткими фразами. Сейчас на лицах была лишь усталость, это днем они сияют подобострастными улыбками, обхаживая покупательниц, улещая:
– Это будет на вас прелестно! Это больше прибавит вам живости! А это! Ах! Как стройно на вашей прекрасной талии!
Князь подумал, что они торопятся домой, где ждет горячий ужин, хотя, скорее всего, не так: им предстоит самим приготовить скудный ужин и хорошо, если муж вернулся домой трезвым, с работы или с гуляний на главной площади.
Значит, незнакомка была из обеспеченной семьи… Но никакой конкретики, никаких сведений, на которые можно было бы опереться. А ведь ее кто-то ищет, волнуется, и лишь самой жертве мирские хлопоты уже на важны.
Перед тем, как встретить своего убийцу, она хорошо поужинала. Скорее всего дома, ресторанный набор блюд был бы другим. Об этой женщине заботились, она наслаждалась комфортной жизнью, наверное, была счастлива… как же попала она в руки убийцы?
Одежда и обувь жертвы отсутствовали, но, если судить по кружевной сорочке, они должны быть хорошего качества. Украшения по мнению врача тоже не дешевы, но их вряд ли найдешь, уже пару раз перепроданы за длинный день, если, конечно, убийца не взял их на память. Врач уверен, что она умерла около полуночи. Если мужчина, повесивший ее на крест, был тем самым, кого видел купец, значит он недавно привез ее на кладбище. Видимо выбрал рассветный час, когда на улице не встретишь прохожих. Но зачем он задержался у надгробия почти до десяти утра? Есть лишь одно объяснение- он хотел быть уверен, что тело найдут именно в том положении, которое он тщательно продумал. Но зачем такие сложности?
Надо бы узнать подробности у купца, нашедшего жертву. Наверняка он успокоился и сможет вспомнить побольше деталей. Без описания внешности таинственного мужчины на кладбище они далек не продвинутся.
Опять же странный «кулон». Человеческое сердце очень похоже на свиное, понятно, почему убийца выбрал его. Но в этом жесте наверняка был и скрытый смысл, тут прав иеромонах, как его там… Филарет. Возможно, женщина разбила или украла сердце убийцы и теперь оно принадлежит ей? Значит, она была возлюбленной или женой убийцы. Или прекратила связь со своим любовником, который отомстил таким образом Некоторые мужчины не могут вынести отказа, будь то муж или поклонник. Но обычно они убивают в ярости, а не обставляют сцену преступления так странно…
Первое, что нужно сделать утром, проверить все полицейские участки города, не поступало ли туда заявление о пропаже молодой женщины. Не могла же она жить одна в таком молодом возрасте, у нее обязательно должна быть семья. А раз в газетах этим вечером сообщили о происшествии. они должны задаться вопросом, не является ли жертва их родственницей? В общем, утро вечера мудренее.
Матушка находилась в Москве, и князя встретила опустевшая усадьба. Но стоило затопать ногами, стряхивая налившую мокрую жижу, как вспыхнул свет.
Расцвет крепостничества в XVIII веке давал дворянским семьям возможность не ограничивать себя в количестве рабочих рук. Людей в домах держали премножество, кроме выездных лакеев и официантов имелись дворецкий и буфетчик, а то и два; камердинер и помощник, парикмахер, кондитер, два или три повара и столько же поварят; ключник, два дворника, скороходы, кучера, форейторы и конюхи, а ежели где при доме сад, так и садовники. Кроме этого у людей достаточных и не то что особенно богатых бывали свои музыканты и песенники, ну, хоть понемногу, а все-таки человек по десяти. Это только в городе. Но в конце XIX века прислуги стало намного меньше, порой даже в богатых домах их было не больше двух-трех человек.
Гагарины держали выезд, соответственно кучера и конюха, крестьянская девушка убирала дом, а на кухне всецело царила Пелагея, которая так и не научилась нормально готовить после смерти предыдущей кухарки, ее собственной матери. Но не выгонять же дурынду на улицу, говорила обычно княгиня. С годами «дурында» превратилась в дородную женщину но есть ее стряпню по-прежнему невозможно.
– Ваша светлость, а ужин?
– Спасибо, Пелагея, я уже поел. – Князь порадовался, что успел плотно поесть в городе перед возвращением домой.
Хорошо, что матушки нет дома. Она наверняка прочитала бы уже вечернюю газету и от расспросов не отвертишься. Или от разговоров о красавицах-дочках их друзей. Гагарин слыл убежденным холостяком и категорически отвергал все предложения поухаживать за дочерью князя такого-то или графини такой-то. В данный момент Павла интересовала лишь служба.