Едва солнце показалось из-за бескрайнего леса и длинные мрачные тени поползли, прячась в вековых корнях, Милена выскочила из подъезда. Вздохнув полной грудью свежесть провинциального утра, девушка направилась к машине, оставленной накануне на стоянке, но буквально сразу передумала. Щелкнув замком электронного ключа, Милена развернулась и пошла пешком.
Знакомые с детства улочки небольшого городка перетекали под ногами девушки одна в другую. Отклонившись от известного сердцу маршрута, она принципиально прошла через городскую площадь, мимо выстроившихся в ряд частных магазинчиков, кофеен и закусочных. Наслаждаясь каждым шагом, каждым закоулком, каждым булыжником мостовой, Милена провожала глазами редких случайных прохожих, приветливо махала рукой хозяевам питейных и закусочных туристического городка, и дышала… дышала родным с детства городом.
Неожиданно, внимание девушки привлекла серия идентичных рекламных листовок, часто встречаемые на фонарных столбах. Портрет снежного человека, обернувшегося в три четверти, не мог принадлежать руке чужого художника. Это был эскиз из ее же собственного детского альбома, за исключением, что теперь Йети был заключен в сеть прямо перпендикулярно пересекающихся грубых линий тюремной решетки. Краткий, но емкий рекламный слоган призывал к поимке опасного хищника, бродящего в окрестных лесах. Для дополнительной информации и регистрации местной городской лицензии на отлов особо крупного зверя следовало обратиться к квалифицированным сотрудникам охотничьего бюро «Богомол».
– Богомол! Сволочь! – проскрежетала стиснутыми зубами Милена, злобно сорвав одно из многочисленных объявлений.
Перешагнув через железнодорожное полотно, девушка сбежала вниз по склону холма и вошла в сосновый бор.
Осмотревшись и не найдя случайных свидетелей, она торопливо скинула с ног кроссовки, стянула носки и с захватывающим дух удовольствием ступила босыми ногами. Последние утопали в мягком, слегка щекотливом мху, даря легкость, душевное умиротворение и возбуждающую прохладу. Осенний лес звенел особой музыкой: шуршала ли опавшая листва, скрипели ли стволы деревьев, завывал ли загулявший в ветвях ветерок, стрекотали ли невидимые глазу птицы, выстукивал ли барабанной дробью трудяга-дятел – все это волшебно слагалось в унисон, завороженно увлекая в сказку наяву.
Ведомая зовом сердца и знакомой с детства невидимой тропой, Милена уверенно уходила в глубь соснового бора. На ходу девушка махала рукой озорным белкам, вприпрыжку провожающим ее с высоты могучих ветвей. В какой-то момент едва ли не из-под ее ноги шарахнулся толстый еж, сердито ворча и театрально утаскивая пару подсохших грибов в свои закрома.
Засмотревшись на ежа, Милена едва ли не оступилась и не провалилась ногой в продолговатую лужу, неким дивным образом возникшее на бескрайнем ковре лесного мха. Перепрыгнув одну заполненную дождевой водой яму, девушка упала на руки и неконтролируемо взвизгнула.
В нескольких десятках сантиметров перед ней расположилась другая продолговатая ямка, но из-за возвышенности неровного лесного ландшафта лишенная собравшейся по соседству влаги. Очертания смятого мха напоминали след голой человеческой ноги, но размер последнего впечатлял. Заговорщицки прищурившись, Милена сложила губы бантиком и тихо просвистела мотив старой песенки про озорную птичку, склонную к употреблению алкоголя на Фонтанке.
Поднявшись на ноги и прихватив с земли упавший рюкзак, девушка пошла дальше в глубь леса. Через некоторое время пути ее внимание привлекло необычное строение из длинных стволов деревьев, поваленных и собранных воедино. Казалось, кто-то собирался построить огромных шалаш, но по какой-то причине оставил архитектурный проект.
– Это ж сколько труда и сил нужно было потратить, чтобы притащить такие бревна, – Милена подумала вслух, проходя мимо мега-шалаша. Она невольно коснулась рукой одного из бревен, в уме высчитывая его вес. – Хотя шалаш вышел бы знатный.
На некотором расстоянии от необычного строения, девушка прошла под природной аркой. Массивное двуствольное дерево, выдранное с корнем, крепилось за соседнее, более тонкое и еще полное жизненных сил, на высоте двух-трех метров над землей. В то же время другой конец ствола лежал на могучих ветвях третьего дерева, тем самым и образовывая верхнюю перекладину лесных ворот в никуда.
Отойдя на несколько шагов вперед, что-то все же заставило Милену обернуться и рассмотреть арку тщательнее. Девушку смутил неотъемлемый факт того, что конструкция была явно создана человеком, но о силе последнего можно было только догадываться.
Возможно, конечно, что в работе были задействованы несколько человек, но немой вопрос «зачем» все же терзал изнутри. Тут же, чуть поодаль, Милена обнаружила другое архитектурное творение, а именно надломленное и изогнутое дугой дерево, верхушка которого диковинным образом вплеталась между соседствующими деревьями. И снова что-то подсказывало ей, что лесной хаос творение рук здравомыслящего инженера.
– Еще забора не хватает, – согласилась девушка сама с собой. – Точно ворота кто-то строил… Фу, чертовщина!
Невольно вздрогнув, она резко отвернулась и побежала прочь. Необычные Врата близ массивного шалаша постепенно скрылись из вида в чаще соснового бора.
Как и много лет назад, сосновый бор расступился, выпустив Милену к старой водяной мельнице. Время еще больше накренило ветхое строение к глади заболоченного ручья, который будто иссох, обмельчал, и больше не казался девушке рекой. И только мощное колесо, покрытое мхом и плющом, и наверняка вросшее в илистое дно ручья, преданно удерживало мельницу от конечного падения.
– А может я просто выросла, и ручей всегда был таким? – решила Милена, устраиваясь верхом на том же поваленном дереве. – Ведь и деревья когда-то были большими.
Сначала она достала из рюкзака бутылку воды и утолила жажду, а потом раскрыла альбом для рисования и вооружилась угольным мелком. Линии ложились на бумагу увереннее, очертания водяной мельницы с ее колесом наполнились более мелкими деталями, какие раньше глаз ребенка пренебрегал.
– А где же коряга? – Милена оторвалась от листа бумаги и скользнула пристальным взглядом по развернувшемуся перед ней пейзажу.
Некогда нависающее и грозящее расколоть брошенное в лесной глуши строение надвое, мертвецки-сухое черное дерево исчезло с прежнего места. Обнаженный фрагмент лазурного неба слепил глаза, как раскрытое окно в темной комнате дремучего леса.
– Вот ты где! – девушка ткнула пальцем, целясь в упавшую корягу и теперь торчащую из-под воды ручья черными пугающе-кривыми пальцами. – Рухнуло все-таки.
Девушка запечатлела корягу на рисунке и, откинувшись назад, легла спиной на теплый шершавый древесный ствол, как на довольно широкую скамью. Щурясь от солнечного света, Милена задумчиво уставилась в плотную паутину ветвей, нависающих куполом и волшебно искрящихся на фоне небесной лазури.
Внезапно тишину осеннего леса нарушил глухой хруст ломающихся деревьев. Милена вскочила, села верхом на своей природной скамье, и прислушалась. Очередной хруст не заставил себя долго ждать. Торопливо упаковав художественные принадлежности обратно в рюкзак, девушка соскользнула с древесного ствола в мягкий мох и пошла на звук. Ступая по-кошачьи легкой поступью, она бродила среди деревьев, прислушиваясь и оглядываясь. Вскоре ноги сами вывели Милену обратно к необычным строениям лесного архитектора, но и здесь никого не оказалось.
– Может показалось, – подумала вслух девушка и, развернувшись, направилась к выходу из леса.
Не успев дойти до железнодорожного полотна, отделяющего сосновый бор от расположившегося в долине городка, Милена резко остановилась, ощупывая карманы.
– Да, нет же… Не может быть, – расстроено вздохнула она. – Не хватало еще телефон потерять.
Она уверенно развернулась и направилась обратно к заброшенной водяной мельнице. Как ей показалось, именно там, необдуманно валясь на широком стволе поваленного дерева и увлеченная живописью, она могла выронить трубку сотового.
Минуя громоздкий, массивный шалаш, девушка замедлила шаг. Легкая улыбка озарила ее лицо; в глазах вспыхнули озорные огоньки любопытства. К общей картине странных сооружений добавилось новое творение неуловимого строителя-невидимки. Два поваленных ствола опирались на рядом стоящие деревья, огибая их с противоположных внешних сторон и скрепленные верхушками друг с другом. Вязанка длинных более тонких деревьев с ободранными сучьями и переплетенные между собой в косичку, лежала в вилке новой арки, образовывая навес-козырек.
Милена осмотрелась, но так и не нашла никого живого в зоне видимости. Она неторопливо, но грациозно прошла сквозь новые ворота, опираясь на импровизированные поручни, пока последние не ушли вверх на столько, что девушка не смогла дотянуться. Хихикнув самой себе, Милена развернулась, игриво присела в глубоком реверансе и с высоко поднятой головой снова шагнула в арку.
Замерев на месте с широко раскрытыми от охватившего удивления глазами, девушка несколько секунд смотрела перед собой не решаясь сделать шаг ни вперед, ни назад. Как по мановению волшебной палочки, некогда бестолково разбросанные по лесу сооружения выстроились в четкий коридор полноценного, законченного архитектурного ансамбля.
Прищурив один глаз, Милена вытянула вперед руку с оттопыренным указательным пальцем. Воображаемая линия идеально ровно прошла сквозь четыре последующие арки ворот и уперлась в шалаш.
– Так вот оно что, – откровенно улыбнулась девушка. – Прикольно… Только, что бы это все значило?
Неожиданно, лесную умиротворенность нарушили два громовых раската ружейных выстрелов. Следом за ними раздались еще три. Девушка испуганно присела на корточки и прижалась щекой к дереву-колонне крайних ворот. Отголоски ликующих мужских голосов донеслись до слуха Милены.
– Ты видел его?
– И видел, и стрелял!
– Я вроде даже попал.
– Догоним, спросишь!
– И я тоже попал… У, зверюга!
– Как поезд пронесся!
– Такой зашибет, костей не соберешь.
Задом отползая прочь, Милена изо всех сил пыталась остаться незамеченной. Присутствие дикого зверя в лесу настораживало и пугало, но встречу с раздухарившимися охотниками отчего-то хотелось избежать не меньше. Только уперевшись в густые заросли кустарника, девушка развернулась, привстала на четвереньки и быстро поползла в их чащу.
Оказавшись на берегу лесного ручья, Милена не задумываясь вскочила на ноги и бегом бросилась к заброшенной водяной мельнице. Ветхая дверь оказалась давно сорванной со старых ржавых петель и просто прислоненной к косяку, скорее загораживая вход, нежели закрывая его. Проскользнув в щель, девушка вошла внутрь и устало опустилась на пол, прижавшись спиной к стене.
Восстановив сбившееся дыхание и нормализовав стук сердца и чеканящий в висках пульс, она позволила себе немного оглядеться. Трухлявая древесина перекрытий и стен, провалившиеся ступени, покосившиеся жернова, развалившаяся система огромных шестеренок крутящего механизма. Повсюду царство мха, узорное убранство паутины, и властвующее вмешательство природы. Щекотливый запах сырости ударил девушке в нос, но по-женски внимательный взгляд не оставил без внимания присутствие мелочей обжитого кем-то помещения мельницы.
Сваленную в углу кучу сухих листьев накрывали несколько огромных мохнатых еловых лап, всем своим видом представляя чью-то постель. Ветка с дикими лесными яблочками лежала на столе, импровизированном из старой двери с облезшей краской, покоящейся поверх огромного ящика. В то же время, ветхий обеденный стол в компании пары стульев на покосившихся ногах прижимался к стене под маленьким окошком, но явно давно не используемые по своему прямому назначению. Из прохудившегося ведра торчали остовы обглоданных костей.
– Ой, мамочки, – простонала девушка, не в силах оторвать взгляда от страшного ведра.
В этот же момент, что-то огромное и тяжелое с силой ударилось о стену с наружной стороны. Милена испуганно рванула в дальний темный угол и притаилась, обхватив колени руками. Ей казалось, что барабанный стук сердца и звонкий рикошет в ушах выдают ее, всем своим нутром заставляя их замолкнуть.
Прислушавшись к воцарившейся на мгновение тишине, она отчетливо распознала чье-то тяжелое дыхание за ветхой стеной водяной мельницы. Но к своему ужасу, Милена призналась себе, что сопение за стеной скорее звериное, нежели человеческое. От этого факта стало еще страшнее и девушка зажмурилась, втянув голову в плечи.
Тяжелая туша двинулась вдоль стены, прижимаясь к ней всем своим весом, что характеризовали скрипящие от натуги доски. Любопытство победило над страхом и Милена приоткрыла глаза, пристально следя за черным силуэтом, мелькающим снаружи сквозь щели стены.
Сильная лохматая лапа протиснулась из-за двери, прислоненной и закрывающей вход в помещение. Крепкие длинные пальцы схватили деревянный щит входной двери и с легкостью отодвинули его в сторону. На мгновение пролившийся в дверной проем свет затмила косматая туша, натужено дыша с едва различимым утробным звериный рыком. Трясясь всем телом от пробивающего холодного пота, Милена сглотнула застрявший в горле комок и сильнее вжалась спиной в стену.
Огромная человекообразная обезьяна ввалилась внутрь помещения мельницы и старательно заблокировала вход дверью. Шатаясь на косолапых ногах, Йети проковылял к постели из листьев и еловых ветвей, и устало рухнул в нее. Утробное звериное дыхание стихло, но не исчезло бесследно – снежный человек с трудом переводил дух.
Дрожа от страха, Милена по-прежнему сидела в дальнем темном углу, готовая провалиться сквозь землю. Если раньше она неоднократно наблюдала за Йети издалека и, казалось, совершенно не боялась его, то теперь ситуация изменилась кардинально наоборот. Непредсказуемое в своем диком зверином поведении, мистическое существо, обладающее неимоверной силой, находилось в нескольких шагах от девушки в закрытом тесном помещении. Вспомнив о замеченных ранее обглоданных останках и панически закусив губу, Милена скосила взгляд в сторону ведра. В этот же момент предательски хрустнули шейные позвонки.
Чуткий звериный слух уловил тихий звук и снежный человек резко поднялся на ноги, пристально вглядываясь в темные углы своего пристанища. Косматые дуги бровей под широким лбом сдвинулись к переносице, скрывая черные глаза. Ноздри короткого носа зашевелились, шумно втягивая воздух. Из оскалившейся пасти донесся протяжный глухой рык. Лохматая лапа схватила увесистую дубину, прислоненную к стене близ постели.
Милена сильнее вжала голову в плечи, мысленно попрощавшись с жизнью. Каждая клетка ее молодого организма замерла, ожидая финальной развязки страшной истории. Но снежный человек продолжал стоять на том же месте, почти не двигаясь. Лишь глухой утробный рык разливался в стенах старой водяной мельницы.
Тяжело вздохнув, Йети снова опустился на постель. Милена облегченно вздохнула и позволила себе сглотнуть застрявший в горле комок – последнее было лишним, так как слюна провалилась неожиданно звучно. Тотчас же, вырвавшись из лапы лесного чудовища, увесистая дубина метнулась в дальний темный угол помещения и снайперски достигла невидимой цели. Сдавленно пискнув от полученного удара и тут же потеряв сознание, Милена вывалилась из своего укрытия, растянувшись на земляном полу.
– Авед? – фыркнул Йети, и удивленно приподнял левую бровь.