Идея пришла на ум Максу сразу. Ещё в кабинете Пасторелли. Осталось только придумать ход, как вывести на манеж Якобино. То, что это должна быть точная его копия, – понятно. Копия во всём – в гриме, костюме, манере исполнения его антре и клоунад. А вот для чего, как, почему?
Высокинский смотрел в потолок, на стены, в пол, но никаких мыслей на этот счёт пока не было. Его взгляд упал на гримировальный стол. Там среди прочих вещей лежала старая книга, неизвестно когда купленная, но много раз читанная, – «Машина времени» Герберта Уэллса.
Макс хлопнул себя по лбу: «Эврика! Конечно же! Перемещение из настоящего в прошлое. Иллюзионный фокус! Превращение. Я – но только маленький! Маленький Макс! Сыграем на контрасте. Обманем публику – это она любит…»
Пасторелли даже не дослушал идею Высокинского, сразу замахал руками:
– Бред! Delirante! Это будет грандиозный провал! Катастрофа! Fallimento! Disastro!!! Так нельзя заканчивать гастроли! Это город для меня будет закрыт навеки!..
Макс спокойно убеждал директора, что Эвальд и Якобино справятся. Их ждёт триумф.
Пасторелли паниковал, чуть не плакал.
– С чём я их выпущу? У них своего репертуара, как у лилипута… – Пасторелли не постеснялся, прямо назвал то, что имел в виду. – Я еле-еле вылез из долгов и опять в пропасть? Нет, сеньор Макс! Non sono pazzo! Я не сумасшедший!
– Не волнуйтесь! Они отработают мой репертуар. Я помогу. – Высокинский улыбался. Говорил спокойно, взвешенно.
Пасторелли бесился. Его голос сейчас гремел во всех уголках цирка:
– Как какой-то мальчишка сможет целый вечер играть репертуар Макса Высокинского! Репертуар, который, как ни стараются, и повторить-то толком никто не может!
– Я видел Филиппа в деле. Он лучше меня! Ярче, талантливей! Уверен, через несколько лет станет звездой. Теперь насчёт лилипута и его… кхм… – Высокинский не употреблял крепких выражений, поэтому сделал выразительную паузу. – Идея такова. Меня превращают в лилипута. Подмена. Через фокус. Вместо меня появится Якобино. На фоне Эвальда Филипп будет действительно выглядеть лилипутом. Это публике понравится. Вот увидите! Все примут за чистую монету. Я знаю, о чём говорю.
Предлагая Пасторелли немыслимое, Высокинский преследовал сразу две цели. Первое – уехать из Екатеринослава чуть раньше, поскольку его уже ждали в цирке Тюрина, где обещали платить много больше. Второе – помочь талантливому мальчугану и его брату, как когда-то помогали ему. Его карьера клоуна заканчивалась. Максу хотелось в ком-то продолжиться. По-настоящему. Он впервые видел, что может реализовать накопленное в этом мальчугане. Эх, ещё бы лет пять, и можно было не переживать за мальчишку! В том, что он придумал, риск, безусловно, был. Но Высокинский чувствовал: его идея должна сработать.
Своего репертуара ему было не жалко. Его и так растащили по стране не спросив. Придуманный когда-то псевдоним тоже перестал принадлежать только ему. Почти во всех цирках теперь работали свои Максы. Это стало скорее означать амплуа, чем имя. Его клоунады и антре исполняли бездарно, тупо копируя, не понимая смысла и сути. Единственный, кто был более или менее успешен, так это его ученик Альперов. Он колесил по стране под именем Адольф-Макс.