Глава третья
– Стоял 1852 год, – начал капитан. – Лет мне стукнуло не сильно больше вашего. У меня это был один из первых китобойных рейсов. Два года в море, и вот наконец я шёл по Тихому океану домой.
Голос его звучал низко и хрипловато, как будто доносился из какого-то далёкого места.
– Внезапно небо почернело. Завыл ветер, хлынул дождь. Эти волны мне никогда не забыть. Я уж думал, что наше судно сейчас забросит на луну. А ветер! Он швырял корабль, как бумажную лодочку. Мы все оказались в воде. Я схватился за какой-то бочонок и как-то продержался ночь. К восходу солнца буря улеглась. Я был совсем один. Крошечная точка посреди огромного океана.
– А остальные погибли? – спросил Дьюи.
Но капитан, кажется, не услышал его.
– И тут я увидел плавник.
– Акулий? – прошептал Монти, придвигаясь чуть ближе к Сиду.
– Тш-ш-ш, – прошипел Сид.
– Она долго наматывала возле меня круги, – продолжил капитан. – Круг за кругом, очень медленно, точно играла со мной. Мало-помалу стала подплывать всё ближе и ближе. И тут я увидел её глаза. Чёрные как уголь, – прошептал он. – Глаза убийцы.
Взгляд капитана был направлен в окно, как будто он ожидал увидеть там прильнувшую к стеклу акулу с разверстой пастью.
– Глаза убийцы, – тихо повторил он.
Прошло не меньше минуты, прежде чем он снова заговорил. Парни замерли с раскрытыми ртами.
– Тварь ушла на глубину, и на секунду я поверил, что она, быть может, решила, что я не сто́ю возни. Но вдруг что-то врезалось мне в ногу. И разодрало её до крови. Шкура у акулы шершавая. Как наждачка.
Капитан потёр ногу, словно она всё ещё болела.
– Она нацелилась покончить со мной, уже раскрыла челюсти, – сказал капитан. – Огромные – могла бы меня целиком заглотить. И зубы. Как лезвия. Тысяча лезвий – ряд за рядом.
Руки капитана дрожали.
– В кармане у меня был наконечник от старого гарпуна. Я схватил его. И ударил акулу, – он стукнул кулаком по стойке с такой силой, что чашка с кофе полетела на пол. Капитан даже не заметил. – Ударил прямо в глаз убийцы, – закончил он.
– Вы её прикончили? – спросил Дьюи.
Капитан покачал головой.
– О нет, – произнёс он. – Но она уплыла. Исчезла. Тогда моё время ещё не пришло.
Затем он поднялся и натянул на голову своё потрёпанное капитанское кепи.
– Мне надо идти, – сказал он. – Моя дорогая Дебора будет беспокоиться.
Деборой звали его жену. Она была мертва не меньше двадцати лет.
Чет и мальчишки смотрели ему вслед.
Дядя Джерри вышел из кухни, услышав, как разбилась чашка капитана.
– Бедный старикан, – сказал он, подметая осколки. – Мозги как швейцарский сыр.
– Хотите сказать, вся эта история – враньё? – спросил Монти.
Дядя Джерри пожал плечами:
– Я хочу сказать, что капитан – изрядный выдумщик.
– Заколол её наконечником гарпуна! – рассмеялся Дьюи.
– Глаза убийцы! – хохотнул Монти.
– В другой раз капитан расскажет, что его кит проглотил, – сказал Сид.
И всё-таки Чет весь день не мог выкинуть рассказ капитана из головы. Он тоже не очень-то поверил в эту историю. Дядя Джерри прав. Кто хоть когда-нибудь слыхал об акуле, напавшей на человека?
Нет, его пугала не акула. А вот остаться в одиночестве посреди океана – это действительно страшно. Странно, но Чет вполне мог представить, каково это. Почти всю свою жизнь он путешествовал по стране с мамой и папой. Папа всё время носился с какими-то новыми бизнес-идеями. Продажа автомобилей в Орегоне. Сборка велосипедов в Сент-Луисе. Семейное фотоателье в Филадельфии. Мама обустраивалась в квартирке или каком-нибудь убогом домишке. Чет пытался обзавестись друзьями. Но только они начинали приживаться, как бизнес катился под горку или папе в голову приходила очередная идея. «Мы собираемся», – объявлял он. И мама вновь начинала паковать вещи.
Предполагалось, что Чет тоже поедет в Калифорнию, где, по папиному убеждению, им наконец-то предстояло разбогатеть. Но потом мама решила, что вместо этого Чет поживёт с дядей Джерри.
«Городок очень милый, – сказала она тогда, – и дядя Джерри прекрасно позаботится о тебе».
Чет помнил, как был совсем ребёнком, и они с дядей Джерри веселились вовсю, как дядя учил его кидать бейсбольный мяч. Но они не виделись многие годы. Может, спустя столько времени дядя его и в лицо не узнает.
Беспокоился он напрасно. Когда Чет сошёл с поезда, дядя Джерри стоял на платформе, широко улыбаясь. «Давно пора», – сказал он мальчику, сжимая его в долгих объятиях, пока поезд не тронулся со станции. С первого же дня с дядей Джерри Чет почувствовал себя дома.
И всё-таки он скучал по родителям. Не важно, как сильно ему нравилось жить с дядей, не важно, сколько людей кричали «Здоро́во, Чет!», входя в закусочную. Ему нужно уехать в Калифорнию к маме и папе.
Найдётся ли для него наконец в этом мире тихая гавань?
Или ему так и суждено болтаться маленькой точкой среди огромного океана?