Свой первый в жизни летний отпуск я решил провести на море. Тем более что мои желания и возможности совпали с желаниями и возможностями моего хорошего приятеля и коллеги по работе, Лёхи Гончара. Согласно графику отпусков, мы оба получили право на заслуженные 27 дней отдыха с 15 июля 1981 года.
Для ясности уточню, что после армии я вернулся на шахту в качестве горнорабочего очистного забоя, и Лёха был моим постоянным напарником в нише и соседом по паю в струговой лаве. Всю инициативу по подготовке к поездке мой приятель взял на себя. Когда я зашёл к нему домой, он продемонстрировал мне свой багаж.
– Вот смотри, – тоном бывалого путешественника пояснял он, – это маска и трубка. На море без них нет смысла ехать – не увидишь и не оценишь красот морских глубин. Ласты. Как же без ласт? А это подводное ружьё. Выпросил у Кольки Баранова. Будем по очереди охотиться. Ну, это неинтересно – штаны, рубашки, плавки. А вот это вещь абсолютно необходимая – презики.
– Зачем тебе так много? – удивился я, глядя на внушительный пакет с противозачаточными средствами.
– Деревня! Сразу видно, что первый раз на море едешь без родителей. Ну, ничего, я введу тебя во взрослую жизнь.
Надо заметить, что с Лёхой мы одногодки, нам по двадцать четыре, мы холосты и не обременены никакими обязательствами ни перед кем. Но если верить его словам, то он давно и неоднократно проходил Крым и рым и всегда возвращался победителем.
– А это, – продолжал приятель, – аптечка. Мамка собрала. Тут кремы всякие и таблетки от расстройства кишечника. И не улыбайся! Я один раз попил местной водички – и отдых с пляжа стремительно перешёл в уборную. «Прощай, любовь» называется такая ситуация. Ну, ты понимаешь. Ещё я подумал о запасе спиртного. Много брать водки на море, где её продают на каждом углу, – глупо, а мало – опрометчиво. В дороге-то пить что-то надо. С учётом того, что в этом деле ты мне не помощник, я решил ограничиться одним бутылем хорошей самогонки. Я его завернул в курточку для надёжности, чтобы, не дай бог, не разбить. Тормозок я приготовил и положил в холодильник. Его возьмём завтра перед самым отъездом. Ты много не набирай, чтобы не выбрасывать продукты. Мамка мне наложила закуски на целую бригаду. И, наконец, главное. Смотри!
Тут он с особенной гордостью достал из-под кровати гантели и произнёс не без пафоса:
– Братуха с рудоремонтного притарабанил. Их обязали выпускать продукцию для ширпотреба. Они теперь, помимо шахтных болванок, точат вот такие замечательные наборные гантельки. Ну как, нравится?
– Вещь действительно стоящая, – согласился я, разглядывая красивый спортивный снаряд, а потом неуверенно добавил: – Но мы вообще-то отдыхать едем.
– А здоровый образ жизни?! – возмутился Лёха. – Не ты ли его всё время пропагандируешь в звене? Не пьёшь, не куришь, в соревнованиях за шахту участвуешь. Я, может, подкачаться хочу. Не всё же время водку жрать!
– Ладно, ладно, убедил, – пошёл я на попятную, – чёрт с тобой, бери.
– Я знал, что ты настоящий друг! – обрадовался приятель. – Поэтому одну повезёшь ты, другую – я. И это справедливо. По утрам будем обязательно делать пробежку по берегу, потом потаскаем гантельки, затем душ, завтрак и далее по распорядку – пляж, девочки, дискотека и тому подобное.
Не стал я спорить с Лёхой, ибо знал – уговорит.
Итак, мы в Дебальцево ждём поезд на Симферополь. Когда подкатил наш тринадцатый вагон, мы показали проводнице билеты и пошли занимать свои места. И вот тут-то начались наши приключения. При укладке багажа под сидение Лёха неосторожным движением цокнул гантелей по бутылю, и салон вагона быстро заполнился ядрёным сивушным ароматом.
– Видать, плохо замотал, – со стоном констатировал мой приятель, резко меняясь в лице.
Едва поезд тронулся, пришла проводница и строго поинтересовалась:
– Что тут происходит, граждане пассажиры?
– Беда у молодого человека приключилась, – пояснил пожилой сосед по купе, которого мы только сейчас заметили. – Ты уж не серчай, дочка, бывает.
– Я не поняла! – требовала подробных объяснений молоденькая проводница. – Что случилось? Откуда этот запах?
– Ты когда-нибудь водкой полы мыла? – грустно поинтересовался приятель.
– Нет, и не собираюсь! – отрезала девушка.
– А придётся, – тяжело вздохнул Лёха.
Проводница резко развернулась и ушла. Вернулась через несколько секунд с тряпкой и ведром.
– Не наведёте порядок – высажу на первой станции, – процедила она сквозь зубы.
Мы поняли, что с юмором у этой жгучей брюнетки дела плохи, и принялись наводить порядок. Настроение было испорчено. Особенно у моего приятеля. Он после окончания уборки молча сидел, уставившись в окно, и я не знал, чем его можно было утешить. А вот пожилой сосед, с блестящей лысиной и внушительных размеров брюшком, напоминающий всем своим видом доброго и весёлого божка, то ли Бахуса, то ли ещё кого-то, знал.
– Да вы не расстраивайтесь, юноша, – ласково, по-отечески сказал он, – у меня есть пара бутылок «Московской». А не хватит, так можно у той же проводницы докупить. На худой конец, сходим в вагон-ресторан.
И мой товарищ оживился. А после второго тоста мы уже знали, что Бахуса зовут Степан Иванович, что его жена сейчас в соседнем вагоне болтает с кумовьями, с которыми они вместе едут к их общему куму в Евпаторию, что не получилось у них взять билеты в одно купе и что кумовья обязательно припрутся и будут уговаривать молодых людей поменяться с ними местами.
– Но вы не вздумайте согласиться, – понижая голос, произнёс Степан Иванович. – Они мне дома порядком надоели, и ещё целый месяц придётся терпеть. А я люблю молодёжь.
Когда пошла в ход вторая бутылка, хлебосольный сосед пригласил присоединиться к импровизированному банкету семейную пару с боковых полок, которая скучала за игрой в карты. Дама отказалась, а мужчина средних лет, интеллигентного вида, потому что в очках, охотно согласился, доставая из сумки съестные припасы.
Сидели мы хорошо, потом ещё лучше – пришла супруга Степана Ивановича в сопровождении кумовьёв. Те оказались компанейскими людьми, и наше застолье набирало обороты. Однако, как выяснилось, невезучесть может быть заразной. На очередной станции поезд остановился, и проводница объявила, что стоянка пять минут. Интеллигент решил сделать жест благодарности за оказанное гостеприимство:
– О! Тут отличный рынок! Я здесь всегда покупаю арбузы. Херсонские! Маша, – обратился он к супруге, – дай червончик. Я мигом.
Маша сделала попытку возразить, но очкарик был твёрд в своём намерении, и она уступила.
Когда поезд тронулся, интеллигент не появился, и Маша запаниковала не на шутку.
– Остановите поезд! – закричала она. – Там мой муж. У него нет с собой документов, на нём только спортивные штаны и майка, у него только десять рублей денег.
На вопли сбежались другие пассажиры и оба проводника. Какой-то сердобольный юноша крикнул:
– Где стоп-кран?! Надо нажать стоп-кран!
– Я тебе нажму! – грозно рявкнула вторая, более зрелая проводница. – Я тебе так нажму, что нажималка поломается! Быстро разошлись все по своим местам!
Расходиться никто не подумал, но шум стих. Все с сочувствием смотрели на бедную женщину, будто она только что стала вдовой.
– Спокойно! – рыкнула грозная проводница. – Никто не умер. Придумаем что-нибудь. Не впервой. Я бы на вашем месте сделала так. Скоро будет Михайловка. Стоянка две минуты. Там возьмёте такси или договоритесь с частником, вернётесь за мужем. А потом или перекомпостируете билеты на другой поезд, или же на такси догоните наш.
Так и поступили. Бедной Маше удачи желали практически все пассажиры вагона, ободряюще махая ей в след руками. Но пьянка – дело святое, и наша компания решила продолжить под знаком сочувствия интеллигенту и его супруге. Однако едва наполнили стаканы крепким напитком и добродушный Степан Иванович провозгласил тост «за них», даже чокнуться не успели, как вдруг в купе появился «виновник торжества», тот самый очкарик, с огромным арбузом в руках и сияющей от счастья рожей.
– Без меня пьём? – весело поинтересовался он.
У всех возникло ощущение, будто они увидели покойника, вернувшегося с того света. Немая сцена была не менее продолжительной, чем в знаменитом «Ревизоре». Как оказалось, наш сосед, покупая арбуз, встретил своего армейского друга, ехавшего в этом самом поезде и тоже решившего прикупить что-нибудь на десерт. Друг затащил его в свой седьмой вагон, чтобы познакомить с женой и детьми. Естественно, не обошлось без армейских воспоминаний. Кто служил, тот поймёт, как быстро летит время за этим занятием.
Эх, не было тогда мобильных телефонов! Незадачливый путешественник решил было уже последовать примеру супруги, но мудрый Степан Иванович остановил:
– Хватит одной глупости! Додумались вытолкать бедную женщину из вагона с вещами в какой-то дыре. Так и ты давай туда же.
– А что же мне делать? – растерянно спросил мужчина.
– А ничего! Она же знает конечную цель вашей поездки?
– Да, у нас одна путёвка на двоих в «Волну» в Евпатории.
– До Евпатории нам по пути. Мы не дадим тебе пропасть. А там и жена твоя объявится. Не бойся, брат, чай не сорок первый нынче.
На том и порешили. Дальше ехали уже не так весело, но и не то чтобы уж грустно. За долгими разговорами у кумовьёв Степана Ивановича отпала надобность просить нас о том, чтобы поменяться местами, и мы без приключений доехали до Симферополя.
К слову, супруга интеллигента догнала нас на станции Джанкой – посодействовали наши славные железнодорожники.
Но в самой столице Крыма избежать неприятностей не удалось. Решили мы на привокзальном рынке купить персиков. Дешевле и разнообразнее фруктового рынка на всём полуострове не найти. По крайней мере, мне не попадался такой. Но стоило мне отвлечься на минуту, заслушавшись рекламой товара бойкого гражданина кавказской наружности, как моего приятеля взяла под свою опеку молодая красивая цыганка с глубоким, но небольшим шрамом на лице. Правда, это «украшение» я уже после разглядел – и то благодаря продавцу.
– Это не твоего приятеля взяла в оборот Зара? – спросил он, кивая куда-то за мою спину. – Забирай его скорее, а то она его без штанов оставит.
В знак благодарности я купил у доброго человека пару килограммов замечательных персиков не торгуясь и поспешил на выручку товарищу. К этому моменту Лёха уже успел распроститься с четвертным и готов был и дальше расставаться с добытыми шахтёрским трудом купюрами.
– Всё, красавица, я забираю у тебя своего друга, – сказал я, беря Лёху за локоть.
Видимо, цыганка подала какой-то условный знак, и вокруг нас вырос чуть ли ни целый табор её соплеменников. Пытаясь своими чёрными глазищами просверлить мне лобную кость до мозга, Зара вкрадчиво произнесла:
– А хочешь, я и тебе погадаю, Володя? Расскажу, что было, что будет, где и когда ты встретишь свою судьбу, кто она…
Будучи человеком начитанным, я не сильно удивился её проницательности.
– После пары минут общения с моим другом, не сомневаюсь, ты знаешь обо мне всё до седьмого колена в обе стороны, – ответил я уверенно, как полагается говорить гипнотизёру, вводящему в транс беззащитную жертву. – Лучше отвали по-хорошему.
Кольцо «табора» вокруг нас после моих слов еще больше сжалось. Лёху я не узнавал. Он жалостным голосом стал меня просить:
– Вова, не мешай, пожалуйста, пусть она погадает. Она всю правду знает. Пусть гадает.
– Видишь, даже друг тебя просит – не мешай. Я погадаю ему и отпущу. А ты пока отойди в сторону, красавчик.
– А хочешь, я тебе погадаю? – спросил я как можно спокойнее. – Я знаю, что с вами будет совсем скоро, если вы не отвалите от нас. Вон идёт наряд милиции. Позвать?
То, что произошло в следующий момент, меня поразило. Табор растворился на глазах вместе с гадалкой, будто «ушёл в небо». «Как слаженно работают!» – мысленно отметил я и поторопился увести приятеля к троллейбусам, следующим до Ялты. А ещё нужно было забрать наши неподъёмные вещи из камеры хранения. Когда мы заняли свои места в рогатом стареньком транспорте, в окно я заметил Зару. Она меня тоже увидела. Видимо, то обстоятельство, что я её развёл насчёт наряда милиции, не давало ей покоя, и цыганка хоть как-то решила мне отомстить. Погрозив мне кулаком, она прошептала так отчётливо, чтобы я смог понять по губам: «Не будет тебе хорошего отдыха, красавчик». Я улыбнулся и отпустил ей воздушный поцелуй. Красавчиком меня ещё никто не называл. За это я готов был простить ей всё. Она вдруг улыбнулась в ответ, махнула рукой, как бы говоря «ладно, чёрт с тобой» и, развернувшись, красиво ушла.
Лёха от встречи с цыганкой отошёл только после купания в море. Он стал снова весёлым, бодрым и разговорчивым, каким я его всегда знал.
– Ну вот, – сделал я вывод, – теперь можно и жильё искать.
– В этом деле, как более опытному, ты должен довериться мне, – проявил инициативу приятель. А я и не возражал.
Мы нашли комнату без претензий на какие-либо удобства за шесть рублей с носа, зато в живописном уголке относительно недалеко от моря и подальше от городской сутолоки.
– Нам ли, шахтёрам, привыкать к суровому быту! – плюхаясь на кровать, весело воскликнул Лёха. – Значит так, Вова, сегодня ужинаем в ближайшей кафешке и больше никуда не идём – отдыхаем. А завтра, как решили, – здоровый образ жизни со всеми вытекающими последствиями. Я всегда в шесть встаю без будильника. По мне можно часы сверять. Так что не обижайся, я знаю, что ты любишь поспать, но ровно в шесть ноль-ноль я тебя разбужу на пробежку.
Было бы сказано. На следующее утро в комфортные для меня девять часов я отправился купаться на море в гордом одиночестве. Даже когда вернулся, приятель продолжал храпеть.
– Вставай, гантели зовут к здоровому образу жизни! – ехидно крикнул я ему в самое ухо, при этом интенсивно тормоша.
Сев на край кровати и постепенно возвращаясь к действительности, Лёха прохрипел пересохшими губами:
– Чем так орать, дал бы лучше больному человеку воды.
Я покопался в сумке и нашёл полулитровую бутылку «Березовской». Осушив её одним махом, Лёха уже более бодро сказал:
– Хорошо тебе – не пьёшь, не куришь. Но не понять тебе рабочего человека!
– Вроде мы с тобой не в одном забое работаем! – обиделся я. – Да и в чём проблема? И ты брось пить и курить – и у тебя сразу двумя проблемами станет меньше.
– Думаешь, я не пытался? Думаешь, зачем я именно с тобой в отпуск поехал? Начальника уговорил мой отпуск совместить с твоим! Даже магарыч ему выкатил за это. Потому что поедь я с другой компанией, кроме водки, ничего бы не увидел. Мамка моя тебя мне в пример ставит. Говорит, чтобы я на тебя равнялся. Когда ты на заочное в институт поступил, она мне все мозги проела: «Поступай! Поступай!». А я уже и таблицу умножения забыл. Какой, на хрен, институт! Даже техникум мне не светит. Да мне и ПТУ хватит за глаза. Ты парень серьёзный, возьмись за меня. Как брата тебя прошу.
– Вообще-то я отдыхать сюда приехал, а не воспитателем в пионерлагерь, – возразил я, но, тем не менее, Лёху в этот момент мне стало жалко, поэтому я твёрдо добавил: – Ну хорошо, если будешь меня слушать, я тобой займусь. С этого дня ты забываешь водку и сигареты. А я обеспечиваю нашу культурную программу.
– Может, не так сразу, а? – робко произнёс приятель.
– Я тебе не отец, – меня охватила злость, – мы с тобой ровесники. Чего ради я должен учить тебя жизни, спрашивается! Сам мне говорил о здоровом образе, заставил тащить на край света дурацкие гантели, а теперь только и думаешь, чтобы нажраться! Или никакой водки…
– Ладно, ладно, – поспешил согласиться Лёха, – хрен с ней, с этой водкой! А девочки?
– А девочки потом! – отрезал я несколько переиначенными словами из песни. – Где девочки, там опять будут выпивка, сигареты, бессонные ночи и под глазами мешки, набитые нашими отпускными и месячной зарплатой. Нет уж! Я отдыхать приехал. Если ты со мной, то домой мы оба вернёмся отдохнувшими, здоровыми, загорелыми, полными сил и энергии для непрерывного совершения трудовых подвигов до следующего отпуска. А нет – твоё право. Пей, гуляй, наслаждайся жизнью, только меня не вмешивай. Тогда каждый сам по себе. Идёт?
– Идет, – согласился Лёха, протягивая мозолистую пятерню.
С этого дня началась борьба с пороками моего товарища. Первую неделю мы одолели с трудом, едва не передравшись на глазах у пляжной публики, жаждущей хлеба, моря и зрелищ. Без водки мой приятель временами становился злым и невыносимым, цеплялся без причины к отдыхающим, за что один раз был на грани серьезного избиения. Я его буквально вырвал из лап разгневанной толпы, извиняясь перед оскорблёнными курортниками за приятеля и доказывая, что тот вовсе не пьян, а у него есть справка. Хотя я и не уточнял, что это за «справка», но это слово магическим образом подействовало на людей, и они сменили гнев на сочувствие. Почему-то мне.
В общем и целом, я уже после цыганки начал догадываться, что Лёха – ходячая беда, но и предположить не мог, до какой степени. К концу второй недели меня посетила мысль о том, что отдых мой бесповоротно загублен, и я поклялся себе никогда в жизни, ни при каких обстоятельствах не проводить отпуск даже в самой дружеской компании. Но третья неделя прошла на удивление хорошо. Мы плавали в масках, охотились, даже подстрелили пару рыбёшек, играли в пляжный волейбол, бегали по утрам вдоль непривычно пустынного берега, пару раз удалось походить по горам. Вот только гантели таскать у нас желания так и не возникло.
Собираясь домой и упаковывая чемодан, Лёха с грустью посмотрел на гантели и задумчиво произнёс:
– И на кой мы тащили сюда эти железяки? Назад, убей меня, я их не повезу. Пусть остаются здесь, как память о нашем чудесном отпуске.
«Для кого чудесном, а для кого и не очень», – подумал я, но вслух произнёс:
– И не жалко бросать такую вещь?
– Если тебе жалко – забирай. Дарю! – сделал приятель широкий жест и тут же уточнил: – Только назад тащить их будешь сам. Обе!
Я мысленно прикинул: в сумме гантели весили 15 кило – больше, чем весь мой багаж, включая одежду, ракушки, камушки и прочие сувениры. Тяжеловато будет! Но жаба давила: бери!
– А что, и возьму! – бодро воскликнул я. – Не пропадать же добру.
Домой добрались без единого приключения, хотя я был не против ещё раз встретить Зару. Эта цыганка сумела-таки влезть мне в душу. Но сколько ни бродил по рынку в ожидании отправки поезда, Зару так и не увидел.
Дома я с удовольствием раздавал родным сувениры и делился приятными впечатлениями, мудро умалчивая о неприятных. И тут отец мне говорит:
– А у меня, сынок, тоже есть для тебя подарок.
Он вышел в другую комнату и тут же вернулся, держа в руках точно такие же гантели, какие достались мне от Лёхи.
– Вот! – с гордостью пояснил батя. – Наш завод начал выпускать. Начальник цеха – мой друг, говорит: «У тебя пацаны, возьми, пусть занимаются на здоровье». Не буду же я отказываться.
– Спасибо, батя! – поблагодарил я, доставая из саквояжа такие же гантели.
Мы долго смеялись. Теперь у меня о том замечательном времени сохранились не только хорошие воспоминания, но и две пары чудесных гантелей.