Самолет медленно проплывал над землей, окутанной мраком. Поселения светились на ней тысячами огоньков, похожих на звезды, а звезды в небе походили на огни далеких городов.
Оторвавшись от окна, Соня посмотрела на родителей, развалившихся на соседних креслах. Мама гоняла разноцветные шарики по экрану телефона. Сидящий рядом отец углубился в электронную книгу, подаренную ему в прошлом месяце, на сорокалетие. Его черные острые усы задумчиво шевелились вместе с губами.
– Что читаем? – поинтересовалась Соня от нечего делать.
– Угу, – буркнул отец, не отрываясь от текста.
– Что «угу»? Я вопрос задала, папа.
– Вопрос? Какой вопрос?
Отец наконец поднял взгляд на Соню. Глаза у него были удлиненные, чуть прищуренные: дочери всегда казалось, что он постоянно посмеивается над ней или просто видит какие-то забавные мелочи, хотя на самом деле Сонин отец веселился ничуть не чаще остальных мужчин.
– Я спросила, что ты читаешь, – сказала она.
– А! – Он поерзал, усаживаясь поудобнее. – Детективчик один. Старый, но неплохой. «Золото реки Квай» называется. Действие происходит в тех краях, куда мы направляемся.
А направлялось семейство Максимовых в легендарный многоуровневый город Бангкок с его золотыми храмами и ультрасовременными небоскребами. Соне стоило немалых трудов убедить родителей провести отпуск именно там, а не на одном из многочисленных курортов Таиланда.
– Подумайте, – страстно говорила она, – вот приедем мы в какой-нибудь Пхукет, вы там развалитесь на песочке, и потом вас бульдозером с места не сдвинешь. А одну меня вы никуда не пустите, верно?
– Ни в коем случае! – подтвердила Сонина мама, Юлия, красивая высокая женщина с гладкой темной прической, молодым лицом и большими выразительными глазами, которые она, в отличие от мужа, старалась не щурить. Конечно, чтобы как можно дольше не думать о появляющихся морщинах. – Восемнадцатилетняя девушка не может разъезжать по Таиланду в одиночку. Это слишком опасно.
– Но и киснуть в приморском отеле я не собираюсь, – заявила девушка. – Поэтому предлагается альтернативный вариант. Бангкок.
– Он хоть и на море, – заметил отец, – но пляжей там нет, насколько мне известно. Что же, по-твоему, нам в бассейне плавать? Не пойдет. Мне морской простор подавай.
– Да на здоровье, – усмехнулась Соня. – Будет тебе целый океан. От Бангкока маршрутка до Банг Саена ходит. Час езды. А можно еще через пролив катерком плавать, там замечательный пляж, Ча Ам… Ресторанчики, магазины, верховая езда.
– Откуда ты это все знаешь? – удивилась мать.
– Дитя интернета, – пояснил отец и повернулся к дочери. – А скажи, милое дитя, зачем нам тратить по нескольку часов в день на маршрутку или катер вместо того, чтобы предаваться заслуженному отдыху в комфортабельном отеле на берегу?
– Потому что вы у меня молодые, – ответила Соня. – Подтянутые, спортивные, красивые. И я хочу, чтобы вы такими оставались. Для этого что нужно? Движение и еще раз движение.
– Движуха, – поделился отец знанием молодежного сленга.
– А что… – задумчиво проговорила Юлия. – Мы ведь не проводим на пляже больше трех часов в день… Зачем же тогда нам отель у моря? В городе намного интереснее. В Бангкоке всегда найдется, на что посмотреть.
– Конечно! – обрадовалась Соня.
– Особенно в магазинах, – прокомментировал отец, но сарказм в его голосе семейством услышан не был.
И вот, спустя две недели после семейного совета, Максимовы вылетели в столицу Таиланда. Многочасовый перелет не показался им утомительным. Каждому было чем заняться. Как мы уже говорили, глава семейства любил читать, а вот его супруга отдавала предпочтение простеньким электронным играм.
Что касается их юной дочери, то она занялась очисткой своего планшета от устаревших или просто неудачных фотографий. Прервавшись для разговора с отцом, она снова воткнула в уши розовые затычки наушников и отключилась от внешнего мира, все звуки которого были заглушены любимыми хитами.
Машинально меняя изображения на экране, Соня мимолетно улыбалась всякий раз, когда просмотр будил в ней какие-то приятные воспоминания. Виртуальная реальность вполне неплохо заменила собой реальность обычную. Но ненадолго, нет, ненадолго. И уже очень скоро девушке предстояло убедиться в том, что настоящая жизнь вовсе не так безмятежна и приятна, как хотелось бы.
Немного понаблюдав за дочерью, Юлия вернулась к своей нехитрой игре, но что-то не ладилось: шарики попадались не тех цветов, что нужно, и упорно не желали выстраиваться в задуманные линии. Тогда Юлия выключила телефон и попыталась заснуть.
Стоило закрыть глаза, как гул двигателей и шум в салоне стали громче. Судя по отрывочным репликам, долетающим до ее слуха, позади сидели туристы из Британии. Глава семейства ворчал, что напрасно дал себя уговорить на эту утомительную и дорогостоящую поездку, когда можно было прекрасно отдохнуть в Блэкпуле. Жена утешала его, обещая массу впечатлений и приключений. Их сын раз за разом спрашивал, сколько еще осталось лететь, но не получал внятного ответа.
Юлия слегка наклонила голову и, приподняв ресницы, посмотрела на компанию молодых людей, расположившихся через проход. Все были симпатичные, опрятные, хорошо одетые. Это была не та молодежь, которую можно встретить возле ларьков или аптек. Парни не собирались прожигать жизнь зря или тем более укорачивать ее наркотиками и пивом. Юлию, выросшую в одном из типичных спальных районов, это не могло не радовать.
С каждым годом мир становился все красивее, осмысленнее, здоровее. Уходили в прошлое многие уродливые пережитки, уступая место новым побегам. Как будто плодородное поле зеленело там, где раньше громоздилась свалка. Мусор убрали, землю вскопали, бросили в нее нужные семена – и пожалуйста, получите результат.
Юлия снова закрыла глаза, надеясь забыться во сне и так сократить время путешествия. Ей не терпелось своими глазами увидеть Бангкок, о котором она столько прочитала, купив богато изданный путеводитель. Она и сейчас, во сне, словно переворачивала его яркие страницы.
Много вод реки Чао Прайя утекло в Сиамский залив с тех пор, как тут возник крохотный порт под названием Банг Кок, что переводилось как «место, где растут оливки». Теперь это был громадный мегаполис с миллионами жителей и сотнями тысяч туристов.
Будучи женщиной не только любопытной, но и прилежной, Юлия Максимова запомнила, что аэропорт Суварнабхуми, в котором сядет самолет, расположен в сорока пяти минутах езды от центра города, что здешние моторикши зовутся тук-туки, а бесчисленные лодки, бороздящие каналы Бангкока, называют сампанами. Каналов этих – тьма-тьмущая. Не зря же город окрестили «восточной Венецией»: здесь даже рынки плавучие, не говоря уже о дешевых речных ночлежках и забегаловках. Храмы, разумеется, возведены на земле, в том числе и такие шедевры древней архитектуры, как Храм Изумрудного Будды. Днем туристы знакомятся с достопримечательностями, а после захода солнца окунаются в знаменитую ночную жизнь Бангкока, этого чуть ли не самого крупного злачного места нашей планеты.
«Пусть он только попробует сунуться в сомнительный бар или массажный салон, – сонно подумала Юлия о муже. – Я ему покажу увеселительные заведения! Вот магазины – другое дело. Шоппинг в Бангкоке, говорят, бесподобный. Значит, займемся шоппингом…»
Это была последняя связная мысль, промелькнувшая в мозгу Юлии Максимовой. Несколько секунд спустя она уже спала, вздрагивая всякий раз, когда начинала клевать носом.
Даже во сне эта женщина старалась оставаться совершенной. Ее лицо было настолько правильным, что на нем невозможно было найти ни малейшего изъяна, особенно после косметических процедур. При росте сто семдесят восемь сантиметров, немалом для женщины, Юлия никогда не сутулилась и не боялась ходить на высоких каблуках. Тот, кто назвал бы ее фигуру совершенной, не погрешил бы против истины. Одним словом, женщина не просто была красивой, но и прекрасно это осознавала, что придавало ее манерам и жестам некую царственность. Редкие мужчины отваживались приблизиться к ней с предложениями познакомиться.
И это никогда не происходило в присутствии мужа Юлии.
Имя Данко досталось Максимову то ли в память о сербских корнях, то ли в честь известного горьковского персонажа, вырвавшего сердце из груди, чтобы осветить путь своему заблудившемуся во мраке народу. Теперь это установить было уже невозможно: на имени настоял дед Максимов, которого звали вовсе не Данко, а Гордон. Судя по тому, что старику удалось навязать свою волю родителям мальчика, нрав у него был суровый. Но это были всего лишь догадки. Данко давным-давно свыкся со своим необычным именем и не задумывался о его происхождении. Других проблем мало, что ли?
Во-первых, семья. Во-вторых, бизнес. Иногда последовательность эта менялась – в зависимости от обстоятельств. Хотя Данко знал, что Юле и Соне об этом лучше не говорить. Женщинам хочется верить в то, что они у мужчин всегда на первом месте, и поэтому не стоит лишать их иллюзий.
С другой стороны, если бы жене и дочери грозила опасность, Данко Максимов не задумываясь встал бы на их защиту. Без лишних слов и героических поз отдал бы за них жизнь. Но пока дело до крайностей не доходило, его голова была занята не только Соней и Юлией. Самых разных дел хватало. И Данко старался жить так, чтобы они никогда не заканчивались.
Он был очень высоким, спортивно сложенным человеком: ни брюшка, ни дряблых мышц, ни искривленного позвоночника. Голова с лицом красивой лепки сидела на плечах гордо, волосы у Данко были черные, поблескивающие, стригся он не коротко и не длинно, носил слегка скошенные баки и, как мы уже увидели, заостренные на концах усы. Портрет завершался хищным хрящеватым носом и чуть прищуренными, словно смеющимися, глазами. Юлия до сих пор безумно ревновала мужа, хотя изо всех сил старалась сдерживать собственнические инстинкты.
Когда Данко задремал, она долго смотрела на него, а потом снова взялась за свои разноцветные шарики в телефоне. Ей определенно не нравились взгляды, которые стюардессы бросали на мужа, когда шастали по проходу. Может быть, Юлия опасалась, что его похитят, если она тоже решит поспать часок другой? Нет конечно. Тем не менее лучше все-таки не рисковать.
– Скорей бы уже приземлились, – пробормотала Соня, протирая глаза. – Не знаю, как высижу оставшиеся три часа.
– Поспи, – предложила Юлия, не отрываясь от маленького экрана.
– Шея затекла. И попа.
– Тогда разомнись.
– Так и сделаю.
Соня бесцеремонно растормошила отца, потом выбралась из кресла и отправилась в туалет. Пока она шла по проходу между креслами, взгляды всех бодрствовавших мужчин были обращены на нее.
Неудивительно. Соня Максимова была красивой девочкой… или девушкой, в зависимости от того, кто и как на нее смотрел. Ростом она удалась в родителей, но при этом была стройная, худенькая, легкая. Темно-русые волосы Сони были обрезаны примерно на ладонь ниже плеч, большие и темные, как у матери, глаза сияли, черты лица дышали свежестью и очарованием молодости. Улыбаясь, она не поднимала концы губ, а наоборот, чуточку опускала, отчего на лице возникала очень милая и совершенно неповторимая гримаска.
– Пожалуй, я тоже пройдусь, – решил Данко, проснувшись.
– Никуда твоя дочка не денется, – понимающе усмехнулась Юлия.
– При чем тут дочка? Мне надо, вот и все.
– Ну-ну.
Провожаемый насмешливым взглядом супруги, Данко направился в конец салона. Предчувствие его не обмануло. В тамбуре отирался смуглый парень в яркой рубахе. Данко умышленно замешкался рядом, делая вид, что изучает табличку на стене.
– Сорри, – заговорил парень, когда Соня вышла из туалета. – Я Мигель. Как тебя зовут? Я могу показать тебе Бангкок.
Поскольку он обращался к девочке по-английски, Данко ответил ему на том же языке, который знал гораздо лучше.
– Я тоже могу показать тебе кое-что, – сказал он, как скала нависая над вмиг оробевшим парнем. – Ты любишь отираться возле дамских комнат?
– Папа! – укоризненно воскликнула Соня и попыталась оттащить Данко. Правда, ей это не удалось.
– Сорри, – повторил Мигель, как заклинание. – Я только хотел познакомиться с вашей дочерью.
– Тебе туда, – сказал Данко, распахивая перед ним дверь. – Прошу.
Парень жалко улыбнулся и подчинился. Закрыв его в туалете, Данко проворчал:
– Терпеть не могу таких общительных.
– А мое мнение тебя не интересует? – строптиво осведомилась Соня. – Мне, между прочим, уже исполнилось восемнадцать. Я совершеннолетняя, папа. Меня не надо опекать. Договорились?
– Как скажешь.
Не вступая в дискуссию, Данко пропустил дочь вперед и последовал за ней, хмуря черные брови. Его глаза от этого не стали шире, и сейчас никому бы не пришло в голову, что этот человек может отличаться веселым нравом.
– Папа! – прошипела Соня, когда они вернулись на свои места. – Если такое повторится еще раз, я больше никогда никуда с вами не поеду.
– Опять ухажера отшил? – догадалась Юлия.
– Тоже мне ухажер, – буркнул Данко. – Вырядился, как попугай, и думает, что он неотразим. А сам девушек возле туалета отлавливает. Лучшего места не нашел.
В суровом отеческом тоне уже начали проскальзывать виноватые нотки. Соня, разумеется, их уловила и усилила нажим:
– Ты мне и прошлый отпуск испортил, в Албене, помнишь? Нас из-за тебя чуть не выселили, и все потом пялились, как на прокаженных.
– Не сгущай краски, – угрюмо попросил Данко.
На самом деле все было именно так, как рассказала дочь. В отеле, где они отдыхали, остановилась сборная по футболу из какой-то африканской страны. То ли парни тренировались где-то по соседству, то ли просто отдыхали, но факт оставался фактом: целая орава здоровенных темнокожих парней украшала собой территорию отеля и, разумеется, пялилась на Соню и Юлию, особенно если дело происходило на пляже.
Больше всех расхрабрился некий М’Биа или М’Буа (Данко так и не запомнил точно): громадный, как буйвол, полузащитник с жидкой бородкой, заплетенной в косичку. С утра до ночи его налитые кровью глаза следили за Соней, где бы она ни появилась. Этот М’Биа-М’Буа так и бил копытом, ожидая момента, когда девушка останется без присмотра родителей. И однажды те не уследили: как-то утром Соня проснулась намного раньше и отправилась на завтрак одна, там ее и подстерег пылкий поклонник.
Он представился девушке, они долго болтали, потом позвал ее после завтрака пить кофе – тут их и увидел Данко. Сердито вырвавшись из рук пытавшейся удержать его Юлии, он приблизился к столику. М’Биа-М’Буа доброжелательно осклабился и представился, а потом, почти без перехода, сообщил, что намерен жениться на «Сонье», а в подтверждение серьезности своих намерений приглашает ее погостить в своей парижской квартире. Родители девушки тоже могут приехать на недельку-другую, расходы им будут оплачены.
Последнее, что отчетливо запомнил Данко, это белую пену на широких сочных губах самозваного жениха. Потом в его голове что-то щелкнуло, и область зрения сузилась, как будто Данко смотрел на мир сквозь прорези в маске.
Заметив, как изменился взгляд «Соньиного» отца, М’Биа-М’Буа предусмотрительно встал, демонстрируя, какой он большой и сильный. И в самом деле, ростом он не уступал Данко, а мускулатурой даже превосходил его, но, как вскоре выяснилось, это не помогло. Нет, Данко не бил любвеобильного негра, он даже пальцем к нему не прикоснулся. Просто надвигался на него до тех пор, пока пятящийся М’Биа или М’Буа не сел прямо в роскошный куст то ли роз, то ли орхидей, в общем, каких-то душистых цветов, добрая половина лепестков которых осыпалась от столь грубого вторжения.
Прибежавшим на шум футболистам Данко продемонстрировал поднятые ладони, давая понять, что намерения его самые мирные, однако прибежавшие двое не вняли призыву жить дружно и решили помахать кулаками. Один моментально отправился в тот самый куст, где все еще возился, кряхтя и охая, М’Биа или М’Буа, весьма негодующий, но почему-то не торопящийся дать отпор обидчику. Второго футболиста Данко с такой силой усадил на подвернувшийся стул, что ножки ни в чем не повинной мебели не выдержали этой не предусмотренной создателями нагрузки и дружно треснули, разъехавшись в разные стороны.
Тот, что оказался на стуле, привстал, но сразу же сел обратно после отвешенной ему оплеухи. Те, что приземлились в кустах, предпочли остаться на месте до появления охранников отеля. Шума и вони поднялось просто чудовищно много. Сбежались зеваки, работники администрации и какие-то совсем уж ненужные повара с официантами. Данко никого не бил, опять показывал растопыренные ладони и мрачно отмалчивался, когда его расспрашивали о причинах инцидента. Положение спасла Соня, поведавшая администрации, как было дело. Ее отца оставили в покое, но, как говорится, осадок остался. Другими словами, вторая половина отпуска прошла не в такой безоблачной атмосфере, как первая. И теперь Соня опасалась, что все повторится снова.
Обсудив с мамой безобразное поведение папы, она отвернулась к окну и обнаружила, что там уже совсем светло. Небо стало голубым, облака – белоснежными, а в просветах между ними проглядывала густая синева океана. Утомительное путешествие подходило к концу. Соня сладко зевнула и улыбнулась солнцу. Жизнь снова представлялась прекрасной и удивительной.
– Черт, как же он называется? – озабоченно пробормотала Юлия, имея в виду отель, в котором они находились.
– «Сентр Поинт»… и еще как-то там, – ответил Данко.
– Что значит «как-то там»? А если мы заблудимся? Как дорогу будем спрашивать? Подскажите, пожалуйста, где находится отель «Как-то там»?
– «Петчбьюри», – внесла ясность Соня. – Отель «Сентр Поинт Петчбьюри», запомнили?
– Да, – ответили в один голос родители и переглянулись.
– Если что, звоните. Роуминг поменяли? Маршрутизаторы установили?
Юлия и Данко опять обменялись взглядами, как бы говоря друг-другу: ты только погляди, какая взрослая и компетентная у нас дочь.
– Ты что, с нами пройтись не хочешь? – спросил Данко.
– Я в бассейн, – заявила Соня. – Видели? – Она качнула головой в сторону балкона, с которого только что явилась. – Чудо, а не бассейн. Тенты в виде пагод и все под старину оформлено. Как будто двор храма, а не бассейн. Краси-и-иво!
– Я еще не выходила на балкон, – стала оправдываться Юлия, вся вина которой состояла в том, что она уделила больше внимания номеру, чем тому, что делается за его стенами.
Гостиничный номер был великолепен. Современный, светлый, с окном во всю стену, выдержанный в бежевых тонах с вкраплениями красного и коричневого. Номер был однокомнатный, но такой просторный, что раскладное кресло, установленное в углу, никому не мешало. Ванная комната понравилась Юлии настолько, что ей моментально захотелось так же переоборудовать собственную, хотя после ремонта и трех лет не прошло.
Она посмотрела на дочь, набросившую ремень сумки на плечо и приготовившуюся выйти из комнаты.
– Только ты недолго, ладно?
– Ну начинается! Сейчас папа скажет: «Далеко не заходи».
– Далеко не заходи, – эхом откликнулся Данко.
– А поводочек на шею мне надеть не хотите? – ехидно поинтересовалась Соня.
– Поводочек не обязательно, – успокоил отец.
– Позванивай, – попросила мать.
На этом инструктаж закончился: воспользовавшись паузой, Соня поспешно выскочила из номера.
– Не зря мы ее отпустили? – тревожно спросила Юля, глядя на Данко.
Он вздохнул и пожал плечами:
– Ничего не поделаешь. Взрослая уже.
– А мы? Старые, да?
– Не болтай ерунды. Тебе и сорока еще нет.
– Но будет, – печально произнесла Юля. – И довольно скоро.
– Ты и в пятьдесят любую молодую за пояс заткнешь, – успокоил ее Данко.
– Это ты просто так говоришь, чтобы меня успокоить.
– Да? Ты так считаешь?
Многозначительно усмехнувшись, Данко подошел к двери и закрыл ее на ключ. Его ноги, торчащие из шорт, были бледными, покрытыми волосами, но при этом ровными и сильными благодаря регулярным пробежкам. Юля обожала эти ноги. И мощный торс мужа, показавшийся из-под задранной майки. И все остальное.
– С ума сошел? – фальшиво возмутилась она. – А если Соня вернется?
– Мог я задремать, пока ты душ принимаешь?
Данко швырнул майку на кровать и приблизился к Юлии вплотную.
– Я уже принимала, – напомнила она, не слишком решительно отбиваясь от его рук.
– Лишний раз не помешает.
Она и охнуть не успела, как осталась без всех тех немногочисленных вещей, которые на ней были надеты. Легко оторвав жену от пола, Данко отнес ее на кровать.
– Какой ты все-таки развратник, – пожаловалась Юлия, слегка задыхаясь после неожиданного затяжного поцелуя.
– Мы оба развратники, – успокоил ее Данко.
Что и смог доказать в полной мере на протяжении последующих двадцати минут.
Как советовали многочисленные интернет-рекомендации, Соня начала экскурсию со знаменитой Каосан-Роуд: длинной улицы, похожей на галерею универмага и узкой от обилия всевозможного товара. Тем более неожиданным было наткнуться здесь на вход в храм, перед которым стояли на коленях таиландцы с черными пятками. Соня остановилась перед золоченой фигурой Будды, танцующего с колоколом в руке, и решила, что такое имя ему дали не случайно. Этот парень был призван будить людей. Впрочем, как и у других спасителей человечества, получалось это у него особенно и удачно. «Все мы сони», – подумала Соня.
В королевский дворец с храмом уже не золотого, а изумрудного Будды она не попала из-за принятого там дресс-кода: женщины обязаны были прикрывать здесь плечи и ноги. Но азиатские дядьки, торговавшие у самых ворот длинными юбками и блузками, ломили такие цены, что Соня мысленно послала их подальше и гордо прошествовала дальше. Зачем ей королевский дворец? Она же не монархистка.
По дороге на набережную Чаопрайя Соня наткнулась на удивительный храм, в котором поклонялись не богам и их посланникам, а черепахам и рыбам, обитающим в небольших прудах. Чего добивались создатели этого храма? Не намекали ли они на то, что нет разницы, кому молиться, ведь в конечном итоге все зависит от самого человека?
Перейдя по Мемориальному мосту на другой берег, Соня побродила в парке с памятником королю Раме Первому, затем вернулась и, от усталости еле волоча ноги, зашла в первый попавшийся уличный фаст-фуд, мечтая отдохнуть и подкрепиться.
Еще пока она гуляла по городу, ее обоняние постоянно дразнили ароматы шашлычков из рыбных шариков, кипящих креветок и жареной курятины. Добравшись до прилавка, изголодавшаяся Соня нагребла на поднос столько, что едва не растеряла еду по пути к столику. Все было очень вкусное, горячее, обильно сдобренное специями. Перейдя к сладким фруктам в кокосовом молоке, Соня жевала уже не так яростно и начала воспринимать что-то помимо пищи.
Например прохожих. И соседей по забегаловке. Ее внимание привлек один из них: мужчина европейского вида с опущенными уголками глаз, делавшими его похожим на большого, слегка сонного пса. Ему было, видимо, уже за тридцать. Так что Соне он показался чуть ли не стариком, однако все равно весьма привлекательным. Белый пиджак, надетый поверх голубой рубахи, был отлично скроен и подчеркивал завидный объем грудной клетки обладателя. Плечи незнакомца, широкие, но характерно скошенные, плавно перетекали в мощную шею, пожалуй, толстоватую для аккуратной, маленькой головы с прижатыми ушами. Увидев его, Соня вспомнила фильмы про Джеймса Бонда. Мужчина, пожалуй, напоминал не самого легендарного агента 007, а кого-то из его врагов.
«И чего ты на меня уставился? – мысленно спросила она, бросив на незнакомца взгляд из-под опущенных ресниц. – Познакомиться хочешь?»
Словно отвечая на ее вопрос, он встал и, вытирая губы салфеткой, двинулся к Сониному столу.
Соня терпеть не могла всех этих уличных знакомств. Ни к чему хорошему они не приводили. Мужчины как-то резко глупели, когда решались подойти и произнести вступительную фразу. Еще ни разу Соне не встретился тот, кто при этом выглядел бы не развязным, не пошлым или не робеющим.
Приближение незнакомца в белом пиджаке насторожило ее не только поэтому. Уж как-то слишком по-свойски он ей улыбался, как-то слишком дружелюбно. С какой стати? Ага, ясно. Сутенер. Мозги хочет запудрить глупой девушке. Как же, наслышаны про секс-туризм в Таиланде. Нас на мякине не проведешь.
Соня отодвинула недоеденный десерт и схватилась за салфетку. Мужчина стоял прямо перед ней. Остальные посетители не обращали на них ни малейшего внимания. Жевали, болтали, что-то попивали из бутылочек и картонных стаканчиков.
– Добрый день, – сказал мужчина, сопровождая приветствие грустноватой улыбкой.
Он неожиданно оказался соотечественником, хотя обычно Соня определяла их за версту.
– Здравствуйте, – сухо произнесла она, опуская взгляд.
В груди образовался неприятный холодок, в животе заурчало. Переела острого? Перепила газировки? Или банально испугалась?
– Как дела? – спросил мужчина.
– Нормально.
Соня схватила сумку. Он сделал шаг в сторону, преграждая ей путь.
– Почему одна? Где родители?
– Не ваше собачье дело!
Ее и саму потрясла собственная грубость, но она ничего не могла с собой поделать. Она попыталась обогнуть стол с другой стороны, но незнакомец опять вырос у нее на пути.
– Пропустите! – почти выкрикнула Соня. – Что вам от меня надо? Почему вы ко мне прицепились?
Вот теперь взгляды присутствующих сосредоточились на них. Странную пару представляли собой эти двое. Стройненькая, молоденькая девушка с еще не вполне сформировавшейся фигурой и зрелый мужчина с внешностью бывшего борца или тяжелоатлета. Любопытно, любопытно. Что они выясняют? Чем это кончится?
Соня сделала еще одну попытку выскользнуть из ресторанчика. Человек в белом пиджаке снова ее не выпустил.
– Вызываю полицию, – предупредила она, показывая включенный телефон.
– Я бы на твоем месте не спешил, – улыбнулся он. – Хорошенько подумай, прежде чем сделать это. Последствия могут быть самые непредсказуемые.
– Почему? – глупо спросила она.
– Потому что это таиландская полиция, – пояснил он и добавил после секундной паузы: – Соня.
– Откуда вы знаете, как меня зовут?
– Присядем? – Мужчина сделал приглашающий жест в сторону столика, который Соня так и не сумела покинуть. – Сейчас объясню. Но сначала закроем вопрос с полицией… – Он подождал, пока она опустится на стул, сел напротив и продолжил: – Местные копы – народ специфический. На каждом множество значков и перстней, а свои старенькие «Кольты» они часто без патронов таскают, потому что обязаны покупать боеприпасы за свой счет.
– Экономят? – догадалась Соня, которая наконец успокоилась.
Мужчина напротив вовсе не казался опасным или просто приставучим. Хорошие манеры, приятный голос, спокойный, уверенный взгляд.
– Экономия, – согласился он. – Бензин для мотоциклов они тоже покупают сами. А в свободное время подрабатывают охранниками, так что сама понимаешь, какой работе они предпочтение отдают. Ты его вызовешь, а я ему дам сто батов, так он тебя же и арестует. Устраивает тебя такая перспектива?
– Не устраивает, – честно призналась Соня. – Так откуда вы знаете мое имя? Или догадались?
– Догадался? – усмехнулся он. – Мне твое имя давным-давно известно. Я тебя вот такой помню. – Он выставил ладонь над полом. – И такой. – Он поднял руку выше. – И такой, какая ты сейчас. – Он посмотрел Соне в глаза. – По фотографиям…
– По…
Не договорив, она озадаченно наморщила лоб.
– По фотографиям. Мы с твоим папой иногда переписываемся, снимками обмениваемся, новостями. Я Роднин, Женя Роднин. Не узнала меня?
– Не-ет, – протянула Соня, качая головой.
– Девичья память, – усмехнулся Роднин. – А ведь я раньше у вас частенько бывал.
– Не припомню. Извините.
– Угу, не припомнишь, значит… А так?
Он прикрыл нижнюю часть лица руками, изобразив пальцами усы и бороду.
– Точно! – обрадовалась Соня. – Вы с бородой были. Теперь я вас вспомнила.
– Ну вот видишь, – улыбнулся Роднин. – Память у тебя все же не такая уж девичья. Ты с родителями приехала? Отец здесь? В каком отеле вы остановились?
Соня отвечала без колебания. Она действительно помнила этого человека с печальными глазами. Он был, пожалуй, единственным другом отца, оставшимся с прежних времен. Кажется, они служили вместе и вообще пережили множество приключений. Мама, как и положено жене, относилась к визитам Роднина с плохо скрываемой настороженностью. Боялась, наверное, что старый друг плохо повлияет на мужа и подобьет его на какую-нибудь авантюру. Если и так, то ее страхи оказались просто пустыми страхами. Правда, встречаясь, мужчины налегали на горячительные напитки, но на то они и мужчины.
– Послушай, Соня, – спохватился Роднин, – а почему ты одна гуляешь? Бангкок не самое лучшее место для прогулок одинокой красивой девушки. В центре еще ничего, а чуть подальше…
– Я далеко не заходила, – успокоила его девушка. – Родители остались отдыхать после перелета. А я не утерпела. Здесь так интересно. Все такое необычное…
– Я вам еще не такое покажу, – пообещал Роднин. – Я изучил здешние достопримечательности вдоль и поперек. Ведь я живу здесь. Уже несколько лет.
– Правда? – восхитилась Соня.
– Правда, правда. Язык выучил. Квартирой обзавелся, машиной. Завтра повезу вас на пляж.
– Будет здорово. А чем вы здесь занимаетесь?
– Бизнес, – пояснил Роднин. – Креветок на Запад поставляю. Пока в основном в Восточную Европу, но планирую и до Западной добраться. Морепродукты всегда в моде и в цене.
– Как же вы креветок ловите? – поинтересовалась Соня. – Сетками, наверное?
Он засмеялся.
– Зачем же сетками. У меня ферма креветочная. В Таиланде рабочая сила дешевле грязи. Тут плюнь – в нелегала попадешь, а они не слишком привередничают, сама понимаешь.
– Понимаю. Читала недавно про рабский труд.
– Рабство – это когда насильно вкалывать заставляют, – объяснил Роднин, пожимая плечами. – А я никого не принуждаю. Люди сами работу ищут, любую. Так что они на меня молятся. К тому же я их не обижаю. Я по натуре бизнесмен, а не эксплуататор.
– Тогда хорошо, – решила Соня, обдумав услышанное.
– Еще как хорошо! – Он так расхохотался, что даже грустное выражение из глаз пропало. – Видела бы ты, Соня, с чего я начинал. Сам не сильно от работяг отличался. Пришлось экономить буквально на всем. За электрогенераторы с банком только недавно рассчитался. А сколько денег в рытье водоемов вбухал! Но зато теперь все работает как часики. Тики-тики-тики-так!
Роднин опять засмеялся. Правда, на этот раз не смеялись глаза – давний знакомый бросил внимательный взгляд на собеседницу. Внимательный и совершенно серьезный.
Бизнес далеко не всегда оказывается таким прибыльным, как представляется, когда только начинаешь. Да, те миллионы тонн креветок, что ежегодно продаются по всему миру, приносят доход во многие миллиарды долларов, однако наивно было бы считать, что в выигрыше оказываются все участники бизнеса. И если Таиланд поставлял на экспорт примерно шестьсот тысяч тонн креветок в год, то это свидетельствовало не только о процветании бизнеса, но и о наличии жесточайшей конкуренции.
Именно этого не учел Роднин, когда брался за дело. Тогда казалось, что все пойдет как по маслу. Ведь азиаты начали разводить креветок еще в древности, помещая их в специальные водоемы, чтобы их там не сожрали раньше времени. Природа безжалостна к своим творениям. Все без исключения служат кому-то пищей. Самка-креветка откладывает несколько сотен тысяч яиц за раз, а выжить суждено лишь единицам, даже в условиях инкубаторов. Зато через несколько недель уцелевшее потомство достигает товарного вида и идет на продажу. Кто вырастил креветок больше, быстрее и дешевле, тот и в выигрыше.
Роднин же поначалу успехами похвастаться не мог.
Место для водоемов было выбрано правильно – в устье реки, где пресная и соленая вода смешивались, создавая оптимальный раствор. Затем там были установлены аэраторы: похожие на гребные винты колеса, вращающиеся в воде, чтобы насыщать ее кислородом и поднимать на поверхность всякие вредные газы вроде метана или сероводорода. Их Роднин приобрел за свой счет. Но сами по себе они не работали, их приводили в действие электрогенераторы. С них-то все и началось.
Чтобы купить генераторы, Роднин взял кредит в банке. Их доставили. Установили. Запустили. Через несколько дней три из четырех сгорели. Выяснилось, что над ними следовало возводить навесы, чтобы не перегревались на солнце. Роднин учел, сделал все как надо, позаимствовав в банке еще одну сумму. Так и повелось. Корм закупить, сетку от птиц натянуть, водоемы почистить – на все требовались деньги, которые брались в банке.
Когда пошла наконец прибыль, Роднин не стал спешить с погашением кредитов. Решил сначала обзавестись жильем, машиной, и вообще, поставить жизнь на широкую ногу. Новые займы в банке брал без опаски: знал, что теперь-то точно отдаст, ведь его бизнес крепнет и развивается. Уже и питание креветок налажено, и «сбор урожая», и территория собаками охраняется, и клиентов становится все больше.
Не хватало разве что размаха. Женя Роднин не любил играть по-мелкому. Он и в студенческие годы, когда садился «пульку» расписывать, всегда пытался установить стоимость вистов как можно выше. Он никогда не боялся рисковать, скорее наоборот.
Поболтав еще немного с дочерью товарища о своих коммерческих успехах, Роднин вернулся к началу разговора.
– Вот что, Соня, – сказал он. – Давай сделаем твоему папе сюрприз. Не предупреждай его по телефону, ладно? Явимся в отель вместе. Хочу увидеть, как Данко глаза от удивления выпучит.
– А он умеет? – усомнилась Соня. – По-моему, папа предпочитает на мир через щелочки смотреть.
Она прищурилась, Роднин в очередной раз рассмеялся. На душе было легко и весело. Похоже, удача ему улыбнулась. Кто не теряет надежды, не ноет и не жалуется на судьбу, тому обязательно повезет.
– Да, глаза у твоего папы неповторимые, – сказал Роднин, провожая Соню к своей машине. – А как у него дела обстоят? У него все еще строительная фирма? Как с заказами?
– Уже не просто фирма, а целая корпорация, – похвасталась Соня. – Папа теперь не только строит, но еще и некоторые стройматериалы производит. И оконный цех у него, и цементный завод… Ну, я в этих делах не очень разбираюсь, так что вы его сами спросите.
– Спрошу, непременно спрошу. А вот и мой верный конь. – Роднин сделал жест в сторону шикарного «лексуса», сияющего на солнце.
– Теперь я вижу, что у вас дела хорошо идут.
– Надо еще лучше. Совершенству нет предела, верно?
Не дожидаясь ответа, Роднин обошел вокруг автомобиля и сел за руль. Дверь перед Соней он предусмотрительно открыл, проделав это с присущей ему галантностью. В белом пиджаке Роднин выглядел как настоящий джентльмен и старался во всем соответствовать образу.