– Крис! Сэм! Завтрак готов.
Большое блюдо, украшенное красной глазурью, практически исчезло под горой сандвичей с арахисовым маслом и вареньем. Рядом стоял кувшин молока. Мы собирались позавтракать под огромным деревом позади маленького домика, который Крис всегда снимал на лето. Теперь это был наш загородный дом. И это было настоящее чудо. В прошлом году Крис заново покрасил его, дом сиял желтым цветом, и яркие цветовые пятна были повсюду. Простой, в деревенском стиле, но очень удобный, он находился рядом с пляжем – чего же еще желать?
– Я иду, мама. Дядя Крис сказал, что днем мы поедем кататься верхом. – Саманта подошла к столу, гремя тяжелой ковбойской кобурой, которую подарил ей Крис, и со счастливым видом сунула в рот сандвич.
– Хочешь поехать с нам, Джилл?
– Конечно.
Поверх головы Сэм я бросила долгий взгляд на Криса, и мы обменялись заговорщицкими улыбками. Все получалось. Прекрасно. Мы прожили в Болинасе месяц, и жизнь казалась настоящей сказкой. Катались верхом и плавали, любовались звездным небом по ночам и были так влюблены друг в друга, что едва отдавали себе отчет, что происходит вокруг.
Предполагалось, что через две недели Сэм уедет, чтобы провести остаток каникул с Ричардом, и впервые я не так переживала из-за предстоящей разлуки с дочерью. Мне не терпелось остаться одной с Крисом. Хотя разве может жизнь быть еще лучше, чем сейчас?
– Джилл, что с тобой?
Мне вдруг сделалось дурно. Наверное, это отразилось на моем лице. Желудок словно подкатил к самому горлу, затем вернулся на место. Ощущение возникло такое, будто я на американской горке, взлетаю высоко, потом падаю, только в замедленном режиме.
– Не знаю… Вероятно, съела что-нибудь.
– Арахисовое масло? Вряд ли. Может, ты перегрелась на солнце? Иди приляг. Я пригляжу за Сэм. – Я последовала совету Криса, и через полчаса мне стало лучше.
– Ты все-таки хочешь ехать с нами кататься, любовь моя?
– Лучше не сегодня. Покатаюсь завтра.
– Вот черт. Забыл тебе сказать. Сегодня вечером я уезжаю в город. Завтра у меня съемка.
– Тебе везет. – У меня-то работы не было уже недели три. Летом жизнь замедляет ход. Но меня это не волновало. В Болинасе мы жили весьма скромно. – Когда вернешься? – Впрочем, какая разница, мы не строили планов, предпочитая проводить дни в ленивом безделье.
– Завтра вечером или послезавтра. Зависит от того, как быстро управимся со съемкой. Это будет документальный фильм по заказу штата. – Крис улыбнулся. – Не беспокойся. Я вернусь.
– Рада слышать.
Но он не вернулся – ни следующим вечером, ни через день. Крис приехал только через три дня, когда я уже с ума сходила от тревоги. Я звонила в дом на Сакраменто, но там не брали трубку.
– Крис, где ты был?
– Работал. Зачем было беспокоиться? Ты знала, что я вернусь. Так из-за чего шум?
– Шум из-за того, что с тобой могла произойти беда.
– Занимайся своими делами, а о себе я позабочусь сам. – Вот так всегда. Конец разговора.
– Отлично. Завтра я тоже поеду в город. Звонил Джо Трамино, в «Агентстве Карсон» есть для меня работа.
– Хорошо.
Его не было три дня, и чем же он занимался все это время? Даже не позвонил… Но мне не хотелось спрашивать.
В тот вечер Крис вел себя так, будто ничего не произошло, и на следующее утро я села в его машину, оставив Сэм на попечении Криса, и покатила через горы. Мне нужно было успеть к девяти часам. Джо пригласил меня на завтрак, если съемка закончится вовремя. Она и закончилась, и Джо повез меня на поздний завтрак к «Энрико», в начале Бродвея, с видом на Монтгомери-стрит и возведенный недавно финансовый район. Мы сидели на веранде, погода была теплой и солнечной, и в кронах растущих перед рестораном деревьев шелестел прохладный ветерок.
– Ты славно поработала сегодня. Как поживаешь, Джилл? – Вид у Джо был встревоженный. Он знал.
– Прекрасно.
– А ты вроде бы похудела.
– А ты вроде моей мамочки.
Но Джо не ошибся. Мне действительно нездоровилось с того дня, как за завтраком меня едва не стошнило от сандвича с арахисовым маслом. После того случая прошла неделя. Но, наверное, проблема в том, что я тревожилась из-за отсутствия Криса.
– Ладно. Но я оказался прав. До сих пор кусаю локти из-за того, что свел тебя с этим парнем… и бросаюсь на стену в своем офисе, потому что схожу с ума от ревности. Ты разве не слышала? – Мы оба расхохотались, и я покачала головой.
– Ты несешь чушь, Джо, однако умеешь повысить мою самооценку. И заруби себе на носу: мы с Крисом по-настоящему счастливы. Ты нам обоим оказал отличную услугу. Все хорошо.
Я чувствовала себя глупо – зачем уверяю его, будто счастлива? Но тревога Джо была искренней, и я должна быть честной. Он сделал щедрый подарок нам всем, включая Сэм.
Завтрак получился чудесный. Мы обсудили и съемку, и еще много всего. Когда поднялись из-за стола, мне не хотелось уходить. Джо был хорошим товарищем, и было так уютно сидеть и наблюдать, как снуют туда-сюда посетители, и болтать обо всем и ни о чем.
На обратном пути я сделала остановку возле своего дома, забрала почту и кое-какие мелочи, например, нового воздушного змея для Сэм, и поехала в Болинас. Я явилась немного раньше, чем планировалось, но было бы так приятно переодеться во что-нибудь легкое и отправиться на пляж. Становилось очень жарко.
– Эй, народ! Я вернулась. – Но дома было пусто. Наверное, они сейчас были на пляже. Может, даже отправились в Стинсон-Бич. – Эй! Есть кто-нибудь? – Никого. Иначе Сэм с восторженными воплями вылетела бы мне навстречу.
Я сбросила туфли в гостиной и пошла в кухню, чтобы выпить чего-нибудь холодного. Тогда-то и заметила, что дверь спальни закрыта. Закрытая дверь в Болинасе? Странно. Я вдруг встревожилась – все ли в порядке? Материнский инстинкт заставил екнуть сердце… Сэм?
Я шагнула к двери спальни, остановилась, сделала глубокий вдох и повернула ручку. Но в спальне я увидела не Сэм, а Криса. Он занимался любовью с другой женщиной… в нашей с ним постели.
– О-о-о… я…
Я стояла как громом пораженная, губы застыли в этом жалобном «О», а глаза налились слезами. Крис обернулся на звук открываемой двери. И единственное, что меня поразило, так это его лицо, совершенно лишенное всяких эмоций, под стать ягодицам, которые мозолили мне глаза. Ни страха, ни смятения. Ничего. При моем появлении девушка под ним вздрогнула, сдавленно ахнула и обвела комнату вытаращенными от страха глазами, будто в надежде испариться через окно. Разве я могла ее винить? Мне тоже было неудобно и стыдно. Наверное, нам обеим следовало бы вылететь в окно, бросив Криса на произвол судьбы. Но мы никуда не делись. Девица осталась лежать, руки Криса крепко сжимали ее плечи. А я хлопнула дверью. Что я могла сказать? Однако потом мне пришло в голову, что один вопрос я все же обязана задать. Никогда в жизни я так не злилась! Я резко повернулась, рывком распахнула дверь и крикнула:
– Мне плевать, что ты делаешь и кто она! Но где моя дочь?
В постели снова испуганно ахнули, и Крис обернул ко мне искаженное от злости лицо.
– Какого черта, Джилл? Вообразила, будто я связал ее и спрятал под кроватью? Гилморы взяли Сэм на пикник еще утром. Я сказал, что заберу ее в шесть часов.
– Не трудись.
Девица ерзала под ним, пытаясь ослабить железную хватку его рук. Ужас и невыносимый стыд ситуации стали для меня вторым ударом.
– Я вернусь через час, чтобы собрать вещи.
Я снова хлопнула дверью, схватила сброшенные в гостиной туфли и сумочку и босиком бросилась к машине. С Кристофером Мэтьюсом покончено. Если таков его стиль, пусть делает со своей жизнь все, что заблагорассудится. Я не желаю в этом участвовать… нет, спасибо… Жалкий, испорченный, гнусный обманщик… Я ехала к Гилморам, и слезы градом катились по моему лицу. Меня душили рыдания. Хотелось только одного – схватить в охапку Сэм и унести ноги из этого чертова дома. Навсегда. Теперь я могла радоваться лишь тому, что не сдала свой городской дом. Мы с Сэм могли вернуться туда сегодня же вечером и сделать вид, будто ничего не произошло. Крис никогда не существовал на свете… Крис умер…
Покрышки взвизгнули, когда я резко свернула на подъездную дорожку, ведущую к дому Гилморов. Остановила автомобиль позади их многоместного «универсала», выключила зажигание и вытерла глаза. У меня было такое чувство, будто мир вокруг меня рухнул. Как я смогу посмотреть в лицо Сэм?
Когда я выходила из машины, появилась Элинор Гилмор. Она помахала мне рукой, стоя босиком в дверях дома.
– Привет, Джиллиан! Как прошел день?
Как прошел мой день…
– Прекрасно. Спасибо, что взяли Сэм на пикник. Не сомневаюсь, ей понравилось. – У Гилморов было пятеро детей, двое из которых примерно одного возраста с Сэм, так что она наверняка повеселилась. Для нее ходить в гости к Гилморам – все равно что на игровую площадку.
– Привет, мама, можно мне остаться на обед? – Сэм, громко топая, вылетела на мой голос.
– Нет, дорогая, нам нужно ехать домой. – Домой. В Сан-Франциско, в наш дом возле яхт-клуба.
– А-а-а… мама… – Дочь издала долгий жалобный вой и скорчила гримасу. Но я покачала головой.
– Сейчас мне не до шуток, Сэм. Мы возвращаемся домой. Спасибо, Элинор. А теперь поехали. – Я решительно взяла дочь за руку и повела к автомобилю, попрощавшись с Элинор Гилмор и ее выводком, который высыпал на крыльцо в полном составе. – Тебе было хорошо?
– Да! У нас будет что-нибудь вкусное на обед? Давай устроим пикник с дядей Крисом!
– Нет. Ты же только что была на пикнике. А у меня для тебя сюрприз. Нам придется вернуться в город на несколько дней, чтобы мамочка смогла заняться кое-какими делами. – Это показалось мне подходящим объяснением. Все равно дочь скоро уедет вместе с отцом.
– Почему? Я не хочу возвращаться в город. А дядя Крис тоже поедет?
– Нет, милая. Ему придется остаться здесь. – Еще как придется. К тому времени, как мы подъехали к дому Криса, я уже кипела от ярости. Мне даже не было больно. Я просто желала убить его. Однако мне не хотелось, чтобы Сэм догадалась, что стряслась беда.