Дверь в просторную прихожую от сильного удара отворилась, пронеслась на дверных петлях до ограничителя, громыхнула и двинулась обратно. За этот короткий промежуток времени в квартиру фальшивомонетчиков успел проскочить поджарый ковбой с кольтом на правом боку и дымящей сигарой, торчащей изо рта. Дверной замок защелкнулся за его спиной, и он громогласно изрек в сторону коридора:
– Хелло, – выпустил клуб дыма и закончил с явно выраженным иностранным акцентом. – Имею желать босса.
В тот же миг в коридоре послышалось шаркание домашних шлепанцев, и иностранец опустил правую руку к кобуре за пистолетом. В облако табачного дыма ступил хозяин квартиры в расстегнутой рубашке. Невысокий, крепкого телосложения, средних лет, с короткими усиками под широким носом. Он окинул визитера взглядом с ног до головы, поправил на шее толстую золотую цепочку и произнес:
– Я босс. С кем имею дело? – и незаметно приподнялся на цыпочки, чтобы казаться выше.
– Маин неим из Джордж Билович Маккейкин, – растягивая слова, представился ковбой, не вынимая сигары изо рта. – Я прибывался из Вашингтон, штат Колорадо. – Здесь он взял паузу на несколько секунд. – А может, и не Колорадо. Но из Вашингтон точно. У вас имею возможность приобретать фальшивый доллар оптом?
– У нас, у нас, – с достоинством два раза качнул головой хозяин. – По выгодной цене отдадим. Сколько мистер пожелает?
Мистер взял сигару в правую руку и, глядя в глаза собеседнику, выдохнул:
– Вагон.
– Нет проблем, – с уверенностью заявил фальшивомонетчик. – Сделаем.
– Если все пройдет окей, то один вагон в неделю. Окей или не окей? – сощурился иностранец в ожидании ответа.
– Мистер, не стоит беспокоиться, – фальшивомонетчик изобразил на лице легкую ухмылку. – Окей.
– Окей, окей. – неожиданно раздавшийся голос заставил вздрогнуть фальшивомонетчика и открыть глаза.
Перед ним стоял высокий, худой, сутулый, с наметившейся лысиной мужчина в сером спортивном костюме.
– Что это ты? Бормочешь про окей, – произнес он.
– Да так, помечтал немного, – короткий выбрался из кресла и потянулся. – А ты не мечтаешь?
– Нет.
– А я вчера вообразил, что у них там, в Америке, станок сломался, а запчастей нет. Доллары печатать не на чем, – короткий фальшивомонетчик захихикал. – Так они к нам с тобой обратились за помощью. Прикинь.
– Почему запчастей-то нет? – сутулый в недоумении пожал плечами.
– Ломается часто.
– Китайский, что ли?
– Так, образно, я мечтал.
Короткий подошел к окну и уперся наметившимся животиком в подоконник:
– Все же жизнь удалась. У нас свой бизнес. Сегодня ждем постоянного клиента. Жизнь удалась.
– Все это хорошо, Жора, а как повяжут? – высокий замер в ожидании ответа.
– Еврик, сколько раз тебе говорить? Я Грин, а ты Еврик.
– Так нет никого.
– И у стен есть уши. Понял?
– Окей. Грин.
– Не повяжут. Все оборудование и готовые доллары мы уничтожим за считанные секунды, – он обернулся на Еврика. – Сколько можно об этом говорить?
– Да ладно, ладно.
Трое мужчин медленно подходили к дому № 31 со стороны соседнего двора. Прошло сорок минут с момента, как они покинули метро и направились к указанному дому тихими, залитыми светом весеннего солнца дворами.
Выйдя из метро, они повернули налево, в сторону от людского «потока». Если бы они пошли прямо, то уже через двенадцать минут оказались бы на месте. Но они не пошли прямо. Вероятно, прямой путь не входил в их планы. Они шли медленно. Мужчина в возрасте, одетый в черные одежды, ушел в себя, в свои мысли и не проявлял интереса к окружающей обстановке. Двое его спутников, наоборот, очень активно крутили головами по сторонам. Впереди шагал рыжий человек невысокого роста в полосатой ветровке, замыкал процессию, наоборот, высокий, худой, в клетчатом пиджаке и очках, в которых одно стекло дало трещину.
На всё. На неодушевленные предметы, на собак и кошек, на людей они бросали настороженные взгляды.
Не переставая оценивать обстановку, они наконец-то приблизились к нужному дому и остановились у его боковой стены. За углом находился двор и нужный подъезд. Мужчина в черном взглянул на дорогие наручные часы.
– Пора, – произнес он, и все трое резко обернулись.
К ним приближался нетвердой походкой мужчина невысокого роста, полноватый, с пышными усами, торчащими в разные стороны. Они смотрели на него несколько секунд, а затем как по команде отвернулись и двинулись за угол дома.
Жизнь удалась. Когда греешься на теплом весеннем солнце, то и в голову приходят теплые мысли. Жизнь все-таки удалась.
И сейчас, когда она приближалась к своему логическому завершению, чередой приходили воспоминания. Сначала вспомнился первый муж. Красавец, удалец, весельчак, но погиб так нелепо – отравился крысиным ядом. Затем второй – размеренный, заботливый, намного старше и мудрее. Но к старости оглох и попал под задние колеса мусоровоза. Его похоронили и им же помянули. На поминки приковыляла с соседней помойки его сестра. Старая кляча никогда не пропускала сколько-либо значимых событий. Мясо хоть и старое, но свежее, и все помянули его добрым словом. Третьего мужа погубила жажда знания. Залез ради любопытства в контейнер через образовавшуюся от ржавчины в углу щель и был погружен вместе с мусором в мусоровоз. Где-то он сейчас? Жив ли? Четвертый… но здесь к горлу подкатил ком, и старая крыса почувствовала, что у нее поднимается артериальное давление.
Усилием воли она открыла глаза и в полудреме увидела выплывающего из-за угла дома маленького рыжего мужчину в полосатой куртке. За ним появился мужчина в темной одежде, а следом возник долговязый в клетчатом пиджаке. Что-то екнуло внутри, и дремота улетучилась. Крыса не смогла понять, что ее вдруг обеспокоило. Она привычно открыла рот, чтобы порассуждать вслух, как из-за угла нетвердой походкой вывалился еще один – пухлый мужчина. Он всем своим видом напоминал кота, и она невольно встрепенулась.
Этот последний, четвертый, внезапно споткнулся на ровном месте, и его понесло в сторону густых кустов, куда в итоге он и свалился. И в тот же миг из кустов выскочил взъерошенный кот. Он издал воинственный вопль и припустил что есть духу за уходящей троицей.
Косящие глаза крысы медленно завращались по часовой стрелке. Вскоре они наполнились страхом, и ее артериальное давление подскочило до максимума. И все же ей удалось остановить вращение и устремить взор к третьему подъезду. Рыжий мужчина набрал код, открыл дверь, и трое незнакомцев скрылись в подъезде. Дверь медленно закрывалась, и этого хватило коту, который впрыгнул в темноту подъезда вслед за ними. Дверь захлопнулась, и крыса метнулась в дальний угол помойки за кучу ящиков.
Парикмахер Клава закрывала дверь квартиры и не подозревала, что несут в ее жизнь шаги, едва различимые за спиной. Ключ повернулся второй раз, и она, вынув его из замочной скважины, обернулась, чтобы поздороваться. Но ее глаза застыли, а язык одеревенел. Проходящие мимо мужчины очень ясно предстали в ее воображении в образе героев только вчера закончившегося сериала. Она усилием воли тряхнула головой и, бросив взгляд им вслед, пустилась по ступенькам вниз, невольно бормоча:
− Этого не может быть. Этого просто не может быть.
Но между вторым и первым этажом на подоконнике открытого окна сидел кот и щурился в ее сторону.
Медленно проходя мимо него, она улыбнулась и, тихо кивнув, произнесла:
− Здрасте.
Кот заурчал, поднялся на лапы и заходил по подоконнику, ласково мурлыкая.
− До свидания! – Клавдия ни жива ни мертва спустилась вниз.
На улице, вдохнув весенний воздух полной грудью, она радостно заулыбалась и, твердя одно и то же − «Они прилетели. Они прилетели», – быстро направилась к месту своего трудоустройства в международную парикмахерскую экономкласса.
К началу смены она не опоздала, и не опоздал первый клиент. По записи ее ожидала учительница начальных классов Маргарита Николаевна двадцати двух лет от роду.
− Садитесь в кресло Маргарита, − Клавдия радостно суетилась. – Представляете! Да вы не поверите! Произошло чудо! И, главное, они заселились в наш подъезд. Правда, еще не выяснила, у кого остановились…
− Кто? – без особого интереса спросила Маргарита.
− Вы Булгакова Михаила Афанасьевича знаете? – Клавдия надевала фартук. – Может, читали «Мастера и Маргариту» или сериал смотрели?
− Мне, вообще-то, стыдно было бы этого не знать, – ответила Маргарита, разглядывая себя в зеркале. – Конечно, я читала, правда еще в седьмом или восьмом классе.
− Так вот. Я видела своими глазами всю эту компанию у себя в подъезде. Кот, правда, самый обыкновенный, но он может, когда нужно превратиться в большого.
− Вы это серьезно? – Маргарита в зеркале взглянула на Клаву. – Может, я лучше завтра зайду?
− Не волнуйтесь. Я в полном порядке. Просто еще не пришла в себя. – Клава взяла ножницы. – Делаем как обычно?
− Да, как обычно.
− Так вот. Воланд весь в черном. Коровьев в клетчатом пиджаке и очках с треснутым стеклом. Азазелло, как в сериале, рыжий, невысокий, в полосатой ветровке. Что делать? Не знаю.
− Честно говоря, не верю я в ваших чертей полосатых, − Маргарита успокоилась. – Сериал производит сильное впечатление на неокрепшие души. Я бы посоветовала вам для начала Библию почитать. Тогда уже точно вам черти в подъездах не будут мерещиться.
− Маргарита, вы верите в Бога?
− Да.
− Значит, есть Бог и есть бес. Правильно?
− Правильно.
− Так, довожу до вашего сведения, что сегодня я видела их аж четверых.
− Ну, как знаете, − Маргарита передернула плечами. – Вам видней.
− Я позвонила Любане, та в шоке, – Клавдия активнее, чем обычно, зацокала ножницами. – Нинка вообще в обмороке. Зинуля таблетки пила. Все спрашивают: «Где ты их видела?» А я не дура всех к себе в подъезд приглашать. Я, может, первая хочу крем получить. Говорю: «В префектуру вошли и со мной на лестнице столкнулись». Я наврала, что в префектуру моталась за справкой.
− Вы очень находчивая, − Маргариту не заинтересовала тема, и она спросила: − Вы мне рассказывали в прошлый раз, что у вас сменился участковый инспектор. И он вам понравился. Удалось завязать отношения?
− Нет, к сожалению. Очень скромный. Но очень симпатичный и порядочный. Три дня назад бабе Варе сумки до квартиры донес, на четвертый этаж. И я тут. В глазок увидела, быстрей выхожу, приглашаю зайти чайку попить, просветить меня, так сказать, ввести в курс криминальной обстановки района. Он весь застеснялся, покраснел, мельком взглянул в слегка распахнутый халатик и сбежал. Бабки у подъезда как его увидят, так потом о нем часа два говорят. Очень уж он им нравится.
− Как, говорите, его зовут?
− Николай. Николаев Николай Николаевич.
− Мне нужно сегодня к папе на работу, если его увижу, то передать ему от вас привет?
− Да, конечно. Спасибо.
Трое мужчин находились в подъезде около получаса. Они сидели на подоконнике между третьим и четвертым этажами, поглядывая вниз на двор. До этого в полосатой куртке поднялся до пятого этажа и, убедившись, что там никого нет, спустился обратно. Долговязый достал из внутреннего кармана пакет с чебуреками, и они перекусили.
− Не хочу больше, − в черной одежде крутил в руках остаток чебурека. – Нужно коту отдать. Нельзя еду выбрасывать.
− Кот там, где-то внизу, − полосатый развел руки. − Он сам не придёт.
− Отнеси, − мужчина сунул рыжему чебурек. – А ты, − он обратился ко второму, – звони в квартиру. Я здесь подожду.
В клетчатом пиджаке позвонил. И дверь ему открыл Еврик.
− Я глубоко извиняюсь, − начал визитер. – Не ваш ли кот кушает внизу чебурек?
− Нет. Котов, впрочем как и всякую другую живность, не держим. Пройдите и убедитесь сами, – Еврик сделал приглашающий жест.
Визитер вошел, быстро осмотрелся, обежал квартиру и, выйдя на площадку, кивнул главному: − Всё чисто.
Снизу, перешагивая через ступеньку, шел рыжий.
− Кот ест? – поинтересовался в черном.
− Ест. Кота ему жалко, а меня не жалко туда-сюда гонять.
− Не развалишься. Проходи в квартиру.
В прихожей Еврик указал в сторону кухни:
− Проходите. Вас ждут.
Гости попросили чаю, от еды отказались.
− Как дела, Доллар? – в черном держал в своей руке протянутую для рукопожатия руку Грина.
− Грин я. Это другое название доллара, − Грин высвободил руку.
− Присаживайтесь.
− Спасибо.
Потягивая чай, говорили вначале о второстепенном. О курсе доллара на Токийской бирже, о стоимости фьючерсов апельсинового сока на нью-йоркской бирже, о стоимости валенок в Новосибирске на блошином рынке. Затем в черном отодвинул чашку:
− Завтра в это же время? – перешел он к главному.
− На час позже. Необходимо еще допечатать, − Грин посмотрел на часы. – Деньги не забудьте.
− Не забудем, − в черном улыбнулся. – Хотелось бы взглянуть на то, что уже готово.
− Сейчас покажем, − Грин не спешил подниматься из-за стола. – Нескромный вопрос. Как вы распорядитесь почти настоящими долларами?
− Нет, дорогой. Фальшивыми, − в черном улыбнулся. – Отару овец купим, − затем громко рассмеялся. – Шучу.
Он подошел к окну и сунул руки в карманы:
− Скажу. Тебе скажу. Хочу «Детройт» в Америке купить. Ну, может, не весь «Детройт», но половину точно. Куплю автозавод, жилье в примыкающих районах – и туда, в это жилье, переселю работников «Автоваза». Буду в Америке «Жигули» выпускать. Поедут. Получат дешевое жилье, постоянную работу. – В черном повернулся к столу: – Скажу больше: хочу потом, когда поднимется «Детройт», баллотироваться в ихние президенты. Я всё просчитал, дело беспроигрышное.
− А «Жигули»-то кому продавать будете? – изумился Еврик.
− Так работникам завода и буду, они привыкли на «Жигулях» ездить,− в черном поднял палец. – А уже затем простые американцы раскусят машину и будут покупать, еще в очереди постоят. К тому времени у них кризис и экономический, и политический будет. Уровень жизни упадет до нашего, а то и ниже. «Жигули» признают народным автомобилем, и на них ездить будут не только негры. Ну как, впечатляют задумки?
Грин не сразу нашелся, что ответить, и после паузы, теребя усы, кивнул:
− Впечатляют.
Еврик вышел в ближнюю из двух закрытых комнат и вернулся, неся коробку. Ее поставили на стол и открыли. Коробка почти доверху была наполнена пачками американских долларов.
Все невольно уставились на них и молчали. Тишину нарушил мужчина, появившийся из-за спины Еврика.
− А чего это вы тут делаете?
− Иди отсюда, иди, − в один голос затараторили Грин и Еврик, выталкивая пожилого мужчину из квартиры.
Закрыв за ним входную дверь, они вернулись на кухню.
− Не стоит беспокоиться. Он никому не скажет, – произнес Еврик.
− У него никто не спросит, − заверил Грин. – Старика месяц назад забирали в психушку. В пьяном виде на улице приставал к прохожим и жильцам дома, призывая их покаяться, чтобы Бог вернул России Царя.
− Но он прав, − мужчина в черном передернул плечами. – За что же его в психушку? В психушку нужно Грина и Еврика. Это они не закрывают входную дверь. – Он покрутил пальцем у виска.
– Последними в квартиру вошли вы. – Указал пальцем в сторону гостей Грин.
− Вы – хозяева, − язвительно произнес в черном.
− Вы тоже не за солью зашли, − подключился Еврик.
− Хорошо. Виноваты все, − согласился в черном. – А если старик заговорит?
− Мы узнаем об этом, − Грин постучал по телефону. – Наш человек сообщит нам первым.
− Как всегда, мы отдохнем у вас, − в черном указал пальцем на дверь второй комнаты. – А вечером отправимся в гостиницу.
− Договорились. Отдыхайте.
− И все же старика лучше снова отправить в психушку, − произнес в черном.
− Мы подумаем, − кивнул Грин.