Ловушка беглого времени
Плохие времена, тяжелые времена – вот что люди не устают повторять, но давайте жить хорошо, и времена станут хорошими. Мы и есть времена. Каковы мы, таковы и времена.
Августин
Александр засветло выехал с места своей промежуточной остановки на пути через весь континент. Его грузовик вёз набор биологических материалов для создания вакцины, которая должна была спасти едва ли не всю планету. Надо спешить, думал он. Дорога каждая секунда.
Эпидемия обрушилась неожиданно. Она косила людей направо и налево, начисто перечёркивая опыт борьбы с болезнями прошлых лет.
Великие эпидемии прошлого приходили и уходили. Буквально столетие назад одна такая нанесла мощный удар по экономике всего мира. Говорили, что вирус, вызвавший её, был искусственный. Но всё оказалось чепухой, а экономика, немного поколебавшись, вернулась в равновесие.
Случившиеся после прошлой эпидемии войны потрепали нервы человечеству. Мировые лидеры немного перекроили политическую карту. Да на том всё и успокоилось.
Человечество чертовски живуче!
Во всяком случае, так думали буквально до недавнего времени. Новая опасность, пришедшая из космоса, перечеркнула все представления о силе человеческого духа. Была она нечеловеческой по происхождению.
Космические корабли, так долго преодолевавшие «лунный порог» пилотируемых полётов, буквально через столетие после первого человека в космосе добрались до отдалённых планет Солнечной системы. Как знали уже до того, жизни и даже приличных условий для изолированного существования на этих на планетах не имелось. Какое-то время потратили на освоение этих рубежей.
Лучшее, на что могли рассчитывать люди, предлагал холодный Марс. Свирепая Венера, полностью оправдывая имя своенравной богини любви, не подпускала к себе новых «любовников». Ещё менее гостеприимными оказались луны газовых гигантов.
Спустя несколько десятилетий человечеству повезло, как думали сначала. За орбитой Плутона, прямо в холодной мгле межзвёздного вакуума, обнаружили автоматическую станцию. Ей было более миллиона лет, и пришла она с далёкого края Галактики.
Люди обрадовались удаче, ибо ожидали найти на борту инопланетного гостя ответы на многие вопросы. Особенно же интересны были внешний облик создателей станции, её двигатели и система навигации. Всё это могло проложить путь землянам в гости к давнишним визитёрам.
Встретиться с инопланетянами не планировали даже у них дома. Прошло слишком много лет, чтобы можно было надеяться застать их живыми, раз уж они не нашли времени за миллион лет посетить Солнечную систему повторно. Впрочем, хотелось прогресса своих технологий и открытия новых фронтиров для освоения.
Не удалось.
Станция оказалась не местом, хранящим тайны для всякого разумного их обладателя. Это была ловушка, которую гости «заботливо» расставили на заре времен. Они обнаружили на Земле зачатки разума, едва светившегося огоньком в скошенных лбах австралопитеков, рассчитали примерные темпы эволюции и подготовили грядущему царю природы «подарочек».
Сложно сказать, почему инопланетяне решили сохранить монополию на межзвёздные перелёты. Возможно, злого умысла как такового они и не имели. Просто поставили барьер, переступив который всякое разумное существо доказало бы право на жизнь.
Между тем нельзя было сбрасывать со счетов возможность вырождения у древних гостей Солнечной системы. Вымирая как вид сами, они вполне могли разослать по Галактике автоматических посланцев, которые утянули бы возможных новых хозяев космоса вслед за предыдущими его господами.
Трудно сказать, кто был прав в оценках. Возможно, что всё произошло из-за фатальной случайности. Но могло быть виной и неумения землян распорядиться полученными «дарами богов». Факт остаётся фактом, что новая эпидемия пришла вместе с вернувшимися с края Солнечной системы исследователями инопланетной станции.
Болезнь ударила неожиданно и чрезвычайно свирепо. Заболевшие сгорали буквально за неделю, как свечи. Инфекция била почти по всем системам организма, да ещё и мутировала с угрожающей скоростью. Все богатства медицинской мысли, накопленные за последние века, не могли спасти их обладателей.
Так казалось.
Но вот забрезжил луч надежды. Спасение пришло, когда уже почти и не ждали. Маленькая лаборатория в пустынной стране на восточном берегу Средиземного моря смогла в конце третьего года эпидемии, унесшей более трёх четвертей населения Земли, найти вакцину. Во всяком случае создали и испытали в лабораторных условиях её прототип.
Вместе с тем компонентами вакцины оказались вещества животного происхождения, в достатке имевшиеся едва ли не на другой планете. Имелись они почти в восьми тысячах километров, на полуострове, омываемом с юго-запада Желтые морем, а с северо-востока – Японским.
Ещё три года назад расстояние в восемь тысяч километров способно было бы вызвать один лишь смех. Авиационные системы позволяли в считанные часы преодолевать его. Только вот было это до эпидемии.
В текущей ситуации не было ни пилотов, которые когда-то так славно вели воздушные суда, ни топлива к ним в достатке. Да и просто людей, которые бы нашли силы и доставили нужные материалы через континент, осталось крайне мало.
Всё это время Александр жил в обширной стране, раскинувшей свои просторы на севере континента. Последние сто лет были благосклонны к его Родине, она крепла и богатела. Особенная удача настигла страну после успешного завершения тех конфликтов, что осложняли жизнь её граждан после крупной эпидемии прошлого века.
Между тем сил могучей северной державы, которая была славна всем, кроме обильного населения, на нынешний вызов не хватило. Борьба с невидимым врагом из космоса велась почти на равных год или полтора. Тем не менее ограниченность людских ресурсов сказалась, и во второй год эпидемии даже северный колосс вынужден был отступить.
Да что там говорить, если и дальневосточный гигант просто не успел дать достойный ответ на полученный из космоса удар. Экономических, научных и просто человеческих сил ему хватало, несмотря на сокращение населения в последнее столетие. Вместе с тем и здесь нашёлся предел возможностей. Через два с половиной года от начала эпидемии обезлюдили и просторы этой сверхдержавы.
Юг держался почти столько же. Но вот теперь Александр ехал по горным дорогам Центральной Азии и видел, как опустели и эти некогда обильно заселённые территории.
Маршрут проходил севернее ещё одного центра силы на континенте, расположенного на большом полуострове в Индийском океане. Александр не вполне представлял, что происходит там. По слухам, ничего хорошего там и не происходило. Царили смерть и запустение. Будущие мертвецы не успевали хоронить мертвецов настоящих.
Тем важнее было спешить Александру, который первым из вереницы машин, должных последовать за ним, вёз драгоценный груз. Груз становился ещё ценнее, если учесть, как сложно оказалось собирать биологические материалы для грядущей спасительной вакцины и как мало у людей оставалось сил делать это.
Людей с врожденным иммунитетом, вроде того, что был у Александра, катастрофически не хватало. Поэтому вереница машин могла последовать, только если будут подготовлены хотя бы первые дозы, спасены сколько-нибудь значимые по численности заболевшие в Европе и Азии. Пока же можно было надеяться лишь на отдельных перевозчиков и благодарить Бога, что есть хотя бы они.
Александр и всё человечество оказались в ловушке. Когда-то у людей Земли было всё время мира, они могли тратить его на что угодно, в том числе на пустые забавы. Теперь же времени на те самые забавы уже не было. Из абстрактной меры изменений время превратилось в один из самых ценных, почти материальных ресурсов.
Машина Александра перемещалась по континенту от одной промежуточной точки к другой. Время же на спасение всё убывало. Такие мысли проносились в его голове, особенно когда выяснялось, что на очередной остановке не достаёт топлива или продуктов питания. И то, и другое могло окончить путешествие до срока, ибо не хватило бы сил добраться до цели или у машины, или у человека.
Сегодня рано утром Александр сумел заправить свой грузовик, но сам остался голодным. Запасы продуктов разграбили мародёры. До топливных резервуаров заправочной станции те же мародёры просто не добрались или не захотели добираться. Оставалось надеяться, что там, за горизонтом, как только он минует мост через Евфрат, еда найдётся, и он сможет подкрепиться, набраться сил и двигаться дальше.
Грузовик видал виды, но держался вполне сносно. Дорога тоже ещё не успела совсем уж прийти в негодность за последние годы. Поэтому беглое время, с которым соревновался Александр, как будто можно было и поймать, хотя бы сегодня, хотя бы один раз. Потом будет проще, останется совсем немного, и он прибудет в пункт назначения.
К полудню Александр почти добрался до намеченной на сегодня цели. Грузовик с усилием поднялся на пригорок, перекатился через него и понёсся к наметившемуся впереди мосту. Александр отирал пот со лба и глядел через лобовое стекло на приближающееся полотно моста.
Смысл происходящего в данный момент мало волновал водителя. Главное было миновать мост, выйти к промежуточной точке маршрута, а там уже разобраться на месте. В этот момент не было желания ударяться в размышления о времени, как силе изменения, о которой Александр когда-то читал в потрёпанной книге венгерского философа начала прошлого века. Само имя этого философа почти стёрлось в памяти, то ли Танкели, то ли Тенкели, либо же Тенгели. Как-то так.
В принципе Александр любил философию. Не так, как любят её люди, чуть выпившие и болтающие на «философские темы» о жизни, смерти, бытии или политических идеалах. Нет, важно было найти в философии способ испытать на прочность идеи о мире и человеке. Следовало понять, как мудрость философов даёт шанс критически взглянуть на живой опыт восприятия действительности.
Сейчас было не до философии. Сейчас была лишь дорога и цель.
Грузовик Александра въехал на мост. Колёса его весело крутились, поблескивая чуть лысоватой резиной на солнце. Виделся уже и другой край моста. Сейчас, сейчас! Ещё немного, ещё чуть-чуть!
В поле зрения Александра попадало чуть мутное лобовое стекло, через которое он видел капот, передние колёса своего грузовика и убегающее назад полотно моста. Время текло стандартно, часы на приборной доске отсчитывали секунды и минуты.
Внезапный взрыв сотряс опоры и немного подбросил вверх грузовик. Впрочем, грузовик, вильнув удержался на мосту. Сам же мост не смог бы «похвастаться» таким везением. Ну, если бы такие объекты вообще могли хвастаться. Александр увидел, как рухнула вниз часть переправы почти у самого у её конца, выходящего на противоположный берег Евфрата.
Вполне возможно, что разграбление запасов продовольствия на предыдущей точке должно было стать для Александра предупредительным знаком. Стой, говорили ему, одумайся! Впереди засада. Ты не проедешь через мост, не надейся даже.
Проблема была в том, что «одуматься» Александр не мог ни вчера, ни сегодня, уже въезжая на мост. Вчера, да и сегодня цель оставалась прежней: добраться до лаборатории и передать материалы для вакцины.
Очень жаль, что мародёры преследовали иные цели, нежели спасение всего человечества или хотя бы его части. Им нужны были ресурсы здесь и сейчас. Грузовик, везущий, несомненно, ценный груз, для них был очень и очень привлекателен сам по себе.
Только ценность перевозимого груза представлялась нападавшими неверно. Так считали не потому, что не было этой ценности, а потому, что она была, пусть материальная, но не та, что обычно ищут мародёры. Поменять материалы для вакцины на еду и оружие они смогли бы вряд ли. Повредить же нуждающемуся в них человечеству – запросто.
Время изменило свой бег для Александра, превратившись из равных переходов от одной своей доли к другим в застывшую картину издевательски медленного (в его переживаниях) движения грузовика от ещё целой части моста к части разрушенной.
Память предательски вежливо показывала Александру привлекательную картину. Мосты имеют два конца, говорила она. Твой опыт говорит об этом! Пусть сейчас произошла катастрофа, не ты первый, кто может выжить в ней! Давай, делай что-нибудь, удиви всех!
Александр словно замёрз. Впрочем, речь шла не о холоде, липким потом заливающем его глаза, а вернее, не только о холоде. Мороз значил появление льда, остановку свободного тока времени. В этом «ледяном» времени обрушенная часть моста приближалась, словно ползущая на Александра змея.
Да, конечно, полз не мост к грузовику Александра, быстро или медленно. Всякий сторонний наблюдатель рассмеялся бы в лицо, скажи ему кто-нибудь так. Понятно же, что машина приближалась к разрушенной части моста. Мост-то стоит (вернее стоял, а теперь почти что лежал) на месте.
Только вот Александр не был «сторонним». Александр был очень и очень даже вовлеченным наблюдателем. Тонкости его волновали мало, если вообще волновали.
Было интереснее, что его наблюдения словно разделились на две части. Первая черпала материал из картины, находящейся перед глазами. Вторая же часть опрокидывала наблюдения в прошлое, брала свои истоки в памяти водителя.
Александр не был малолетним ребёнком, впервые севшим за руль и выехавшим на мост. Конечно, мосты не часто взрываются под ногами и у взрослых людей, но всё же. Нестандартность ситуации ещё не означала неготовность оценить её опытным глазом видавшего виды человека.
В конце концов, Александр считал себя человеком не самым глупым на планете. Этого не говорила даже его недавно, увы, ушедшая в вечность жена (эпидемия брала своё в каждой семье, если вообще не каждую семью). Интеллект Александра как-то же позволял ему освоиться за рулём, понять необходимость отправки в такое сложное путешествие.
Поэтому складывающаяся в данный момент ситуация, в которой было ненормально видеть разрушенный мост и теряющий на нём управление грузовик, явно сигнализировала Александру о проблеме. Причем проблема эта была очень и очень живая, животрепещущая даже.
Вот только решить возникшую проблему подручными средствами в условиях ловушки беглого времени Александр не мог. Он мог лишь следить (пока успевал в те секунды, которые, как он чувствовал, ещё остались) за изменениями в своих наблюдениях.
Вот был автомобиль, который должен был переехать мост и привезти его к пище, в результате чего Александр получил бы силы вести машину дальше до лаборатории. Вот сам Александр, умелый водитель. Есть ещё мост, когда-то надежный достаточно, чтобы по нему проехала не одна машина. Между тем всё это теряет свои привычные черты и становится каким-то жалким подобием себя прошлого.
Секунды секундами, но и они могут быть вечностью в трудной ситуации. Секунд хватало на то, чтобы множество событий промелькнуло перед глазами Александра. Он родился, вырос, стал водителем, столкнулся с эпидемией, отправился в экспедицию по перевозке материалов для вакцины. Параллельно с этим у него были друзья, жена, потом их не стало. Целая жизнь за секунду или две!
Впрочем, события мелькали перед глазами и дальше. Только их Александр, ещё не пережив, предвосхищал силами воображения. Тут уже виделся вариант падения грузовика с моста вместе с Александром. А тут возможность затормозить и не упасть. Что ещё? Александр выпрыгивает, а грузовик падает без него. Хорошо! Но можно выпрыгнуть из машины и всё равно упасть и разбиться. Это уже плохо! Или так: Александр выпрыгнул из машины под мост, а машина не упала, зацепившись за край. Ирония судьбы!
Прошлое мелькало цепочкой событий, а вовсе не отображалось вместе с размеренным тиканьем хронометра от часа к часу, от дня ко дню, от года к году. Настоящее раскрылось как те секунды, что остались до падения и уже убегали, убегали… Будущее наплывало вариантами, где Александр то спасался, то погибал. Над всем буквально парила ситуация, в которую попал водитель, а с ним и всё человечество.
Что было делать, как спасаться в этой ловушке беглого времени? Можно спросить и по-другому: кого или что спасть? Жизнь Александра бесценна, если взять её как таковую, то есть саму по себе. Между тем как тогда оценить груз за его спиной, который мог спасти не одну такую жизнь?
Проблема состояла ещё и в том, что Александр не мог выбирать. Не было возможности укротить беглый ход времени вперёд, повернуть его вспять и не ехать на этот проклятый мост! Возможность с разменом своей жизнь на груз тоже казалась неактуальной. Нельзя было так поступить, причём ни в каком направлении: ни жизнь отдать за груз, ни груз предложить за жизнь.
Катастрофа!
Религиозно настроенный человек взмолился бы Богу (или богам, если б был политеистом), чтоб спасли хотя бы груз, пусть сам человек погибнет. Между тем не было у Александра ни желания так делать, ни времени.
Александр был умелый водитель. Он не стал молиться, а попытался поймать время «за хвост». Можно ведь воспользоваться тем даром, который был у него в виде идеи живого опыта переживания явлений действительности.
Время замедлилось и как будто расширилось для Александра. Он смог «протиснуться» в тот промежуток, который был между взрывом и падением машины с моста. В этом случае осталось лишь умело управиться с системой управления грузовика, да успеть ударить по тормозам.
Тормоза заскрипели и почти вспыхнули. Машина повернула, накренившись на бок, но удержалась. Потом ещё раз повернула и уже совсем остановилась.
Александр тяжело дышал, утирал пот со лба и благодарил того стародавнего философа, книгу которого когда-то читал. Его сегодня спасло только убеждение, что время не есть лишь физическая величина, а может быть самостоятельной силой изменения, действующей в живом опыте человеческих переживаний. Может, всё и не так, как он воспринял и запомнил при чтении старой книги. Но как-то было, а могло бы быть уже никак.
Александр отёр пот и устало улыбнулся.
Вокруг бегали и стреляли в воздух появившиеся из ниоткуда мародёры. Они что-то кричали Александру, что-то требовали от него. Он смотрел на них и просто улыбался.
Ценностей (настоящих) у него в машине не было. Жизнь его никому особо была не нужна в этом умирающем мире. Прыгали и кричали вокруг всё же люди, а не неведомые пришельцы из космоса. С людьми же мы как-нибудь договоримся, думал Александр. Как-нибудь договоримся. Как-нибудь…
Спасение через чтение
Не важно, какого кот цвета – чёрный он или белый. Хороший кот такой, который ловит мышей.
Дэн Сяопин
Эпидемия унесла три четверти земного населения, но, наконец, отступила. Мир вздохнул свободнее и начал зализывать раны. Вакцину нашли эпидемиологи Земли Обетованной при активной поддержке биологов Страны утренней свежести.
Эпидемию принесли из космоса. А ведь думали, что будет прорыв! Пилотируемая космонавтика, наконец, вышла за пределы Солнечной системы. Пускай этого было ещё мало, чтобы всерьёз надеяться на достижение хотя бы ближайших звёзд. В межзвёздной пустоте тоже встречали интересные объекты, пролетавшие вблизи Солнечной системы.
Более чем через столетие или даже полтора после запуска первого космонавта с Земли запустили очередной космический корабль. Точнее сказать уже мало кто мог, знания имеют свойство забываться. Между тем корабль обнаружил в пространстве за орбитой Плутона инопланетный артефакт. Радостная весть о предстоящем первом контакте, пусть и с инопланетными автоматами, обернулась ужасом от настигшей человечество катастрофы практически сразу по прибытию исследователей на Землю.
Не помогли предосторожности при высадке на инопланетную станцию, казавшуюся мертвой. Не спасли карантинные меры, через которые космонавты прошли уже по возвращению. Совпадение то было или нет, но болезнь ударила через пару месяцев после их приземления.
Историю полёта и начальные этапы развития эпидемии ещё предстоит поведать будущим рассказчикам. Наше повествование не о том. Как бы странно это не звучало, но эпидемия и все связанные с ней беды лишь предыстория. Даже подвиг эпидемиологов и тех, кто им помогал в разработке вакцины – это только элемент сценических декораций, в которых будет разыграно совсем иное «представление».
Человечество получило смертельный удар, но постепенно год за годом несколько долгих десятилетий приходило в себя. Вот уже появились первые проблески нормальной жизни в отдельных общинах, разбросанных на просторах земных континентов. Вот уже самый большой континент стал соединяться незримыми нитями информационных сетей в единое пространство коммуникации. Стал входить в орбиту общения и континент рядом с ним. Жизнь налаживалась…
Тимофей обещал вчера, что напишет Четачи прямо с утра. Только вот утро на западной окраине родного континента Четачи начиналось на четыре часа позже, чем утро в месте проживания Тимофея. Впрочем, третья их постоянная собеседница Фэн-по, живущая ещё восточнее, встречала утренний свет на два часа раньше их обоих.
Фэн-по решила, что хватит всем спать и просто-напросто подняла Тимофея в семь утра по его местному времени. Четачи тоже ответил. Между тем по его лицу было видно, что либо он только-только лёг, либо даже ещё и не ложился в свои три часа ночи.
Все участники беседы общались на родных языках: русском, нигерийском и китайском соответственно. Умная машина, которую за время после восстановления мира от последствий эпидемии сделали ещё умнее, переводила их речь на понятный каждому из них язык. Более того, даже культурные особенности общения сглаживались, послушные реализующейся программе коммуникации.
Тем самым Тимофей разговаривал с вполне «русскими» парнем девятнадцати лет и девушкой восемнадцати, пусть внешне они отличались и от жителей общины Тимофея, да и друг от друга. Не беда! Тимофей тоже вел себя и разговаривал для Четачи вполне в духе нигерийца двадцати лет. Фэн-по же была «нигерийкой», хотя и с нетипичной для них внешностью. Говорить теперь о том, что Четачи и Тимофей в глазах Фэн-по не отличались по речи и манерам от стандартного китайца уже и не надо.
Описанный режим общения был жизненно важен для мира, пережившего совсем недавно по историческим меркам космическую чуму. Замыкаться в локальных мирах, возникших на развалинах старых центров цивилизации, означало идти в неолит. Но и пытаться всех объединить в единую цивилизацию без устранения культурных различий также казалось не вполне перспективным. Построение «Нового дивного мира» было ведь терпимым только в старых книгах. Да и то не для всех.
В новой реальности, проросшей из руин старого мира, приняли решение бежать едва ли не по лезвию ножа. Никто не был готов отказаться от особенностей своего родного племени. Все, однако, стремились к продуктивному сотрудничеству на благо нового единства человечества. Помогли цифровые технологии и дистанционные формы обучения.
Цифровые технологии дали алгоритмы и действующие на их базе устройства, упорядочившие общение и совместные способы работы на общее благо. Дистанционное обучение гарантировало единство знаний и умений, распространявшихся для поддержки совместной деятельности людей из разных уголков мира. Деятельность могла вполне эффективно решать общие задачи и достигать общие цели.
Понятное дело, не все регионы мира влились в новую цивилизацию. Оставались очаги дикости, господствовавшей в северной части Западного континента за вытянутым с севера на юг океаном. Было так и во многих некогда богатых и густонаселённых районах западных окраин Восточного континента.
Дикость, словно болезнь хуже чумы, заражала и некоторые общины, уже вкусившие плоды единства человечества. Так, в развалинах когда-то грандиозного города Москва, смогла угнездиться ячейка единства. Эта ячейка даже являлась держателем одного из крупнейших серверов, обеспечивавших связность цивилизованного мира на северо-востоке континента.
Между тем члены ячейки постоянно жили под угрозой уничтожения со стороны западных варваров, который год осаждавших подступы к оплоту цифровой цивилизации. Кстати сказать, хоть Тимофей жил в сотнях километров от места сражений, его судьба была тесно связана с их результатом. Разговаривать с Четачи и Фэн-по он мог благодаря московскому серверу. Если он падёт, то разорвутся и его связи с друзьями-единомышленниками.
Надо ли и говорить, что разделявшие друзей расстояния не мешали их единению. Залогом того была общность усвоенных идей и цифровые пути достижения единства, которым они следовали. Всё это больше роднило их, разбросанных на разных континентах, чем сближало Тимофея с западными варварами его место проживания совсем рядом с ними.
– Привет, парни! – дисплей коммуникатора высветил милое личико Фэн-по. Тимофей не мог с уверенностью сказать, природная ли резвость или всё-таки компьютерная программа влияли на поведение Фэн-по. Впрочем, если вспомнить значение её имени («Богиня Ветра»), то вполне можно было предположить и природную неусидчивость.
– Тебе тоже привет! – несколько вяло среагировал на резвость Фэн-по обычно столь бодрый нигерийский друг. Ночное время в его местности давало о себе знать.
Тимофей молчал, отключив трансляцию своего изображения. Он любил подразнить друзей и не сразу им отвечать. Тогда друзья не понимали, здесь он или за него отвечает цифровой ассистент. Участие ассистентов в таких конференциях негласно осуждалось. Возможно, потому многие из духа противоречия поступали именно так.