Азиз подошёл к раковине на кухне и плеснул на лицо воду. Жена жарила что-то на сковороде и всхлипывала. Потом посмотрела на него грустным взглядом и промямлила:
– Вот что ты наделал, Азиз? Что наделал? А если мальчик что-то удумает?
– Ой бой, женщина, пусть лучше сдохнет, так хоть позор с семьи смоем. Жаль, что я его отпустил, нужно было выбить из него, был ли он с кем-то из мужиков в постели. А всё ты виновата, Алия, ты, – злобно прошептал Азиз, затем подошёл к жене и пригрозил пальцем. – Если бы ты ребёнка под сердцем не носила, я бы из тебя дух вышиб за то, что пидараса мне родила.
– Гляди-ка, я у него виновата. А не твоё ли семя вспахало моё лоно, а? Или ты думаешь, что я от духа зачала, Азиз? – рыкнула жена.
Азиз тут же взял её за косу и, запрокинув голову, прокричал прямо в лицо:
– Смелая стала, да?! Смелая?! Давно моего кулака не нюхала?!
Неожиданно пиликнул телефон в кармане. Азиз отпустил жену и достал гаджет. Пришло сообщение от Латифа: «В семь часов вечера жди нас».
Азиз опустился на стул и, поставив локти на стол, обхватил голову руками. Когда он немного остыл, то понял, что сглупил, выгнав сына из дома. Нужно было запереть Кемаля в комнате. Вечером придёт родня, и что он им скажет? Он не сможет отвезти сына на родину в дальний горный аул на перековку, потому что не знает, где этот крысёныш. «Если пацан действительно что-то удумает, то позор с семьи будет смыт», – мелькнуло в голове.
У них в народе и раньше были строгие правила. Девушки ходили в закрытых одеждах и терпели до свадьбы. Голубых не признавали и могли избить. Но в последнее время мир будто с ума сошёл. Мировая болезнь ввергла планету в хаос и кризис. Кто остался жив, пустился во все тяжкие. Аргумент один: нужно спешить жить, пока можешь. Народ поделили на категории, дав людям статусы, которые проставляли в паспорте. Малоимущий, бедняк, достаток и олигарх. Правительство искало выход из кризиса. Чтобы заткнуть финансовые дыры, первое, что сделали, перевели армию на контрактную основу. Зачем кормить и одевать миллионы новобранцев каждый год? Потом додумались легализовать проституцию, и деньги в бюджет потекли рекой. На свет выползли всякие извращенцы, типа приверженцев БДСМ и геев. Таких больше не смели тронуть и пальцем. Сделали толерантность, как на западе. За оскорбление гей мог подать заявление в суд, и обидчику всегда назначали штраф в виде морального ущерба, а если обнаруживались синяки на теле потерпевшего, то ещё и материального. Штрафы доходили до ста тысяч, поэтому многие смирись с тем, что на работе за соседним столом сидит гей. Никто не хотел отваливать ему моральный ущерб, да ещё за судебные издержки государству платить.
Азиз приехал в Россию учиться и остался. Всё шло хорошо, пока не грянула мировая болезнь и кризис. Теперь даже на бюджет детям не поступить. Все, кто со статусом «Д» и «О», должны оплачивать обучение детей, ведь вузы перевели на самоокупаемость. Государство больше их не содержит, разве что нищим учёбу оплачивает, если смог поступить. Лечились богатые отныне всегда платно, для них больше не существовала бесплатная медицина. А налоги взимали от дохода: чем больше денег, тем больше налог.
В его родной стране жили не так: вспомнили старые обычаи, ужесточили законы. Он бы и уехал туда, только бизнес бросать не хотелось. Столько труда и сил вложено в него за эти годы. Азиз думал, что передаст всё Кемалю, но не сбылось. Хотя всё ещё не поздно исправить. Здесь устраивать перековку пацану он не будет, опасно, соседи заявят и загремишь в тюрьму. Обычно таких везли на родину. Там, в горных аулах, даже полиция смотрела на это сквозь пальцы. Иные и сами приходили участвовать в выбивании из мальчика дури.
Азиз хотел позвонить сыну и позвать домой. Он снова включил телефон и тут пришла от него смс: «Папа, не волнуйся. Со мной всё хорошо. Я уехал жить к любовнику».
– Вот оно как?! Я думал, что он страдает, не знает, как позор с семьи снять, а он к любовнику уехал?! Убью тварей! – заорал Азиз.
Он почувствовал, как злоба поглотила остатки разума. Дыхание спёрло и в висках застучали барабаны. Со злости Азиз махнул рукой, с силой сметая со стола сахарницу и солонку, которые там стояли. Ударившись о стену, хрусталь рассыпался искрящимися осколками по полу, сахар и соль смешались между собой. Жена вскрикнула, зажимая рот рукой.
– Врач сказал, что ты мальчика носишь! Учти, снова родишь голубого, я тебя заживо похороню! – крикнул Азиз, а кулак впечатался в стол с такой силой, что тот чуть не треснул.
От греха Азиз решил выйти на улицу и остыть. Он был высокий, мощного телосложения, но не толстый. Его здоровью могли позавидовать многие. Азиз думал, что и сыновья будут такими. Какое же было разочарование, когда Алия родила Кемаля, маленького, тощенького, болезного. Ещё и проблемы со зрением такие, что приходилось тратиться на постоянные осмотры и очки. Для сына было не жалко, но сам факт того, что вопреки всему он родился хилым, да ещё и смазливым на лицо, бесил неимоверно. Его накрась и нацепи парик с длинными волосами, поди и за бабу сошёл бы.
Азиз выбежал во двор. Там веселились дочери, громко хохоча.
– Чего вывалились без платков на улицу?! В дом живо! Скоро взрослые мужчины придут! Стыд и позор в таком виде разгуливать! – рыкнул Азиз. Девчонки унеслись прочь, а он снова обхватил голову руками. – Кто их замуж возьмёт, если я сына не найду? Кому мои дочери нужны, если позор не смою? Придётся кормить их всю оставшуюся жизнь, – заскулил он жалобно.
После Азиз стал набирать номер сына, но электронный голос повторял, что абонент временно недоступен. Тогда он заглянул в приложение родительский контроль, телефон Кемаля там больше не высвечивался.
Вечером явился родной брат Али и два двоюродных Максуд и Латиф. Поздоровались, и Азиз предложил пройти в дом и выпить чай.
– Ты же знаешь, брат, никто из родни не войдёт в твой дом без веской причины, пока ты с него позор не смоешь. Где Кемаль? Мы забираем его. Завтра самолёт до родины. Я посмотрел, места есть. Хватит на всех нас. Поедем к Наби в Горный, я сообщил, он ждёт, – грозно сказал Али.
– Там же и свадьбу устроим. И учти, Азиз, Кемаль должен заделать ребёнка не позднее, чем через полгода. Нет, пеняй на себя, – процедил сквозь зубы Латиф.
Братья возвышались над ним с грозными масками вместо лиц. Максуд потирал свою чёрную бороду и молчал, только это было плохо. Он не любил говорить, а предпочитал действовать. Но неожиданно Максуд хлопнул по плечу и сказал примирительным тоном:
– Не переживай, брат. Кемалю только восемнадцать, вряд ли он успел с кем-то переспать. Так что мы его быстро перекуём. Веди его к нам. У меня в подвале посидит до завтра.
Азиз встал и замялся на месте. Он не знал, как сказать братьям о собственной глупости. А уж проболтаться о том, где сейчас мальчишка, чревато большими последствиями. Но делать нечего, придётся признаваться.
– Когда я узнал обо всём, погорячился. Избил Кемаля и выгнал из дома. Потом хотел вернуть его, но он не отвечает. Телефон в программе родительский контроль не светится. И он мне смс прислал, что ушёл жить к любовнику, – повинился Азиз, обречённо опуская голову.
– Что?! Мальчишку успели поиметь?! – взревел Али. – Как ты мог это допустить, Азиз?! Как мог?!
Латиф всплеснул руками, открыл рот, но не в силах ничего сказать, стал расхаживать по двору.
Самый старший из братьев был Максуд. Он многое решал, и его слушались. Азиз посмотрел на него затравленно, а тот начал говорить ледяным тоном:
– Ты знаешь правила, Азиз. Кемаля нужно найти и отправить на перековку. Того, кто посмел своими грязными лапами прикоснуться к мальчику, убить. Как только найдёшь их, дай знать. Я вызову нашего человека с родины, который уже не один раз проворачивал такие дела. Готовь ему гонорар и немалый. Заказ дорого стоит. Даю тебе месяц, чтобы ты нашёл пацана. Землю носом рой, но найди. Иначе никто из родни тебе руки не подаст. Да и вся диаспора плюнет тебе под ноги, ведь они уже в курсе. А детей твоих мы себе заберём. Ты старшего сына воспитать не смог и этих загубишь.
– Правильно, Максуд. Девок ещё к гинекологу свозить нужно. А если кто-то из них уже побывал в постели с мужчиной? Что, хочешь позор в семью притащить? – решительно заявил Латиф.
– Верно, сначала едем в клинику, – согласился с ним Али и пошёл в дом.
Дальше началось невообразимое. Жена орала, налетала на братьев, кусала за руки. Просила не уводить детей. Девчонки голосили дурниной на весь дом. Только Иса спокойно собирал свои вещи в рюкзак.
Плачущих детей посадили в одну из машин на заднее сидение. Азиз вышел провожать. Максуд высунулся в открытое окно автомобиля и сказал грозно, хмуря брови:
– Месяц, Азиз. Если Кемаля не будет, ты мне больше не брат.
Моторы взревели и машины умчались прочь. Азиз поплёлся домой. Там на него налетела жена, умоляя пойти в полицию и заявить, что у них увезли силой детей.
– Дура! – Азиз отвесил жене звонкую оплеуху. – У тебя совсем мозгов нет?! Хочешь, чтобы от нас вся диаспора отвернулась?! И как вела себя с моими братьями, даже вспомнить стыдно! Не вздумай полицию сюда приплетать! Хочешь, чтобы я в тюрьму сел за заказное убийство?! Тот, кто тронул моего сына и посмел коснуться его своей палкой, должен сдохнуть в муках!
Алия взвизгнула, закрывая рот руками.
– Я молчу, Азиз, молчу, – пролепетала испуганно.
– Вот и молчи, а не то я тебя в Горный к твоему отцу отправлю, а сам себе вторую жену возьму.
Азиз развернулся и пошёл в комнату сына. Нужно перерыть её всю, вдруг найдётся что-то, что указало бы на любовника Кемаля.