На протяжении столетий Российское государство выступало как особая русско-православная цивилизация с присущей ей особым миром и русско-православным этносом. На формирование последнего оказали влияние три элемента восточноевропейской природы – лес, река и равнинная поверхность, принявшие живое участие в строении жизни не только русского народа, но и других этносов, живущих на Восточно-Европейской равнине. Эти природные факторы способствовали выработке таких черт характера, как мягкость характера, стремление к покою и раздумью, долготерпению и особому душевному настроению. Многовековое русско-православное воспитание выработали в русском этносе покорность, пассивность, веру в непогрешимость верховной власти правителя и в самодержавный характер власти, доходящей до любви к палачам, диктаторам и правителями России.
Вот почему современным политикам было бы неплохо знать историю и характер русского народа. Это знание и исторический опыт его многовековой жизнедеятельности могли бы помочь познать, понять его истоки и учитывать их при разработке перспектив развития и при анализе причин неудач при оценке современной действительности. Казалось бы, опыт культурно-исторического прошлого должен лежать в основе управления современными российскими процессами развития. Но это возможно лишь в обществе и при государственных руководителях, знающих культурно-историческое прошлое своей страны и являющихся подлинными патриотами, гордящимися своей Родиной – Россией.
Краеугольным камнем централизованного Русского государства стали духовные качества титульного этноса, основанные на русской идее. Ее стержнем являлось мессианское положение о Богом избранной судьбе и исторической миссии Руси и русского народа – страдать и стоять за православную веру и православную Русь. Не случайно Сергий Радонежский не только благословил Дмитрия Донского на битву за эту идею, но и послал двух монахов, в недалеком прошлом опытных воинов, на верную смерть, нарушив решение IV Вселенского собора, который запрещал монахам вступать в военную службу.
После падения Византии мессианская идея была развита старцем псковского Елеазарова монастыря Филофеем о Москве как последнем Риме и о Руси как единственном хранилище чистого православия. Так считали и многие русские мыслители, воспринявшие идею «Третьего Рима». По их мнению, Россия, чтобы не разделить судьбу двух первых, должна была встать на путь действительного улучшения своей национальной жизни и принести пользу всему миру.
Несмотря на трагическую и полную опасностей жизнь русского этноса, он неизменно на протяжении столетий сохранял свою самостоятельность и целостность, развивал свои этнокультурные, психологические и ценностные мотивации и ориентиры, следовал присущему ему образу жизни. Та культура, которую создали наши предки, развивалась не только благодаря собственному опыту, но и за счет вливавшихся в русско-православную цивилизацию культур других этносов, не являвшихся матрично-образующими. При этом присоединявшиеся к Руси народы сохраняли свою этническую культуру.
В ходе развития и контактов с другими этносами в русском народе получили развитие такие качества, как патриотизм, гуманная межэтническая уживчивость, веротерпимость, толерантность, готовность помогать не только единоверцам, но и народам, исповедующим другую веру[17].
Далеко не все российские мыслители и правители воспринимали и понимали сущность и значение русско-православной самоидентификации России. С древних времен до наших дней многие из них так до конца и не поняли, что Россия – не Запад, и к оценке ее развития нельзя подходить с западноевропейских позиций. К. Д. Кавелин еще в середине XIX в. считал, что Западная Европа выработала свои доктрины, которые отвечали принципам жизни, основанной на прагматизме, которого не хватало России с ее соборностью и особым складом характера.
К. Д. Кавелин пришел к выводу о том, что русские славяне трижды подпадали под иноземное влияние[18]. Он, как и другие русские мыслители, полагал, что последствия этих влияний для общества были различны, но «духовное ярмо» добровольно на себя надевали в основном только привилегированные слои русского общества.
После петровских преобразований и разгрома Наполеона Бонапарта Россия включилась в европейский процесс, что привело к обострению проблемы ее дальнейшего самостоятельного развития и ее места в мировом сообществе. Выбор пути в рамках русской идеи усилил борьбу тенденций, которая привела к образованию двух течений в русской общественной мысли – прозападной и славянофильской. В известной мере они дожили до начала XXI столетия и связаны не только с отрицанием или утверждением русской идеи, но и с понятием «быть или только называть себя русским».
Начиная с Петровских преобразований, понимание быть и оставаться русским воспринималось каждым российским сословием далеко неравнозначно, потому, что не только каждое российское сословие воспринимало его по-своему, но и внутри сословий отношение к нему и его понимание имело свои особенности. Поэтому не случайно в связи с усиленным проникновением в Российскую империю западноевропейской культуры, поддержкой этого процесса со стороны самодержавной власти, с развитием европеизации части российского дворянства немало его представителей выступило в защиту русско-православной культуры.
Находясь под впечатлением выступления декабристов, Николай I ужесточил внутриполитический курс, но вынужден был признать необходимость обоснования правительственного курса, нашедшего выражение в формуле «православие, самодержавие, народность». Под придуманную триаду нельзя было загнать общественную жизнь страны, о чем свидетельствует «Философическое письмо» П. Я. Чаадаева. Его письмо было актом не против России, а болью за нее. Чаадаев поставил проблемы необходимости достойного существования России, проведения «здравой политики». Эта тема получила последующее развитие в работах целого ряда русских мыслителей, в том числе в трудах А. И. Герцена, Н. П. Огарева, Н. Я. Данилевского, В. С. Соловьева и др.
Однако не следует идеализировать русский этнос, поскольку складывавшиеся объективные и субъективные условия приводили подчас к непредсказуемым действиям и результатам. Это происходило тогда, когда долготерпение сменялось нетерпением и нетерпеливостью, раздумье и спокойствие – непримиримостью, жестокостью и скоропалительностью. В этих случаях на смену принципа «миловать», приходил принцип «казнить». Такая подмена принципов приходила, как правило», в экстремальных условиях русского бунта и революций, которые в свою очередь сменялись смирением и покорностью высшим силам или новым правителям, раболепием, косностью и апатией, воспоминаниями о прошлом и его идеализацией, ведшим к застою.
Необходимо исходить из того, что на протяжении столетий российское общество представляет собой сложный организм, которому присущи самобытные особенности, коренящиеся в исторической традиции. Россия – не Восток и не Запад, а самостоятельная цивилизация, которую невозможно насильственно и механически сделать составной частью западно-христианской или атлантической цивилизации.
Есть ли возможность, и при каких условиях можно ощущать себя русским человеком? Можно перечислять ситуации, когда человек испытывает чувство гордости за свой народ и свою Родину. Что же значит – быть русским в современной России? После ликвидации Советского Союза возникло немало трудностей, которые не преодолены до настоящего времени. Речь теперь могла идти не столько об идентичности России, сколько о возможностях ее выживания как самостоятельного государства.
Для преодоления кризиса идентичности России, прежде всего, необходима государственная идеология, в основе которой должна лежать русская идея – неосознанный набор ценностей, отражающий религиозное, научное и политическое мышление, культуру, включая народ с его научным и обыденным (житейским) восприятием мира. Предстоит ответить на главные вопросы, связанные с кризисом российской идентичности: «Кто мы?», «Куда мы идем?», «Кем хотим стать?», «Каково будущее России как самостоятельной культурно-исторической общности в условиях развивающихся глобализационных процессов?».
Ответить на эти вопросы не просто, поскольку советская идеологическая система разрушена, а современная система не только не сформирована, но даже теоретически не сформулирована. Необходимо, прежде всего, не «оплакивать» советское прошлое, а создавать новую систему ценностей. Советский миропорядок утрачен и это объективная реальность. Действительно, на протяжении многих лет он выступал, как стабильная система, вселявшая уверенность, спокойствие, мирное благополучие. Вина на его потере лежит не только на советских руководителях, но и на советском народе, который был приучен молчать и терпеть. В декабре 1991 г. никто из представителей этой новой социально-экономической и политической общности не встал на защиту Советского Союза и законной советской власти.
Россиянам необходимо задуматься, почему, начиная с середины 80-х гг., советский народ начал подпадать под влияние различного рода руководителей из числа любителей пошуметь, пообещать и ничего не сделать. Разрушителям СССР, который фактически был приемником многовековой России, удалось прийти к власти из-за равнодушия советского народа, который остался пассивным после подписания нелегитимных Беловежских соглашений. Наше собственное равнодушие привело к тем стремительным изменениям, которые произошли в стране в результате разрушения формировавшихся социалистических отношений.
Многие российские граждане ждали, что кто-то им даст все необходимое, а уж Запад им поможет. Манна небесная с неба не упала, обещания развеялись, и в условиях победившей вседозволенности, которую до сих пор выдают за демократию, пришло невиданное расслоение общества. Хотя бы сейчас надо размышлять, почему в России удалось установить, якобы, демократический миропорядок, который был нужен не народу, а узкой группе политических и экономических «новых русских» политиканов.
От воспоминаний о прошлом каждому сознательному российскому гражданину необходимо переходить к продуктивному труду. Запад никогда не помогал России, делать этого никогда не будет. Если мы обратимся к мировой истории, то мы увидим, что в большинстве случаев по отношению к России он был не благодарен и циничен. Таково его кредо.
В России XXI века, действительно, происходят немалые изменения, и они ощутимы и наглядны. Тем не менее, новые ни российская, ни русская идентичность не формируются, гордиться «новой» России пока нечем, поскольку она продолжает жить за счет остатков советского экономического, военного и научно-культурного потенциала.
На мой взгляд, кризис российской идентичности – это явление не столько экономическое и социально-политическое, сколько культурно-историческое, поскольку Россия утратила свое исторически сложившееся представление о самой себе, что начало происходить еще в советский период. Выход из создавшегося положения лежит в осмыслении позитивного и негативного культурно-исторического опыта ХХ столетия, и с учетом этого осмысления выработки долгосрочной стратегию развития страны в XXI столетии. Но, ни у государственной власти, ни у общества пока нет ясных и единых позиций по основной проблеме: «Кто мы, каково наше место в современном мире, что делать и кто может решать совокупность многочисленных проблем, обеспечивающих будущее России?».
Дальнейшее затягивание процесса национального самоопределения и роли России в мировой политике чревато утратой ею законного и естественного места, а в более широком плане – в глобальном историческом процессе в целом. С конца 80-х гг. сначала Советский Союз, а потом постсоветская Россия отодвигается на периферию мирового развития, что уже имеет крайне негативные последствия не только для нее, но и для всего мира. И это происходит, несмотря на видимые в последние годы успехи во внутренней и внешней политики России. Однако они только приостановили дальнейший ее отход на периферию мировых отношений.
Это происходит потому, что за последние два десятка лет основные дискуссии и политическая борьба в России идет вокруг экономических и политических вопросов, интересующих кланы и политические группировки, пришедшие к власти. Властные структура и узкая группа политиков продолжают обсуждать проблемы, как должна быть устроена экономика, какую роль должно играть ней государство, как добиться того, чтобы экономика развивалась на благо всех граждан, каким образом создать политические и государственные институты, отражающие волю народа и действующие в соответствии с нею.
При этом проблемы культуры вообще отброшены на периферию и мало кого интересуют. Преподавание гуманитарных наук во многих вузах последовательно сокращается или исключается из учебного процесса.
Неустойчивость в экономической и социально-политической жизни вызывают у значительной массы населения России чувство тоски по «сильной руке» и «железному порядку» при некотором признании необходимости сохранения и даже последовательном развитии основных демократических институтов: правового государства, гражданского общества, представительной демократии, свободы слова и совести, творческой самореализации и т. д.
К сожалению, несмотря на многочисленные заявления российских высших политических кругов, представления о новой России у той части международного сообщества, которую принято называть Западом, продолжают в основном по-прежнему оставаться окрашенными в негативные тона. На Западе более или менее хорошо знают, чем Россия не должна быть, но не имеют конструктивных идей и соображений относительно того, чем Россия может и должна стать, если все-таки обретет свою национальную идентичность.
Это необходимо не только в интересах России, но и Западах, поскольку политика современной России должна быть предсказуемой и управляемой российским обществом и в его интересах. В противном случае трудно будет выстроить жизнеспособную систему партнерских связей, материализованную в плодотворное и равноправное сотрудничество с Западом по широкому кругу фундаментальных проблем мировой политики. Но западное сообщество, зараженное эгоцентризмом, поглощено навязыванием своего видения настоящего и будущего мира странами мирового сообщества в ущерб этим странам.
Поэтому Россия должна продолжать поиск своей национальной идентичности и определять национальную стратегию своего развития в условиях, происходящих в мире весьма противоречивых процессов глобализации. Нельзя не заметить, что эти процессы наталкиваются на национальную идентичность и могут привести к поражению идентификационного ядра, хранящего наиболее устоявшиеся, накапливающиеся порой тысячелетиями этнические характеристики о себе самих.
Сохранение и укрепление этого ядра, как представляется, и составляет важнейшую задачу национальной безопасности, поскольку национальная идентичность является ее сущностной основой и одновременно важнейшим ресурсом конкурентоспособности в условиях глобализации. Причем для многих стран это означает сохранение национального выживания. При этом в мире получают развитие многообразные конфликты, исход которых зависит от прочности сложившихся национальных идентичностей.
Утрата национальной идентичности ведет, как показывает мировая практика, к потере не только национальных ценностных ориентиров, но и значительной части национального суверенитета государств. В условиях повсеместного и всеобъемлющего кризиса каждое государство, даже из числа тех, которые добровольно и сознательно передают значительную часть своего национального суверенитета более мощным государствам и межгосударственным объединениям, делают все возможное, чтобы сохранить собственную национальную идентичность. Поскольку идентичность является важным структурным компонентом выживания национальных государств, то она сама вовлекается в водоворот всемирной конкуренции. Идет «битва идентичностей».
В битве идентичностей России необходимо сохранить центральное идентификационное ядро, обеспечивающее ее субъектную устойчивость, государственную и культурно-историческую жизнеспособность, а также конкурентные преимущества в современном мире. Многие качества, характерные для русского этноса, потеряны в советский и постсоветский периоды. В результате возникла угроза существования русской культуры.
При этом нельзя допускать разрушения русской культуры и его носителя русского народа. Если они не выстоят против напора массовой культуры Запада, не устоят этнические культуры народов Российской Федерации. Продолжающееся проникновение западной массовой культуры в российскую культурно-историческую общность, начавшееся еще в советский период, несравнимо ни с одним из ранее названных выше влияний.
Идет процесс тотального разрушения самобытных этнических культур народов России. И самую активную роль в этом процессе играют средства массовой информации, и, в первую очередь, каналы центрального телевидения, радиовещания и немалая часть творческой интеллигенции. Это, кажется, начали хорошо понимать даже либерально-демократические руководители современной России. Поэтому не случайно Указом Президента Российской Федерации № 537 от 12 мая 2009 г. была утверждена «Стратегия национальной безопасности Российской Федерации до 2020 года»[19].
В принятой Стратегии сформулирована основная задача, стоящая перед Россией – формирование и поддержание собственной национальной безопасности, создание внутренних и внешних условий для реализации стратегических национальных приоритетов[20]. В документе названы важнейшие направления обеспечения национальной безопасности, которые должны обеспечивать реализацию конституционных прав и свобод граждан России, обеспечивать осуществление устойчивого социально-экономического развития и охрану суверенитета страны, ее независимость и территориальную целостность. К числу основных характеристик состояния национальной безопасности отнесен уровень обеспечения ресурсами здравоохранения, культуры, образования и науки в процентном отношении от валового внутреннего продукта.
В принятом документе отмечено, что в условиях глобализации процессов мирового развития, международных политических и экономических отношений, формируются новые угрозы и риски для развития личности, общества и государства. В этой связи Россия, в качестве гаранта благополучного национального развития, казалось бы, должна перейти к новой государственной политике в области национальной безопасности.