«Мой номер у вас есть»…
Рон зло посмотрел на визитку, скрывшуюся в кармане у Линды. Если бы это было так… Или если бы по этому номеру кто-то отвечал…
Настроение, и без того не слишком радужное, стремительно падало. Рон не хотел быть тут. Вечеринка была вне сферы его интересов – здесь собралась в основном богема, представители прессы и телезвёзды. Его эти люди не интересовали, а тех из гостей, кто мог быть полезен, он знал и так.
– Рон… – позвала Линда обеспокоенно, но Рон только дёрнул плечом. Линда затащила его сюда, и обсуждать с ней что-то сейчас абсолютно не хотелось.
Рон опустился на стул, сложил руки на груди и сосредоточился на сцене. В то время, как сам он заметно постарел и обзавёлся парой седых прядей, чёртова Арманд за прошедшие два года только расцвела. Нет, расцвела, пожалуй, было не совсем то слово. Теперь уже даже Батлер не смог бы назвать её «девочкой» – что-то властное и холодное застряло в серых глазах. Прежняя ломкость движений больше не вызывала мыслей о хрупкости, скорее Жозефина походила на молодую хищницу, крадущуюся к цели. Это расстраивало. Рону было жаль расставаться с тем образом, который сложился у него в голове, но он не мог не признать, что стеклянная скорлупа дала трещину давным-давно, являя на свет что-то новое и незнакомое. И как тогда Рону было почти всё равно, потому что он давно уже привык выглядывать эту смутную тень под хрупким доспехом, так и сейчас он смотрел куда-то на дно дымчатых глаз, где, несмотря на напускную холодность, таился пожар, когда они смотрели в глаза друг другу.
Рон так и не понял, что произошло два года назад. Он много думал – в основном тогда, когда стало ясно, что Жозефина ушла окончательно. Иногда ему казалось, что он был слишком жесток. Иногда – что Жозефина сама стремилась пробудить в душе Рона всё самое тёмное и неуправляемое. Никто не мог вызвать в нём такой ярости. Даже сейчас, когда Арманд пыталась перекупить внимание его подружки, Рон не чувствовал и толики такой ревности по отношению к Линде. Линда был приходящим. С ней было хорошо, но Рон абсолютно не боялся её потерять. А вот тот факт, что Арманд ведёт себя столь спокойно и свободно, будил злость, которую с трудом удавалось удерживать в рамках.
Когда он увидел Жозефину за одним столом с Линдой, первым желанием было просто выдернуть Арманд из-за стола, прижать к стене и хорошенько приложить затылком об эту самую стену. Если бы не десятки журналистов вокруг, он, скорее всего, так бы и сделал.
Чёртова Арманд отлично знала, какие границы Рон не перейдёт. Выяснение отношений на публике стало для них табу в тот самый день, когда Рон приказал охране удерживать Жозефину. Они не говорили об этом, но после на Рона будто выплеснули ведро холодной воды. Он слишком хорошо понимал, чего боится Жозефина на самом деле. И сейчас, глядя на молодую красивую женщину, рассказывавшую со сцены о концепции нового издания, Рон пытался понять – остался ли в её глазах тот же страх? Сейчас Рону казалось, что нет. Жозефину больше не интересовало, что скажут люди. Она сама вела их за собой. От этой мысли в душе Рона просыпалась странная гордость, хоть Жозефина давно уже не была ему близка. Или всё-таки была? Как бы она ни изменилась, сейчас, когда Рон увидел её снова, ему казалось, что прошло не больше одного дня. Будто они и не расставались. Все чувства, которые казались давно умершими, стремительно занимали в его сердце прежние позиции, и от этого ярость становилась только сильнее.
Весь остаток вечера он вглядывался в Жозефину, мелькавшую тут и там, пытаясь поймать её взгляд и всё-таки понять – только ли она до сих пор помнит о том, кем они были друг для друга? Но Жозефина не посмотрела на него ни разу – не считая, разве что, торжествующего взгляда, которым она обвела зал во время выступления.
Всё это время Линда пыталась о чём-то говорить с самим Роном, но Батлер смог сосредоточиться на её голосе только поздно вечером, когда оба уже сидели в лимузине.
– Рон! – позвала Линда явно не в первый раз и давно уже без всякой надежды.
Рон сосредоточил на ней мутный взгляд, но Линда никогда не была достаточно проницательна, чтобы определить настроение Рона по глазам. Линда поняла лишь, что внимание спутника наконец сосредоточилось на ней.
– Рон, ты возьмёшь меня на Фобос?
Рон отвернулся к окну. Ежегодный симпозиум должен был в этом году проходить на Фобосе, и Линда не в первый раз просила взять её с собой, однако Рон не был уверен, что личным связям место на таком мероприятии. Одно дело – приёмы и торжества, туда Линду можно было взять без особого стеснения. Девушка отлично смотрелась в компании светских львов и львиц. Другое – деловые переговоры.
– Я подумаю, – сказал Рон привычно и обернулся к Линде, – о чём с тобой говорила Арманд?
В глазах Линды отразилось беспокойство.
– Она… просто предложила мне сняться для открыток. Ты против, Рон?
– Не знаю, – Рон опять отвернулся, – но я не хочу, чтобы ты с ней общалась. Чтобы ты вообще общалась с кем-то в моё отсутствие.
– Хорошо, – сказала Линда.
– Я отвезу тебя домой.
Девочка выглядела расстроенной, но Рон решил сделать вид, что ничего не заметил. Подбросив её до квартиры, которую снимал ей сам Рон, Батлер попросил водителя повернуть к офису. Однако, когда аэромобиль остановился, долго не мог решить, стоит ли выходить. С некоторых пор он ненавидел проводить ночи в пентхаусе. Ничего лучше, чем постель Линда, он придумать тем не менее не мог, но сейчас не хотелось видеть и её.
Рон взял в руки мобильный с непонятным чувством, сам не осознавая до конца, что хочет сделать, но заранее чувствуя, что желаемое получить невозможно.
Некоторое время он просто разглядывал экранчик, пытаясь осознать, чего же не хватает, а потом вошёл в «сообщения» и набрал номер Арманд. Он сделал это раньше, чем вспомнил, что номер давно удалён. Цифры всплывали в памяти сами, и Рон тут же понял, как наивно было думать, что простое отсутствие номера в памяти телефона остановит его, когда желание поговорить с Жозефиной станет невыносимым.
«Ты испортила мне вечер», – набрал он и нажал отправить.
Затем, не выпуская телефона из рук, отвернулся к окну. Ответа он не ждал, однако телефон пиликнул через несколько секунд.
«Я старалась».
Рон скрипнул зубами, справляясь с желанием разбить телефон.
«Зачем?» – спросил он вместо этого.
Ответа не последовало, но Рон не сомневался, что сообщение доставлено. Он нажал на кнопку вызова и, поднеся телефон к уху некоторое время слушал длинные гудки, пока на другом конце линии не дали отбой.
Рон вернулся в раздел смсок и набрал другое сообщение:
«Поговорим?».
Молчание было долгим, но Рон не переставал ждать. Минут через десять пришёл ответ:
«Фобос. Симпозиум».
Рон резко выдохнул. Оставалось объяснить Линде, что та никуда не летит. Впрочем, это нужно было сделать в любом случае.
***
У Жозефины настроение было приподнятое. Весь остаток вечера ей казалось, что у неё выросли крылья. Даже в те дни, когда её работоспособность была на пределе, она не чувствовала себя настолько легко. Причина была проста – она ощущала её то затылком, то плечом. Рон смотрел на неё. Вернулось то давно забытое ощущение, когда она знала, что что бы ни сделала, Батлер проконтролирует и подстрахует, исправит любую её ошибку. И хотя умом она понимала, что сейчас она сама по себе, избавиться от этого чувства было непросто – да и не слишком-то хотелось.
Вечер немного подпортил Дэрек, управляемый абсолютно неожиданным приступом неблагодарности. Он мрачно молчал всю дорогу до дома, предоставив Жозефине озвучивать свои планы о грядущем выступлении на ТВ, а когда они наконец оказались в спальне, вместо бурного секса, которым Жозефина собиралась поднять настроение им обоим, заявил:
– Не хочу.
Жозефина нахмурилась, но настаивать не стала.
– Устал? – спросила она только.
– Не очень.
Происходило что-то странное, но у Жозефины не было настроения разбираться, что именно. Она приняла душ и, вернувшись в постель, взяла в руки ноутбук, чтобы в последний раз просмотреть почту.
Пиликнул телефон.
Взяв его в руки Жозефина некоторое время с недоумением в душе и глупой улыбкой на лице разглядывала номер, которого не видела два года. Затем открыла сообщение.
«Ты испортила мне вечер».
Жозефине захотелось подпрыгнуть на постели и расхохотаться, но она покосилась на мрачного Дэрека, лежавшего к ней спиной, и заставила себя успокоиться.
«Я старалась».
Жозефина отложила телефон в сторону и тут же краем глаза перехватила внимательный взгляд Адамса, следивший за ней.
– Что? – спросила Жозефина, снова поворачиваясь к ноутбуку.
– Ничего, – Дэрек отвернулся к противоположной стене.
Телефон пиликнул ещё раз, но, покосившись на Дэрека, Жозефина решила не провоцировать того и сосредоточилась на почте.
Бегло пролистала рекламу, остановилась на письме с извинениями от Франца, но отвечать не стала. Затем открыла приглашение на ежегодный симпозиум судостроительных компаний. Она не знала, приходит ли ей рассылка автоматически, или дело в её причастности к «Батлер корп», но приглашение она ежегодно вежливо отклоняла. Сейчас же это было ближайшее выездное событие, и оно могло лишний раз послужить поводом вывести Дэрека в свет, а заодно и прозондировать реакцию воротил на его появление в «Forbes».
– Дэрек, поедешь на Фобос? – спросила Жозефина, не оборачиваясь.
– Нет.
Жозефина повернулась к нему и удивлённо приподняла бровь.
Дэрек помолчал, а затем тоже повернул голову к девушке.
– Там ты тоже будешь трепаться с бывшими любовниками?
Бровь Жозефины поползла ещё дальше вверх. Ничего подобного Дэрек до сих пор себе не позволял.
«Кто бы говорил», – крутилось в голове, но на язык выползло другое:
– Буду, Дэрек, – сказала она спокойно и ядовито. – Буду говорить с теми, с кем захочу. И не тебе мне запрещать.
Дэрек поджал губы.
– Имей хотя бы совесть не делать этого, когда… – снова пиликнул телефон. – Чёрт, Жозефина, ответь уже, или твой Батлер так и не даст мне уснуть.
– С чего это ты решил, что это он?
– Не помню, чтобы ты вела себя как идиотка с кем-то другим.
Они уставились друг на друга и какое-то время молчали.
– Ну, – поторопил её Дэрек, – или мне уйти в другую спальню, чтобы не мешать вашему интиму?
Жозефина молча взяла телефон и вышла в коридор. Спустилась в гостиную, замоталась в плед и, устроившись на диване у камина, просмотрела пришедшие сообщения.
«Фобос. Симпозиум», – набрала она и, перевернувшись на бок, стала смотреть, как трепещет в камине огонь.
***
За две недели до встречи Жозефина успела трижды пожалеть о своём решении. Она уже думала о том, чтобы вовсе никуда не ехать, тем более, что Дэрек продолжал смотреть на неё волком, что раздражало Жозефину лишь сильней. Она пробовала ещё раз предложить Адамсу поехать с ней, но тот отказался наотрез.
Не жалела Жозефина лишь об одном – о том, что чётко дала Дэреку понять, что тот не будет принимать решения за неё. В том, что она не хочет снова оказаться на коротком поводке, Жозефина была уверена на сто процентов.
Именно поэтому идея встретиться с Батлером казалась ей всё более глупой, а секундное тепло, в которое Жозефина упала, оказавшись рядом с Роном – всего лишь новым наваждением.
В конце концов она решила, что не поехать – будет ещё более глупо, чем приехать, потому как так она однозначно покажет Рону свой страх.
Симпозиум оказался таким же нудным, каким Жозефина запомнила его по работе в «Батлер корп». Делать тут в одиночестве ей было абсолютно нечего, да и тому, что Дэрек сюда не поехал, Жозефина была только рада.
Она снова увидела людей, с которыми давно уже не пересекалась и не стремилась пересечься когда-нибудь. Были здесь и Клаус Бёлер, не обративший, к счастью, на Жозефину никакого внимания, и Дэвид Гарднер, который пытался завязать лёгкий приятный разговор. Не получилось, потому как глядя ему в глаза Жозефина продолжала гадать, не он ли стоял за похищением, произошедшим два с половиной года назад. Был здесь даже Клиффорд Уэйд, о мимолётном знакомстве с которым Жозефина успела забыть напрочь. Интерес его к Жозефине заметно подувял, и во время недолгого формального разговора Жозефина несколько раз ловила его взгляд, прилипший к длинной полоске шрама. Сталкиваясь с такими взглядами, Жозефина обычно улыбалась. Шрам отлично отсеивал тех, кто смотрел на неё как на куклу, потому что для этих людей он всегда становился камнем преткновения. Как бы ни были они вежливы, их взгляды так и ползли по направлению к шраму, будто собеседники пытались оценить – насколько портит эта полоска внешность симпатичной в остальном девушки.
Она была приятно удивлена, обнаружив, что Гарднер не взглянул на шрам ни разу. Впрочем, причиной тому могло быть безупречное воспитание или что-то ещё – например, уверенность в том, что сломанную игрушку можно починить.
Рон на шрам смотрел. Они виделись недолго, но в тот раз на презентации взгляд его в первые секунды задержался на щеке Жозефины, только в глазах отразилось не желание определить цену, а затаённая боль. И от этого взгляда по телу Жозефины тоже пробежали мурашки.
Разговор с Уэйдом закончился, когда плечо Жозефины стиснула знакомая уверенная рука. Жозефина спрятала улыбку в бокале шампанского, позволяя двум бывшим коллегам поздороваться и наблюдая со стороны за реакцией Рона, однако тот, на удивление, не отреагировал на Уэйда никак.
– Мне нужно с вами поговорить, – сообщил он ровно, глядя только на Жозефину, и та, сдаваясь, вежливо попрощалась с Уэйдом и направилась за Роном.
Покинув зал, где проходил фуршет, зашли в лифт. На секунду Жозефине показалось, что стены давят на неё со всех сторон. Воспоминания о прошлом навалились с новой силой, и образы, проплывавшие в голове, были не самыми приятными.
А потом Рон толкнул её к стене и впился в её губы, не давая возможности ни отказаться, ни отстраниться, и после секундного промедления Жозефина ответила на поцелуй. Тело её обмякло в горячих руках, а губы приоткрылись, пропуская язык Рона внутрь. Она давно не целовалась так – отдаваясь. Поцелуи Дэрека были нежными, но Жозефина никогда не впускала его в себя, предпочитая вести игру на чужой территории.
Рон определял правила сам. Этот закон был незыблем, как гранит, и именно осознание этого заставило Жозефину недовольно замычать и оттолкнуть Батлера. Тяжело дыша, она нажала на кнопку остановки лифта, уже некоторое время едущего вверх, и тут же скрестила руки на груди, заслоняясь от Батлера этой призрачной защитой.
– Что ты творишь? – выдохнула она, чувствуя, как голос её предаёт.
– Нет, что творишь ты?!
Рон смотрел с яростью, от которой Жозефине снова захотелось улыбаться. Она не ответила, всё ещё пытаясь справиться с дыханием, и Рон продолжил сам.
– Жозефина, я не знаю, что творится в твоей дурной голове, но, если тебе нужен я – говори со мной. А если нет – убирайся из моей жизни и дай мне всё забыть.
Жозефина криво усмехнулась.
– Неужели ты совсем не допускаешь мысли, что мне нужна Линда? Она такая симпатичная девушка, что даже смогла стать лицом Батлер-корп!
Лицо Рона дрогнуло, и Жозефина поняла, что Рон всё-таки допускал. Он боялся. Всё так же боялся, что Жозефина пройдёт мимо него. Что выберет кого-то ещё. А это значило… что доверия не будет. Как не было его никогда. Снова будут бесконечные ссоры, ревность, пощёчины и насилие. Впрочем, при мысли о последнем у Жозефины потяжелело в паху, и, чёрт бы его побрал, Рон явно заметил её сбившееся дыхание.
Он притиснулся ближе и опустил руки на стену по обе стороны от головы Жозефины, создавая иллюзию, что той некуда деться, но оба отлично знали, что Жозефина может ускользнуть – и всегда могла. Однако пламя внизу живота от этого лишь разгорелось сильней. Теперь запах Рона обволакивал её с ног до головы, заставляя задыхаться и едва не терять сознание. Жозефина до боли прикусила губу, заставляя мозги встать на место.
– Мне не стоило этого делать, – сказала она тихо, не отводя взгляда от глаз Рона, и тут же разглядела промелькнувшее в них разочарование.
– Я был прав. Всё на зло мне.
– Конечно, – Жозефина слабо улыбнулась.
– Зачем? За что ты так меня ненавидишь?
Жозефина пожала плечами. Она и сама не знала ответа. Она вообще предпочла бы сейчас не говорить, а просто раствориться в этом запахе и в этом тепле.
«Я тебя люблю» – промелькнуло в голове и наверняка отразилось в глазах, потому что Рон наклонился, собираясь поцеловать её. Руки Батлера скользнули ниже, легко забираясь под пиджак и оглаживая бока Жозефины сквозь тонкую блузку. Пламя стало нестерпимым, Жозефина подалась навстречу, вжимаясь в Рона всем телом и ощущая у бедра его напряжённую плоть. Секунду она просто наслаждалась этим чувством обоюдной нужности, а затем закрыла глаза и отвернулась раньше, чем губы Рона коснулись её губ.
Наваждение стремительно таяло, а на смену ему приходило то самое состояние не разрешившегося возбуждения и кристальной ясности ума, которое бывало утром после снов о Батлере.
– Рон, – позвала Жозефина тихо.
Открыла глаза и вгляделась в усталое лицо Батлера. Глаза его тоже были закрыты, и сейчас Жозефине казалось, что он по своему обыкновению не спал несколько дней. Жозефина подняла руку и осторожно погладила Батлера по волосам. Тот на секунду рванулся навстречу её ладони и тут же замер, открыл глаза и в упор посмотрел на Жозефину.
– Рон, – повторила Жозефина тихо, – я могу сдаться. У нас с тобой будет такой секс, которого не было уже три года. Но когда ты проснёшься утром, меня не будет. Ты хочешь этого?
Батлер секунду просто смотрел на неё.
– Нет, – голос Рона слегка охрип, и Жозефине показалось, что слова даются ему с трудом.
– Я не могу быть с тобой. Ты всё так же поглощаешь меня. Ты берёшь всё, что можешь взять, а я не смогу сопротивляться тебе. Я боюсь тебя. Нет, не тебя… Того, что ты делаешь со мной. Я слишком многого хочу, а если мы будем вместе, мне придётся отказаться от всего и снова быть просто твоей девочкой. Я не могу так. И за это я ненавижу тебя. За то, что мне приходится выбирать. За то, что мы не можем быть просто счастливы. И за то, что я всё равно тебя люблю.
Жозефина опустила голову и уткнулась лбом в плечо Батлеру. Они долго стояли так. Ни один не хотел шевелиться. Ни один не хотел выходить из этого транса, в котором не было ничего, разделявшего их. Только шумное дыхание и биение сердец совсем близко друг от друга.
– Отпусти меня, – попросила Жозефина тихо.
Рон зажмурился.
– Я давно тебя отпустил.
Они снова замолчали, а потом Рон приподнял лицо Жозефины, заставляя посмотреть себе в глаза и добавил:
– Я никогда тебя не держал.
Жозефина сглотнула.
– Прости, – сказала она и выскользнула из этого подобия объятий, чтобы стремительно нажать кнопку первого этажа. Две минуты, пока лифт трогался с места и спускался вниз, Жозефина не оглядывалась и не смотрела на Рона. Она стояла, прислонившись лбом к двери, а потом выскользнула так же молча и направилась к выходу из отеля. Рон остался один. Жозефина могла уехать, что она и делала сейчас скорее всего. Рон должен был выдержать симпозиум до конца.