Проходит время, вырастают дети…
Становимся терпимей и слабей.
Запутаннее чувств вчерашних сети,
Упрямее – не значит, что умней.
С иллюзиями сложно расставаться,
Они так согревают душу нам.
Обманывают – можем рассмеяться,
А споры оставляем дуракам.
Цепляемся за ниточку надежды,
Близки и любы нам ее тиски…
Все чаще носим темные одежды,
Чтоб оттеняла снежные виски.
Проходит время, птицей пролетает,
Одни мы перед Вечностью всегда.
Весенней льдинкой наша жизнь растает.
Прекрасный сон – что талая вода.
Моя любовь во след рыдать не будет…
Нет у нее веревок и оков.
Ушедшего за слабость не осудит,
Смолчит, не станет тратить лишних слов.
Не перепутай ты ее с другими,
Которые и ярче, и смелей.
Моей любви изысканное имя,
Его слезами выплакать сумей.
Мне жизни не хватит тобой насладиться
Капризами, смехом, рыданий водицей.
Теплом твоих рук и сиянием глаз
Любимый мой друг, спасибо за нас.
Мужу ко Дню Рождения
В детстве для счастья нужно так мало —
Солнце на небе, каникул начало.
Мы вырастаем – с нами запросы,
Счастье нам светит, как берег матросам.
Счастье прекрасно и так многолико,
В шепоте, в слове, в радостном крике.
Пусть оно будет. Будет любое,
Все, что захочешь – твое и живое.
Тепла весеннего, вдруг, тело захотело,
Оно ведь знает, что его согрело.
Активно ищет телоповторенья,
Привычного касанья и движенья.
Расслабленного сонного дыханья.
И обожания, и обожания…
Не души души моей порывы,
Тянется к тебе, так обласкай.
Не нужны нам эти перерывы,
Вместе быть – хоть маленький, да Рай.
Нежности соломенная прядка,
Радости простая благодать.
И растает меж бровями складка,
И прибудет, что сумел отдать…
Говорить об этом – отдавать
Времени бесценные минуты.
Только молча чувствовать и знать,
Что так сильно нужен ты кому то.
Течь собою всей навстречу силе,
От желанья падая в кровать…
Все, что в глубине своей таили,
Не жалея сердца отдавать…
И пусть ты – не моя мама,
Но когда тебя режут – мне больно.
Где-то в сплетении солнечном – яма
И ни охнуть, и не сказать «довольно!»
Этой ямой вжимаюсь в вести
И прошу у хирурга мысленно и невольно:
«Помоги ей хоть, раз, хоть двести!
Чтоб забыла она слово «больно!»
Излечи руками и верой,
Ты сердечным теплом лечи!
Надоело, что лучшие – первыми…
«Живи!» Заклинаю в ночи.
В грозовых облаках мечта парусами алеет
И в ладони салютами звезды нам с неба льет.
А приходит она только к тем, кто терпеть умеет.
И стремится она лишь к тем,
Кто навстречу ей сам идет.
Все сбывается в жизни, ты только не стой на месте,
А мечтай и трудись, улыбайся своим друзьям.
Даже если твой Грей – моряк на плоту из жести,
Паруса мечты в океане помогут вам!
Я курс меняю, слышишь, капитан?
Раз ты устал тянуть корабль в упряжке,
Снимаешь лямку—вытертый аркан,
Плыви один. Копи свои бумажки.
И пусть они меня тебе заменят,
Тепло, заботу, радость и иное…
Попробуй жить с другими, кто оценит
И кто сотрет из памяти былое.
А я в волнах качаюсь за бортом,
Вода соленая слезы не солоней.
Зачем ты был в судьбе – пойму потом,
Борьба с пучиной без тебя честней.
Как – будто бы опять пришла Блокада.
Мороз по коже. Стоны на губах.
Не надо повторения. Не надо!
Но не прощайте нелюдям свой страх!
Они ответят за страданья кровью,
У мести нет, увы, цены иной.
А Вам цветы возложат к изголовью —
И станет колыбелью шар земной.
Мальчик юный, Ты пожил так мало.
Не успел узнать любви земной.
Пламя взрыва полыхнуло алым
Ты сумел других прикрыть собой.
Сжалось небо, протянуло руки,
Спрятало у бога на груди.
Как поверить, что ушел без муки?
Как забыть, что было впереди?
Безмятежно июньское утро,
Сны приходят мальчишкам в кровать.
Им, смешливым, задиристым, мудрым,
Завтра в битву идти умирать.
Пусть приснятся юным героям
Соловьиные трели весны…
Разорвут самолеты воем
Утро. Смертью засыплют сны.
И сирень станет белая – красной,
И не будет больше цвести,
Пока небо не станет ясным
От победы и слез в горсти.
А мальчики… Они все те же, те же!
Их светел ум и планка высока!
Так редко голос их бывает нежен,
Характер жесткий и тверда рука.
Растите, юноши – вы радость наша!
Гордимся вами и свершений ждем.
Лелеем души и познанья ваши,
Мечтаний ваших чистый водоем…
А след войны хоронится – в войне.
Что по миру гигантскими шагами
Трясет нас всех, пожарами, цунами
Упреком той весне.
Весне Большой Победы.
Отцы на ее стягах, братья, деды,
Но новой жизни – смерти страх неведом!
И рад Телец, взирающий на это…
«Встретимся после войны,
Если я доживу, конечно.
И будем снова дружны
С детьми и котами, нежно»
Е. Хоролец
Вместо веры – ко всем неверие.
И набат, и тяжелый стон.
И щербатые окна – двери.
И убитые без похорон.
А душа от бессилья мучится.
Очень сложно ей объяснить,
Почему помочь не получится…
А так хочется в мире жить.
Юрию Пейсаховичу
Ангел отвернулся от планеты
И случился этот страшный взрыв.
Вы, мои друзья, прошли сквозь это,
Нас от радиации прикрыв.
Падают снежинки величаво,
Вот к чему нам тот апрельский снег —
В память о трагедии кровавой
Даже время замедляет бег…
А в горле слёз комок, заперченный годами,
Сквозь радость праздника фантомный горя вздох:
«Так где же Вы, мои друзья—однополчане
И почему один я только выжить смог?»
Мне – пятьдесят. Такая вот байда.
Года летят, фиксируя фиктивность.
Константу демонстрирует среда.
А в чувствах появляется интимность.
Я, увы, боюсь своих желаний.
Есть среди них странное одно:
Дела нет до рангов мне и званий —
Нравится гримировать в кино.
Мне уже давно не восемнадцать,
Но ведь в стюардессы и не рвусь.
Экспедиций десять ли, двенадцать
я еще осилю. Пригожусь.
А желаний я своих очкую,
Потому что их реализую.
Нет времени, но есть его приметы —
морщинки и сединки на висках.
Вдруг, лишними становятся советы
и жилки проступают на руках.
Нет времени, лишь только дни короче.
Ты стала меньше делать, больше спать,
Забыла, что стихи приходят ночью
Любовниками страстными в кровать…
Забыла? Ну так я тебе напомню.
Встряхнись и не давай себе стареть.
Букет из роз лови на подоконник
И ярких бус рябиновую сеть.
Я лесного зверя приручила,
Научила есть из рук моих.
И как человека полюбила…
О душе звериной этот стих.
Ласкою своей не удержала.
Разве можно зверя удержать?
Каждый раз с нуля я начинала
Душу мне родную принимать.
В лес ушел и я теперь тоскую.
Дикие глаза его ищу
В этой страстной жажде поцелуя…
А вернется – снова отпущу.
Придумай для меня весну сейчас
Из сердца вынь серебряную птицу,
Она взлетит под небо и приснится
Тебе и мне, пусть, в неурочный час.
Она вернется к нам и звезды в клюве
Еще так долго будут нам светить…
А в волосах луч солнца или нить
Из кос далекой лунной Ариадны.
Не хватает нежности твоей
И ладони – теплого листочка.
Кажется, что ты из нас – умней,
Просто не умеешь ставить точку.
Твои бегства – прятки от себя,
В сотый раз обманываться больно,
В майском небе голуби рябят…
Я не верю в то, что ты доволен
Этим одиночеством своим
Без меня – таким необратимым,
Ведь привыкло сердце, что любим,
И оно, молчало, но любило.
У погоды дисбаланс
Нет тепла и дождик льет.
Ты опять впадаешь в транс,
Потому что – идиот.
Сам себя простить не можешь
За попятные шаги,
Но надежду все лелеешь
Ты на женские мозги,
Что размякнет и захочет
Навсегда тебя вернуть.
А она кинжалы точит,
Чтоб тебе всадить их в грудь.
А без него – тоска. Слова живут без тела.
И бьются у виска, да так осиротело…
Хозяин бросил их, как в траурную яму,
А сам ушел к другой. Такой непостоянный.
Держу слова в руках, они и мне не к месту,
Летите же к нему, курятами с насеста.
Тобою привнесенную беду,
Тебе проклятием в себе нести.
Боль выплачу и налегке уйду,
Так не дождавшись твоего «прости».
Да я не жду, слова мне ни к чему.
Они – скорей твоей душе отрада.
Ведь, это ты отдал меня… Кому?
Сам доставай себя, теперь, из ада.
Меняются лишь вешки на пути…
Летишь бездумно, прядая ушами.
А надо с остановками идти,
С раздумьями, с открытыми глазами,
Рассматривая каждую травинку,
Лаская в поле каждый колосок,
Держа за руку крепко половинку…
Дарить ей счастье, целовать в висок.
И улыбаться людям непременно.
Оскалом волчьим реже их пугать.
И радоваться Вербным Воскресеньям…
И помнить, что двум жизням не бывать…
Такая редкость добрая душа
И разум светлый в теле совершенства…
Тобой я наслаждаюсь не спеша,
Ты – чудо, абсолютное блаженство
Себе я просто позволяю быть
С тобой такой безудержно счастливой.
Лишь этот миг, нанизанный на нить
Суровых буден, делает красивой…
Ледяное сердце гор ледниками истекает
И холодными ручьями. Пьешь и зубы застывают.
Шкурка горная прекрасна, бархатистая на вид…
Ей не верь, в горах – опасно.
Не найдет пропавших гид.
Пью водицу ледяную и спасибо говорю.
Радуюсь, но не рискую. Пики издали люблю.
Гор волшебных перевалы смотрят в нас,
как в малышей.
Мы слабы и слишком малы.
Сердце гор понять сумей.
«Для любви не названа цена,
лишь только жизнь одна…»,
Не меньше и не больше.
Без нее – душа зимой полна
И сердце смерзлось комом,
Раз так проще.
Всем привычно все и знакомо,
До зубовного скрипа оскомины.
Но мне хочется, мизантропов зля,
Заменить это Без на Для…