Моя дорогая подруга Верочка, как же я соскучилась по тебе! И хотя мы живем с тобой в одном городе, в этой громадной и прекрасной Москве, но встретиться и поговорить как-то не удается. Я понимаю, ты человек занятой, ты много работаешь, и я в этом даже как-то завидую тебе, потому что у меня в жизни все как-то складывается нелепо и неправильно. Но поверь, я в самом скором времени возьму себя в руки, и у меня тоже все наладится. Я восстановлюсь в университете, устроюсь на работу и приведу в порядок наконец свою квартиру. Да-да, ты – единственный близкий мне человек, который знает обо мне буквально все и которому я могу рассказать о своей жизни даже самое неприглядное. Да, я никак не могу заставить себя взяться за уборку, мне лень, у меня нет настроения, у меня кошки на душе скребут… Но то не потому, что я на самом деле такая ленивая и бестолковая. Возможно, то, что я напишу тебе сейчас, удивит тебя сильно, заставит по-другому взглянуть на меня, может, ты разочаруешься во мне… Да, я многое писала тебе о своей жизни, признавалась в каких-то мерзких поступках, встречах, рассказывала тебе о мужчинах, которые поступали со мной ужасно. Но то, о чем я расскажу тебе сейчас и в чем не решалась признаться раньше, повторяю, быть может, заставит тебя примчаться ко мне на всех парах. Может, ты отодвинешь в сторону все свои неотложные дела и захочешь встретиться со мной, расспросить меня обо всем.
Сразу скажу – это длится уже два года. И вынырнуть из этого состояния я просто не в силах, да и не знаю, как это вообще сделать. Все дело в моих постоянных поездках в Париж. Это как наваждение, как наркотик (хотя, к счастью, я не знаю, что это такое). Все те деньги, что я тебе задолжала, я трачу на билеты, продление визы и все такое. Летаю я туда для того, чтобы встретиться там с одной женщиной, которая приходится мне ближайшей родственницей и которая так богата, что тебе даже и не снилось. Она в два счета могла бы помочь мне расплатиться со всеми моими долгами, кредитами, я смогла бы вернуть и тебе деньги. Но то, что происходит со мной в Париже, едва только я схожу с трапа, как…
Вера, этот процесс начинается еще в салоне самолета. В какой-то момент, приблизительно через два часа, а это как раз половина времени в пути из Москвы до Парижа, я чувствую, как на меня накатывает волна дурноты, тошноты… И кожа начинает чесаться… И я задыхаюсь. Мне кажется, что моя одежда давит на мое тело, но самое страшное – когда я провожу рукой по голове, то могу вырвать без труда прядь совершенно седых волос! А еще… Еще я напрочь лишаюсь сил. Как физических, так и психических.
Вера, я понимаю, что все эти метаморфозы связаны с моей пошатнувшейся или травмированной психикой, что я не здорова. Что до сих пор не могу прийти в себя после ухода моей мамочки и мне до сих пор кажется (поскольку я не приезжала в Мурманск к ней на похороны и не видела ее мертвую), что она жива и до сих пор живет в этом ужасном и холодном городе со своим мужем-моряком…
Но, вернувшись обратно в Москву, с совершенно пустой головой и чувствуя себя физически окрепшей и бодрой, я каждый раз понимаю, что побывала не у родственницы в Париже, в ее шикарной квартире во втором округе, так называемом «Бирже», а где-то в другом измерении… Я ничего не помню, в моем кошельке не больше пятидесяти евро, билет на самолет до Москвы, а в чемодане, в лучшем случае, пара новых джинсов, кофточка или свитер, коробочка духов и непременно конфеты из шоколадного бутика Patrick Roger. Ах да, и еще – антивозрастной крем для лица шестьдесят плюс со спирулиной или каким-то ягодным мармеладом, стоимостью, как чугунный мост…
Может, ты подумаешь, что я постоянно пью, потому не адекватна? Да, я подсела на просекко, но разве можно этим игристым так затуманить себе мозги? До такой степени?!!
Верочка, я снова прошу тебя подождать с долгом, все мои деньги потрачены на поездку и часть коммунальных платежей, еще картошки купила, да пару бутылок вина, но это все! Как видишь, я не жирую, живу очень скромно, и вся моя жизнь омрачена мыслями о долгах, кредитах, и какая-то кругом беспросветность…
Обнимаю тебя, моя дорогая подружка.