Среди множества вооруженных конфликтов на Дальнем Востоке, в которых участвовали российские армия и флот, Манзовская война[1] занимает особое место. Это были настоящие боевые действия против так называемых манз – выходцев из Китая, пытавшихся в 60-е годы XIX века хозяйничать в Уссурийском крае.
Среди множества больших и малых островов самого большого залива Японского моря у российских берегов особое место занимает остров Аскольд.
Остров Аскольд горист, его скалистые берега круто обрываются в море. Мирный островок, каких немало в наших водах. Сегодня мало что напоминает о его трагическом прошлом, но если подольше походить по острову, внимательно вглядываясь под ноги, то вам откроются многие тайны Аскольда, который вполне заслуживает сравнения с островом графа Монте-Кристо.
Золото. Во все времена оно становилось причиной вражды и раздора между людьми. Вот и здесь, на дальневосточном островке, оно положило начало так называемой Манзовской войне, о которой и пойдет сейчас речь.
Еще не так давно (что для истории значат какие-то семьдесят лет) владивостокские дачники где-нибудь на Седанке или Океанской с наступлением темноты наглухо закрывали ставни на окнах, похожих на бойницы, остерегаясь непрошеных гостей, а бабушки, отпуская внуков погулять, внушали: «Смотри не ходи далеко, а то хунхуз в тайгу утащит!»
Хунхузами в то время называли китайцев, промышлявших разбоем в Уссурийском крае. К сожалению, сегодня мы не найдем сведений, проливающих свет на это явление. Долгое время под запретом было само понятие «хунхузы», не говоря уже об их преступлениях, между тем таинственные «триады» из Китая имели свои мощные базы у нас в Приморье, черпая отсюда богатства. Торговля золотом, опиумом, вымогательство, азартные игры – вот были основные пути получения доходов.
В 1867 г. шхуна «Алеут» под командованием А.А. Этолина подошла к острову Аскольд. Высадившись на берег, А.А. Этолин объявил, что промывка золота на острове запрещена русским правительством. Он дал пришельцам двое суток на сборы и потребовал по истечении этого срока покинуть Аскольд. На третий день «Алеут» вернулся к острову, имея на борту 25 солдат под командованием поручика Каблукова и горное орудие. Понадобилась еще неделя, чтобы полностью освободить от хунхузов весь район. Для этого даже пришлось вызвать целый отряд подполковника Дьяченко, а в пролив Стрелок выставить пост.
Прошел год. 19 апреля 1868 г. шхуна «Алеут» вновь подошла к острову Аскольд. Но предоставим слово очевидцу. «Офицеры шли как на прогулку или веселый пикник, – писал в своей книге «На далеком Востоке» капитан 2-го ранга и первый приморский писатель А.Я. Максимов. – Не было сделано никаких распоряжений на случай нечаянного нападения, не принято было даже самых необходимых мер предосторожности. Всем казалось, что стоит сказать слово, и хищники беспрекословно оставят остров, выдадут промытое ими золото и изломают свои постройки и инструменты».
Отряд подошел к золотоискателям шагов на двадцать и остановился; от него отделился начальник десанта и приблизился для переговоров к выступившему вперед рябому китайцу.
– Ты старшина? – спросил он последнего.
– Моя, капитан, – проговорил угрюмо старшина. – А чего твоя надо здесь?
– Вам запрещено промывать на острове золото. Зачем вы работаете?
– Цин-дао (Зеленый остров – так китайцы называли Аскольд) – наш, капитан, мы и работаем. И золото наше. Мы не уйдем, хошь твоя и гнал нас. Мы твоя знать не хочу, – прохрипел старшина с энергичным жестом.
– Слушай, старшина, – проговорил твердо начальник десанта, – если не хочешь ссоры, уходи со своими товарищами сейчас же, а не уйдешь – я прогоню вас силой. Со мной здесь солдаты, а на судне еще есть.
– Врешь, собака, твоя не прогонит нас, – злобно заревел вдруг старшина и диким остервеневшим зверем бросился на начальника десанта.
Тот не ожидал такого внезапного нападения и поспешил вернуться к своему отряду. В это время со стороны хищников раздались первые выстрелы…»
В этом бою алеутцы потеряли трех матросов, а восемь матросов и поручик Петрович были тяжело ранены. С этой стычки на Аскольде и началась Манзовская война. Втянутым в нее мгновенно оказалось все Приморье. В ночь на 26-е апреля хунхузы уничтожили пост в заливе Стрелок и предприняли попытку захватить Находку, но гидрограф К.С. Старицкий, возглавивший немногочисленный гарнизон, с блеском сумел ее отразить. В первые же дни войны хунхузам удалось сжечь деревню Шкотово и уничтожить Никольское. Они вплотную подошли и к Владивостоку.
Генерал-губернатор Восточной Сибири объявил Уссурийский край на военном положении и назначил полковника М.П. Тихменева командующим всеми войсками. К Уссурийскому краю стали стягиваться и регулярные войска из Приамурья.
Во Владивостоке было очень неспокойно. Не раз дозоры, выставленные в пригороде, у Первой Речки, обнаруживали вооруженных хунхузов. К тому времени в городе, который только-только зарождался, проживали чуть больше пятисот человек, включая и военных. Частных домов было 35, казенных – 32. Население в основном обслуживало военные части и корабли, заходившие в порт.
До открытых боев дело не доходило, так как отряды хунхузов, почувствовав сильное сопротивление, предпочли направиться по реке Дауби-хе к русским станицам. Но их успел перехватить отряд подполковника Маркова. Около станицы Дубининской состоялось главное сражение этого конфликта, получившего к тому времени название Манзовской войны. Регулярные русские войска, одержали победу, и хунхузы, рассеявшись, небольшими группами пересекли русско-китайскую границу.
Наивысшую награду после победы получил командир поста Владивосток А.А. Этолин. За успешную оборону города его наградили орденом Святого Владимира, вручили именное золотое оружие и представили к внеочередному званию капитан-лейтенант.
Совмещая обязанности командира шхуны «Алеут» и начальника поста Владивосток, Этолин сумел так воодушевить экипаж шхуны своей любовью к городу, что весь он работал на его благо. Говорят, что команда «Алеута» дала жизнь одной из первых улиц во Владивостоке – Алеутской, прорубив просеку в дремучей тайге.
Хунхуз (от искаженного китайского хун хуцзы) в буквальном переводе означает «краснобородый». Первое определение понятия дал в 1880 г. Ф.Ф. Буссе. По его словам, «хунхуз… профессиональный разбойник, передающий свое ремесло своим детям, но название это дается также всякому китайцу, занимающемуся разбоем, даже вследствие случайных причин и временно».
На территории Приморья действовали как местные шайки, так и «гастролеры» из соседней Маньчжурии. Грабеж, вымогательство и похищение ради выкупа были их излюбленными занятиями. К числу других хунхузских «промыслов» принадлежали хищническая добыча золота, выращивание опийного мака и контрабанда. От «лесных братьев» не отставали «морские» и «речные» хунхузы, грабившие суда на Амуре, Уссури и в укромных бухтах Южного Приморья.
В 1868 г. хунхузы, возмущенные выдворением с золотых приисков о. Аскольд, смерчем прошли по югу Приморья – эти события остались в истории как «манзовская война». Разгром фермы шкипера Ф. Гека в 1879 г., убийство семьи купца К.А. Купера в 1882 г., серия дерзких ограблений китайских купцов в центре Владивостока осенью 1899 г. – вот самый короткий перечень их «подвигов».
Своего пика хунхузиада достигла в годы Гражданской войны. В узкой пограничной полосе возле станции Гродеково в 1920–1922 гг. постоянно находилось более 11 тысяч (!) «краснобородых». Лишь укрепление дальневосточных границ СССР и установление японского оккупационного режима в Маньчжурии нанесли хунхузничеству смертельный удар.