– Товарищи, поздравляю вас! Не тщетно трудились мы: Амур сделался достоянием России! Да здравствует император Александр и да процветает под покровом его вновь приобретенная страна! Ура! – Голос генерал-губернатора Восточной Сибири Николая Николаевича Муравьева слегка дрожал от волнения, когда 18 апреля 1858 г. он зачитывал свой приказ войскам в Усть-Зейском посту. Два дня назад был заключен Айгунский договор, возвестивший миру о присоединении к России дальневосточных земель.
Подробную информацию о заключении Айгунского договора поместили «Санкт-Петербургские ведомости». «Спешу сообщить вам известие, – писал 20 июня 1858 г. корреспондент газеты, – радостным образом взволновавшее наш город и которое с не меньшим удовольствием будет везде принято в Восточной Сибири. Курьер с Амура, из нашего Усть-Зейского поста, проездом в Петербург привез сюда известие, что генерал-губернатору Восточной Сибири Н.Н. Муравьеву удалось заключить с китайскими уполномоченными новый трактат о разграничении России с Китаем…»
26 августа того же года император всероссийский Александр Николаевич издал указ, подводящий итог личным заслугам Муравьева: «Граф Николай Николаевич! Примерно ревностное и полезное служение ваше, неоднократно ознаменованное военными подвигами и особыми отличиями на поприще гражданского управления, обратили на себя внимание в Бозе почившего родителя моего. Справедливо оценяя ваши достоинства, он вверил начальствованию вашему обширный край в отдаленнейших пределах империи. Вы вполне оправдали доверие одиннадцатилетними неутомимыми трудами на пользу и благоустройство вверенной управлению вашему Восточной Сибири. В воздаяние за таковые заслуги ваши Я возвел вас указом, сего числа Правительствующему Сенату данным, в графское Российское империи достоинство, с присоединением к имени вашему названия Амурского, в память о том крае, которому в особенности посвящены были в последние годы настоятельные труды ваши и постоянная заботливость».
Тем же указом Муравьеву было присвоено звание генерала от инфантерии, а в историческом 1858 г. был подписан еще один указ, после чего и появилось на картах Приморье.
В заключении Айгунского договора вместе с Муравьевым-Амурским участвовали также обер-квартирмейстер подполковник Константин Фадеевич Будогоский, показывавший во время переговоров на картах все земли, отходившие к России, и Яков Парфельевич Шишмарев, переводчик с маньчжурского языка. Будогоский затем возглавил экспедицию, которую по горячим следам организовал Сибирский отдел Русского географического общества для исследования новых земель. Вместе с ним в самом начале 1859 г. на Уссури выехали два астронома – поручик А.Ф. Усольцев и капитан П.А. Гамов, топограф капитан А.И. Елец, художник академик А.А. Мейер, переводчик Я.П. Шишмарев, а также три отделения съемщиков. Цели и задачи экспедиции были предельно ясны: съемка демаркационной линии, а также побережья Японского моря и составление подробной карты Приморья.
Н.Н. Муравьев-Амурский встретил экспедицию Будогоского в Посьете, а затем отправился на «Америке» в Китай. 1 июля 1859 г. судно бросило якорь в гавани Вей-хайвей. Генерал-губернатор об этом историческом плавании писал: «Бухту Посьета мы отмежевываем себе и границу проводим до устьев Тюмень-Ула, которая составляет границу Кореи с Китаем. Не хотелось бы захватывать лишнего, но оказывается необходимо: в бухте Посьета есть такая прекрасная гавань, что англичане непременно бы ее захватили при первом разрыве с Китаем. Я уверен, что убеждение это подействует и в Пекине. При устье реки Суйфуна, немного северо-восточнее бухты Посьета, множество прекрасных заливов».
Тогда же Муравьев-Амурский отдал приказ описать южное Приморье. 15 января 1860 г. граф сообщил военному губернатору Приморской области контр-адмиралу П.В. Казакевичу: «…Все распоряжения мои относительно занятия правого берега р. Уссури и постройки на Уссури канонерских лодок остаются в прежней силе, равносильно как и распоряжения касательно раннего выхода нашей эскадры в море, крейсерования в течение всего лета вдоль залива Петра Великого, описи берегов и, наконец, занятия двух пунктов на берегу при заливе Петра Великого. Министерство иностранных дел, в отношении своем ко мне от 13 октября [1859], № 30, разрешает, правда, занятие гавани Новгородской (Посьета) только в случае крайности, но так как я ввиду политических обстоятельств будущего лета усматриваю совершенную крайность в том, чтобы Россия стала твердою ногою на всем прибрежье до границ Кореи, то долгом считаю подтвердить вам снова о занятии военными постами в нынешнем году гаваней Новгородской и Владивосток».
После отставки Муравьеву-Амурскому суждено было прожить чуть больше 20 лет. В метрической книге Свято-Троицкой Александро-Невской церкви, состоящей при Российско-императорском посольстве в Париже, начертано: «1881 г., ноября 18-го дня скончался от гангрены член Государственного Совета, генерал-адъютант, генерал от инфантерии, граф Николай Николаевич Муравьев-Амурский, 72-х лет от роду. Перед смертью был исповедован и приобщен Святых Тайн протоиереем Василием Прилежаевым. Тело предано земле на Монмартровском кладбище в Париже».
На одном из «амурских обедов», куда по традиции собирались те, кто верой и правдой служил России на Дальнем Востоке, было принято решение увековечить память о Н.Н. Муравьеве-Амурском…
В феврале 1900 г. состоялся 37-й «амурский обед», на котором предложили перенести прах Муравьева-Амурского из Парижа в Хабаровск. Первая мировая война, а затем и революция отодвинули выполнение намеченного на долгие годы.
В 1991 г. прах Н.Н. Муравьева-Амурского был торжественно перезахоронен во Владивостоке, а через несколько лет на месте захоронения был воздвигнут памятник графу Н.Н. Муравьеву-Амурскому работы скульптора К. Зинича.
Граф изображен в парадном мундире со свитком в руке – Айгунским договором.