Все события романа вымышленные. Любые совпадения событий, имен и фактов совершенно случайны.
Глаза Костика горели. Мальчик был возбужден до предела, ведь никогда прежде мама не брала его в чудесные поездки за границу. А теперь, когда Костику исполнилось одиннадцать, он стал совсем взрослым, ему можно доверять, и хлопот с ним немного. Наташа бы и раньше брала сына в деловые поездки, но кто присмотрит за ребенком, когда она весь день бегает по встречам, конференциям и симпозиумам? На Катюшу никакой надежды нет: она активно устраивает личную жизнь и тратит на прихоти огромные суммы. Девочка не знает цену деньгам и ни во что не ставит мать, которая эти деньги зарабатывает. Честно говоря, Наташа так устала от потребительского отношения дочери, что практически не раздумывая согласилась на эту поездку, лишь бы хоть на какое-то время побыть без Катюши.
Они разместились в трехзвездочном отеле Centro Barsha в районе Аль-Барша в семи минутах ходьбы от торгового центра Mall of the Emirates. Наташа не раз бывала в этом отеле и очень его любила. Здесь все для комфортного проживания, включая бассейн на крыше (Наташа очень любила проводить вечера в этом бассейне).
Район Аль-Барша появился относительно недавно, его начали строить в начале двухтысячных, когда еще не было засилья туристов и развлекательных центров, и район облюбовали предприниматели для проведения деловых встреч и сопутствующих вечеров.
Теперь основной наплыв туристов сосредотачивается, конечно же, вокруг торгово-развлекательного центра Mall of the Emirates, одной из самых главных достопримечательностей Дубая. Чуть ли не в каждую программу мероприятий включено посещение Ski Dubai – одного из крупнейших в мире крытых горнолыжных курортов, который там же, в Mall of the Emirates.
Для одиннадцатилетнего Костика огромный торговый комплекс был сказкой в его распоряжении. Наташа и Костик договорились, что мальчик не будет покидать торговый комплекс без нее, а если это все же случится, сразу же обратится в полицию. Конечно, Наташа не рискнула оставить сына одного, поэтому наняла русскоязычного гида – строгую и серьезную женщину средних лет, которая выглядела как учительница физики: немного с прибабахом.
Первый день Наташа не находила себе места от беспокойства. Она трижды пожалела, что взяла Костика с собой, и то и дело звонила ему на мобильный, чтобы спросить, где он и что с ним. И каждый раз отвлекала сына либо от посещения кино, где показывали фильмы и мультики на английском, либо от катания на огромных надувных плюшках в Ski Dubai.
Однако увидев Костика вечером в окружении новых друзей – троих русских подростков, Наташа расслабилась. Дети развлекались под неусыпным надзором бывшей учительницы (оказывается, все же английского языка).
Костя, захлебываясь от восторга, весь вечер рассказывал, как он развлекался. Его рассказ начался, едва они встретились, и не закончился ни на ужине, ни в бассейне, куда они пришли уже в начале одиннадцатого ночи. Мальчик был полон впечатлений, и Наташа окончательно поняла, что приняла верное решение, взяв сына с собой.
Наутро Наташа снова ушла на выставку, сообщив гиду-бебиситтер, что придет поздно, и попросила посидеть с Костиком в отеле. Сегодня после выставки планировалась вечеринка, которую Наташа ждала с особым трепетом: на ней будут министр юстиции России со своей свитой и, самое главное, управленец «Трастфондбанка» Николас Рудуа – главный фигурант в деле Успенских. По информации Наташи, именно Рудуа был посредником в даче взяток российскими предпринимателями, но у нее не было ни единого доказательства, которое она могла бы предъявить без опасений.
Результатом сегодняшнего вечера должны были стать две потрясающие статьи, одну из которых очень просили в Америке, и Наташа была настроена серьезно.
Выставка плавно перетекла в вечеринку в ночном клубе отеля Centro Barsha. Наташа не поняла, как выпила больше, чем планировала. Голова увязла в мягкой вате, но все еще соображала. Она говорила с людьми, раздавала свои контакты и даже несколько раз посмеялась над шутками американского журналиста, который неоднозначно дал понять, в каком номере отеля остановился и как бы хотел провести сегодняшнюю ночь. Наташа обещала подумать, а сама написала сыну: «Я скоро буду». Но скоро не получилось, и через час на мобильный пришло сообщение, что бебиситтер более не может оставаться с Костиком, просила вернуться в ближайшие полчаса и рассчитаться с ней. Наташа незаметно покинула вечеринку, поднялась на лифте в номер, отпустила няню и уложила Костика спать, взяв с сына обещание не покидать номер, пока она не вернется. Сыну Наташа сказала, что надолго не задержится, ей требовалось уточнить лишь некоторые детали.
Вернувшись в бар, Наташа сразу поняла, что после полуночи напитки перестали разбавлять содовой и в ход пошли сухие виски и водка. Бар был закрыт на спецобслуживание, где разрешалось употребление алкоголя. Ее не было меньше получаса, а уровень опьянения присутствующих возрос значительно. Однако в этом был большой плюс – пьяные языки легче развязать, и уже через полчаса Наташа выяснила, что Николас Рудуа действительно был посредником при передаче взяток, и даже заручилась комментарием о размере этих взяток. Она наметила план действий по возвращению в Москву и сразу же написала американскому редактору: «Статья будет не позже 23-го января, можно планировать в ближайший выпуск».
Наташа уже собиралась подняться в номер и лечь спать, но к ней снова подкатил тот американский журналист. Он был пьян, но заметно трезвее всех остальных и куда раскованнее, чем час назад. Наташа и сама не поняла, как заинтересовалась предложением. Они сидели на диванчике, пили коктейль, он шептал ей на ухо какие-то глупости низким шепотом, его рука то и дело проскальзывала по ее коленке. В конце концов Наташа перестала отвечать «нет» на его просьбы и ушла в дамскую комнату привести себя в порядок. Возле женского туалета, как всегда, была очередь. Наташе требовалось срочно попасть туда, и она сделала то, что делала обычно – попросила мужчину, вышедшего из мужского туалета, посторожить дверь, пока она там делает дамские дела. Этим мужчиной оказался сам министр юстиции Дмитрий Иванович Шелехов, который с пониманием отнесся к просьбе Наташи и отдежурил добрых десять минут у дверей, не впуская мужчин в туалет.
Наташу сильно развезло, и в половине первого ночи она отправилась в номер на шестнадцатом этаже, позабыв, что на диванчике ее ожидало романтическое приключение. Костик уже сладко спал, и она тоже легла.
Наташа проснулась среди ночи. Шторы плотно задернуты. Нашарила на тумбочке телефон: на часах 02:35. Нестерпимо болит голова. Наташа запила таблетку цитрамона, полежала несколько минут, не двигаясь, но боль даже не притупилась.
Черт возьми, это точно мигрень от похмелья, решила она и тяжело вздохнула, потому что единственное средство избавиться от ее мигрени – приложить холодное. Может быть, это и не медицинский способ, но ей помогало. В холодильнике не оказалось ничего – Костик выдул всю воду и даже съел все яблоки, включенные в стоимость номера. Придется выходить в коридор, там стоит кулер, а возле него ведерко со льдом, она утром видела.
Но льда там не было, на донышке только небольшая лужица.
«Может быть, на другом этаже лед есть?» – подумала Наташа и толкнула дверь на лестницу. Хорошо, что не пришлось переться в другой конец коридора – их номер был возле лестницы, а рядом – кулер.
Но дверь во что-то уперлась.
Она толкнула сильнее и услышала чей-то возбужденный шепот. Голова вот-вот треснет, ни о чем, кроме как поскорей найти лед, Наташа думать не могла, поэтому протиснулась в узкую щель и стала подниматься. На площадке обнаружились мужики с огромным чемоданом, он-то и мешал открыть дверь. Судя по всему, они тащили его вниз.
«Надо же, придурки, – подумала она, – столько этажей вниз. Наверное, лифт сломался, а вылет посреди ночи».
Она благополучно раздобыла лед, приложила к вискам два кусочка и блаженно зажмурилась. Боль начала утихать почти сразу. Она спустилась к себе в номер, насыпала лед на полотенце и положила компресс на лоб. Так она, может быть, и до утра доживет.
Наташа еле-еле утром подняла голову.
Она бы поспала еще пару часов, если бы не верещащий Костик. Он бегал по номеру как оголтелый. Наташа скривилась – головная боль вернулась с новой силой.
«Если сейчас меня убьют, убийца попадет в рай, – подумала она. – Зачем же я вчера пила все подряд? Ведь знаю же, что если и пить, то что-то одно, а то будет бо-бо».
Телефон безжалостно показывал половину восьмого утра.
– Костик, солнышко, ты не хочешь еще немножко поспать? – спросила Наташа и тут же захлопнула рот: ее резко затошнило.
Костик в ответ запрыгнул к матери на кровать и стал раскачивать ее. Наташа поняла, что ребенку плевать на ее страдания, и правильно – ведь это она напилась вчера, да еще чуть-чуть – и отдалась бы незнакомому американцу… Да уж, идеальная мать, порядочная женщина, что тут скажешь.
Она отправила Костика чистить зубы, а сама собрала валяющиеся на полу вещи. Взяла в руки полотенце, которым она спасалась ночью, и вспомнила, как видела двух типов, спускающих по лестнице огромный чемодан. Ночное происшествие показалось странным, но вчера она была так пьяна, что ей могло причудиться что угодно. Все, что угодно. В ванной она попыталась прийти в чувство, сначала познакомившись поближе с унитазом, а потом посредством ледяного душа. Полегчало.
На завтраке она лично проверила, чтобы Костик не набрал сладостей больше, чем сможет съесть. Чревоугодие у него от отца – видит сладости и загребает тоннами. И ведь запихивает в себя даже против чувства сытости. Она отполовинила то, что навыбирал себе сын, положила в его тарелку сосиску и омлет, пару листочков зелени и разрешила взять огромный стакан пепси. Для Костика все это – великое событие, и, так уж и быть, она позволит сыну выпить сироп.
Себе Наташа взяла салатик без мяса, с перепелиным яйцом, козьим сыром и рукколой, но, хотя пока она ходила от стола к столу, выбирая еду, аппетит у нее был, – стоило сесть за стол, как все разом исчезло. С сожалением отодвинула еду и сходила за кофе.
Судя по всему, остальные тоже чувствовали себя не очень.
Наташа тоже была не святее папы римского, но таких откровенных пьянок с неожиданным финалом у нее не случалось. Хотя кто знает, чем бы закончился вчерашний вечер, не будь с ней Костика? Очень даже возможно, что утреннюю головную боль пришлось бы разделить с тем американским журналистом… Кстати, а где он?
Она пошарила взглядом по залу – вот он, красавец с пропитой мордой. Ну уж, чудны дела твои, водочка!.. Красавец! Да ведь он же просто выпивоха с пузом, неопрятный и совсем не в ее вкусе. Наташе нравились мужчины нордического типа, хорошо сложенные блондины, с большими светлыми глазами, а этот замухрыш – не первой свежести. Лет ему (по состоянию внешнего вида наутро) где-то сорок – сорок пять, а лишнего веса, наверное, килограммов двадцать.
А вот и министр…
Еще одно подтверждение тому, что пить министры не должны. А если кто-то сделает фото? Наверное, ему еще хуже, чем Наташе. Хотя ее после второй чашки кофе все же отпускало. Она даже подумывала сходить с Костиком в торговый центр и прикупить одежды, освободив сына от свидания с гидом-воспитательницей на сегодняшний день.
А министру явно было хреново. Лицо серое, вокруг глаз черные тени, движения резкие, нервные. Наверняка чувствует себя не в своей тарелке – и жрать хочется, и стыдно в таком виде показываться… Ну поручил бы своему ассистенту Мише притащить еды в номер, зачем же так мучиться?
И Миша какой-то странный. Пришибленный. Как обычно, он выбрал столик неподалеку от министра, но не тот столик, где расположилась охрана – двое парней в костюмах, – и даже не возле советника министра, а отдельно, но близко. Наташа министерского ассистента недолюбливала, потому что у парня было однозначное мнение на ее счет, и он не стеснялся его выражать. В Москве ей приходилось постоянно писать Диме, чтобы Миша прислал ей те или иные обещанные документы. Миша, видите ли, был недоволен тесной связью Наташи и шефа, всем видом это демонстрировал и как мог старался сделать так, чтобы эта связь давала сбои. Но Наташе было плевать – она и не с таким контингентом работала и вполне продуктивно.
Костик, радостный, унесся к столам, где услужливые официанты разрезали для детей любые фрукты, которые им захочется.
Наташа решила выпить еще кофе, а заодно поздороваться с министром.
– Это утро добрым не назовешь, да, Дмитрий Иванович? – сказала она приветливо.
– Привет, Наташа, – ответил министр. – Это точно. Перебрал вчера.
– Ну что ты не попросил Мишу принести еду в номер? – спросила она тише. – На крайний, позвонил бы мне…
– Надо как-то раскачаться, – ответил Шелехов и вымученно улыбнулся.
Наташа решила его больше не напрягать своим присутствием и отошла. Но, едва сев за стол, сразу написала Диме: «Что-то случилось?»
Ответ: «Уже и не помню, что было. Наверное, просто похмелье» она получила только в Москве, спустя три дня. Это на Диму было совсем не похоже: он всегда быстро отвечал. Что могло его так сильно увлечь, что он аж до Москвы не просматривал сообщения в телефоне?