– До чего же все-таки мудрая вещь – анекдоты! Просто не в бровь, а в глаз! Как говорят в анекдотах про блондинок, так и тут: все один к одному и придумывать ничего не надо! – раздраженно проговорил сидящий за рулем мужчина. – Ты сегодня просто побила все рекорды тупости, дорогая, поздравляю!
Судя по внешнему виду, этот человек был бизнесменом или каким-то весьма ответственным работником – солидный, в дорогом костюме, с властным выражением слегка оплывшего лица. Выглядел он лет на пятьдесят, хотя на самом деле было ему на пять лет меньше. Вдобавок сейчас черты его лица выражали сильнейшую досаду, которую он долго сдерживал, и теперь она рвалась наружу. Несмотря на раздражение, машину он вел уверенно и на газ не давил. Даже намеренно не увеличивал скорость, чтобы до приезда домой успеть высказать все, что накопилось у него на душе.
Объектом его претензий была спутница – молодая, редкой красоты женщина в вечернем платье, с переливающимся искрами бриллиантовым колье на точеной шее. Она действительно была блондинкой, причем природной, и этот факт сейчас почему-то особенно злил мужчину. Даже больше, чем олимпийское спокойствие, с которым женщина реагировала на его наскоки.
– Чего тебе опять не нравится, Василевский? И вообще, что за манера постоянно хамить? Мне это уже надоело. Ты лучше на себя посмотри. Ведешь себя, как новый русский из анекдотов, если уж говорить про анекдоты. Я, между прочим, институт закончила, иностранные языки знаю, а ты-то что собой представляешь? Три класса и коридор… И чего я такого тупого сделала, не понимаю?
В самом деле, трудно было поверить, чтобы такое совершенное создание природы заслуживало обвинения в тупости. Горделивая посадка головы, спокойные синие глаза, великолепные светлые волосы, уложенные в сложную прическу, – все это в сочетании со сдержанными манерами могло вызывать только восхищение. Кажется, женщина и сама это отлично понимала, поэтому и к нападкам мужчины относилась с некоторым пренебрежением.
Но он смотрел на дело иначе.
– Что она сделала тупого! – придушенным голосом воскликнул он, впервые за всю дорогу слишком резко перекладывая руль и едва не выскакивая на встречную полосу. – Она еще спрашивает! Да ты ничего больше и не сделала! Каждый твой шаг был отмечен феноменальной тупостью. Можешь записать это себе на всех языках, которые ты знаешь. Тебя для чего взяли на этот вечер? Чтобы ты произвела впечатление на заместителя мэра. Я тебе неделю вдалбливал, что этот человек большой ценитель вашего чертова прекрасного пола! Он непременно должен был клюнуть на твой холеный фасад. Ты должна была с ним флиртовать, делать ему намеки… Ну, ты сама отлично знаешь, что делается в таком случае. Небось, когда меня охмуряла, тебя ничему учить не надо было!
– Я тебя охмуряла, Василевский? – недоуменно повторила женщина. – Да все не так было. Ты сам запал на меня. Вертелся рядом, как кот возле сала…
– Не воображай о себе того, чего у тебя никогда не было! – перебил ее мужчина. – Да, я принял решение жениться на тебе, но твоей заслуги, Елена, здесь нет, это был рассчитанный шаг. При моем бизнесе полезно иметь рядом смазливую бабу в дорогих платьях и бриллиантах. Кем ты была, вспомни! Провинциалка, вляпавшаяся в московскую веселую жизнь. Ну и что с того, что у тебя привлекательная внешность? Тысячи таких, как ты, знаешь, где кончают? Я одел тебя, вывел в люди… Колье на твоей шее, которым ты так гордишься, купил, между прочим, я, на свои деньги. Тридцать пять штук отвалил…
– Как тридцать пять? – с неподдельным волнением произнесла женщина. – Мне кажется, ты говорил раньше – сто.
Похоже, это был первый факт, который ее по-настоящему взволновал. Она медленно повернула голову и пристально уставилась на своего спутника.
– Значит, эта штука стоит в три раза меньше?! – повторила она с презрением. – Ну ты и трепло, Василевский!
Мужчина поморщился. Встречный автомобиль ослепил его светом фар. Он выругался вполголоса, снизил скорость и только потом не слишком озабоченно произнес:
– Ну и стоит… Ну и что такого… Важно, что ты об этом думаешь, а не то, что есть на самом деле. Ты отлично себя чувствовала, думая, что эта бижутерия стоит сто тысяч баксов, верно? А зачем платить больше, когда эффект один и тот же? И потом, с тебя же никто не требовал предъявить чек!
– Ну ты и жлоб! – мрачно констатировала женщина. – Еще и меня обвиняет!
– Ты это заслужила, – убежденно заявил Василевский. – Контакт с заместителем мэра нужен мне как воздух, ты отлично знаешь. Человек он своеобразный, и подкатиться к нему непросто. Через тебя это было вполне реально. Но ты предпочла строить глазки какому-то постороннему гомику. Спасибо!
– Во-первых, он не гомик, – сказала женщина. – Во-вторых, он винодел. У него огромные виноградники в Абхазии. И он настоящий мужчина. Не то что некоторые. Внимательный, остроумный и действительно по-настоящему ценит женскую красоту. А твой заместитель – просто жирная скотина, и к тому же он появился, когда все уже расходились.
– Ну да, он опоздал немного, – согласился Василевский. – Ничего страшного. У тебя было еще море времени. Но ты все пялилась на своего винокура. Очень разумно! Наверное, твой винокур поможет нам выбить участок в центре Москвы под новый магазин. Наверное, поможет! Зачем нам заместитель мэра?
– Ну да, и ради того, чтобы понравиться заместителю мэра, ты готов подложить под него свою жену! Очень красиво!
– Никто не говорил, чтобы ты под него ложилась, дура! Да и, в конце концов, лучше уж лечь под заместителя, чем под бесполезного плейбоя. По крайней мере, от этого хоть польза будет. Думаешь, я не знаю про твои выкрутасы? Я отлично знаю, с кем ты проводила время прошлым летом, когда на мои деньги ездила в Италию! И в какой салон красоты ты носишься каждый четверг, я тоже знаю! Так что не надо разыгрывать из себя святую невинность! Лучше бы направила свои исключительные способности в нужное русло. Уж на эту маленькую вольность я бы закрыл глаза.
– Еще бы ты не закрыл! Тебе только это и остается. Ты сам-то когда последний раз исполнял свои супружеские обязанности? Не помнишь?
– Закрой рот, дура! Не доводи меня до белого каления! Мало того, что ты все испортила, так у тебя еще хватает наглости доказывать мне свою правоту. А на самом деле у тебя нет никаких прав. Ты что-то представляешь собой, пока я этого хочу, неужели даже это тебе нужно объяснять? Мы не в Америке, и брачного контракта со мной ты не заключала. Если я подам на развод – ты окажешься там, где тебе и надлежит быть, то есть на помойке. А я добьюсь того, чтобы ты не получила при разводе ни гроша, попомни мое слово!
– Вот и видно, что ты жлоб, – сказала заметно встревожившаяся Елена. – Ради копеечной выгоды ты готов на все. Ты даже ездишь на машине без шофера, хотя в твоем положении это дурной тон. И на колье ты тоже сэкономил…
– Далось тебе это колье! Чтобы носить дорогие вещи, нужно хотя бы немного шевелить мозгами. Попытайся это понять. А на машине я езжу сам, потому что мне это нравится. И, по крайней мере, я могу быть спокоен в том отношении, что наши с тобой разговоры останутся между нами. Не хочу, чтобы посторонние люди считали меня дураком, а рядом с тобой невольно глупеешь.
– Не знаю, чем уж я так тебе не угодила, – уже не слишком уверенно проговорила Елена. – Если твой чиновник не считает нужным приходить вовремя, я-то тут при чем? И что такого, если я немного поболтала с приятным мужчиной? Мы же не в каменном веке живем!
– Мы живем в каменных джунглях! – резко сказал Василевский. – И эту истину нужно отчетливо понимать. Ты не светская львица, чтобы развлекаться на тусовках. Нам нужно завоевывать рынок. Да, мне удалось кое-чего добиться, но чтобы не упасть, нужно все время вертеть педали, двигаться! Мне позарез нужно отвоевать участок в центре, а в наше время это совсем не просто. Нужно приложить максимум усилий. От тебя требуется всего лишь быть любезной с нужными людьми, с нужными, пойми это своими куриными мозгами, Барби ты недоделанная!
– Ты опять мне хамишь, – вздохнула Елена. – Хотя я стараюсь делать все, как ты хочешь.
– Вижу я, как ты стараешься! – с досадой сказал Василевский. – От таких стараний только рога вырастают, больше ничего… Еще раз увижу, что ты строишь глазки бесполезным людям, – пеняй на себя. Ты знаешь, я терплю-терплю, а потом мое терпение лопается… Вот черт! Что это там впереди? Вроде никогда здесь поста не было! Совсем менты обнаглели. На каждом шагу купоны стригут…
– Тебе-то чего бояться? – спросила Елена. – «Мерседес» у нас совсем новый. К чему им придираться?
– А вот к тому, что новый, – процедил в ответ Василевский. – Значит, бабки в кармане шевелятся. Они это дело на раз чуют. Только что-то мне непонятно… Свет, зараза, глаза режет! Вроде не менты это… Чего тут случилось?
И правда, впереди на темной дороге вспыхнул резкий свет фар. Какая-то большая крытая машина стояла на обочине, как раз на той стороне, вдоль которой двигался «Мерседес» Василевского. Но стояла она, развернувшись «мордой» против движения, и свет ее фар бил прямо в глаза Василевскому, провоцируя у него приступ бешенства. Он терпеть не мог яркого света, особенно на дорогах. Однажды он даже подрался с ослепившим его водителем – специально догнал и здорово начистил ему морду. Но это было уже давно. Теперь Василевский таких эксцессов себе не позволял, берег имидж. Тем более не собирался он вступать в конфликт с представителями власти, даже если у тех имелись не слишком законные основания чего-то от него требовать. Василевский давно понял, что проще заплатить, чем тратить время и нервы.
Однако застава на дороге мало напоминала обычную засаду гаишников. Во-первых, машина была какая-то странная, во-вторых, человек, который черной тенью выступил из потока света навстречу «Мерседесу», тоже выглядел необычно. На голове у него была стальная каска, а в руках он держал какой-то странный фосфоресцирующий знак, мерцающий искусственным густо-желтым цветом. Василевскому показалось, что нечто подобное ему приходилось видеть раньше на контейнерах с радиоактивными веществами или химическими отходами – случайно, конечно, он всегда был далек от таких вещей. Вся эта техническая канитель вызывала у него жуткое напряжение. Василевский даже простых электрических пробок боялся, хотя никому в этом не признавался. Просто не касался их, и все.
Человек в каске настойчиво взмахнул несколько раз своим светящимся жезлом, и Василевский затормозил. Он все еще был взбудоражен разговором с законной супругой, но теперь в непонятной ситуации ему захотелось, чтобы она поддержала его, и Василевский спросил вполголоса:
– Что тут у них творится, как ты думаешь?
– Они сами скажут, – лаконично ответила Елена. – Мне так кажется.
– Ну-ну, – буркнул Василевский и опустил боковое стекло.
Он невольно вздрогнул, когда прямо на него надвинулась чудовищная неживая харя с плоскими стеклянными глазами и металлической круглой коробкой вместо рта. Через секунду он понял, что лицо человека в каске просто закрыто противогазом, но первое впечатление было шокирующим.
– Виноват! Служба радиационной и химической разведки. Сержант Гаркуша. Убедительно прошу всех пассажиров выйти из машины.
– В чем дело? – заволновался Василевский. – При чем тут разведка? Мы едем домой. За вторым поворотом – наш поселок. По какому праву вы останавливаете частный транспорт?
– Виноват! – жестяным, дребезжащим голосом повторил противогаз. – Я не уполномочен. Командир все объяснит. Но из машины придется выйти. Приказ.
Василевский почти в полный голос выругал идиотские приказы и армейскую тупость, но из машины все-таки вылез. Елена вначале посчитала, что к ней армейские приказы никак относиться не могут, тем более что ее красивое вечернее платье могло запачкаться на сырой обочине, но когда заметила, что следом за жутковатым сержантом из темноты появились еще две мужские фигуры, стройные, широкоплечие, в офицерских погонах, сердце ее дрогнуло, и она тоже покинула машину.
Вслед за мужем она шагнула вперед, поближе к молодым офицерам, но тут ее ждало большущее разочарование. Оба красавца были также облачены в кошмарные противогазные маски и вблизи походили то ли на пришельцев, то ли на тварей, поднявшихся из бездны. И разговаривали они такими же безликими противными голосами, дребезжащими на каждом звуке из-за встроенной в противогаз мембраны. Правда, они оказались куда любезнее и разговорчивее своего подчиненного.
Первый из них, капитан в ладно подогнанной форме, даже предупредительно взял Елену под руку и успел сделать комплимент ее эффектной внешности. Комплимент был не слишком изящный да и через мембрану звучал довольно смешно, но все-таки это было лучше, чем ничего.
Василевскому никто комплиментов не делал, но и с ним офицер разговаривал уважительно, хотя и строго:
– Приношу свои извинения, граждане, – продребезжал он сквозь металлическую коробку, которая располагалась там, где полагалось быть рту. – Но в данном районе произошла утечка радиоактивных материалов. Наша группа контролирует местность в районе семи километров. Ситуация сложная, поэтому очень прошу проявить понимание.
– Что за чертовщина? Какая еще утечка? Чего вы вообще от нас хотите?! – занервничал Василевский. – Надеюсь, вы не собираетесь призвать нас в ряды добровольцев по очистке местности от радиации?
– Ну что вы, как можно? Совсем нет. Мы проводим выборочный дозиметрический контроль. Это недолго. Только придется подняться в автомобиль. Немного неудобно, но все это делается в целях вашей безопасности.
– Что за идиотизм! – взорвался Василевский. – Какой, к черту, контроль? Плевать я хотел! С нами все в порядке. Мы уезжаем. Разговор окончен.
Из-за спины капитана выдвинулся второй офицер – на погоне три маленькие звездочки – и с упреком сказал:
– Нехорошо, гражданин! Несознательно поступаете! Должны помогать вооруженным силам. Всего-то пять минут! Получите от нас талон и следуйте дальше. Нужно ведь думать не только о себе, но и о стране в целом.
– Что за бред! Это невероятно! Вы что, не видите – мы спешим, мы в хорошей одежде, мы…
– Это займет совсем немного времени, – настойчиво повторил старший лейтенант. – Вы же мужчина! Должны понимать – у нас служба. Сами-то служили?
– У меня гипертония, – буркнул Василевский. – С молодости. Но какое это имеет значение?
– Абсолютно никакого! – подхватил капитан. – Не каждый должен служить, но каждый должен быть гражданином. Это простой и ясный факт. Никогда не поверю, что такие солидные люди могут пренебречь своим долгом. Прошу вас, сударыня! Я помогу вам подняться!
С удивительной настырностью он предложил Елене свою руку и повел ее к грузовику. Ей ужасно не хотелось лезть в грязную несуразную машину, но почему-то ей нравилось прикасаться к локтю настойчивого офицера, крепкому, как кирпич. По ее собственной классификации, этот человек относился к категории стопроцентных мужиков, несмотря даже на уродливую резиновую маску, торчащую на его морде. Рядом с такими Елена всегда таяла. Понятно, что перспективы у нее в отношении капитана никакой не было, но все равно находиться рядом с этим великолепным образчиком мужской породы было приятно.
Старший лейтенант раньше всех ловко поднялся в кузов по металлической лесенке и уже оттуда протянул Елене руку.
– Давайте, это совсем не страшно! – весело проскрипел он сверху.
Капитан слегка подсадил ее, и Елена еще раз подивилась, какие крепкие у него руки. И не успела она даже ойкнуть, как попала в объятия лейтенанта.
– Ну вот и все! – с удовлетворением заключил он, бережно ставя ее на деревянный пол кузова.
Василевский, ворча и ругаясь, поплелся вслед за неисправимой супругой. «Ну что за безнадежная дура! – думал он с раздражением. – Стоит рядом запахнуть мужиком, как она готова лезть за ним хоть в свинарник. Наградил же бог такой тварью! Во, уже там! Придется подняться – без присмотра ее оставлять нельзя».
Капитан помог подняться и ему. Василевский влез в крытый брезентом кузов и с недовольством обнаружил, что внутри абсолютно темно. И еще в машине отчетливо пахло знакомым кисловатым запахом земли и лежалой картошки. Это его озадачило.
«Какая здесь, к дьяволу, дозиметрия? – подумал он. – Или эти дуболомы совсем тронулись от пьянства, или…»
Мысль его внезапно оборвалась, а в груди похолодело. Василевский ясно услышал, как снаружи со знакомым щелчком хлопнула дверца и с еще более знакомым рокотом завелся автомобильный мотор. Зашуршали по асфальту шины, а его собственный «Мерседес» промчался мимо грузовика и быстро затих вдали.
– Моя тачка!! – срывающимся голосом заорал Василевский и одним прыжком махнул через борт грузовика.
Мыслей не было – в голове будто вспыхивал сигнал тревоги. Моя тачка, думал Василевский, ах, гады! Про жену и военных людей в противогазах он в этот момент забыл начисто.
Ноги его коснулись асфальта. Василевскому нечасто приходилось прыгать и вообще заниматься физическими упражнениями. Мода на здоровое тело и литые мышцы еще не дошла до него. Все это он считал блажью, но сейчас плохая физическая подготовка едва не подвела его. Василевский почувствовал резкую боль в левой лодыжке, охнул и присел от боли. К счастью, ему удалось сохранить равновесие и он не растянулся на земле на глазах у подтянутого капитана, который стоял рядом и с большим любопытством смотрел на него с высоты своего роста.
– Где моя машина?! – выкрикнул Василевский, кривясь от боли и с некоторым усилием распрямляясь.
Капитан промолчал, но быстро оглянулся по сторонам. Василевский тоже оглянулся, не увидел ни своего «Мерседеса», ни сержанта в каске и вдруг все понял.
– Ах, подонки! – заревел он и, хромая, двинулся грудью на капитана. – Угнали мою машину! Это вам с рук не сойдет!
Не помня себя от ярости, Василевский размахнулся, чтобы отвесить капитану хорошую оплеуху, но тот без труда перехватил его руку, слегка отпихнул от себя и, с юмором произнеся: «Гражданин, проявляйте сознательность!», с жуткой силой двинул Василевского под дых. У того разом перехватило дыхание, и он без звука рухнул к начищенным сапогам офицера.
– Ну, гражданин Василевский, – укоризненно пробормотал капитан, присаживаясь возле нокаутированного соперника на корточки, – этого я от вас никак не ожидал! Такой приличный человек и машет кулаками… Неприятно!
Зубоскаля себе под нос, капитан быстро обыскал карманы Василевского, забрал бумажник, телефон, наручные часы и снял с пальца золотое обручальное кольцо. Выпрямившись, он зашвырнул телефон подальше в кусты за дорогой, остальное рассовал по своим карманам и без труда отволок беспомощного Василевского в кювет. Сбросив его на дно канавы, он побежал к кабине грузовика, прыгнул за руль, сорвал с лица противогаз и завел мотор. Через секунду тяжелая армейская машина покатила прочь от рокового места.
Проехав метров триста, грузовик снова остановился, и капитан быстро выскочил из кабины. Обежав машину, он поднялся по железной лесенке и заглянул в кузов.
– Ну что? – негромко спросил он. – Все в порядке?
– Фирма веников не вяжет! – ответил из темноты старший лейтенант совсем другим – молодым и бодрым – голосом. – На дороге тихо?
– Сравнительно, – ответил капитан. – Вытаскиваем!
Вдвоем они выволокли из машины вялое женское тело в помятом вечернем платье и с преувеличенной аккуратностью отнесли его в сторону от дороги, уложив на траву.
– Жаль, такая девочка – и без мужика! – заметил капитан, отряхивая руки.
– С чего ты взял?
– А ты этого видел? У него импотенция на физиономии написана. Да и потом, Герман ясно же сказал, что она на мужиков мигом стойку делает. Точно, неудовлетворенная. В хорошее время я бы ею занялся.
– Ты уже занялся, – сказал лейтенант. – Когти рвать надо.
– Тоже верно, – согласился капитан. – Первым делом, как говорится, самолеты… – Он еще раз наклонился к женщине, прислушался к слабому дыханию. – Нет, живая, оклемается!
– А что ей сделается? – махнул рукой лейтенант. – Самка в соку… Ну все, погнали!
А еще через пять-шесть минут грузовик свернул с шоссе на боковую дорогу, промчался через притихшую темную рощу, сделал еще несколько поворотов и остановился на окраине небольшого села возле водонапорной башни.
– Тут вроде? – спросил капитан, вглядываясь в темноту деревенской улицы.
– Где же еще? – уверенно произнес лейтенант, который теперь сидел рядом с ним в кабине. – Вон и дом тот – окна горят. Будем заходить или хрен с ними?
– Зайти все-таки надо, – после короткого раздумья сказал капитан. – Они сейчас пьяные – мало ли что взбредет им в головы? Скажем, что машина на месте, и отвалим…
Лейтенант открыл дверцу, но капитан остановил его.
– Постой! – негромко сказал он. – Покажи цацки. Любопытно взглянуть. Имею слабость, понимаешь, к камушкам!
Лейтенант усмехнулся, полез в карман и вытащил оттуда бриллиантовое колье.
– Приличный навар! – сказал он. – Даже с учетом издержек. А я еще с нее два кольца снял и серьги. Тоже не ширпотреб.
– Классно! – похвалил капитан, рассматривая переливающиеся в отраженном свете бриллианты. – Век бы глядел, честное слово! Слабость у меня к брюликам, Саня!..
– Ты уже говорил! – опять улыбнулся лейтенант и спрятал украшение в карман.
Они тихо вышли из машины и направились к деревенскому дому, в котором, несмотря на поздний час, горели огни. Дверь была не заперта. Лейтенант вошел в сени и заглянул оттуда в комнату, где вокруг обеденного стола сидели трое – двое пьянющих в дым дембелей в расстегнутых кителях и хозяин – тощий мужик с морщинистым, испитым лицом. На столе громоздились куски хлеба, дешевой колбасы, обгрызенные соленые огурцы и пустые бутылки из-под самогона.
Все трое прервали какой-то шумный спор и подняли на вошедшего соловые глаза.
– Слышь, сержант, выдь на пару минут! – негромко позвал лейтенант.
Один из дембелей, здоровенный красномордый парень с сержантскими нашивками, долго и враждебно всматривался в лицо неожиданного гостя, но потом вдруг ощерился в довольной улыбке.
– Ой, тващ старшлейнан! – пробормотал он, еле ворочая языком. – Не признал, извиняюсь!
Пошатнувшись, он поднялся из-за стола, неверными руками попытался подтянуть ремень на поясе, но не нашел его и зигзагом вышел в сени.
– Ну что, у вас тут все тихо? – быстро спросил лейтенант, отворачиваясь от смердящего перегаром воина. – Никто вас не искал?
– П-п-рядок в танковых войсках! – бодро сказал сержант. – Мы тут за ваше здоровье, тващ лейнант! С тварищем капитаном, натурально!..
– Ладно-ладно! Я понял, – перебил его офицер. – В общем, машина ваша у дома стоит. Все с ней в порядке. Вот ключи, не потеряй!
– Ни в коем разе! – поклялся сержант и тут же добавил: – Если когда чего надо – к нам обращайтесь! Мы службу понимаем!
– Это точно! – неопределенным тоном ответил лейтенант и, похлопав служивого по плечу, вышел на улицу.
Увидев его, капитан достал мобильник и набрал номер.
– Герман, мы закончили, подъезжай! – сказал он в трубку. – У нас все о’кей, не сомневайся!