Руководство Альянса так и не выполнило обещание легализовать оставшихся вестников, дабы они, наконец, смогли стать законопослушными гражданами и перейти к мирной жизни. И это несмотря на нашу решающую роль в деле разоблачения Канцлера. Мало того, государственная пропаганда выставила его жертвой заговора. Лишь бы скрыть от общества тот факт, что во главе Земли долгое время находился хорошо законспирированный агент из враждебного мира. И их можно понять. Будь такая информация обнародована, очень многие чиновники высшего эшелона власти лишились бы своих мест.
Чистку рядов (правда, негласную) всё же провели, вычислив ещё несколько агентов рангом пониже. Зная об одной анатомической особенности представителей параллели, выходцем из которой был Глава Альянса, это оказалось не так сложно. В их груди находилось сразу два сердца. Так что достаточно стало провести обязательное медицинское освидетельствование всей верхушки исполнительной и законодательной власти, а также сотрудников силовых структур. Конечно, кое-кому удалось скрыться. Однако их участи не позавидуешь. Вернувшись домой, они попали в мир заражённый «зелёной проказой». Последний привет от Тигра, погибшего от руки Канцлера.
Нам же в награду за труды вместо амнистии просто позволили тихо исчезнуть, вновь раствориться в обществе. В результате чего все мы вернулись к своему прежнему образу жизни. Большинство рассеялось по частным параллелям. Там и работы по профилю больше и контроль со стороны правительства практически отсутствует. Пожалуй, только я остался на Земле. Хотя не испытывал к этому месту симпатии. Ведь именно земляне уничтожили мой родной мир. Но он был дорог Изабелл. Кроме того её положение в высшем свете позволяло заранее узнавать о грозящих неприятностях. Как теперь выяснилось – не обо всех!
Вот так и вышло, что однажды через посредника поступила та самая заявка. Некто желал разместить заказ. И раз он хотел нанять непременно Вестника Смерти, зная о расценках на подобную услугу и рисках с ней связанных, целью должен был стать кто-то очень известный и влиятельный, либо весьма опасный.
В таких случаях я всегда предпочитаю встретиться с самим заказчиком. Разумеется инкогнито. Так, чтобы он не мог запомнить мою внешность. Смысл тут простой. Если имя цели передать через посредника, то его придётся убрать. Тот об этом знает и потому сам никогда не пытается выяснить эту информацию у потенциального клиента.
Встречу назначили в старой заброшенной деревенской церкви. Она удачно расположилась посреди давно запущенного парка. Так что войти и выйти незамеченным труда не представляло. Кроме того в самом храме сохранились кабинки для исповеди. Устроившись в одной из них, я мог выслушать просителя, сам оставаясь для него невидимым.
Естественно личность самого вероятного заказчика, как и вся информация о его жизни, роде занятий, финансовом положении и даже некоторых тайнах была заранее изучена. Кроме того за ним установили негласное наблюдение. Я должен был убедиться, что этот контакт не является ловушкой. А такие случаи с каждым из нас хоть раз да происходили.
Проблема неожиданно возникла с Изабелл. Она непременно тоже желала присутствовать, ссылаясь на то, что знает этого человека. То, что Леди Монтгомери знакома со всеми богатейшими людьми Альянса я и так знал. А как могло быть иначе? Собственно большую часть сведений о возможном клиенте я через неё и получил. Но двигало ей сейчас уже не желание помочь, а чистой воды любопытство. И знакомый с упрямством своей благоверной я не представлял, каким способом её отговорить. В итоге в назначенный день в двух соседних закрытых исповедальнях заброшенной церкви укрылись мы оба.
Прибывший к назначенному времени проситель оказался розовощёким толстяком среднего роста. Одет он был в дорогой классический костюм «тройку». Причём надо отдать должное его портному, костюм был сшит отлично с учётом особенностей фигуры. И не смотря на излишнюю полноту владельца, сидел на нём свободно, но и не болтался, соблюдя золотую середину.
Мужчина осторожно переступил порог ногами, обутыми в эксклюзивные туфли. При этом поморщился от вида пола церкви, заваленного разным мусором. Что поделать – этого он не предусмотрел, подбирая обувь. Видимо давно отвык от того, что кроме паркета и ковров поверхность планеты может покрывать что-то ещё.
Оглядевшись и обнаружив у стены наше укрытие, клиент подошёл ближе и занял предварительно оговорённую позицию рядом с одной из кабинок. Я хорошо видел его сквозь мелкую перфорацию стенки исповедальни. Он же мог в лучшем случае наблюдать некое движение неясной тени.
– Слушаю вас, – произнёс я изменённым голосом.
Внешность моя ему неизвестна, но некоторые люди, особенно обладающие музыкальным слухом, хорошо запоминают голос. Мне же не хотелось на каком-нибудь светском приеме, куда мне периодически приходилось сопровождать Изабелл и где, несомненно, бывал и этот толстяк, оказаться узнанным им.
– Вы – Вестник смерти?
Не то испугано, не то взволновано спросил он.
Я недовольно поморщился в своём укрытии. Ведь предупреждали его не произносить этих слов. Ему только следовало чётко поставить задачу и в случае моего предварительного согласия оговорить сумму гонорара и порядок его выплаты.
– Назовите объект, – потребовал я.
– Что? Объект?
Господи! Да он со страху позабыл все, о чём его инструктировал посредник. По крайней мере, должен был проинструктировать.
– Назовите имя человека, о котором вы хотите попросить позаботиться!
– О нём не надо заботиться. Нужно, чтобы вы его убили!
Идиот! Он сейчас договорится до собственной смерти. А потом я ещё с посредником разберусь.
Тут вдруг у меня появилось некое подозрение. Сначала этот человек хочет, чтобы я согласился называться Вестником смерти, затем ждёт от меня согласия на совершение убийства. Причём иносказание его не устраивает. Только точное слово, определяющее конкретное действие.
– Раздевайтесь, – приказал я тоном, не терпящим возражения.
– Простите, не понял, – растерялся толстяк.
Я начинал злиться.
– Если найду на теле или в одежде хоть намёк на аппаратуру – не прощу, и не надейся. Раздевайся.
Клиент беспомощно оглянулся по сторонам.
– Не стесняйтесь, – подбодрил его я. – тут больше никого нет.
Своим тончайшим слухом я уловил, как в соседней кабинке хихикнула Белла. Нашла время веселиться.
А наш гость всё никак не мог решиться. Хотя в принципе он ещё мог попробовать просто уйти. В конце концов, меня он не видел, а посредника я сегодня же ликвидирую. За такую топорную работу в качестве гонорара только топор и полагается.
– Вы не подумайте. У меня ничего такого нет! – проблеял клиент.
– Я могу сейчас выйти на свет. Тогда раздеваться вам уже не потребуется. Догадываетесь почему?
Вопрос был риторическим. И толстяк это понял. Пыхтя от напряжения (раздеваться без посторонней помощи при такой комплекции занятие непростое) и покрывшись красными пятнами от смущения, он принялся разоблачаться.
Через десять минут представитель высшего общества предстал перед нами в одних необъятного размера трусах. Он смущённо переминался с ноги на ногу на грязном полу, от чего его жирное тело колыхалось, словно фруктовое желе на блюде. Ничего кроме отвращения это зрелище, по-моему, вызвать не могло. А ведь судя по собранному досье, у этого типа имелось две молоденьких любовницы!
По моему требованию он вещь за вещью перетряхнул передо мной весь свой гардероб. Затем так же предмет за предметом подавал мне через слегка приоткрытую дверцу кабинки. Я хорошо знаю, что и где искать. К счастью для клиента ничего подозрительного не обнаружилось. После чего я вернул одежду хозяину и разрешил тому одеться.
Одеваться без посторонней помощи и большого зеркала ему оказалось ещё труднее, чем раздеваться. Кроме того одежда прошедшая досмотр несколько помялась и испачкалась. Поэтому теперь стоявший перед нами человек больше не выглядел солидным господином, а скорее донашивающим остатки прежней роскоши банкротом.
И, разумеется, он был сильно зол. Хотя с детства привитая привычка скрывать свои истинные чувства не позволяла ему как-то проявить это.
– Хорошо, – произнёс я из недр исповедальни, – теперь вы знаете, к чему ведёт нарушение данных вам инструкций по общению со мной. Так?
В ответ он только молча кивнул.
– Постарайтесь в дальнейшем им следовать.
Снова молчаливый кивок.
– Тогда вернёмся к объекту, – предложил я. – Кто он?
Клиент попытался приосаниться, что при его фигуре и теперешней помятости смотрелось скорее забавно.
– Я не назову вам его, пока мы не заключим контракт.
Вот это оказалось неожиданностью. Такое в моей практике происходило впервые. Я вынужден был сделать паузу, дабы пару раз глубоко вдохнуть и выдохнуть, прежде чем продолжить разговор.
– Вы точно понимаете, с кем говорите?
Дело в том, что любой человек даже никогда не имевший дел с вестниками, а лишь наслышанный о них знал наши принципы. Заключив контракт, Вестник Смерти ни при каких обстоятельствах не откажется от его выполнения. И невзирая ни на какие препятствия выполнит его. В том числе и поэтому наши услуги так высоко ценились. Отсюда же следовало правило: контракт никогда не заключался в отношении неопределённого объекта. Ведь в противном случае теоретически Вестнику могли заказать убийство кого-то из братства, близкого человека или даже самого себя. И следуя нашему кодексу, отказаться было нельзя – пришлось бы выполнять.
– Я знаю с кем говорю, – медленно выговаривая слова, явно опасаясь снова сказать что-нибудь непозволительное произнёс толстяк.
Терпение моё не безгранично, но всё же я решил попробовать разъяснить клиенту суть проблемы на привычном ему языке.
– Вы сами станете подписывать договор, в котором отсутствует пункт «Предмет договора»? Кажется, он всегда идёт первым после преамбулы.
– В нашем случае предметом договора является у.., – он осёкся, едва не произнеся запретного слово, – решение моего вопроса.
– А сама ситуация будет описана потом в дополнениях! – съязвил я.
Однако заказчик принял мои слова всерьёз.
– Именно так. Как только мы заключим контракт, вы узнаете имя того, о ком следует позаботиться.
Собственно уже в тот момент я принял решение по поводу этого нелепого заказа. Но за тонкой перегородкой нашу беседу внимательно слушала Изабелл. А её всегда интересовало всё связанное с моей работой. Я уже давно не пытался разобраться в причинах этого почти паталогического стремления. Ведь у неё было всё, что только можно иметь в этой жизни! Хотя возможно в этом и крылась отгадка. Некоторые знакомые из высшего света увлекались азартными играми, просаживая свои нетающие богатства в казино. Другие занимались экстремальными видами спорта, подвергая свою жизнь и здоровье риску. Острые ощущения – вот чего им всем недоставало. Кроме того её мать была Вестником. Белла не помнила её. И, наверное, таким образом, желала ощутить её присутствие в своей жизни. Так что пусть послушает. Станем считать это практическими занятиями для лучшего усвоения учебного материала.
– Может, попробуете объяснить, отчего нельзя узнать имя сейчас? – поинтересовался я тем временем уже без особого интереса.
– Это очень и очень опасная личность!
Толстяк перешёл на шепот, словно боялся быть услышанным кем-то кроме меня. Похоже, он здорово был напуган тем , кого собирался заказать.
– И что с того? – удивился я искренне. – Чаще всего именно с такими мне и приходится иметь дело.
– Но этот человек представляет опасность и для вас!
– Даже так?
На что только не идут некоторые умники, дабы протолкнуть свой сомнительный заказ. Но этот пошёл дальше всех. Вот только малость перемудрил. Как, не зная меня лично, он мог разглядеть в чьих-то действиях намерение причинить ущерб именно мне? Или он говорил обобщённо, имея в виду вообще вестников? Тогда последний его пассаж выглядел совсем уж по-детски беспомощным. Нам всегда угрожает опасность. Это как сообщить антилопе, что её в любой момент готов сожрать хищник или застрелить охотник. Антилопа живёт с этим знанием от самого рождения.
– Если этот человек представляет для меня угрозу, тем более назовите его и характер угрозы. И если всё окажется так, как вы говорите, я избавлю вас от страхов с ним связанных за полцены. Раз это и моя проблема тоже, то и расходы пополам!
Мой собеседник извлёк из кармана пиджака носовой платок и протёр внезапно покрывшийся потом свой лоб и жирную шею.
– А если вы, узнав о ком идёт речь, решите не заключать сделку? Где гарантия, что ему не станет известно о моей попытке его… позаботиться о нём?
– От кого?
– Да хоть от вас. Вы же тогда не будете связаны контрактом!
Он вспотел ещё сильнее, наверное, испугавшись теперь собственной дерзости, и снова принялся обтираться.
– В таком случае нам говорить больше не о чём.
Я постарался произнести это так, чтобы собеседник почувствовал, как глубоко оскорбил меня своим предположением.
На самом деле этот человек меня очень удивил. Не так-то легко даже весьма состоятельному господину выйти на контакт с посредником для предложения работы Вестнику смерти. Мы не даём рекламу и не распространяем визитки с адресами и телефонами. Кроме того всем известна наша традиция не оставлять живых свидетелей. Поэтому обычно уже одно то, что кандидат в клиенты смог продвинуться так далеко говорит о его уме и личной храбрости. Но сейчас передо мной стоял трус, да ещё и весьма недалёкий. Видимо всё же придётся сделать оргвыводы в отношении человека его рекомендовавшего.
– Вы отказываетесь?
Толстяк от неожиданности даже перестал трястись и потеть. Он уставился на кабинку так, будто мог видеть меня сквозь закрытую дверцу.
– Вы хоть знаете, о каком гонораре идёт речь?
Конечно я знал. Предварительный размер вознаграждения потенциальным клиентом оговаривается ещё на предварительном этапе с посредником. Окончательную сумму устанавливаю уже я сам в зависимости от статуса цели, сложности исполнения заказа и расходов которые потребуются на подготовку. Однако бывали случаи, когда я соглашался работать, так сказать по бартеру, как в деле о «Зубе Тигра», или за символическую плату в один золотой, как в случае с Генри Монтгомери. За Тигра мне обещали легализацию и амнистию. (Чего так и не произошло). А Генри я фактически заказал сам себе. Можно сказать из личной неприязни. Хотя он и приходился сводным братом Изабелл.
– В курсе, – подтвердил я.
– И всё равно отказываетесь от сделки?
Похоже, этот субъект реально не понимал, с кем имеет дело.
– Я не привык повторять дважды.
– А если я утрою сумму?
Лет сорок с небольшим назад в начале моей карьеры на Земле в нынешнем качестве я возможно и соблазнился столь внушительными деньгами. Вестники тогда вообще не брезговали никакой работой. Ведь мы лишились своего мира, а отомстив виновному в этом – ещё и возможности законно зарабатывать себе на жизнь. Но теперь состояние моих финансов вполне позволяло браться лишь за те заказы, которые меня устраивали. И то лишь с целью не утратить навыки и не потерять форму.
– Разговор окончен, – не терпящим возражения тоном произнёс я. – Уходите.
Толстяк продолжал топтаться на месте. Видимо никак не мог поверить в окончательный отказ. Ведь в бизнесе такая тактика известна. Отвергнуть соглашение, но снова вернуться к нему, если другая сторона поднимет ставку. Только это был не тот случай.
– Если желаете, могу вас проводить.
Несостоявшийся клиент весь побелел от такого предложения. За стенкой снова хихикнула Белла.
– Нет-нет! Не утруждайте себя! Я найду дорогу.
Голос у него дрожал как и ноги, когда он пробирался к выходу из церкви уже не обращая внимания куда наступает своими эксклюзивными туфлями.