Попадая на крючок собственного интереса, мы порой не замечаем, как чужие мысли искушают нас, незаметно проникают на уровень бессознательных глубин и прорастают паразитирующими убеждениями, мимикрируя под собственные. И тогда уже сложно отследить неуловимую цепочку событий, которая привела к потере истины, ибо механизмы эти управляют инстинктами. Ведь самые сильные манипуляции те, которые мы никогда не заметим, которые обращены к теневой стороне нашей души и действуют в обход разума.
Все начинается с интереса, с яблока, которое таит в себе и знания, и опасность, и первородный грех. Когда, переоценивая свои силы и не видя последствий, следуем за змеем, становимся марионетками в его бесконечной игре.
– Мной невозможно манипулировать, уж поверьте, я это считываю на раз-два-три. Благо уровень интеллекта позволяет не быть дурой!
– Это прекрасно, прям сверхспособность какая-то! Мне бы такую. А знаете, чем хорошая манипуляция отличается от плохой?
– Своей сложностью?
– Скорее своей незаметностью. Хорошую вы не увидите и решите, что сами пришли к своим выводам. И останется лишь неприятное послевкусие, будто вами воспользовались.
– Возможно…
– Скажите, как вы относитесь к политике?
– Странный вопрос! Как это связано с тем, что мне кажется, будто я живу не свою жизнь? Не пойму.
– В политике много манипуляций, просто интересно, что вы думаете по этому поводу.
– Да ничего особенного я не думаю. Я совсем не касаюсь ее и не хочу туда вникать, за новостями не слежу, блогеров не слушаю и каждый раз затыкаю уши, когда кто-то поднимает эту тему. – Анна опустила глаза, ее рот скривился в нервной улыбке. – Я бы хотела так сказать, но это неправда!
– Почему же?
– Время от времени я все же погружаюсь в эту вязкую, липкую субстанцию информационного болота, плавая в нем некоторое время. У меня нет телевизора, и это осознанное решение ― избавиться от самого явного орудия пропаганды, но есть интернет. – Анна издала истеричный смешок и продолжила: – А этот инструмент, как мне кажется, гораздо более коварный и изощренный.
Елена, психотерапевт с многолетним стажем, лишь вопросительно посмотрела на Анну, и та продолжила мысль:
– Почему? Да потому что, глядя на экран, люди думают, у них есть выбор. Верят, будто сами решают, что смотреть, что читать, и всегда смогут распознать любые манипуляции, если таковые будут. И это не просто самоуверенность – это иллюзия контроля, которая создает ложное чувство свободы, ослабляя фильтр критического мышления, ловя жертву на крючки «нужных» ценностей.
– Так вы все-таки тоже попадаетесь на чужие манипуляции?
– Я нет! Я это легко считываю. Я понимаю, что все те мнения, которые звучат вокруг, – это лишь рычаги воздействия на сознание людей. Каждый блогер, каждый инфлюенсер – они все формируют ложную реальность для тех, кто не умеет мыслить самостоятельно.
– Но только не вашу, насколько я понимаю. – В воздухе повисло тревожное молчание, и Анна неуверенно кивнула. – А вы сами манипулируете другими?
– Нет, уважаю свободу воли. Каждый сам выбирает, какую жизнь ему жить.
– А откуда тогда чувство, что вы живете не свою? Чужую?
На мгновение Анна задумалась, но потом продолжила свой монолог, будто проигнорировав вопрос Елены:
– Пропаганда как вирус, который сразу не вызывает симптомов, но продолжает распространяться, проникая в каждый уголок твоего разума. А потом, в какой-то момент, вдруг человек обнаруживает, что мысли, которые считал своими, на самом деле не его. Они буйным цветом прорастают в сознании, чуждые и незваные, управляют решениями, управляют выбором человека. Когда он уже не может отделить их от собственных идей, потому что граница между ними стирается, становясь невидимой.
– Мне кажется, в ваших словах кроется ответ на ваш основной вопрос.
– Даже не знаю… – Анна задумалась, ее глаза еле заметно задвигались, будто она что-то перебирает в своей голове, пытается найти ответ. – Мой маленький мир – это бесконечный выбор того, что мне нравится, вдохновляет, откликается в душе. Мои мысли текут по этому избирательному потоку, не касаясь всего лишнего и ненужного. Но вот каждый вечер я все-таки открываю новостной чат, чтобы просто быть в курсе. Листаю ленты, бегло скользя глазами по заголовкам, словно это ритуал какой-то. И каждый раз в конце этого забега возникает одна и та же мысль: «Ну да, понятно, все как всегда». Либералы с их двойными стандартами все так же раздражают меня до глубины души. Очередные лозунги вызывают недоумение, и порой все кажется таким абсурдным, будто мир действительно сошел с ума. Поэтому – да, мной сложно манипулировать! Моя реальность уже давно выстроена.
– Значит ли это, что вы живете ту жизнь, которую сами для себя выбрали?
– Логически вроде да, но по ощущениям скорее нет. Будто то, что есть в моей жизни – это не то, чего я хотела на самом деле.
– Какие эксперты вас привлекают в политике?
– Умные, харизматичные, сексуальные, ну и честные, конечно.
– Интересно, что честность вы поставили на последнее место. Как думаете, умному и харизматичному, например как Мефисторов, будет легче вас обмануть?
– Очень сомневаюсь!
Елена улыбнулась и продолжила провокацию.
– Мефисторов умный человек. Вам бы понравилось, как он рассуждает на темы философии и управления массами. Он умело собирает электорат среди своих противников, мастерски увлекая их за собой. В прошлом году его даже выбрали секс-символом года в каком-то журнале. И да, во многих вопросах с ним трудно не согласиться, и этим он коварен. Подобно искусителю, незаметно пробирается прямо под кожу. Но действительно, вам-то бояться нечего, вы не попадете под его чары. Так ведь?
– Вы меня заинтриговали! Нужно послушать этого Мефисторова! – Аня ощутила прилив интереса и добавила уже с нотками азарта в голосе: – Меня не проведешь! Да, умные мужчины мне всегда нравились. Что же такого в этом Мефисторове, что он так умеет обольщать, увлекать?
– Вот вы мне и расскажите на следующей встрече. А сегодня время уже вышло. Предлагаю вам вот над чем подумать: пока мы верим в свою исключительность и не признаем проблему, ее сложно обнаружить и что-то с ней сделать. А для этого нужно признать свою уязвимость. Мы не виноваты, что периодически подпадаем под чужое влияние. Это действительно порой сложно контролировать, но это можно заметить, если уметь признавать свое несовершенство. И это не делает вас хуже или слабее, скорее наоборот.
На мгновение у Анны заблестели глаза, будто она вот-вот расплачется, слова Елены попали в самое сердце, но потом девушка взяла себя в руки, надела привычную маску равнодушия и уже холодным ровным тоном произнесла:
– Обещаю подумать над этим. Встретимся через неделю.
***
– Мам, вставай, мне в школу пора! – звонкий голос дочери-первоклашки разбудил Анну. Мила стояла у кровати, ее волосы были слегка растрепаны, а в руке она держала расческу, красноречиво намекая, что пора помочь с прической. На кухне Дима, муж Анны, уже потягивал свой любимый чай с бергамотом и, как обычно, просматривал финансовые новости. Школа Милы находилась в двадцати минутах езды от дома, и именно отец семейства каждое утро отвозил дочку на занятия.
Аня помогла дочке одеться, заплела ей косичку, заварила крепкий кофе, чтобы окончательно проснуться, и обменялась остроумными шутками с мужем. Еще через несколько минут Аня уже стояла на пороге и провожала близких ее сердцу людей в новый день.
– А поцеловать? – спросила Мила, привычно подставляя щеку. Все засмеялись, и ритуал любви был исполнен.
Анна обняла мужа, поцеловала его и искренне пожелала хорошего дня, после чего закрыла дверь. Внезапная, необоснованная усталость, преследовавшая ее в последнее время, вновь накатила. «Какая-то неправильная весна», – подумала Анна, возвращаясь в постель.
И вправду, на улице царил холод. Март больше напоминал затянувшийся февраль, и даже намека на тепло не было. Ветер неистовствовал, завывая, а ветви деревьев без устали барабанили по окнам, создавая монотонный, раздражающий шум.
Комната медленно наполнялась серым, безжизненным светом. Анна закуталась в одеяло еще сильнее, и мысли ее вернулись к Мефисторову и вчерашнему разговору с Еленой. Любопытство пересилило, и она решила посмотреть его последний эфир. Телефон удачно оказался под рукой. Она быстро нашла нужную запись и нажала «play».
Это был диалог двух мужчин. Анна с первых же минут начала анализировать, оценивающе всматриваясь в каждое движение Мефисторова, пытаясь разгадать ход его мыслей.
«Какой-то невзрачный, скучный тип задает вопросы Мефисторову, а тот отвечает томно, неспешно, словно ленивый кот, тщательно обдумывая каждое слово. Взгляд у него, конечно, хитрый, глубокий, а голос удивительно приятный, низкий, почти бархатный. Даже если выключить звук, он все равно будет вызывать интерес, как человек, от которого невозможно отвести фокус внимания, что-то и правда есть в нем притягательное. Но при этом мне совсем не нравится, что он говорит. Он мастерски переворачивает правду, подавая ее под нужным соусом. Люди, не желающие или не умеющие разбираться в сути вещей, с удовольствием проглотили бы все, что он пропагандирует, принимая каждое его слово за чистую монету. Но не я. Я его вижу насквозь: с одной стороны, он кажется обаятельным, умным, а с другой – будто служит чему-то темному. Его слова – не просто манипуляция, а какая-то опасная игра с истиной. Все это тонкая грань, которая увлекает за собой слабаков, все больше заманивая в свои сети».
Анна открыла заметки на телефоне и начала записывать свои мысли, чтобы потом обсудить с Еленой:
«Заметка 1. Мефисторов – интересный персонаж, тут не поспоришь. Наверное, его можно одновременно и ненавидеть, и восхищаться. Да, что-то в нем есть такое. Он не красавец в привычном смысле, но обладает каким-то природным магнетизмом. Это не физический притягательный образ, а скорее уверенность в себе, спокойствие, интеллектуальность. И, конечно, его томный, хрипловатый голос, успокаивающий, обволакивающий словно в кокон. Легкая ирония, с которой он говорит, и умение делать даже самые банальные фразы убедительными – все это подкупает».
«Заметка 2. Иногда он едва заметно облизывает губы, как будто получает удовольствие от сказанного, наслаждаясь эффектом, который производит на окружающих. И несмотря на всю эту привлекательность, в нем нет ни напыщенности, ни самовлюбленности. Он остается спокойным, но где-то в этом спокойствии скрывается острый, почти ядовитый взгляд…»
***
Анна стояла на старинном каменном мосту, местами заросшем зеленью, а внизу бушевал океан, где все больше серфингистов ловили новые волны. Она следила за мужчиной, который умело и легко скользил по воде, и каждое его движение увлекало за собой, завораживало.
Анна достала телефон, наушники, включила эфир с Мефисторовым, направилась к широкой полукруглой лавочке с каменным столом, окруженной свежей зеленью молодых деревьев. Села и начала слушать. Ветер ласкал ее кожу, и она иногда смотрела вниз на мужчин, скользящих по волнам, – время замедлилось.
Вдруг Анна ощутила, что рядом сел незнакомый мужчина – так близко, что могла почувствовать тепло его тела. Сначала ей захотелось повернуться к нему, возмутиться, встать и уйти от такой наглости, но что-то остановило Анну, и она почувствовала невероятный импульс возбуждения во всем теле.
– Вам нравится человек на видео? – раздался голос незнакомца.
Анна, не поворачиваясь, ответила:
– Совсем нет, но кое-что в его словах кажется интересным.
«Почему этот голос показался мне таким знакомым?»
Затем провал в памяти, и в следующее мгновение Анна уже лежит на каменном столе, не понимая, что происходит. Словно очнулась после долгого сна. Сзади ее обнимал мужчина. С одной стороны, происходящее вызывало у Анны недоумение, а с другой – она не хотела ничего предпринимать, позволяя происходить безумию, словно так и было задумано.
Снова импульс возбуждения по всему телу и лишь одна мысль: «Не хочу ни о чем думать, не хочу ничего решать!»
***
«Какой странный вход! Небольшая дверь в невзрачном старом здании, которое вот-вот обвалится. Я бы подумала, что это вход в подвал или хозяйственное помещение, но неужели именно здесь проходит выступление известного Мефисторова? И еще этот странный запах, будто все пропитано сыростью», – подумала Анна, и сделала шаг в неизвестность, следуя за своим любопытством.
Анне казалось, что она пробирается в логово зверя. Но интерес манил все больше и больше. За первой дверью открылось тесное помещение с бархатными стенами, украшенными крупным шахматным принтом фиолетового цвета, словно опять намекая на странность этого места, предостерегая. Но Анне было все равно.
Дальше еще одна дверь, ведущая в роскошный зал: тяжелые хрустальные люстры, обилие свежих цветов, стеклянные столы, резные стулья. Море людей в зале. Кто-то сидел молча за столами, кто-то просто бродил с отсутствующим взглядом, некоторые искали свое место, другие негромко болтали и даже спорили.
Возле большого окна Анна увидела Мефисторова, он разговаривал по телефону, заметив Анну – улыбнулся. На нем была черная куртка из кожи с пестрым меховым воротником зеленого цвета, огромная меховая шапка и узкие черные бархатные брюки. Анна поморщилась от увиденного, но решила, что это просто эксцентричный образ, способ самовыражения, и притом не самый плохой.
Вдруг ее внимание привлекли разбросанные по полу маленькие стеклянные шарики. «Опасно – подумала она, – можно поскользнуться».
Но ее взгляд и внимание вернулись к Мефисторову, и мысли начали путаться. Затем вспышка света – и все как в тумане.
Через мгновение Анна снова почувствовала присутствие мужчины совсем рядом. Он сидел, положив руку на ее колено. Теперь она точно знала, этот мужчина – Мефисторов. В этот момент в мире будто никого не существовало, только он и она. Происходящее пугало Анну.
«Это неправильно», – промелькнуло в ее голове. Но мысль тут же утонула в нарастающем вихре ментального возбуждения. Смена декораций.
***
– Я знаю, что ты хочешь меня. Почему же ты сопротивляешься? Мы с тобой давно знакомы, – произнес он тихо, но так, словно слова его вплетались прямо в сознание Анны.
Объятия Мефисторова обжигали. Ей казалось, что он хочет проникнуть в нее, соблазнить, наполняя чем-то чужеродным, противоестественным.
– Отойди. Я не хочу, чтобы нас видели вместе! – выпалила она, но голос дрогнул.
– Нет, Анна! Ты знаешь, что сама этого хочешь. Это ты впускаешь меня, не я, – ответил он уверенно и спокойно.
Мир снова замедлился. Его пальцы скользнули по шелковистым волосам Анны. Каждое его прикосновение словно обезоруживало, и каждая клеточка ее тела предательски отзывалась на его прикосновения, на его слова, которые эхом доносились до нее. Он играл, заставляя Анну жаждать большего, не спешил, не торопился, лишь дразнил, заманивая в паутину, из которой уже невозможно будет выбраться.
«Почему мне так нравится быть в его власти? Почему рядом с ним я не могу думать ни о чем и ни о ком другом? Почему не уйти?»
Но Мефисторов ждал. Как будто хотел, чтобы Анна сама разрушила границы, чтобы следующий шаг навстречу к нему сделала она сама. И она сделала.
В этот миг вся комната залилась алым светом. Бархатные стены вокруг показались живыми, как будто пульсировали в такт их дыханию. Пространство дрогнуло.
Теперь он сидел напротив Анны и лукаво улыбался, молча ждал, что она сама разрушит последний барьер и пустит его в свое сознание. Все происходящее казалось странно нереальным.
В этот момент Анна открыла глаза, пытаясь понять, что вообще происходит, и увидела рядом лежащий телефон. Эфир с Мефисторовым закончился, и светился только черный экран.
«О боги, это был всего лишь сон под голос Мефисторова! Как же ловко он проник в мое подсознание! Теперь я знаю, как это работает! Вот же змей! Брр… неприятно… хочется быстрее отмыться от этого ментального нападения…»
А уже вечером Анна снова ввела в поисковую строку браузера слова «Мефисторов новое».