В конце XVIII века Калужская провинция входила в состав Московской губернии. Следовательно, Козельск и Оптина пустынь относились к Московской епархии. Митрополит Платон (Лёвшин) имел титул Московского и Калужского. Однако это длилось недолго: в 1799 году уже была образована самостоятельная Калужская епархия. За год до воцарения на Российском престоле Императора Павла произошло событие, положившее начало не просто возрождению Оптиной пустыни, а ее коренному пересозданию.
Митрополит Платон (1737–1812), один из образованнейших иерархов Русской Православной Церкви, не только молитвенник и аскет по своей жизни, но и блестящий «московский Златоуст», воспитатель и друг Павла I, проявил много заботы о монастырях своей огромной епархии. Ранее немало их было закрыто, а иные бедствовали подобно Оптиной пустыни. Митрополит делал для них все, что было в его силах. Посетив Козельск и осмотрев его храмы, владыка решил взглянуть на Оптинский монастырь. Местоположение его показалось ему прекрасным, – быть бы здесь целой Лавре, ведь вокруг на десятки верст нет другого монастыря, а край населен был весьма плотно.
Владыка сначала поручил строителю Пешношского монастыря архимандриту Макарию († 1811) взять Оптину пустынь под свою опеку (а тот уже опекал в епархии шесть обителей) и «учредить ее к лучшему» (отец Макарий был известен как аскет-подвижник, он имел переписку с отцом Паисием (Величковским)). Затем назначил пешношского иеромонаха Иосифа строителем (управляющим) обедневшей обители. Одновременно был переведен сюда из Перемышльского Лютикова монастыря иеромонах Сергий, на которого была возложена забота о возобновлении службы.
Спустя год иеромонах Иосиф по болезни уволился от настоятельской должности15. Узнав об этом, митрополит Платон призвал пешношского игумена и попросил его дать в Оптину «для ее устройства совершенно способного и вполне благонадежного человека». Архимандрит Макарий подумал-подумал и ответил: «Да у меня нет таких, владыка святый… А вот разве дать тебе огородника Авраамия?». Преосвященный почувствовал в такой оговорке нечто такое, что вызвало у него желание увидеть своими глазами этого огородника. Пришлось отцу Авраамию побывать в Москве у митрополита. Тщетно он ставил на вид свои немощи, говоря, что такое назначение выше его сил. Он не был стар. Владыка назначил его настоятелем Оптиной пустыни16.
И вот он здесь. Впоследствии он рассказывал, что в Оптиной бедность была крайняя: «Не было полотенца рук обтирать служащему, а помочь горю и скудости было нечем. Я плакал да молился, молился да плакал…». Через два месяца, не видя ниоткуда помощи, отец Авраамий отправился в Пешношский монастырь и излил свою скорбь старцу, архимандриту Макарию. Что же тот предпринял? Помня просьбу к нему преосвященного Платона не оставлять Оптиной в беде, он велел запрячь свою тележку, взял с собой отца Авраамия и поехал по знакомым ему помещикам, жившим в округе. «Они, – вспоминал отец Авраамий, – в короткое время… снабдили меня всем необходимым, так что я привез в монастырь воза два разных вещей. Возвратясь со сбору, старец пригласил меня отслужить с собою, а после служения и общей трапезы, совершенно неожиданно для всех, обратился к своему братству с такими словами: “Отцы и братия! Кто из вас пожелает ехать с отцом Авраамием для устроения вверенной ему обители, я не только не препятствую, но и с любовию благословляю на сие благое дело”»17.
Несколько братий и трудников вызвались перейти в Оптину, и таким образом монастырь неожиданно населился и укрепился свежими силами. В дальнейшем, помня этот поступок настоятеля Макария, отец Авраамий и сам помогал таким же образом другим монастырям. Так, он впоследствии отпустил с иеромонахом Макарием в Малоярославец, в Николаевский монастырь, около четырнадцати братий, а с отцом Мефодием в тот же монастырь и с отцом Корнилием в Тихонову пустынь по десять человек.
Преосвященный Платон продолжал опекать Оптину. Получив от отца Авраамия жалобу на воровство и бесчинства окрестных жителей, он обратился к Калужскому губернатору А.Д. Облеухову с просьбой навести порядок вокруг монастыря и призвать жителей Козельска и деревень к «хранению должного благоговения к обители». Между тем дал братии Оптиной мудрый духовный совет: «Святая монашествующих жизнь все сии напасти или отвратит, или терпением препобедит, а Бог, видя терпение рабов Своих, невидимо защитит»18. Получив же известие о желании одного из помещиков, поручика Ф.И. Рахманинова, «на свой кошт» соорудить новый иконостас с иконами, владыка наложил следующую резолюцию на прошении о дозволении сего: «Бог благословит! Се видите, что иные вас оскорбляют, а других Бог возбуждает к вашему утешению»19.
В декабре 1796 года Император Павел Петрович начал свое царствование и уже в следующем году приступил к отмене разрушительных для монастырей указов. В декабре 1797 года вследствие Высочайшего указа Оптина (как и другие обители) получила в «милостивое подаяние на вечные времена» по 300 рублей в год. Даны были Оптиной пустыни мельница на реке Сосенной и пруд для рыбной ловли.
В 1799 году, как нами уже было отмечено, была образована Калужская епархия. Преосвященный Феофилакт, назначенный на эту кафедру, видя труды отца Авраамия по поднятию духовной жизни в Оптиной, поручил ему в 1800 году восстановить на средства, предоставленные купцом Целибеевым, пришедший в упадок Малоярославецкий монастырь. Устроив эту обитель, отец Авраамий предложил туда на должность строителя одного из оптинских насельников, иеромонаха Мефодия, после которого там игуменское место занял оптинский же инок Парфений. Так что Оптина пустынь, едва окрепнув, начала оказывать живительное действие на другие святые обители: Тихонову Калужскую, Лихвинский Добрый монастырь. Одно время отец Авраамий был настоятелем двух монастырей сразу: Доброго и Оптиной. Когда миновала надобность в его опеке над Добрым монастырем, отец Авраамий, уже в сане игумена, сосредоточил свои труды, по благословению епископа, лишь на одной Оптиной.
При отце Авраамии к 1804 году закончено было строительство трехъярусной колокольни с каменными братскими келиями с обеих ее сторон. В 1811 году завершено было строительство Казанского собора и больничной церкви с шестью при ней келиями. Появилась при нем и каменная с деревянным мезонином братская трапеза (и точно такого же вида настоятельский корпус). На территории обители между храмами и корпусами келий разведен был жившим в обители помещиком Алексеем Прокофьевичем Татищевым великолепный фруктовый сад.
По прошению игумена Авраамия, поданному 21 июля 1808 года, братия Оптиной с семи монашествующих (вместе с настоятелем, как и положено было по штату) была увеличена до тридцати, не считая трудников. Государь Александр Павлович подписал 18 января 1809 года указ Синода об этом. Деятельность игумена Авраамия вызывала искреннее уважение Калужских преосвященных, сменявших друг друга на этой кафедре владык Феофилакта, Евлампия и Евгения. Напомним, что епископ Евгений (Болховитинов; 1767–1837; на своей последней кафедре митрополит Киевский и Галицкий) был выдающимся духовным писателем, археографом, знатоком древних церковных рукописей, глубочайшей духовной жизни человеком.
В 1812 году после Бородинского сражения фельдмаршал Кутузов объявил, что не допустит войск Наполеона до Калуги, куда те рвались после оставления сожженной ими Москвы. Калужские власти твердо поверили слову главнокомандующего и не стали принимать никаких мер к сохранению имущества. Но оптинский игумен Авраамий все же кое-что предпринял: он упаковал в ящики церковную утварь, ризницу и библиотеку и приискал в дремучем лесу, в пятнадцати верстах от Оптиной, большую пещеру, которую и приготовили для временного пребывания имущества и братии в случае прихода врага в Козельск. Кутузов сдержал свое слово и разбил французов под Малоярославцем. Наполеон вынужден был уходить из России по Смоленской дороге, уже ограбленной им же, уходить путем отчаяния и гибели.
На третий день после битвы под Малоярославцем, то есть 14 октября, в Оптиной пустыни совершено было благодарственное с коленопреклонением молебствие, которое заключено было крестным ходом вокруг обители при огромном стечении народа.
Спустя три года здоровье игумена Авраамия пошатнулось настолько, что он попросился на покой с проживанием в Оптиной, где он мог бы как скромный инок довольствоваться трапезою, одеждою и обувью, а также дровами для келии. Преосвященный Евгений, однако, не отпустил его на покой. Скончался игумен Авраамий 14 января 1817 года. Надпись на его гробнице гласила: «Под сим камнем погребено убогое тело многогрешного черноризца игумена Авраамия, которому от рождения своего 58 лет, и во оной пустыни был настоятелем 20 лет и 3 месяца…»20.
«Как начальник братства, им самим собранного, – пишет историк обители, – о[тец] Авраамий был строг и взыскателен, но отнюдь не своенравен. Введя в обновленной им обители новый порядок примерной, нестяжательной жизни, он был строгий блюститель его и, опираясь на личный пример, требовал точного исполнения своих приказаний и распоряжений в делах общежития. Посредников он не терпел: каждый из иноков в нуждах своих обязан был относиться прямо к нему, за что особенно и любила его братия. <…> Все калужские архипастыри удостоивали его особенного своего благоволения и доверенности и часто представляли в пример другим Авраамия и его обитель»21.
В феврале того же 1817 года была составлена опись личного имущества игумена Авраамия. Вот все, что он имел: «Крест серебряный с финифтью. Наличный параман, шитый золотом и шелком, в рамке. Параман с крестом деревянным. Образа: Спасителя, сидящего на Престоле. Спаса Нерукотворенного. Николая Чудотворца. Епитрахиль келейная гарнитуровая. Книги: Молитвенник. “Добротолюбие” в трех частях. Следованная Псалтирь. Служебник. Последование на день Святыя Пасхи и на всю седмицу. Вещи: портрет архимандрита Николаевского Песношского монастыря Макария. Очки зеленого стекла в серебряной оправе. Часы в серебряном футляре… [Хрустальная] кружка… Камилавка с клобуком фланелевым. Камилавка пуховая. Шапка хорьковая. Два кушака шелковых поношенных. Муфта плисовая на лисьем меху. Кошелек шелковый вязаный. Два бумажника кожаных. Рукавицы оленьи и шерстяные вязанки. Три пары шерстяных чулок. Сапоги козловые поношенные и туфли. Три сорочки, три ручника и три носовых платка. Кожаный пояс. Подрясник полусаржевый. Ряса такая же. Другая ряса плисовая черная на лисьем меху. Подушка и войлок, и одеяло бумажное. Зеркало. Гребенка. Ножницы. <…> Счеты. Щетка. Оселок. Молоток. Деревянный игольник. <…> Шило. Огниво. Железная лопатка и деревянные грабли»22.
Игуменом Оптиной пустыни после отца Авраамия стал его верный помощник иеромонах Маркелл, бывший с 1812 года отцом экономом. Но через два года он был перемещен в Тихонову пустынь. Настоятелем Оптиной назначен был эконом калужского архиепископского дома игумен Даниил. При нем построено было каменное здание братской трапезы (1822) и введен устав Коневского монастыря (1824). Бывший тогда епископом Калужским и Боровским преосвященный Филарет (Амфитеатров) писал в своей грамоте, данной обители по этому поводу: «Богоспасаемой Калужской епархии Козельской Введенской пустыни настоятель игумен Даниил, со всею во Христе братиею, во время посещения нами сей святой обители, лета 1824 года августа 28 дня, представили нам прошение следующего содержания: воспоминая данные ими пред алтарем Господа нашего Иисуса Христа и Церковию Его святою обеты провождать постническое по Бозе житие во всякой трезвенности, целомудрии, нестяжательности, послушании и взаимной друг ко другу любви евангельской, в надежде получить от Господа Царствие Небесное, обетованное любящим Его и работающим Ему всем сердцем в хранении святых Его заповедей, по примеру преподобных отец, установивших правила общежительных монастырей, имеют они искреннее и единодушное желание исполнять устав общежительного монастыря, писанный для Коневской обители, Святейшим Правительствующим Синодом рассмотренный и для подражания во все епархии Российской Церкви разосланный. Почему, призвав в помощь Господа и Спасителя нашего, да сила Его совершится в немощах их, просили нас благословить их намерение и для введения означенного устава в Козельской Оптиной пустыни снабдить их архиерейскою нашею грамотою. Имея пастырское попечение о благоустройстве сей обители, по местному своему положению весьма способной к монашескому житию, вручили мы вышеозначенный устав, яко душеспасительный, игумену Даниилу при всей братии в соборной Введения во храм Пресвятыя Девы Матери Божией церкви, для всегдашнего хранения изложенных в нем правил как в обители, так и в устроенном при ней, по благословению нашему, от доброхотных христолюбивых подателей ските, для желающих провождать безмолвную жизнь»23.
Преосвященный Филарет (Амфитеатров) был истинный аскет и подвижник, он всюду поддерживал высокие духовные начала и умел внушить любовь к ним. Часто бывая в Оптиной пустыни, он проводил здесь иногда по целой седмице. Его душе близка была жизнь уединенная и безмолвная, но, так как Господь поставил его на высокую кафедру для воспитания других, он и старался создать для монахов условия, необходимые для настоящей молитвы, для подвижнической духовной жизни. С этой целью он устроил скит близ Оптиной пустыни. Прежде чем начать повествование об истории создания Иоанно-Предтеченского скита, мы вернемся на некоторое время назад, чтобы рассмотреть, кто именно, какие иноки были участниками построения этого святого, впоследствии столь знаменитого своими духоносными старцами места.