Идет 2017 год. Он примечателен по трем причинам.
Во-первых, это год столетия Великой Октябрьской социалистической революции. Это событие имело всемирно-историческое значение, а главное, оно изменило радикально жизнь страны. При этом считается, что изменилось все: социальная структура общества, система управления, принципы функционирования экономики и ее структура, был создан новый тип «человека советского», появился новый смысл существования гражданина и страны в целом, изменилось место и роль нашей Родины в мире, возникла новая идеология (она же – новый символ и новый канон веры), возникла новая концепция управления развитием человека как биологического вида.
Грандиозный 70-летний период этого величайшего в истории человечества социально-экономического и управленческого эксперимента закончился в высшей степени неожиданно. Советский Союз самораспустился за одно историческое мгновение, аннулировав все заявленные и реально созданные новшества. И сейчас надо как-то отмечать обязывающий 100-летний юбилей.
Во-вторых, это заключительный год ясности политических и организационных перспектив России. В следующем 2018 году В.В. Путин должен быть избран на следующий президентский срок. В целом понятно, как будет жить и управляться страна в период до 2024 года. Дальше неопределенность резко возрастает. После 2024 года возраст наших руководителей будет играть важную роль: надо обеспечить передачу власти новому поколению лояльных управляющих, пока ты еще в силах контролировать этот процесс. И лучше сделать это до 2024 года. Весьма вероятно, что физически поддерживать нужный темп, ритм и эффективность работы по госуправлению в 2024–2030 гг. той же команде, многие члены которой достигнут 70-летнего возраста, вряд ли удастся. А новая команда – это практически всегда новые подходы. По поводу этих подходов ясности нет. В первую очередь это относится к внутренней политике. Пока ясно только, что применяемые решения и методы управления не позволяют экономике развиваться теми темпами, на которые она способна, и которые требуются заявленным местом России в мире.
В-третьих, в 2017-м, а точнее в 2015–2020 гг. уходят на пенсию и отходят от активной экономической, предпринимательской, управленческой деятельности люди поколения 1950–1960 гг. рождения, которые будучи 30–35-летними в 1988–89 годах совершили Великую русскую буржуазную революцию, а затем получили то, что не досталось Столыпину: 30 относительно спокойных лет российской истории и свободной экономической и политической деятельности. Хорошо было бы понять, что сумели и что не успели сделать эти люди.
Что самое удивительное: по всем этим трем пунктам нет не только консенсуса в обществе, но нет даже сколько-нибудь системно организованного перечня вопросов, обсуждая которые, люди могли бы осмысленно самоопределиться. Что еще более неприятно – не сформулированы задачи научных исследований, которые могли бы обеспечить эти дискуссии проверенной и обоснованной фактологической базой. Почти любая дискуссия о прошлом и будущем России, персоналиях и событиях сегодня (а в средствах массовой информации – практически любая) – это спор по типу «твое слово против моего слова», и победа достигается силой голоса и геройским обаянием оратора.
Никому не приходит в голову провести голосование среди учителей, медсестер, работников ресторанов и операторов станков с числовым программным управлением по поводу технологических перспектив применения наноструктур из кобальтитов-лантана-стронция. А вот вопрос, кто более успешно провел структурную перестройку экономики страны: Сталин с Молотовым и Ворошиловым или Ельцин с Гайдаром и Чубайсом, широко обсуждается в перечисленных аудиториях и безапелляционно решается народным голосованием. Хотя и тот и другой вопрос требуют профессионального рассмотрения, а решение должно быть обосновано тщательно изученными и проверенными фактами. Причем очень важна сама постановка вопроса. Вот, например, если посмотреть на 1990-е и 2000-е годы с точки зрения дилеммы, что это было: самый успешный в истории России проект модернизации или стояние на коленях – может получиться неожиданный результат не в пользу любимой народной позы.
Хотя это все субъективные предположения. Заголовок данного сочинения ничего другого и не предполагает. Я принадлежу к тому самому поколению 1950–1960 гг. рождения и формально вышел на пенсию, хотя продолжаю работать. Это факт. Я был участником и очевидцем Великой русской буржуазной революции 1988–1993 гг. и последующего 25-летнего периода, который достался нам, а не Столыпину. Это тоже факт. Правда, кто-то может по-другому назвать 1988–1993 и последующие годы, но тут история рассудит.
А дальше уже сплошные субъективные соображения.