На следующий вечер все собрались в столовой.
Гарри был угрюм. Несмотря на ворох писем и визитных карточек с благодарностями за вчерашний бал, он выглядел рассеянным и потерянным. Несколько гостей пришли лично выразить признательность за великолепный приём. Но я видел – он не слушал их. Он будто был где-то далеко мыслями.
Я сидел рядом с Райтом, молча наблюдая за этим странным настроением, пока в комнату не ворвался аптекарь, даже не поздоровавшись.
– Вы слышали? – выпалил он с возбуждённым видом. – Корнет Визе скончался! Я только что был у него.
В зале повисла тишина.
– Что? Как?! – заговорили все разом.
Гарри резко поднял голову.
– Умер? – недоверчиво переспросил он. – Но ведь он только вчера был с нами!
– Именно, – важно кивнул аптекарь, довольный всеобщим вниманием. – Вчера на балу он потерял сознание.
– Обморок? – нахмурился Гарри. – Я и не знал.
– Его нашли без чувств в зимнем саду, – продолжил аптекарь. – Корнет Давинсон обнаружил его и привёл в чувство. Визе был не в себе, бормотал что-то невнятное. Говорят, он был изрядно навеселе.
Я обменялся быстрым взглядом с Райтом. Визе говорил невнятно… после встречи с дамой в белом?
– Но потом, – продолжал аптекарь, не замечая нашего напряжения, – он пришёл в себя и вместе с Давинсоном отправился в офицерскую столовую. Позавтракал. Был бледен, но в остальном здоров. Говорят, собирался ехать в город с визитами. Но вдруг, около полудня, сказал, что устал, будто валится с ног. Он настолько ослабел, что Давинсон буквально дотащил его до палатки. Визе лёг на кровать… и больше не встал.
В комнате стояла полная тишина.
– Он умер перед вечером, – тихо добавил аптекарь. – Денщик нашёл его. Лицо спокойное, даже счастливое… а в кулаке сжимал поблекшую мёртвую розу-ненюфар. Наверное, память о вчерашнем бале, – заключил он с выразительным видом.
Я почувствовал, как во мне поднимается холодная волна. Это был не просто несчастный случай. Я знал это.
Гарри сжал кулаки.
– Когда похороны? – спросил он глухо.
Все стали обсуждать детали, договариваться, кто и когда поедет проводить Визе в последний путь. Но я уже не слушал. Я посмотрел на Райта. Он молчал, угрюмо вглядываясь в пустоту.
Через несколько минут мы, раскланявшись, покинули комнату. Взяв сигары, молча вышли в сад, к самому краю обрыва.
Долина внизу была тиха. Озеро, казалось, дышало ровно и спокойно. Но внутри у меня всё сжималось от тревоги.
– Ну что? – нарушил я молчание.
Райт не ответил.
– Дело нечисто, – продолжил я, скрипнув зубами. – Чёрт возьми, я почти уверен: если бы мы вчера не успели, на месте Визе сегодня мог бы быть Гарри.
Райт вздохнул, устремив взгляд в небо.
– Да знаю я… – буркнул он.
– Ну так почему молчишь? – вспылил я.
– А что мне сказать, Джеймс? – Райт раздражённо отбросил сигару. – Если бы это были индейцы-команчи, если бы это были разбойники, убийцы, да хоть чёртовы фанатики-туги – я бы знал, что делать! Но что я понимаю в… этом?
Он махнул рукой в сторону замка.
Я глубоко вдохнул, пытаясь успокоиться.
– Я её видел, Райт. Я знаю, что видел. Но где? Когда? Я не могу вспомнить, но я точно видел её раньше!
Райт посмотрел на меня с усталой полуулыбкой.
– Ты говоришь «она». Но кто она? Дама в голубом платье? Видение из Охотничьего дома? Или это всё случайность? А если нет… если мы видели её призрак до того, как увидели её саму?..
Он усмехнулся и процитировал:
– «Есть много, друг Горацио, чего не снилось нашим мудрецам».
Я дёрнулся от злости.
– Где тут опасность? – продолжил он задумчиво. – Вот в чём вопрос…
– Опасность есть! – резко сказал я. – Я это чувствую. Я знаю.
Райт глянул на меня с насмешкой.
– О, ну конечно! Наш Шерлок Холмс чует преступление!
– Посмотрим, кто будет смеяться последним, – буркнул я и, круто развернувшись, ушёл в замок.
Но Райт не двинулся. Он остался сидеть на краю обрыва, глядя, как над озером поднимается лёгкий туман. Машинально закурил новую сигару, следя, как кольца дыма медленно тают в холодном воздухе.
Но даже сквозь лёгкий хмель от табака, сквозь размеренное потрескивание углей в сигаре он не мог отделаться от ощущения, что что-то надвигается.
Что-то зловещее.
– Да уж, – выдохнул Саша, разливая новую порцию виски. Бурый напиток плескался в стаканах, словно отражая их собственные мысли – мутные, тревожные. – Мы, получается, сидим сейчас там же, где сто лет назад разговаривали Джеймс с Райтом?
– Читая эти строки и находясь здесь, мы словно сами становимся частью этой истории, – сказал Женя, медленно делая глоток.
– Евгеша, читай дальше, – подала голос Кристина, подперев щёку рукой. Её глаза горели интересом.
– Хорошо, – кивнул Женя, развернул дневник и продолжил чтение, – Записано со слов доктора…
После бала прошоа неделя. Веселье в замке постепенно угасало, жизнь теряла прежний задор.
Гарри каждый день колесил по округе, раздавая визиты и принимая гостей, что, кажется, только раздражало его. Он возвращался уставший, рассеянный, явно недовольный этой светской обязанностью.
Райт стал молчаливым, словно истукан, а Джеймс – всегда живой, остроумный и деятельный – будто переродился. Целыми днями он сидел в своей комнате, окружённый книгами и словарями. Что именно он искал, было загадкой, но я видел, как он тщательно скрывал свои изыскания.
Только старый Карл Иванович имел доступ в его покои. Более того, за последние дни они удивительно сблизились: Джеймс много помогал старику с разбором архива и библиотеки.
На меня и Смита легла вся забота о развлечении гостей. Мы устраивали охоту на зайцев и косуль, ездили на вечерние перелёты уток, травили лис… По традиции все заканчивалось обильными ужинами и выпивкой. Но было не то. Какая-то невидимая тень легла на замок. Гарри становился всё более рассеянным, нервным, и эта нервозность передавалась остальным.
Я часто ворчал себе под нос:
– Что это с Гарри? Влюбился, что ли, на балу? В кого? Говорят, была там какая-то красавица в голубом платье… Не она ли?
А ещё у меня был пациент – молодой поденщик. Однако много хлопот он мне не доставил: к ночи слёг, к закату солнца умер.
Когда Гарри спросил меня о причине смерти, я лишь пожал плечами:
– А чёрт его знает. Точно угас.
В деревне тоже произошло два внезапных случая смерти. Люди бедные, никто особо не обратил внимания.
Джеймс и Карл Иванович лично вызвались передать семьям умерших помощь от Гарри.
А замок… Замок как будто замер в гнетущем ожидании.
Охота и прогулки перестали привлекать гостей, они начали уклоняться от предложений развлечься.
Я из кожи вон лез, пытаясь поднять дух общества: устраивал кавалькады, вечера карт, бильярдные турниры.
Я зорко следил за настроением гостей и их желаниями.
Однажды ко мне подошёл Жорж К. и смущённо теребя манжеты, пробормотал:
– Доктор… можно мне сменить спальню?
– Почему? – удивился я.
– Моя… моя комната слишком холодная, – ещё больше покраснев, ответил он.
– Холодная? Летом? – Я поднял брови. Но, увидев, как он смущён, только кивнул. – Хорошо.
Позже вечером я увёл его в свой кабинет и решил всё же поговорить.
– Слушай, мой мальчик, мне ты можешь сказать всё. Доктору, как духовнику, скрывать ничего не надо.
– Ах, доктор, я вам благодарен, но мне неловко… – пробормотал он.
– Смелее! Я ведь даже на тебя не смотрю, курю свою сигару и слушаю.
Жорж вздохнул и начал рассказ:
– Ещё там, в деревне, в гостинице, она приходила ко мне…
– Кто «она»?
– Красавица с чёрными локонами и большим гребнем в волосах.
– Так… дальше?
– В Охотничьем доме она снова была у меня. И оставила голубой бант. Вот этот.
Он вытащил из кармана кусочек голубого шёлка.
Я взял его, внимательно рассмотрел и расхохотался:
– Жорж, милый, да ведь это тот самый бант, который Джеймс шутки ради преподнёс тебе в день осмотра замка! Помнишь?
– Но я его выбросил! – пробормотал он.
– Значит, кто-то из слуг подобрал и положил обратно. В замке за порядком строго следят, мистер Гарри такие вещи не терпит.
– Может быть… – тихо сказал Жорж. – Но я её видел снова.
– Где? Когда?
– Вчера. В моей спальне. Она была ещё прекраснее. Сказала, что любит меня… что сделает меня счастливым.
Я сжал зубы, но ничего не сказал.
– Она обняла меня, хотела поцеловать, но вдруг остановилась. Посмотрела на меня и спросила, зачем я ношу это, – он указал на чётки с крестиком. – Это благословение бабушки, привезённое из Рима.
Я молча кивнул.
– А ещё она пообещала подарить мне розу…
– Что было потом?
– Потом… потом я уснул, – смущённо признался Жорж. – Мы весь день играли в лаун-теннис, я был очень уставшим.
Я задумался.
– Ладно, мальчик, сегодня ты переночуешь здесь. Спи на кушетке. Спальня у меня рядом, но двери нет, только портьера. Так что, если что, мы будем в одной комнате.
Жорж с радостью согласился.
Поздно вечером я запер дверь на ключ и ушёл к себе.
Я привык спать чутко, и среди ночи меня разбудил странный звук.
Я приподнялся и заглянул за портьеру.
Жорж стоял у двери и дёргал ручку.
Глаза его были закрыты.
– Эге, да ты, голубчик, лунатик, – прошептал я.
Жорж вернулся на кушетку и лёг.
Я подошёл к окну, отдёрнул занавес, распахнул одну створку.
Лунный свет мягко осветил комнату.
– Посмотрим, – решил я и сел в кресло так, чтобы видеть и кушетку, и окно.
Жорж спал спокойно.
Незаметно для себя я тоже задремал.
Рассвет застал меня в кресле.
Я протёр глаза, припоминая события ночи.
Первым делом подошёл к кушетке.
Жорж спал.
На его груди лежала свежая пунцовая роза.
Я осторожно взял её, повертел в руках, покрутил в пальцах стебель…
Затем поставил в вазу на письменном столе.
– Досадно, что я не увидел, как он ухитрился вылезти в окно и спуститься в сад… но что он ходит по ночам – факт, – пробормотал я.
Только потом я оделся и разбудил Жоржа.
Он открыл глаза, увидел меня и вздохнул с облегчением:
– Доктор! Как я рад…
Потом быстро огляделся и нахмурился.
– А где роза?
– Какая роза? – переспросил я с самым невинным видом.
– Она была! Она дала мне розу, такую же, как у вас на столе…
И тут же добавил:
– Она сказала, что мне нужно снять чётки…
Я смотрел на него молча.
– Полно, Жорж, – наконец сказал я. – Ни розы, ни красавицы не было. А вот что я тебе дам сегодня, так это снотворного.
Не говорить же ему, что он лунатик…
– А теперь давай, нас уже ждут к кофе. Торопись.
День прошёл, как обычно.
Вечером я уговорил Жоржа выпить снотворное. Но сам решил не спать.
– Интересный субъект… – подумал я, наблюдая, как он быстро засыпает.
Я снова отворил окно, отдёрнул занавес и занял свой наблюдательный пост.
Чтобы не задремать, как вчера, я закурил.
Но сон всё равно начал подкрадываться, и вскоре сизый дым окутал комнату плотной пеленой.
И вдруг…
Мне показалось, что сквозь этот дым в соседней комнате стоит женщина.
Тёмные волосы, розы на груди.
Я прищурился, но дым клубился, закрывая её фигуру.
Что это?
Она у кровати Жоржа… становится на колени… целует его…
Внезапная слабость сковала меня, словно отняв волю.
Перед глазами поплыло.
Когда я очнулся, в комнате было темно.
Луна уже зашла.
Я потряс головой, приходя в себя.
– Чёрт знает, до чего докурился! – пробормотал я, сердито потирая виски. – До обморока… Вот дурак!
Но в тот же миг услышал слабый стон.
Жорж.
Я быстро зажёг свечу.
Он лежал на кушетке, бледный, тихо постанывая.
Я наклонился.
На его рубашке – капли крови.
Я резко выпрямился, потом снова наклонился, всматриваясь.
Кровь… и сжатая в судорожной руке свежая алая роза.
Я застыл.
Снова? Значит, я действительно потерял сознание?
Но откуда кровь?
Я хмыкнул, отбирая у Жоржа цветок.
– Розы имеют шипы… – сказал я сам себе. – Всё логично.
Я запер окно и наконец завалился спать.
Утром Жорж поднялся первым.
Он был бледен, выглядел рассеянным и слабым.
Я задал ему пару вопросов, но он нехотя ответил, что здоров.
Во время завтрака пришли новости из деревни.
Ночью снова скончался рабочий.
Я заметил, как при этих словах всполошились Джемс и Карл Иванович.
Они тут же засобирались в деревню, чтобы передать помощь.
– Смит, подготовьте нужную сумму, – сказал Джемс. – Какую обычно выделяет мистер Гарри.
Неожиданно Жорж попросился пойти с ними.
Я ожидал, что Джемс откажет, но он лишь нахмурился и, помедлив, всё же согласился.
Мне это не нравилось.
Но я промолчал.
– Далее пишу со слов Джемми. – Прочёл Женя.
И снова смерть в деревни. Мы с Карл Ивановичем засобирались, отнести помощь и осмотреть труп. Есть ли ранки на шее. С нами напросился Жорж. Брать с собой я его не очень хотел, но не придумав отговорки, всё же взял.
Дорога казалась долгой, хотя никто из нас не произнёс ни слова. Каждый был погружён в свои мысли.
Когда мы прибыли, нам указали на дом, где лежал покойник. Это была старая, покосившаяся избушка. Бедность смотрела из каждого угла, и казалось, что сама жизнь давно покинула это место.
Усопший лежал на лавке, застывший, безмолвный.
Я передал деньги его сестре.
– Отчего он умер? – спросил я.
Женщина, всхлипывая, вытерла мокрые от слёз щеки.
– Не знаю, сударь… Лёг здоровёхонек, а не встал больше. Божья воля…
Карл Иванович окинул взглядом убогую обстановку.
– У вас, конечно, есть колодец? Принесите мне, пожалуйста, воды.
Женщина кивнула и вышла.
Как только за ней закрылась дверь, мы с Карлом Ивановичем тут же бросились к покойнику и осторожно приподняли ему голову.
И оба застыли.
Никто из нас не произнёс ни слова, но тут же услышали голос Жоржа, о присутствии которого в комнате мы совершенно забыли:
– У него на шее такие же ранки, как и у меня.
Я резко обернулся.
– У тебя? – переспросил я, чувствуя, как холод пробежал по спине. – Покажи!
Жорж медленно поднял голову.
На его шее виднелись две небольшие ранки с белыми краями.
Мы с Карлом Ивановичем побледнели, словно покойник, что лежал перед нами.
В этот момент дверь скрипнула – вернулась сестра с кувшином воды.
Я резко выпрямился.
– Благодарю вас, мадам, – сказал я ровным голосом, делая вид, что ничего не произошло.
Мы не прикоснулись к воде. Просто развернулись и поспешили обратно в замок.
По пути мы осторожно расспросили Жоржа о его снах, о том, как он спал в комнате доктора.
Он сказал, что ранки заметил только этим утром, что они не болят, но откуда появились – понятия не имеет.
Вернувшись в замок, мы узнали, что доктора нет – он с гостями уехал на рыбную ловлю за пятнадцать вёрст и вернётся только к ужину.
Мы с Карлом Ивановичем решили не выпускать Жоржа из виду.
Весь день мы провели с ним, не оставляя ни на минуту.
К ужину неожиданно присоединился Гарри.
С его присутствием за столом атмосфера сразу стала живее, разговоры веселей.
– Когда же вы, Карл Иванович, побалуете нас продолжением сказки о вампирах? – спросил Гарри, лениво откидываясь на спинку кресла.
Карл Иванович промолчал.
– Неужели так и нет разгадки этой истории? – продолжал Гарри.
– И охота тебе, Гарри, вспоминать всю эту чепуху? – перебил я его.
– Лучше устрой что-нибудь интересное, пока лето не прошло. Например, Венецию на озере или сельский праздник, – ппредложил я, надеясь перевести разговор в другое русло.
– А потом я снова должен буду делать визиты… – недовольно скривился Гарри.
– А кто тебе велит приглашать знать? – усмехнулся Райт. – Собери деревенских красавиц, будет даже интереснее.
– Вот идея, так идея! – оживилась молодёжь.
В воздухе загремели проекты, предложения…
Я не вмешивался в обсуждение. Мне было важно только одно – отвлечь всех от темы вампиров.
Праздник решили не откладывать, а устроить его в ближайшие дни, пока ещё лунные ночи.
Когда все начали расходиться по спальням, я задержался и, подойдя к доктору, небрежно сказал:
– Позволишь зайти к тебе выкурить сигару?
– Конечно, голубчик, я только рад, – ответил он. – Но учти: сам я сегодня курить не буду.
– Почему?
Доктор усмехнулся.
– Вчера докурился до обморока.
Я поднял брови.
– До обморока?
– Хуже. До видений, – пробормотал он.
Мои пальцы невольно сжались.
– Надень халат и заходи, – сказал доктор, поворачиваясь к лестнице. – Я расскажу тебе.
– Хорошо. Сейчас приду.
Жорж К. мирно спал на кушетке, не подозревая, что за ним ведётся наблюдение.
Мы с доктором сидели в соседней комнате, разговаривая приглушёнными голосами.
Огня не было.
В комнате Жоржа было светло от луны – занавесы были подняты, окно открыто.
У нас же царила темнота, и лишь крошечный огонёк моей сигары вспыхивал в воздухе, как одинокая звезда.
Доктор, тихонько посмеиваясь, уже успел рассказать мне о своём «видении» и убедил меня, что Жорж всего лишь лунатик.
Я молчал.
Не сводил глаз с мальчика.
– Ну, что скажешь? – спросил доктор.
– Тише. Молчи, – едва слышно прошептал я.
Наступила напряжённая тишина.
Не прошло и пяти минут, как я осторожно дотронулся до руки доктора, показывая, чтобы он внимательнее смотрел на окно.
Она была там.
Женщина.
Сидела на подоконнике, свесив ноги в сад.
Кто из служанок замка мог бы осмелиться на такое? – прошептал доктор.
Но её образ, высоко подобранные тёмные локоны, благородные черты лица – ни одна из служанок не выглядела так.
Она легко, почти невидимо, ступила в комнату.
Её пышное платье мягко облегало стройную фигуру. На высокой груди алел букет роз.
Она скользнула к кушетке, её рука нежно легла на голову Жоржа.
Мальчик тихо, болезненно застонал.
Я больше не мог ждать.
Я вскочил и бросился в кабинет, намереваясь схватить её.
Но она…
Она поднялась мне навстречу, раскрыв объятия.
Ослепительная. Прекрасная.
Единственное, что нарушало эту красоту, – её губы.
Они были красными, как свежая кровь.
Я остолбенел.
Я собирался гнаться за ней, схватить её, но теперь она сама шла ко мне…
Ещё миг – и она прижмётся ко мне этими алыми губами.
Я не мог двинуться.
Она положила руки мне на плечи.
Но вдруг, будто осознав что-то, резко отдёрнула их.
Её лицо исказилось – не страхом, нет… Удивлением. Почтением.
– Простите… – прошептала она. – Я не знала… Я бы не осмелилась…
Как облако, она отшатнулась.
Я видел, как её платье мелькнуло за окном…
И растаяло в лунных лучах.
Жалобный стон Жоржа привёл нас в чувство.
Мы бросились к нему.
Мальчик раскинул руки, голова его запрокинулась назад.
На шее чётко виднелись кровавые ранки, из которых ещё сочилась кровь.
Доктор потянулся, чтобы его разбудить, но я его остановил:
– Зачем? Теперь он будет спать спокойно. Безопасно.
Я осторожно повернул Жоржа на бок, укрыл одеялом.
Доктор молчал.
– А теперь твоё мнение? – спросил я, глядя на него.
Он пожал плечами.
– Из твоего поведения я заключаю, что и у тебя была та же галлюцинация, что и у меня, – сказал он. – Это очень интересное явление. Видение…
Я усмехнулся.
Протянул ему измятую, сломанную под самый корешок алую розу.
– А это тоже видение, доктор? Или всё-таки действительность?
Вот переработанный текст с акцентом на рассказчика Джеймса и усилением драматичности:
Назавтра я собрал то, что позволил себе назвать военным советом. В его состав вошли доктор, капитан Райт, Карл Иванович и я сам.
Райт заранее был в курсе событий прошедшей ночи, и я взял с него разрешение раскрыть участникам детали наших видений в Охотничьем доме. Совет заседал в комнатах доктора, где после краткого вступления я произнёс:
– Господа, нам нужно решить, что делать дальше. Опасность нависла над каждым из нас, но главная угроза грозит Гарри – нашему другу и человеку, которому мы все обязаны.
Доктор недовольно фыркнул:
– Джемми, ты хватил через край. Какая опасность может угрожать Гарри? Он не нервная барышня, чтобы пугаться привидений из тумана.
– Опасность самая простая, – спокойно ответил я. – Опасность умереть.
Доктор с сомнением покачал головой:
– Чепуха!
– А ты исследовал ранки на шее Жоржа К.? – продолжил я. – Какого они происхождения и опасны ли?
Доктор нахмурился:
– Признаюсь, они странные. Но связывать их с чем-то опасным не могу.
– А что ты скажешь, если я заявлю, что такие же ранки были у корнета Визе, нашего работника в замке и трёх поденщиков из деревни?
Доктор прищурился:
– Кто их осматривал?
– Мы с Карлом Ивановичем, – уверенно ответил я. – Специально ходили в деревню, чтобы подтвердить свои наблюдения.
Карл Иванович кивнул.
– Мистер Джеймс говорит правду.
Доктор нахмурился:
– И какой же вывод?
– Во всех пяти случаях смерти ранки были причиной гибели, – заявил я. – Если бы мы не подоспели вовремя, Жорж К. был бы мёртв.
Доктор вскочил:
– Да что ты несёшь?!
– Я утверждаю это, – сказал я твёрдо. – Более того, уверен, что виконт Рено, каменщик и слесарь погибли по той же причине.
Доктор подошёл ко мне и положил руку на лоб:
– Жару нет… И пульс нормальный.
Я усмехнулся:
– Не бойся, голубчик. Я не сошёл с ума и не болен белой горячкой.
– Тогда объясни, в чём дело, чёрт тебя возьми! – вспылил доктор.
– Сиди и слушай, – приказал я.
Все замолчали.
– В нашем замке и его окрестностях началась странная смертность, – продолжил я. – Люди умирают внезапно, хотя были молоды и здоровы. Единственный общий признак – две маленькие кровоточащие ранки с белыми краями на шее. Кто-то или что-то наносит их и выпивает кровь.
Доктор нервно передёрнул плечами.
– Вопрос: кто это делает? Ответ надо искать в тех письмах и дневниках, что читал нам Карл Иванович в Охотничьем доме.
Доктор не выдержал:
– Джемми, не мели вздор! Эти дневники – бред сумасшедшего.
– Согласен, – кивнул я. – Но письма… Если перечитать их внимательно, становится ясно: подобная смертность уже была здесь. И владелец замка прямо говорит, что причиной были вампиры.
– Вампиры?! – рассмеялся доктор. – В нашем XX веке?
– Да, – холодно подтвердил я. – Я утверждаю, что вампиры существуют и сейчас.
Доктор молчал, ошеломлённый моей уверенностью.
Карл Иванович тихо заметил:
– В церковных архивах упомянуты две эпидемии с высоким уровнем смертности. Первая произошла в год смерти молодой графини Дракулы, вторая – гораздо позже.
– Теперь эта эпидемия вернулась в третий раз, – подытожил я. – Опасность налицо. Мы должны бороться с ней и спасти Гарри, себя и окрестное население.
– Хорошо, Джемс, допустим. Но кто наш враг? – спросил доктор.
– Вампиры, вурдалаки, кровососы, – твёрдо ответил я.
– Итак, что мы должны делать? – спросил доктор.
– Ясное дело, раз мы убедились в существовании вампира, – твёрдо заявил я, – мы обязаны найти его убежище и уничтожить его во время "вампирического сна", когда он беспомощен. Это наш священный долг.
Доктор нахмурился:
– Ты прав, но как это сделать?
– Тут нам помогут письма графа Дракулы и ещё кое-какие бумаги, которые я нашёл, – вмешался Карл Иванович.
Доктор усмехнулся:
– Джемми, ты уже признанный Шерлок Холмс. Что прикажешь делать, мы будем тебя слушаться.
– Благодарю за доверие, – ответил я с лёгким поклоном. – Начнём.
Я сделал паузу, собираясь с мыслями:
– Из письма Карло, или графа Дракулы, мы знаем, что его мать была вампиром и погибла от подобного существа. Кто её погубил, сказать сложно. Возможно, старый слуга из Америки, исчезнувший таинственным образом. А может, тот самый покойник, привезённый под именем дедушки графа. Недаром же в ночь её заболевания она видела старика графа во сне.
Доктор поджал губы, но промолчал.
– Меня беспокоит ещё и то, что гроб, о котором так много говорится в письмах, больше не существует. Мы с Карлом Ивановичем тщательно обыскали склеп – и ничего.
– А во втором склепе? – спросил доктор.
– Его тоже нет, – подтвердил я.
– Мы установили, что вампиры существуют. Мы знаем его убежище и приблизительные часы его сна. Нам нужно уничтожить его.
В этот момент раздался резкий стук и звон разбитого стекла. Мы вскочили.
– Что это?
Оказалось, одна из створок окна ударилась и выбила стёкла.
– Наверное, ветер, – предположил Карл Иванович.
– Ветер? – воскликнул я. – Да ни один лист в саду не шевелится! Нас подслушали!
Я сжал кулаки:
– Надо действовать немедленно. Сегодня же я еду в город за всем необходимым. Завтра к закату мы спустимся в склеп, откроем гроб и с Райтом вобьём осиновый кол в сердце графини.
Все молчали, осознавая серьёзность моих слов.
– А пока нужно охранять Гарри и маленького Жоржа К. Гарри поручаю капитану Райту и доктору, а за Жоржем буду присматривать сам. Сегодня во время моего отсутствия его будет караулить Карл Иванович. Мужайтесь, господа. Мы будем победителями.
Райт посмотрел на меня с любопытством:
– Почему ты так уверен?
– Среди ночи серебристый голос мне твердил: "Боритесь, я вам помогу".
Доктор хмыкнул:
– А мне тайный голосок говорит: "Есть хочу".
Мы рассмеялись, и напряжение немного спало.