Жизнь ночного города-миллионника кипит и бурлит. Некоторые врываются в эти безудержные потоки угара, пьянок и разврата один раз, побывав там впервые, многих выбрасывает обратно. Кто-то, оказавшись в такой атмосфере, возвращается туда снова и каждую пятницу оказывается в этом безудержном хаосе. Все будние дни человек страдает и мучается, неделя проходит в попытках договориться с самим собой, что он больше не будет так пить и употреблять, но этот настрой пропадает к концу недели. В пятницу он снова оказывается в этом водовороте пьяных и визгливых лиц, громкой музыки и алкоголя. Но существует процент людей, который там не случайно, их количество постоянно там, как константа. Как раз они и создают эту культуру, они двигатели этого насажденья похоти и безбашенного отрыва. Меняются внешности, имена, оболочки, но их количество сохраняется. На смену прежнего кутилы придёт другой, но с теми же взглядами и желаниями. Такой ритм быстро стирает личность, забирает молодость, здоровье и силы.
После очередной такой ночи Саймон проснулся в постели, как всегда, с незнакомкой.
– Не понял? – сказал Саймон и взглянул на рядом лежащую девушку. – Почему рыжая? Это чё на меня нашло? – Зевая и потягиваясь, он встал с постели и отправился в туалет.
Спустя десять минут он вышел.
– Слышь! – закричал парень. – Ау. Давай вставай, чё разлеглась? – Девушка зашевелилась и посмотрела на него.
– Тебе говорю, да, нечего на меня смотреть, – в привычной для него манере общения, надменно и с презрительностью к людям в голосе, говорил Саймон. – Короче, вставай, ищи свои вещички и сваливай, тут не приют для ленивцев.
– Ты чего это как говоришь? – защищала достоинство девушка. – Хотя бы умыться мне не дашь, что ли?
– Ещё чё тебе дать? – огрызнулся он. – Давай, не беси, просто молча встала и ушла. – Саймон отправился на кухню.
– Уф, как болит башка. – Парень щёлкнул пальцами, и включился огромный экран на стене.
– «Лайти», включи пейзажи. – Система переключила каналы, фоном послышались звуки, сопровождавшие картинку.
На экране зажурчали ручьи, на фоне которых стояли великолепные горы со снежными шапками. Показывались пейзажи, привлекающие своим вниманием и одновременно расслабляющие. Цветущие луга в предгорьях, колосящиеся лёгким ветром ветви деревьев. А внизу экрана подпись: «Цахвоа, Кавказ».
– О, точно, хочу на Кавказ, никогда там не был.
– Э, слышь, ты ушла? – крикнул парень в спальню.
– Нет, – чуть помедлив с ответом, сдавленно и с обидой сказала девушка.
– А чё как медленно?
Она начала что-то отвечать.
– Ладно, пофиг, ты была на Кавказе?
– У меня подруга была, – услышал Саймон.
– И чё там? – Он вернулся снова в спальню, чтобы услышать подробности. Девушка натягивала джинсы, прыгая в одном бюстгальтере.
– Там клёво. – улыбнулась она.
– Понятно. – Саймон облокотился в дверном проёме. – Хочу на Кавказ, в поход, вот что мне надо.
***
Этим вечером Саймон заехал к матери. Машину бросил рядом с домом на проезжей части. Он был настолько уверен в себе и своей безнаказанности, что никогда не задумывался, совершает ли он правонарушение. Именно таких людей общество называет «золотая молодёжь». Его дед был очень влиятельной личностью Нижнего Новгорода, а Саймон пользовался всеми доставшимися ему привилегиями.
– Мам, привет, – залетел парень в квартиру. – Короче…
– Привет, Семён, – вышла в коридор ухоженная женщина, больше похожая на старшую сестру парня. Он поцеловал её в щёчку.
– Мам, ну сколько раз просил, называй меня Саймон.
– Как тебя мы с бабулей назвали, так и буду тебя называть, Семён.
Они прошли в гостиную.
– Ладно, тут такое дело.
– Что ты опять придумал и во что вляпался? – с грустью спросила женщина.
– Да нет. В этот раз всё нормально.
Мать словно не слушала его слов, продолжила:
– Устала я от всего этого, управы на тебя нет. Сколько можно, когда ты уже за ум возьмёшься? Тебе 20 лет. Надо прекращать всё это, в общем, дед, Михаил Елисеевич, пристроит к себе. Будешь под его контролем. Устала я с тобой, да и он тоже, – выпалила всё своё негодование одним вдохом женщина.
– Не, мам, это нормально, то, что я захотел. Короче, думаю на Кавказ в поход сходить. В натуре. Уму-разуму набраться, здоровье поправить, может, чё осознать. – Он улыбнулся.
Мать взглянула на сына и почувствовала, какую-то радость и беспокойство одновременно.
– Может, сынок без Кавказа? Сразу на работу?
– Нет, мам, я, короче, так-то тоже устал от всего. Давай я схожу в этот поход, а потом пусть реально дед меня в свою «контору» пристроит? Хотя у меня военный-то такой, не для его работы.
– Он, сынок, сделал его как надо. Так что легко пристроишься.
– Короче, мам, давай так. Я съезжу на Кавказ, отдохну, переосмыслю, и потом сделаем так, как ты хочешь. Договорились?
Мать была удивлена, он совсем изменился, что на него так повлияло? Она согласилась, потому что была уверена, что непреодолимое желание сына оказаться на Кавказе не сломить. А свои обещания он старался сдерживать. Может, действительно её молитвы услышаны, и сын станет нормальным членом общества. А не тем наркоманом, слухи о котором до неё доходят не самые приятные.
– Ладно, сынок, Кавказ так Кавказ. Но потом будет так, как я скажу.