– Слава, сколько можно? Ну-ка, быстро приведи себя в порядок! – голос ворвался в больную голову и имел эффект не меньше чем наковальни.
– Мааа… – застонал, поворачиваясь на бок, чтобы спрятаться от солнечных лучей, которые попали в спальню благодаря матери. Она, нисколько не заботясь о моей устойчивости, одернула портьеры.
– Между прочим, уже двадцать четыре года мама! Быстро выпроваживай девицу!
Приоткрыв один глаз, посмотрел на соседнюю половину кровати. Из-под одеяла торчала чья-то светлая макушка. Старался припомнить, кого именно вчера вытащил из клуба, но сознание не желало подкидывать связные воспоминания. По-моему, я вчера трахал рыжую, опрокинув ее на стол в вип-зоне. Или брюнетку… Волосы точно были кудрявые. Помнил, потому что наматывал их на кулак.
Приподняв двумя пальцами одеяло, рассматривал недовольное сонное лицо девушки. Ну конечно. Помощница бармена, которую вчера выставили из клуба. Я же ее и успокаивал на свою голову. И чего, спрашивается, полез бармену морду бить?
– Твою мать… Эй, детка. Твое время вышло. Проваливай.
Девица заворочалась и, промычав что-то неразборчивое, выползла из-под одеяла. Она нисколько не смущалась моей матери, разгуливая в неглиже по спальне и собирая с пола свои вещи. Положив руки за голову, наблюдал за ней с довольной улыбкой. Теперь понял, зачем притащил ее. Твердая четверка приковывала взгляд, а уж что я делал с ней этой ночью…
– Шустрее-шустрее! – зло скомандовала мать, проявляя удивительное терпение. Обычно она таскала дамочек за волосы и выпроваживала их до самого выхода.
Дверь в спальню закрылась, а я остался наедине с защитником морали.
– Я просила тебя не притаскивать девиц в этот дом! – начала она свою старую песню.
– А я просил тебя не устраивать сегодня сборище просящих милостыню, но ты меня тоже не услышала. – Поднявшись с постели, натянул серые спортивные штаны.
– Да как ты не понимаешь?! Ты ведь не просто никому не известный Слава Иванов! Ты – Станислав Снежный! Наследник крупного холдинга! – изо дня в день все по одному и тому же кругу. Ничего не меняется.
– Я уже говорил, что не собираюсь заниматься твоим предприятием. Помогать – да, но не вешать себе на шею. Мне это неинтересно.
– А кому? Кому я все передам? Нет-нет, это точно влияние твоего отца! Хочешь, как и он, заниматься дурацкими цацками?
– Не говори о том, в чем не разбираешься. Мы производим уникальные ювелирные изделия. Стоимость одной такой цацки можно приравнять ко всей твоей компании. – Неимоверно устал от этих споров.
А ведь все было так просто, когда родители жили вместе. Ни у кого и мысли не возникало, чем именно я буду заниматься в будущем.
«Тем, чем захочешь», – говорил отец.
«Тем, что по душе», – отвечала мать.
Но после развода все изменилось. Они постоянно перетягивали меня, словно чертов канат. Жил то там, то тут. Помогал с одной компанией, частично забирал управление другой. Голова уже давно шла кругом, а силы на споры иссякли. Проще отказаться от всего и жить своей жизнью, да только от них и на краю света не скроешься.
– Не хочешь по-хорошему, значит, будет по-плохому! Если не явишься вечером к гостям, я заблокирую все твои счета! – с этими словами она покинула спальню, а для весомости еще и дверью хлопнула.
Напугала кота колбасой.
Уже давно откладывал честно заработанное на собственный счет в европейском банке. Не нуждался ни в деньгах отца, ни в деньгах матери, но терпел их давление из любви. Кто-то умный сказал, что иногда стоит разорвать связи, чтобы с годами они окрепли. Не помню кто – это лекцию я проспал, но суждение верное, черт возьми. Пора браться за свою жизнь, не оглядываясь на родителей.
Упав обратно на постель, застонал. Сейчас бы обезболивающее и податливое девичье тело рядом…
Просыпаться не было никакого желания. Открыв веки, повернулся на бок. Там, за панорамным окном, виднелась балюстрада балкона, но не она приковывала мое внимание, а сгущающиеся тучи и опускающийся на город вечер.
Сейчас бы под холодный душ и в тренажерку. Выйти на ринг и выпустить пар последних дней. Окончательно протрезвев, теперь уже злился. Злился на себя, на мать, на отца, который оставил верную супругу ради сопливой девчонки. Да, уже прошло… Сколько? Да почти десять лет, но его поступков я не мог понять до сих пор.
И пусть мы продолжали общаться все это время, а наши отношения ничуть не изменились, но в итоге с обеих сторон огребал именно я. Одно время я даже уйти на флот хотел назло им обоим, но потом понял, что бежать бессмысленно. Не сейчас – так потом проблемы догонят и ударят куда сильнее.
Тихий стук в дверь не стал неожиданностью. Конечно, раздражало излишнее давление матери. Не хотел одеваться, не хотел спускаться к гостям, не хотел тратить несколько часов впустую. Обещал друзьям, что проведем этот вечер вместе, устроив грандиозную попойку в одном из ночных клубов столицы. Обещал, но придется немного подождать.
– Да входи ты уже, – крикнул матери, поднимаясь с постели.
Для начала принять душ и выпить кофе, а потом уже все остальное.
– Добрый вечер, Станислав Александрович. Я пришла лично поздравить вас с днем рождения. – Чужие ловкие пальцы пробежались по груди и спустились к краю домашних штанов.
Не удивлялся такой наглости. Ко мне заваливались без приглашения не в первый, и даже не во второй раз. Все эти девицы и дамочки приходили не просто так. Каждая из них искала во мне защитника или спонсора. Каждая из них предпочитала расплачиваться собственным телом. Презирал их, да. Но пользовался, потому что глупо отказываться от того, что вручают в корзинке, перевязанной праздничным бантом.
Обернувшись, встретился взглядом с Ириной – управляющей одного из материных офисов. Молодая, красивая, но до невозможности глупая девица. Уже точно знал, какого черта она приперлась. Слухи разлетаются слишком быстро.
– Поздравила. Дальше что?
От неприкрытой грубости девица растерянно приоткрыла рот, но тут же пришла в себя. Нервничала – видел это по чуть дрожащим пальцам, по напряженным плечам.
– Я слышала, что вы собираетесь расформировать наше отделение… – начала она издалека, а я так и продолжал стоять, рассматривая вид за панорамным окном.
– Собираюсь.
– Не хотелось бы попасть под сокращение. – Улыбаясь, девица начала стягивать с плеч тонкие лямки платья.
Наблюдал за ней с некоторой ленью. Не девушка, всего лишь вещь, которая предпочитает, чтобы ею пользовались.
Сев передо мной на колени, вцепилась пальцами в домашние штаны. Член опалило ее дыханием, а напомаженные губы впились в яйца, заглатывая их, будто вот-вот собиралась сожрать.
Намотав волосы на кулак, вдалбливался, ничуть не желая девицу. Она прекрасно знала, на что шла, а потому лживо улыбалась, призывно стреляя глазками, из которых бежали неподдельные слезы.
– Пошла вон, – бросив девице платок, направился в душ. Да, теперь можно и позавтракать.
– А как же сокращение? – вопросила она жалобно.
– Как обычно. Все воздается по заслугам. И да… Скажи внизу, чтобы мне приготовили кофе.
Холодная вода остужала разгоряченную голову. Стоял, облокотившись ладонями о стекло. Вдох, выдох. Вдох, выдох.
Успокоившись, пришел к единственному правильному решению: пора линять. Нет, не только из этого дома, но и из семьи. Уже не мальчишеский поступок, но пока еще не мужской. Давно собирался пожить где-нибудь за пределами России, так что время пришло. Своя голова, свои руки, свои шишки и синяки.
Полотенце впитало влагу и легло на бедра. Так и вышел в темную спальню, где меня уже ждал кофе. Напольный светильник включился автоматически. Люблю, когда люди четко выполняют мои распоряжения.
Темные брюки, черная рубашка, носки и ботинки. Присев на кровать, оглядывал комнату, в которую уже точно не вернусь. В этом особняке прошло мое детство, но я никогда не любил его всей душой. Он казался мне холодным, чужим. Только эта комната несла тепло, хотя вскоре и она покроется налетом тишины.
– Твою мать. – Задумавшись, пролил кофе на рубашку.
Хреново, конечно, но не смертельно.
Сняв рубашку, отнес ее в ванную, а когда вернулся, обнаружил следующую гостью. Черт возьми, они решили устроить сегодня ко мне целое паломничество? Не удивлюсь, если там, за дверью, уже занимают очередь.
Секса не хотелось. Нет, серьезно, у меня были другие планы на этот вечер, но немного поиграть я вполне успевал. Напугать, а там и сама удерет.
Положив ладони на ее плечи, почувствовал ощутимую дрожь, но этого маловато. Погладив ее грудь, прямо поверх шубы, прошептал, едва касаясь уха:
– Я рад, что ты пришла ко мне.
Шуба упала к ее ногам, а я так и не мог понять, кто стоит передо мной, замерев у стеклянной двери, ведущей на балкон. Ее лицо скрывала серебряная маска, а тело – длинное вечернее платье. Лишь спина оставалась нагой – к ней я и прикоснулся, испытывая невообразимое удовлетворение от реакции девушки. Шумно дышала и вздрагивала в такт моей ласке.
– Очень красивое платье. А есть ли под ним белье?
Ждал, что вот-вот сбежит, но девушка не сдвинулась с места, словно туфли ее намертво приросли к полу. Откровенно наблюдал за ней через отражение в стекле. Рассматривала меня, а я рассматривал ее. Чуть приоткрытый рот навевал не самые целомудренные мысли. Наверняка красивая… А к черту. Друзья подождут.
Смотрел прямо в ее испуганные глаза, целуя плечо. Уже не сбежит. Не отпущу так просто.
– Очень красивое платье, но без него ты еще красивее…
Не скрывал своих намерений. Медленно раздевал, давая ей время привыкнуть к моим рукам, принять то, что сейчас произойдет. Не сопротивлялась. Нравилось, как реагирует ее тело. Нравилась та буря, что рождалась в ее взгляде прямо на моих глазах.
– Такая податливая… – сжав ее бедра, присел на одно колено.
Такая прекрасная, женственная, чарующая. Любовался каждым изгибом, каждым вдохом, даже ее дрожью. Член давно стал каменным, и я испытывал некоторое неудобство от того, что до сих пор не избавился от брюк, но хотелось потянуть время еще немного.
– У тебя ноги дрожат, – усмехнулся, оглаживая округлые ягодицы. – Хочу попробовать тебя на вкус. – Ее покорность вызывала желание укусить, как-то растормошить, вытянуть из нее злость или сопротивление, но девушка лишь сильнее прижалась к стеклу, молчаливо соглашаясь.
Ее глухой стон стал тем самым спуском. Тормоза слетели нахрен, оставляя разум где-то в другой вселенной. В той вселенной хорошие девочки катаются на розовых слониках и сосут леденцы на палочке. В этой вселенной – стонут и кричат, открываясь навстречу чужому языку.
– Горячая девочка… Такая чувственная…
Играл с ней, вырывая то тихие всхлипы, то громкие крики. Башню срывало от того, насколько узкой и горячей она оказалась внутри. Пытался сдержать себя, оттянуть последнюю точку, но то и дело ускорялся, забывая даже про то, где нахожусь. Видел только ее, чувствовал только ее, желал этого секса, а остальное смело катилось в хренову бездну.
Не сдерживал смеха, когда разочарованно стонала. Она желала сильнее, глубже, яростнее, а мне не хотелось отпускать ее так быстро. И повод появился.
Не люблю, когда барышни тянут на себя одеяло в сексе, но сейчас лишь ждал, когда оргазм закончится, чтобы наказать эту маленькую единоличницу. Видел, она устала, но это еще не конец.
– Наигралась, девочка?
Рванув ее к себе, хотел увидеть ее взгляд, но чертова маска помешала.
– Ты что делаешь? – просипела она, явно не ожидая, что ее последний оплот падет.
– Хочу видеть твое лицо, когда буду вырывать из тебя новые стоны.
Царапалась, извивалась, цеплялась за волосы, но не могла остановить. Врывался, крепко удерживая за ягодицы. Целовал ее губы, веки, щеки и лоб. Вдыхал аромат волос – чарующий, нежный, сладкий, едва уловимый – вдыхал глубже, чтобы насытиться, насладиться, но с каждым вдохом понимал, насколько мало. Мало только сейчас, мало только сегодня.
– Секс – это наслаждение для двоих. Запомни это. – Укладывал в постель, накрывая покрывалом. – Твою ж мать. – Светильник помог рассмотреть кровавые подтеки на внутренней стороне ее бедер, но ответить мне уже никто не мог. Девушка преспокойно спала.