Вот жили люди, всё на Бога уповали,
В душе покой хранили как могли.
О роскоши и вовсе не мечтали,
Лишь старые иконы берегли.
Родные старики с лучистым взором,
Что только годы сделали тускней,
Глядя на лики, трудности считали вздором,
И сча́стливо прожили в суматохе дней.
А было время, запрещали верить —
Всё притесняли, и корили, и кляли.
«Советы» многое в стране ещё отменят,
А веру люди всё же сберегли.
Тяжёлым был двадцатый век у предков,
Пропитанный Великою войной,
Застывшей в сердце у людей глубокой меткой,
И жалостью, и скорбью, и виной.
Иконы старые под полом сохраняли,
А за окном шёл самый страшный год.
Держались, но на хлеб не обменяли,
В пучине страхов и в плену невзгод.
Со временем дома их опустели,
Иконы детям стали не нужны.
Но трели птиц, и кутерьма метели
Им намекали, что они порой важны…
И не была бы жизнь такой жестокой,
Кабы в душе царили Божии законы.
У родника, вблизи часовни одинокой,
Стоят забытые и старые иконы.