Слишком жаркое для июня, да и вообще для лета средней полосы, солнце плавило асфальт, и густой горячий воздух клубился и переливался над дорогой, похожий на прозрачную маслянистую жидкость. Эрик ехал за рулем своего джипа, рядом сидел Михаил. Вадома расположилась сзади.
Выехали они очень рано, часов в шесть. Сейчас солнце стояло в зените, и раскаленная душная Москва осталась далеко позади. Но с противоположной стороны к столице уже двигался грозовой фронт, который нес долгожданную прохладу. Пока она была еще далеко и отправила впереди себя небольшой дождь.
Курс лежал на Карелию, в дом на озере, где Эрик хотел окончательно восстановить физические силы и разобраться с непредвиденными препятствиями на их пути. Магия, что скрывала Нину, была нездешняя. Словно сотворенная не на земле, а в потустороннем мире теми, у кого к ней всегда больше доступа и интереса. Либо, что намного менее вероятно, против них встал некто со способностью поглощать чужую магию, соединивший так же свои силы в паре. Только Эрик в это не верил. Слишком мало кто из ведьм и колдунов был наделен этим даром, и среди них почти никому не удавалось найти свою судьбу из себе подобных. Те же, кому посчастливилось пройти процесс слияния, как Эрику с Ниной и – почти на закате жизни – Вадоме с Михаилом, обычно тянулись друг к другу, сплачиваясь еще сильнее, и вряд ли бы они стали вот так вступать в тайное противостояние. В конце концов, они бы вышли открыто, а не таясь по закоулкам, строя козни и вставляя палки в колеса.
Эрик знал, что даже среди тех, кто не способен к слиянию, в основном все поддерживают его и других сторонников очищения Земли. Это были мудрые, довольно сильные маги, разумные в своей оценке происходящего. Те, кто давно хотел стряхнуть паразитирующий на планете вид с ее поверхности. Были же, однако, и противники, стоявшие по другую сторону баррикад. Не то чтобы они были на стороне людей, жалели их или хотели сохранить их жизни из соображений гуманности. Но они жили за счет людей, обогащаясь благодаря их порокам, желаниям и потребностям, и не готовы были расставаться со своим источником благосостояния. Среди них в основном были колдуны, имеющие довольно посредственные способности, слабые, бесталанные, а то и вовсе шарлатаны и фокусники, которые наживались путем притворства и обмана, но при этом относили себя к колдовскому миру, к экстрасенсам и людям, обладающим сверхъестественным даром. Такие опасались действий Эрика и его свиты больше всех, потому что понимали, что уничтожающей обычных людей волной сметет заодно и их, если эта бесчувственная мощь не распознает их жалких магических силенок.
Поэтому сложно было представить, что тот, кто прячет Нину, относится к противоборствующей стороне слабых колдунов и шарлатанов. Сила была чужеродная. Но потусторонние сущности не могут ничего творить в этом мире, если им не помогут здесь. Им нужен проводник, помощник, исполнитель их воли. Или тот, кто готов оказать услугу или сделать особое подношение в обмен на использование их магии. На счету у Эрика тоже были подобные сделки.
Где-то на середине пути в груди Эрика понемногу стало появляться неприятное, томящее чувство. Вначале это был легкий укол закравшейся тревоги, как бывает от какой-то забытой мысли. Это волнение мало-помалу нарастало и наконец с уверенностью поселилось в сердце. Переживание, которому колдун не находил причин, продолжало усиливаться, и к концу их поездки он был практически на взводе. Эрик связывал это с тем, что давно не был в дороге, что отдаляется от города, где осталась Нина, которую он так и не нашел, и со своими мыслями о предстоящих делах. Михаил сменил его за рулем, и Эрик пытался самостоятельно привести себя в норму, но, к его изумлению, у него ничего не вышло. Тревога росла, сердце принялось тихонечко ныть. Это было чувство какой-то невосполнимой утраты, только он не мог понять, что же он потерял. Все же он связал эти чувства с Ниной и с тем, что с ней происходит, хотя знал, что она жива. Здесь, в обычном мире, при смерти одного из сообщающихся сосудов вся сила должна была перетечь в единственный оставшийся и со всей мощью ударить по нему, не оставляя шансов на выживание. Такие пары всегда уходили вместе. Зато, впрочем, очень и очень нескоро. И Вадоме с Михаилом теперь тоже предстоял еще долгий жизненный путь.
Поэтому Эрик был спокоен за жизнь Нины, но чувствовал, что что-то не так. Нечто непоправимое надвигалось на них, какое-то ужасное событие, что могло посеять трещину в их связи. И пусть до конца разрушить ее было невозможно, по крайней мере, все известные колдуну труды говорили об этом, но сквозь эту невидимую прореху могла утекать их сила, их энергия. И Эрик знал, что такой ущерб их слиянию может нанести лишь одно действие: неверность одного из них. Об этом, правда, известно было только в теории, потому что после слияния неверность по сути своей была невозможна, настолько крепкой становилась связь, физическая, ментальная, духовная и магическая. Однако это было единственное, что могло нанести им вред. И, кажется, это все-таки случилось.
Они приехали в легких сумерках. В родном краю их встретила вечерняя прохлада. Оранжевое солнце катилось за лес, сверкая на водяной глади озера плавленым золотом. Эрику было уже физически плохо, и он ушел на берег, уселся на траву и мрачным взором провожал солнечный диск, медленно крадущийся вниз. У колдуна раскалывалась голова, и дрожали руки, а сердце стучало с перебоями, и он не мог никак себя излечить. Именно сейчас происходило что-то непоправимое, непозволительное, и остановить это было невозможно.
Теперь он уже встревожился за Нину. Нужно было найти ее как можно скорее, возможно, еще удастся что-то сделать.
* * *
– Завтра мы собираем все необходимое и едем назад, – объявил Эрик супругам, заходя на кухню. Вадома, вовсю уже хлопотавшая у плиты, застыла и в недоумении воззрилась на него: они едва успели разложить вещи. Михаил тоже молча бросил вопросительный взгляд. Супруги были уверены, что здесь они скорее найдут ответы на вопросы. Тут само место, казалось, давало подсказки и помогало в поисках: это было то самое место силы в прямом смысле слова. Здесь совершились два мощнейших ритуала, и все вокруг буквально было переполнено магической энергией. И он хочет уже возвращаться? – Мне надо быть там, ближе к ней. Иначе мы можем опоздать.
Эрик в двух словах поведал о своих соображениях, и у Михаила с Вадомой вытянулись лица.
– Ты уверен? – спросил Михаил.
– Я не могу знать наверняка, – мрачно ответил Эрик, – но у меня нет другого ответа. Я буквально чувствую, как слабею. Это происходит очень медленно и почти незаметно и будет длиться еще долго, но я давно научился прислушиваться к себе.
– Что ж, я согласна, – закивала Вадома, тут же вспоминая, что кто-то жестокой рукой рассек астральную нить Нины. Нужно бросить все силы на ее поиски, и для этого лучше находиться как можно ближе. Лишь бы она сама оставалась в городе. Возвращение нарушало их планы, – здесь думалось и творилось лучше, – но Эрик прав.
Вадома без вдохновения доделала ужин, и соратники наскоро и без аппетита поели и разошлись по комнатам, с тем, чтобы ранним утром собраться и двинуться в обратный путь.