Уйгурская энциклопедия, том 2. Сказки о животных. - читать онлайн

Асланханниң көзлири көп-көк, бурни қизил, түклири сағуч, бурути ақ, пешанисида ақ қашқиси бар. Униң қуйруғи ухлиғандиму мидирлап туратти. Бирақ у туғулғинидин бу ян техи тала-түзни көрмиди. Чүнки аниси мөшүкхан асланханни сиртқа чиқарматти. У асланханни «патрақ чоң болсун», дәп йенидин бир қәдәмму нери кәткүзмәтти, униң сағуч түклирини сийпатти, тил билән ялатти. Һойла-арамларни тазилаш, овға чиқишқа охшаш ишларни болса, пүтүнләй ташлавәткән еди.

Бир күни мөшүкхан асланханни әркилитип олтарғанда асланханниң дадиси үч чашқанни қуйруғидин тутқиничә, өйгә әкирип йәргә ташлиди. Чашқанларниң иккиси чоң еди, улар қорқуп кәткәнликтин йерим җан болуп қалған еди. Чашқанларниң бири кичик еди. У нә қорқушни, нә қечишни билмәй, бир җайдила пеқирап жүрәтти.

– Аниси, – деди асланханниң дадиси мулайимлиқ билән, – бу икки чоң чашқанни өзимизгә озуқ қилайли, маву кичигини асланхан қоғлап тутуп ойнап, анчә-мунчә чашқан тутуш маһаритини йетиштурсун. Қандақ дәйсиз?

Асланхан бу сөзни аңлап, хошал болуп миявлиди вә кичик чашқанға қарап меңиведи, мөшүкхан уни тартип йениға апиривалди вә асланханниң дадисиға:

– Кичиккинә балини ов қилдурмақчи болуватамсиз? Әгәр сизгә ов қилиш еғир келиватқан болса, балиға сиз қараң, мән ов қилай, – дәп товлиди.

– Аниси, мениң көңлүмни чүшиниң, – деди асланханнниң дадиси еғир-бесиқлиқ билән, – мән балини маһарәт йетиштүрсун дәватимән, мундақ әтидин кәчкичә өйдин чиқмай, чайнап бәргәнни йәп жүривәрсә, кейин қолидин иш кәлмәйдиған болуп қалмамду ?

– Бу гәпчә ата-аниңиз сизни кичик чеғиңиздин тартипла овға салған охшайдудә. Көрүватимән, сизниң балиңиз үчүн қанчилик иш қилип бериватқиниңизни.

Мөшүкхан асланханниң дадисиға алийип қойдидә, андин асланханни силап туруп:

– Җеним балам, дадаң рәһимсизлик қиливатиду, мән сени һәргизму харлимаймән. Сени өзәм беқип чоң қилимән, – деди вә көзлиригә яш алди.

Асланханниң дадиси немә дейишни билмәй, тирниғи астидин икки чашқанни қаттиқ миҗиди. Чашқанлар бирла чеқирап җан үзди, кичиккинә чашқан болса, йәнә бирхилда әтрапни чөгиләп жүрәтти.

У котенка Асланхана голубые-голубые глазки, носик – красненький, шерстка – рыжая, а на лбу – белое пятнышко. И даже во сне он шевелит хвостиком. Но с самого рождения он еще ни разу не бывал за пределами своего жилища. Его мама, госпожа Кошка, не отпускает его от себя ни на шаг. «Подрос бы ты побыстрее»,– мечтает она, поглаживая его по рыжей шерстке и тщательно облизывая языком. Занимаясь только котёнком, она совершенно забросила домашние дела и охоту.

Однажды, когда госпожа Кошка нежилась, лаская своего детеныша, пришел отец Асланхана – папа Кот. Он притащил за хвосты трех мышей и бросил их на пол. Две мыши, что покрупнее, были чуть живы от страха. Третий мышонок был еще совсем маленький и не понимал, что такое страх. Он все бегал, кружась вокруг себя, на одном месте.

– Мамочка,– нежно проговорил папа Кот, – этих больших мышей мы съедим на обед, а мышонка оставим Асланханчику, пусть позабавится. Как раз потренируется ловить мышей. Что вы на это скажете?

Котенок, радостно мяукая, зашагал к мышонку, но госпожа Кошка притянула его к себе и сказала папе Коту:

– Как можно малыша заставлять охотиться?! Если охота вам стала в тягость, смотрите за ребенком, а я сама пойду на охоту,– запричитала госпожа Кошка.

– Поймите меня правильно, дорогая,– терпеливо продолжал папа Кот,– я же просто хотел, чтобы котенок набирался опыта и мастерства. Если он только и будет слоняться из комнаты в комнату, не выходя на улицу, есть готовую пищу, то он никогда ничему не научится.

– Выходит, ваши родители заставляли вас охотиться с раннего детства? Теперь я вижу, как вы заботитесь о своем ребенке.

Госпожа Кошка бросила недовольный взгляд на Кота и сказала Асланханчику:

– Бедненький мой котенок, твой отец такой бессердечный! Но я не позволю измываться над тобой. Я сама смогу тебя воспитать! – проговорила она, чуть не плача.

Папа Кот в растерянности с силой придавил мышей, лежащих у него под лапами.

А маленький мышонок все кружил безмятежно по комнате.

Асланхан анисиниң әлләй нахшисини аңлап йетип, көзи әндила уйқуға барай дегәндә, сирттин қақақлиған вә чикилдиған авазлар аңланди, асланхан бешини көтирип қулақ салди вә:

– Таладин немә иш у? – дәп сориди.

– Чатиғиң болмисун, ухла!

Сирттин йәнә шу авазлар аңланди. Асланхан йәнә бешини көтирип, ишик тәрәпкә қариди вә анисидин қайтилап сориди:

– Улар кимләр ана, маңа ейтип бәр!

– Ким болатти, – деди мөшүкхан аччиқлинип, – мекиян дегән җувайнимәк болмамду, бу йәргә балилирини әгәштүрүп келип немә қилидиғанду?

Әнди микиянниң авази йеқинла йәрдин аңланди. Бу қетим мөшүкхан ғәзәплинип, сиртқа жүгрәп чиқти, униң арқисидин асланханму әгәшти.

Һойлида мекиян җүҗилирини әгәштүрүп, қурут-қоңғузларни терип йәвататти.

– Мекиян, – дәп товлиди мөшүкхан зәрдә билән, – башқа йәр тепилмиғандәк, бизниң ишикниң алдиға келивалғиниңлар немиси? Балам әндила ухлай девиди, униң уйқусини һарам қилип, бала-вақилириң билән вақиришипта кәттиңларғу?

Мекиян мөшүкханниң авазини аңлап, униңға қарап тазим қилди:

– Кәчүрсила мөшүкхан, силиниң балисини охитивәткәнлигимни мән нәдин биләй, қарисам һойлилирида қурут-қоңғузлар ямрап кетипту, шуңа балилиримни әгәштүрүп келип, қурут-қоңғуз тутушни үгитиватқан едим.

Мекиянниң сөзлири мөшүкханниң җениға тәгди. У боғуқ авази билән товлиди:

– Мениң һойламни тола қалаймиқан қилмисила, баламни арамхуда ухлиғили қойсила, тезликтә чиқип кәтсила.

Мекиян униң пәйлиниң бузулғанлиғини көрүп, балилирини чақирдидә, дәрһал һойлидин чиқип кәтти. Лекин униң бир балиси бир дөвә шах-шум ичигә кирип қалғачқа, дәрһал чиқалмиди. Мөшүкхан униң йениға етилип барди вә қопаллиқ билән уни тартип чиқирип, у яқ-бу яққа силкиди. Қорқуп кәткән җүҗихан инчикә авази билән анисини чақирди. Һәйәл қилмай, анисиму йетип кәлди вә җүҗиханни елип чиқип кәтти.

Бу әһвалларниң һәммисини асланхан босуғида туруп көрди. У һәйран болған һалда хиял сүрүп турғинида, техи аччиғи бесилмиған мөшүкхан ишикни қопаллиқ билән йепиведи, асланханниң пути ишиккә қисилип қалди. Асланхан ағриққа чидимай вақирап, миявлап кәтти.

– Вай, омиғим, көз нурум, – деди. Мөшүкхан балисиниң налә-пәриядидин беарам болуп, – жиғлап, путуңни силап қояй. Әшу җувайнимәк мекиян бу йәргә кәлмигән болса, бу пишкәлликкиму йолуқматтиң. Җан җигәрим, мени тиллиғин, мени урғин, сениң путуңни мән ағритип қойдум…

Асланхан хели бир вақитларғичә миявлап ятмиди. Аридин қанчилик вақит өткәнлиги намәлум, иш қилип бир чағларда асланханниң миявлиши бесилди. Лекин у анисиниң қучиғида баш қоюп ойлиди: «Тала өйгә қариғанда әҗайипкән, өйдә ятивәргичә, анчә-мунчә талаға чиқип, қизиқ ишларни көрсәм болғидәк. Бирақ анамниң мени чиқармайдиғанлиғи турған гәп. Қандақ қилсам болар?.. Яқ, бир амал қилип сиртқа чиқип бақай…».

У хиял сүргиничә ухлап қалди.

Котенок Асланхан только-только начал засыпать под мамину колыбельную, как снаружи послышались писк и кудахтанье. Асланханчик приподнял голову и стал прислушиваться:

– Что происходит там, на улице? – спросил он.

– Не отвлекайся, спи! – сказала мама.

Со двора доносились все те же звуки. Асланхан вновь приподнял голову и, глядя на дверь, снова спросил у мамы:

– Кто это там, мама? Расскажи мне!

– Ну кому же это быть, как не этой бесстыжей Мекиян! – рассерженно сказала мама Кошка. – Она и сюда привела весь свой выводок!

Совсем рядом послышался голос Курицы-наседки. Госпожа Кошка, не на шутку рассерженная, выбежала наружу. Следом за ней побежал и Асланхан.

Во дворе мамаша Курица и ее цыплята клевали жучков и червячков.

– Мекиян! – ядовито зашипела госпожа Кошка, – что вы столпились перед нашей дверью, будто не нашлось другого места?! Мой малыш только начал было засыпать, но твой выводок своим писком разбудил его.

Курица, услышав голос Кошки, посмотрела на нее и с поклоном произнесла:

– Простите нас, госпожа Кошка. Я не знала, что мы можем разбудить вашего ребенка. В вашем дворе развелось столько жучков и червяков, поэтому я решила поучить моих цыплят находить и клевать их.

Слова Мекиян разозлили госпожу Кошку. Она гортанным голосом прошипела:

– Не устраивайте беспорядок на моем дворе, дайте спокойно уложить котенка. Уходите немедленно!

Мекиян, почувствовав испортившееся настроение кошки, быстренько собрала своих цыплят и поспешила удалиться со двора. Однако, один из цыплят застрял в куче сухих веток и не смог выбраться оттуда. Госпожа Кошка грубо схватила его и начала трясти из стороны в сторону. Испуганный цыплёнок тоненьким голосочком стал звать маму на помощь. Мама-наседка тут же прибежала на зов и спасла цыпленка.

Всю эту картину Асланхан наблюдал со своего крыльца. Он пребывал в удивленной задумчивости, как вдруг рассерженная мама Кошка с силой захлопнула дверь и прищемила лапку котенка. Асланханчик громко и протяжно замяукал от нестерпимой боли.

– Вай, мой сладкий, ненаглядный мой! – запричитала Кошка, – дай я поглажу твою лапку. Если бы эта негодная наседка не явилась сюда со своим выводком, ничего бы этого не случилось! Поплачь, любовь моя, бей, ругай меня. Это из-за меня ты поранил лапку.

Асланхан еще долго не ложился, протяжно мяукая. Наконец, через некоторое время, котенок успокоился. Уютно устроившись на коленях у мамы, он думал: «Во дворе получше, чем дома. Здесь столько всего происходит. Чем лежать день-деньской, иногда нужно выбираться во двор, чтобы увидеть что интересного происходит вокруг. Но мама меня не отпускает, это ясно… Но что же делать? Нет, надо все же как-то выбираться наружу.

С этими мыслями он и заснул.

Асланхан ойлиғинини қилди. У аниси ухлаватқан пәйттин пайдилинип, аста сиртқа чиқип кәтти.

Интайин сап һава еди. Асманда бирәр парчә булутму көрүнмәтти, қуяш өз нурини айимай чечивататти, тағ тәрәптин келиватқан ғур-ғур шамал дәл-дәрәқләрниң, кокатларниң йопурмақлирини әркилитәтти, ериқларда сүзүк сулар шарилдап еқивататти.

«Вай-вуй, тала немә дегән есил-һә? – деди асланхан һаяҗанини басалмай, – мошундақ яхши йәргә анам мени немишкә елип чиқмидекинтаң?..».

У ериқ бойидики гүл-гияларни үзүп суға ташлап ойниди. Гүл-гиялар суда еқип бирдәмдила көздин ғайип болатти. Асланхан гүл-гиялар билән тәң жүгәрмәкчи болуп, лекин бирдәмдила һерип қалатти. Бир чағда у бир тал сериқ чечәкни үзәй дәп турушиға, чечәккә бир ақ кепинәк келип қонди, у кепинәккә һәйран болуп қарап қалди вә уни тутуп бақмақчи болуп, қол узатти. Кепинәк учуп, йәнә бир гүлгә қонди… Шундақ қилип, асланхан кепинәкниң арқисида қоғлап жүрүп бир йәргә барғанда, кепинәк бирдинла жираққа учуп, асланханниң көзидин ғайип болди. У әләм билән чоңқур уһ тартти.

Тосаттин йеқинла әтраптин «Чук… чук… чук…» қилған тонуш авазлар аңланди. Асланхан аваз кәлгән тәрәпкә барди. Қариса, мекиян балилирини әгәштүрүп жүрүпту. Асланхан анисини дорап бақмақчи болуп мекиянниң балисиға етилди, лекин у қалмаштуралмай домилап кәтти, униң биқини бир ташқа тегип, санҗип ағрип кәтти. У анисини есиға алди: «Анам болған болса, беқинимни силап қойған болатти-һә, хәйир, өйгә барғанда анамға десәм, силап қояр». Асланхан мекиянниң балисини силкип бақмақчи болуп, униң қешиға бериведи, мекиян асланханни көрүп, сәл җедидләшти.

– Немә қилмақчи болуватисән? – деди мекиян асланханға:

Анамға охшаш балаңни у яқ-бу яққа силкимәкчимән, – дәп җавап бәрди асланхан қилчә иккиләнмәй.

– Ахмақ, анаң бешәмни дориғучи болма, маң берип, өз оюниңни ойна.

Асланхан мекиянниң сөзини ойлап қалди. «Бешәм дегини немисекин? Мән чүшәнмәйдиған гәпни қилидекәнғу. Анамму мекиянни җүвәйнимәк дегән еди. Бу гәпләрни қилғанда буларниң аччиғи келип, қапиғи түрүлидекән, һәқиқәтән яхши гәпләр болмиса керәк… Қандақла болмисун, мекиянниң балисини у яқ-бу яққа силкип бақай, қандақ болидекин?»

Асланхан мекиянниң балисиниң қешиға әймәнмәстинла йеқинлап кәлди.

«Һәҗәп хориғи чоң нәрсикәнғу бу? – дәп ойлиди мекиян ичидә, – азирақ әдивини берип қоймисам, болмайдиған охшайду».

Мекиян асланханниң бешини иккила чоқиливеди, асланхан бешини тутқиничә миявлап олтирип қалди. Аридин бираз вақит өтүп, униң бешиниң ағриғи пәсләп қалди. У бешини көтирип қариведи, нә мекиян, нә балилириниң қарисиму көрүнмәйду…

Котенок Асланхан исполнил задуманное. В то время, пока мама спала, он тихонько пробрался во двор.

Воздух был чистый. На небе – ни облачка. Солнце щедро осыпало своими лучами все вокруг. Спускавшийся со стороны гор свежий ветерок ласкал листья деревьев, растений, в арыках журчала прозрачная вода.

«Вай-вуй, как прекрасно во дворе!» – сказал Асланхан, не скрывая своего восторга. «Почему мама не берет меня с собой в такие хорошие места? Я не понимаю.»

Он срывал цветочки, что росли у арыка, и играл, бросая их в воду. Цветочки уплывали по воде пока не скрывались из виду. Асланхан гонялся за ними, но вскоре очень устал. Вдруг котенок увидел желтый цветок, до которого ему захотелось дотянуться. В это же время на цветок села белая бабочка. Котенок, удивленно глядя на нее, захотел потрогать бабочку, но она все перелетала с цветка на цветок. Бегая за бабочкой, Асланхан и не заметил, как далеко ушел от своего крыльца. Но бабочка улетела и скрылась из виду. Котенок глубоко вздохнул от досады.

Но тут он услышал знакомые попискивания и кудахтанья. Асланхан сразу же направился в сторону, откуда доносились звуки. Видит – да это же Мекиян гуляет со своим выводком. Котенок решил поступить также, как и мама. Он прыгнул на цыпленка, но, не удержавшись, покатился кубарем и боком больно ударился о камень. В этот момент он вспомнил свою мамочку: «Была бы рядом мама, она погладила бы мой бочок. Ну ладно, я потом дома расскажу об этом, может быть она пожалеет меня», – подумал котенок. Но желание потрясти цыпленка не оставляло Асланхана, и он стал подкрадываться. Курица, завидев котенка, встревожилась:

– Что ты задумал? – спросила она Асланхана.

– Хочу потрясти твоего цыпленка, как моя мама,– нисколько не задумываясь, ответил котенок.

– Глупый, не вздумай повторять за своей бессердечной мамашей. Иди, играй в свои игры.

Асланхан задумался: «А что такое бессердечный? Не понимаю этого слова. Мама тоже сказала про Мекиян, что она бесстыжая. Они становятся сердитыми, когда произносят эти слова. Наверное, это плохие слова…Все равно, я потрясу цыпленка и посмотрю, что будет». Асланхан упрямо шел к своей цели.

– Да, что же ты такой упертый? Я тебя проучу! – подумала наседка. Курица дважды клюнула Асланхана в темечко. Котенок протяжно замяукал, схватился за голову и обмяк.

Через некоторое время боль прошла. Когда Асланхан приподнял голову, рядом уже не было ни наседки Мекиян, ни ее цыплят.

Асланхан әтрапи дәл-дәрәқләр билән оралған қирғақлирида кокатлар өсүп кәткән чоң бир көлниң бойиға кәлди. Бу йәрдә гүл үстигә қиңғийип өрүлгән чоң бир қери дәрәқ бар еди. Асланхан дәрәқниң ғолиға чиқип әтрапқа қариведи, көңли бөләкчила шатлинип кәтти. У қин-қиниға патмай, дәрәқ ғолиниң у бешидин бу бешиға бирнәччә қетим меңип бақти.

У көлниң четигә қариведи, аппаққинә бирси өзигә охшаш бирмунчә ушшақ аппақ бирнемиләрни әгәштүрүп, үзгиничә дәрәқ тәрәпкә кәлди. Асланхан униң кимлигини билмәтти. Лекин у мекиян вә униң балилирини көз алдиға кәлтүрүп ойлиди:

«Бу мекиянға охшаш ақ екән. Бирақ бойни униңдин узун екән. Мекиянниң ағзи очуқ еди. Буниң яплағирақ екән. Униң балилириму мекиянниң балилириға анчә охшап кәтмәйдекән. Бу зади кимки?».

Ғазнисаниң балилири дәрәқниң ғолида чоқчийип олтарған асланханни көрситип:

– Ана, қара, әву ким? – дәп сориди.

– У мөшүкханниң балиси асланхан, – дәп җавап бәрди ғазниса.

– Биз асланханни көрүп бақмиған екәнмиз, – деди балиларниң бири һәйран болған һалда.

– Аниси уни сиртқа чиқармайду, шуңа силәр көрүп бақмиған.

– Немишкә чиқармайду?

– Вай таң.

– Сиртқа чиқириштин қорқидиған охшайдудә, ана? – деди ғазнисаниң балилиридин бири.

Ғазнисаниң балилири буни аңлап, параққидә күлүшүп кәтти. Бу күлгә асланханниң аччиғини кәлтүрүп қойди, чүнки асланхан буни анисиға қилиниватқан һақарәт дәп билди. Шуңлашқа у ичидә: «Булар анам тиллиған мекиянниң йеқин туққанлири болса керәк. Мекиян бая мениң бешимни чоқувалди. Мән бу микянәмниң туққанлириниң балисини бир қорқутуп қояйму-йә, дәп ойлиди. Дәл шу пәйттә ғазнисаниң балилириниң бири асланханға:

– Асланхан, бу йәргә чүшкин, биз биллә суда үзүп ойнайли, – деди.

– Ундақ демә, – деди ғазниса балисиға җиддий қарап, – асланхан үзүшни билмәйду.

Ғазнисаниң сөзи асланханниң әрвайини учурди. «Қараңлар, буларниң чоңчилигини, – дәп ойлиди асланхан көңлидә.

– Һим… сениң кичиккинә балилириң үзүшни билидекәну, мән билмәйдекәнмән».

Асланхан бирдинла өзини суға ташлиди. «Бултуқ» қилған аваз билән тәңла асланхан ғайип болди. Ғазнисаниң балилири чоқурушуп, әтрапиға тарилип кәтти. Ғазниса җиддийлишип, у яқ-бу яққа үзүп, асланханни издиди. Туюқсиз асланханниң беши көрүнди. Ғазниса дәрһал униң бешидин чишлидидә, уни қирғаққа елип чиқти. Һәйәл қилмай, ғазнисаниң балилириму үзүп қирғаққа чиқти.

Асланханниң һәммә әзайи чилиқ-чилиқ су еди. У көзи жумулған һалда һошсиз ятатти, униң тиниқлириму аңланматти.

– Иш чатақ болди, – деди ғазниса балилириға қарап, – силәр асланханға қарап туруңлар, мән берип, дохтур чақирип келәй.

Ғазниса сөзини түгитипла еғаңлап жүгәргиничә кетип қалди. Бирдәмдин кейин өдәкхан дохтур билән асланханниң ата-аниси йетип келишти. Ғазниса әһвални чүшәндүрүп болғачқа, мөшүкхан бир яқтин ғазнисаға товлап, бир яқтин «Вай, балам, қандақ қилимән» дәп дат-пәрият көтәрди.

Вақиримай турсиңиз қандақ? – деди өдәкхан дохтур сандуғидин уколлирини елип туруп, лекин мөшүкханниң чуқан-сөрүнлири бесилмиди. Өдәкхан дохтур авал асланханға бир тал укол салди. Андин асланханниң қоллирини йейип, уни сүнъий нәпәсләндүрүшкә башлиди. Бир һазадин кейин асланхан көзини ачти, у өзигә тәлмүрүп турған анисини көрди вә:

– Ана! – дәп товлиди.

Мөшүкхан жиғлап туруп, уни бағриға басти.

Котенок Асланхан подошел к берегу большого озера, заросшего зеленой травой и окруженного деревьями. На цветочной полянке лежало упавшее старое, кривое дерево. Котенок залез на дерево, чтобы разглядеть все вокруг, и очень обрадовался. Счастливый, он начал бегать по этому бревну туда-сюда. И, вдруг, он увидел, что со стороны озера идет некто, совсем белый, и ведет за собой таких же белых кого-то, только маленьких. Асланхан не знал кто это такие. Но про себя подумал, что они чем-то похожи на Мекиян с цыплятами. «Они такие же белые, как курица, но шея у них длиннее. У Мекиян клюв постоянно открытый. А у этой птицы – клюв плоский. И ее дети не очень похожи на цыплят. Кто же они такие?» – подумал котенок.

Дети госпожи Гусыни, увидев сидящего на старом дереве котёнка, спросили:

– Матушка, смотри, кто это там на дереве?

– Это детеныш госпожи Кошки – котенок Асланхан, – ответила госпожа Гусыня.

– Мы никогда не видели котенка! – удивленно воскликнули гусята.

– Мама Кошка никогда его не выпускает во двор, поэтому вы его и не видели.

– А почему не выпускает?

– Не знаю.

– Наверное, она боится его отпускать во двор, да, мама? – предположил другой гу-сенок.

Гусята громко засмеялись. На это Асланхан очень рассердился. Он считал, что зря они так говорят про его маму. Про себя же он подумал: «Они, наверное, близкие родственники этой Мекиян, которую мама поругала. Курица больно клюнула меня по голове. Может быть мне взять и напугать ее родственников?»

– Асланхан, иди к нам. Пойдем вместе поплаваем! – крикнул один из гусят.

– Не зови его. Котенок не умеет плавать,– всполошилась госпожа Гусыня.

Эти слова разозлили Асланхана. «Смотрите-ка, какие они высокомерные!» – подумал котенок в сердцах.

– Ага, твои маленькие детки могут плавать, а я не могу, да?! – возмутился котенок и прыгнул в воду. Бултыхнувшись, он тут же исчез под водой.

Утята, беспокойно гогоча, забегали по берегу. Госпожа Гусыня начала искать котенка. Наконец, из воды показалась голова Асланхана. Гусыня, схватив клювом котенка за голову, вытащила его на берег.

Шерстка котенка промокла насквозь. Он бездыханно лежал с закрытыми глазками.

– Случилось плохое,– сказала Гусыня своим деткам, – вы присмотрите за ним, а я пойду и найду доктора. И Госпожа Гусыня торопливо заковыляла, перекатываясь с одного бока на другой.

Много ли, мало ли времени прошло, наконец, она привела с собой доктора Утку и родителей Асланхана. Она еще не успела все объяснить, как госпожа Кошка стала то упрекать гусыню, то громко причитать, глядя на своего котенка:

– Вай, мой маленький сыночек. Как же мне быть, что делать?

– Вы могли бы немного помолчать? – доктор Утка достал из своего сундучка шприц и какие-то препараты, но причитания госпожи Кошки не прекращались. Доктор сделал котенку укол. Потом он раскинул его лапки в стороны и начал делать искусственное ды-хание.

Наконец, Асланхан открыл глазки и увидел маму, которая с надеждой смотрела на него.

– Мамочка! – промяукал он.

Госпожа Кошка заплакала, крепко прижимая его к груди.

Аридин үч күн өтүп, асланханниң йәнә сиртқа чиққуси кәлди. Униң йәнә чимәнликкә берип, кепинәк қоғлап ойниғуси, көл бойиға берип, көлни тамашә қилғуси, әгәр епи келип қалса, өзини суға чөктүрүветишкә сәвәпчи болған ғазнисаниң балисиниң әдивини берип қойғуси бар еди. Бирақ, шу иштин кейин, униң аниси уни бәкму қаттиқ тутидиған болуп қалди. Шуңа асланхан өй ичидә тоғра кәлгән нәрсиләрни уруп-чиқип, анисини зар-зар қақшатқили турди.

– Җеним балам, немә болдуң? – деди мөшүкхан һәйран болуп, – көңлүңдикини ейтқин, немә десәң, шуни қилип берәй, немә лазим болса, шуни әкелип берәй.

Асланхан пәрвасизлиқ билән өйни малли-матаң қилишни давамлаштурди. Аниси көзлиригә яш алған һалда:

– Бечарә балам, кесәл болуп қалған охшайсән. Өдәкхан дохтурни чақирип келәй, мән кәлгичә җимирақ олтирип турғин, – деди.

Асланханниң көзлиридә хошаллиқ нурлири чақнап кәтти. У бешини лиңшитип:

– Мақул ана, сән чақирип кәлгин, мән җим олтирип туримән, – деди.

Мөшүкхан дәрһал өйдин чиқип, ишикни сирттин қулуплап қоюп, кетип қалди.

Асланхан анисиниң қариси йоқилиши билән тәң, деризини ачтидә, сиртқа чиқип кәтти.

Асланхан чимәнликкә барди, лекин униңға бирәр кепинәкму учримиди. Мекиян вә униң балилири учриған җайғиму барди, лекин уларму көрүнмиди. У әнди көл бойиға бармақчи болуп, шунчә көп маңсиму, көл бойиға йетип келәлмиди. Асланхан әтрапқа қарап, бирдин чоң сөгәт дәрәқниң сайисида сүрәт сизиватқан тошқанханни көрди. Асланхан униң қешиға кәлди.

– Бу немә қиливатқиниңиз? – дәп сориди асланхан һәйран болуп.

Тошқан өрүлүп қариди вә сизиштин тохтимай туруп:

– Ойниғили кәлдиңизму? – деди.

– Һә, мени биләмсиз?

– Өзиңизни техи көрүп бақмиған, лекин аниңизни тонуймән, сиз мөшүкхан һәдәмниң балисиғу дәймән.

Асланхан бешини лиңшитип, қуйруғини шипаңлитип қойди.

– Мән сәвзә сизиватимән, – деди тошқанхан жирағирақ берип, бир көзини қисип, рәсимгә қарап, – қандақ хелә охшаптиму?

– Сәвзә дегиниңиз немә?

– Тоғра, сиз билмәйсиз, бир өсүмлүк, мән уни яхши көрүп йәймән.

– Мән йәп бақмиған.

– Тоғра, сиз чашқан йәйсиз, шундақму? Мән сизгә бир чашқан сизип берәй.

Тошқанхан бир варақ ақ қәғәзни алдидики тахтайға миқлап, бирдәмдила бир чашқаниң рәсимини сизип көрсәтти, асланхан хошал болуп, чавақ чалди.

– Мәң, буни сизгә соға қилдим, – деди тошқанхан.

Асланхан күлүмсиригиничә рәсимгә қариди. «Чашқан» худди асланхандин қорқуп, қачмақчи болуватқандәк көрүнди. Асланхан бирдинла хирис қилди, униң бурутлири ликилдап кәтти. У чирилдап туруп «чашқанни» чайнивәтти, бирақ рәсимниң бояқлири асланханниң ағзини аччиқ қиливәтти.

Тошқанхан асланханниң бу қилиғидин өзини туталмай, қақахлап күлүвәтти. Асланхан чирайини түрүп, тошқанханға бир алайдидә, қуйруғини шипаңлитип қоюп, кетип қалди.

Прошло три дня, и Асланхану снова захотелось выйти во двор. Он хотел пойти на лужайку и погоняться за бабочками, погулять около озера. И еще, если выдастся удобный случай, наказать гусенка госпожи Гусыни. Но после того случая госпожа Кошка еще больше следила за своим сыночком и не выпускала из дома. И вот, котенок начал крушить и ломать в доме все, что попадалось ему на пути.

– Дорогой мой, что с тобой случилось? – в удивлении спрашивала мама Кошка. – Ска-жи, о чем ты переживаешь? Я сделаю для тебя все, что ты скажешь! Принесу тебе все, что ты захочешь.

Но Асланхан продолжал крушить все в доме.

– Бедный мой ребенок, наверное ты заболел. Позову-ка я доктора Утку, а ты посиди пока тихонечко тут.

В глазах котёнка загорелись радостные искорки:

– Ладно, мамочка, ты иди за доктором, а я буду сидеть здесь тихо-тихо, – сказал он.

Госпожа Кошка тотчас отправилась за доктором, закрыв дверь снаружи на замок.

Когда мама скрылась из виду, Асланхан открыл окно и сбежал. Он прибежал на лужайку, но ему не повстречалась ни одна бабочка. Он прошел еще, но ни Мекиян, ни ее деток он тоже не встретил. Котенок решил найти озеро. Он прошел достаточно долго, но озера не было видно. Асланхан оглянулся вокруг… Вдруг, он увидел, как под большим деревом зайчонок Тошканхан что-то рисовал.

– Что это вы тут делаете? – спросил Асланхан с любопытством.

– А вы пришли поиграть? – не переставая рисовать, спросил зайчонок.

– Да. А вы меня знаете?

– Лично вас я еще не видел, но знаю вашу матушку. Вы же сынок тети Кошки, если я не ошибаюсь?

Асланхан кивнул головой и повилял хвостиком, соглашаясь.

– А я рисую морковку, – сказал зайчонок, отойдя немного подальше, прищурив глаз.– Ну как, похоже?

– А что такое морковка?

– Да, конечно, вы не знаете. Это такой овощ. Мне очень нравится ее кушать.

– А я ее не пробовал, – сказал котенок.

– Правильно, Вы ведь едите мышей, не так ли? Я нарисую для вас мышку.

Зайчонок прикрепил лист чистой белой бумаги к доске и тут же приступил к работе. Он нарисовал мышку и показал котенку. Асланхан обрадованно захлопал лапками.

– Я дарю вам это! – сказал довольный Зайчонок. Асланхан, улыбаясь, глядел на рисунок. Нарисованная мышка словно хотела убежать от страха. Котенок же схватил рисунок и с хрустом начал жевать нарисованную мышку. Однако краски оказались несъедобными и горькими.

Тошканхан, увидев такое, весело расхохотался. Котенок сердито насупился, исподлобья взглянул на зайчонка, взмахнул хвостом и пошел прочь.

Асланхан һелиқи көлни издимәкчи болди, бирақ у қанчә маңсиму, көлниң қарисиму көрүнмиди. Туюқсиз униң йенидин өзи жумилақ, тумшуғи учлуқ, бәдини тикән билән қапланған бир нәрсә өтүп кәтти.

«Бу қандақ нәрсиду? Әҗайипкәнғу? – дәп ойлиди. Асланхан униңдин көзлирини үзмәй, – униңға чеқилип бақсам, у мени бир немә қиливәтмәс, һә?».

Асланхан тәвәккүл қилип, униң қешиға бардидә, путлирини аста униң бәдинигә тәккүзди.

– Маңа чеқилмаң, деди у наразилиқ билән.

– Сән өзәң ким болисән?

– Мән кирпикгүл болимән. Өйдә анам ялғуз қалған, тезирақ берип, униң ишлириға ярдәмләшмисәм болмайду.

– Мениң немә чатиғим, – деди асланхан гедийип туруп, – мән сени маңдурмаймән.

Асланхан путини кирпикгүлниң тумшуғиға тәккүзди, кирпикгүл дәрһал өзини қачуруп нериға беривалди. Асланхан иккила сәкрәп, униң алдидин тосавалди.

– Сиз мени немә қилмақчи? – деди кирпикгүл қорқумсирап туруп, сәл аччиқланған һалда.

– Сән қачалмайсән, – деди асланхан техиму көрәңләп. У кирпикгүлниң бәдинидики тикәнләргә қуйруғини тәккүзди.

Кирпикгүл йәнә қачти, асланхан йәнә тосавалди. Иккиси, худди қоғлашмақ ойнаватқандәк, у яқтин-бу яққа чепишту. Асланханға бу иш бәкму қизиқ туюлди. Бирдинла кирпикгүл түгүлүп, жумилақ болувалиду. Асланхан йәңди, һәқиқий қизиқ оюн ойнайдиғандәк, қин-қиниға патмай қалди. У көңлидә кирпикгүлни домилитип көрмәкчи болдидә, пәрвасизлиқ билән кирпикгүлниң тикәнлиригә пут узатти. «Вай җан!» дәп чиқиривәтти асланхан шу һалда, чүнки униң тапиниға кирпикгүлниң тикини қаттиқ санчилған еди.

Кирпикгүл асланханниң ағриқ билән болуп қалған вақтидин пайдилинип, қачти. Асланханниң кирпикгүлни тутуп боғивәткиси кәлди, бирақ путиниң ағриғи тез жүгрәшкә имкан бәрмиди. Кирпикгүлниң кәйнидин йетип кәлгичә, кирпикгүл бир төшүккә ғипла килип киривалди. Асланхан төшүк ағзиға берип, кирпикгүлниң чиқишини күтүп турди. Бирақ кирпикгүл задила чиқмиди. Асланханниң ичи тит-тит болди.

Бир чағда һава өзгирип, асманни қара булут қаплиди. Бираздин кейин чақмақ чеқип, һава гүлдүрләп, шақирап ямғур яғди. Асланхан қорқуп, миявлап кәтти. Униң пүткүл әзайи чилиқ-чилиқ су болуп кәтти вә тоңлап титирәшкә башлиди. У кәчкә йеқин орманлиқ бойидики бир ташландуқ өйиниң алдиға келип қалди. Асланханниң путлири ихтиярсизла уни өйгә елип кирди. Асланхан һечнемигә қаримай, бир булуңда чечилип ятқан қуруқ от-чөп үстигә өзини ташлиди вә түгүлүп ятқиничә уйқиға кәтти.

Асланхан решил все-таки найти то самое озеро. Но сколько бы он ни ходил и ни искал, озеро никак не показывалось.

Тут мимо котенка прошло что-то круглое, остроносое и покрытое колючками. «Что же это такое? Оно такое интересное!», – подумал котенок. «А что, если я позлю его, что оно мне тогда сделает?»

Асланхан набрался храбрости, подошел поближе к существу и осторожно притронулся к нему лапками.

– Не трогайте меня, – недовольно пробурчало Это.

– А ты кто такой?

– Я ежиха Кирпигуль. Моя мама осталась дома одна, мне надо спешить, помочь маме.

– Меня это не волнует! – заносчиво ответил котенок. – Я тебя не отпущу!

Асланхан дотронулся лапками до носика Кирпигуль. Ежиха быстро отбежала от него. Котенок же подпрыгнул и догнал ее.

– Что вы задумали? – с обидой спросила Кирпигуль, дрожа от страха.

– Ты не сможешь от меня убежать! – ответил котенок, еще больше распаляясь.

Он дотронулся хвостиком до ее колючек. Кирпигуль побежала, Асланхан – за ней. Казалось, что они играют в догонялки. Асланхану это очень нравилось. Но тут ежиха свернулась в клубок, что очень развеселило котенка. Ему захотелось покатать ее по земле. Увлеченно он протянул лапку к ее колючкам, позабыв о безопасности. И в тот же миг он громко воскликнул от боли. Асланхан уколол лапку об острые колючки ежика. Кир-пигуль воспользовалась моментом, когда котенок отвлекся, и рванула прочь от мучителя. От злости Асланхану захотелось поймать ее и задушить. Но у него очень болела раненная лапка, и он не мог быстро бежать. Пока он пытался догнать ежиху, она успела исчезнуть в какой-то норе. Асланхан подошел к дыре и стал ждать ее выхода. Но Кирпигуль и не думала выходить. Котенок очень разозлился. Тут и погода резко изменилась, небо заволокло черными тучами, сверкнула молния, загремел гром. Полил сильный дождь. Асланхан был напуган громом и молниями. От страха он мяукал и дрожал.

Промокший под сильным дождем, котенок добрел до заброшенного дома на окраине леса. Лапы словно сами завели его в дом, и котенок, из последних сил добравшись до кучи разбросанной в углу соломы, свернулся калачиком и заснул крепким сном.

Йерим кечә еди. Асланхан ятқан өйдики бир төшүктин кичиккинә бир чашқан чиқип, әтрапқа көз жүгәртти. Бирдин униң көзлири ухлап ятқан асланға чүштидә, жүриги «җиғ» қилип қалди. У дәрһал арқисиға бурулуп, төшүккә кирип кәтти. Угидики чашқанлар униң татирип кәткән чирайини көрүп:

– Немә иш болди? – дәп сорапту.

– Мөшүк, мөшүк! Дудуқлап җавап бәрди у төшүкниң сиртини көрситип.

Угисидики чашқанлар, гоя мөшүк һазирла кирип боғиветидиғандәк қорқуп, төшүкниң жирақ җайлириға қечишти. Угидики опур-топур авазлар ухлаватқан қери чашқанни охитивәтти, у көзини йоған ечип:

– Немә болуштуңлар? – дәп вақириди.

Қечиватқанлар тохташти. Һелиқи кичик чашқан кекәчләп туруп:

– Сиртта мөшүк ятиду, – деди.

Қери чашқан бир сәнтүрүлүп, йәнә өзини тутувалди. У ағзини қийсайтип, бурутлирини ликилдитип:

– Җим туруңлар, өзәм бир қарап келәй дедидә, төшүктин бешини чиқирип, өй ичигә көз жүгәртти.

Асланхан ухлимақта еди. Қери чашқан уни көрүш билән йәнә бир қетим сәнтүрүлүп кәтти вә көзини угилаветип, йәнә қариди. Бу қетим униң көзигә асланхан толиму кичик көрүнди. У бир һаза ойланғандин кейин, аста төшүктин чиқип, асланханниң бешиға келип, униңға синчилап қариди. «Бу растинла кичик немикән. Узун жиллиқ тәҗрибәмдин қариғанда, бу унчивала қорқунучлиқ әмәс, – дәп ойлиди қери чашқан, – лекин еһтият қилиш керәк. Кичик болсиму, бәрибир мөшүктә!».

Қери чашқан асланниң әтрапини бирнәччә қетим айлинип чиқти. Лекин асланхан оханмиди, қери чашқан қуйруғини асланханниң бурниға тәккүзди, асланхан йәнә шу хилда ятивәрди. Қери чашқанниң жүриги әнди хелила җайиға чүшти. У асланханниң бурутидин бир тални шартла қилип үзүвелип, бәдәр угисиға тикивәтти. Асланхан ағриқ азавидин бир миявлап қоюп, йәнә уйқиға кәтти. Қери чашқан мәйдисини керип гедәйгиничә меңип, угисиниң алдиға келип:

– Қорқидиған һеч иш йоқ – дәп хитап қилди төшүктин қаришип турған чашқанларға, – чиқиңлар, һәммимиз һәрикәткә өтимиз.

Чашқанлар арқа-арқисидин сәкрәп чиқип, асланханни қоршавға алди. Қери чашқан башламчи болуп, асланханниң бурутини жулди, башқиларму бир-бирләп тартишқа башлиди. Асланхан оханди, лекин миявлаштин башқа һечнемә қилалмиди. Чашқанлар уни териктүрүшкә башлиди. Бәзилири униң куйруғидин тартти, бәзилири қулақлирини созди, бәзилири униң үстигә чиқип, сәкрәп ойнашти. Асланхан ғәзәплинип, уларға етилип бақти, лекин чашқанларниң һечқайсиси униңға тутуқ бәрмиди. Әксичә, асланханни тола жүгәртип һарғузувәтти. Асланхан болалмай, өзини ташлавәтти. Чашқанлар уни техиму бозәк қилип ойнашқа башлиди.

– Тохтаңлар, – деди қери чашқан, – бу қолидин һеч иш кәлмәйдиған нәрсикән. Буниң ата-бовиси бизни талай жиллардин бу ян бозәк қилип кәлди. Әнди биз интиқам елишимиз керәк. Әнди униң үстигә чиқип, дәссәп, уссул ойнайли.

Чашқанлар дәрһал сәп түзүштидә, нахша ейтип, асланханни тепип, дәссәп уссул ойнашқа башлиди. Қери чашқанму қоллирини егиз-пәс қилип, оттуриға чүшти. Әтрапта турған чашқанларниң чавақ челип:

– Қайнаңлар, ойнаңлар! – дәп товлашти.

Чашқанлар һерип һалидин кәткичә уссул ойнаштидә, бир-бирләп угисиға кирип кетишти.

Наступила полночь. В доме, где уснул Асланханчик, маленькая мышка высунулась из норки и быстро осмотрелась вокруг. Взгляд остановился на спящем котенке. Ее сер-дечко тут же вздрогнуло от страха, и мышка снова спряталась в норку.

– Что случилось? – бросились к ней с расспросами мыши, живущие в норе.

– Кошка, кошка! – заикаясь, ответила мышка, показывая на выход. Ее подружки в страхе стали разбегаться кто куда. Шум от переполоха разбудил старую мышь.

– Что случилось, что за шум?!– крикнула она, оглядывая всех широко раскрытыми глазами. Бежавшие от страха мыши остановились. Мышонок ответил, что у входа в их жилище лежит кот. Старая мышь вздрогнула, но взяла себя в руки. Она криво усмехнулась, пошевелив усами:

– А ну-ка, замолчите! Я сама посмотрю.

Она высунулась из норы и оглянула помещение. Асланхан крепко спал. Мышь покачнулась и протерла глаза. Котенок показался ей очень маленьким. Старая мышь, подумав, тихонько вылезла наружу. Подошла к котенку и оглядела его с головы до ног. «Он и в самом деле такой маленький и не такой уж и страшный, – подумала старая мышь, но надо быть осторожной. Это все же кот». Мышь несколько раз обошла вокруг котенка. Асланхан не просыпался. Старуха кончиком хвоста коснулась его носа… Котенок не шелохнулся. Тогда мышь совсем успокоилась, сердце ее перестало так бешено колотиться. Совсем осмелев, она выдернула волосок из его усов и рванула к норе. Асланхан мяукнул от боли, но не проснулся. Тут уж старая мышь расправила плечи и гордо зашагала в свое убежище.

– Выходите, бояться нечего! – обратилась она к мышам, которые с опаской выглядывали из норки. – Вместе мы перейдем к действию, – призывала мышь.

Мышки одна за другой стали выскакивать из норки и окружили котенка. Старая мышь смело вырвала еще один ус. Мышки тоже, осмелев, стали дергать Асланхана за усы и толкаться. Котенок проснулся, помяукал, но пока больше ничего не предпринял. Осмелевшие в конец мышки начали дразнить его. Одни стали дергать кота за хвост, другие – тянули за уши, третьи же забрались верхом на него и начали прыгать. Котенок в ярости пробовал кидаться на мышей, но они отбегали. Асланхан, гоняясь то за одной, то за другой мышами, быстро устал. Обессиленный он свалился на пол. Мышки пуще прежнего распоясались и стали играть у него под носом.

– Стойте! – заговорила старая Мышь. – Он такой беспомощный, хм… А вот его дед довольно долго издевался над нами. Мы должны отомстить этим котам за все свои страдания. Залезайте на него, будем танцевать!

Тотчас все мыши выстроились в ряд, запищали хором песню, и на радостях стали прыгать на котенке. Старая мышь тоже пустилась в пляс. Все мышки танцевали и хло-пали:

– Давайте плясать, радоваться!– кричали они.

Наконец, натанцевавшись, мыши, уставшие и обессиленные, строем направились в свою нору.

Сәһәр қуяшниң иллик нури өйниң йочуқлиридин өтүп, асланханниң үстигә чүшти. Асланхан көзлирини аран ечип, кечидә болуп өткән ишларни хиялидин өткүзди. Униң көзлиридин тарамлап яш ақти. Орнидин турушқа тәмшиливеди, бәдәнлирини көтирәлмәй қалди. Шу тапта анисиға қариғанда дадисини бәкирәк сеғинған еди, чүнки дадисиға әгишип ов қилишни үгәнгән болса, һәргизму чашқанларға бозәк болмиған болатти. У дадисини издәп тепиш нийитигә кәлдидә, сиртқа чиқти.

Әтрап шу қәдәр гөзәл, орманда қушлар сайрашмақта еди. Асланхан қаяққа меңишни биләлмәй қалди. Бир чағда күн петиш тәрәпкә кәткән аяқ излирини көрди вә тәвәккүл қилип, шу яққа йол алди.

Асланхан маңа-маңа кәчкә йеқин бир төпиликниң етигидики әтрапи қорайлар билән четилған бир өйниң алдиға келип қалди. У сәл қия ечилған ишиктин өйгә қариди. Өйдә өшкихан балиси оғлақханға чөчәк ейтип беривататти. У чөчәккә қулақ салди.

«… Шундақ қилип, ала күчүк икки тағдин ешип, ахири периштәни тепипту. Периштә униң қолидин иш келидиған ала күчүк болуш нийитидә көп җәбри-җапаларни чәккәнлигини билипту. Ала күчүккә ичи ағрипту. Шуниң билән ала күчүккә (сүп) қилип қоюпту. Шундин башлап ала күчүк һәммә ишларни қилалайдиған бопту».

Асланханға өшкиханниң чөчиги қаттиқ тәсир қилди. Униң қулиғиға дәсләп ғазнисаниң: «Асланхан су үзүшни билмәйду» дегән сөзи, кейин қери чашқанниң: «Буниң қолидин һеч иш кәлмәйдиған нәрсикән» дегән сөзи қайта аңлиғандәк болдидә, бәкму азаплинип кәтти. У көңлидә: «Ала күчүк периштигә «сүп» қилдуруп, һәммә ишни қилалайдиған бопту. Мәнму периштәни издәп тапсам болғидәк» дәп ойлиди…

Утреннее солнце осветило всю округу, заглянуло во все уголки дома, и его лучи остановились на Асланхане. Котенок с трудом открыл глаза и вспомнил все, что с ним приключилось. Слезы хлынули из его глаз. Он захотел подняться, но не смог. Тело казалось отяжелевшим и непослушным. В этот миг ему хотелось встретиться больше с папой, чем с мамой. Если бы он почаще выходил с папой на охоту, то никакие мышки не смогли бы его так обидеть. Итак, он решил найти своего отца и вышел наружу.

Вокруг все было прекрасно, в лесу пели птицы. Асланхан не знал в каком направлении пойти и оглянулся в надежде найти дорогу. Но тут вдруг он заметил на земле какие-то следы, которые вели на запад. Туда он и решил пойти.

Котенок шел и шел, и к вечеру подошел к подножию холма, где стоял дом, окружённый кустарником. Дверь была приоткрыта, и котенок вошел. Это был дом госпожи Козы. Она рассказывала своему козленку сказку:

– …И вот пегий щенок прошел две горы и, наконец, нашел Ангела. Ангел узнал, что этот щенок делал все, чтобы чему-нибудь научиться и перенес большие трудности.. Он пожалел щенка и произнес над ним слово «суф». С этого времени щенок мог сделать все, что захотел.

Сказка тетушки Козы произвела на котенка сильное впечатление. Он вспомнил слова госпожи Гусыни, что котенок не умеет плавать, и обидные слова старой Мыши, что он такой никчемный. «Пегий щенок попросил помощи у Ангела, и у него все получилось. Я тоже должен найти Ангела»,– твердо решил про себя Асланхан.

Асланханниң қосиғи ечип, һалидин кәткинигә қаримай, узақ йол меңип, бир тағниң бағриға келип қалди, у бир қорам ташниң йенидики дәрәқниң түвигә берип олтирип, көзлирини мөлдүрлитип әтрапқа қарапту. Аз өтмәй, узун қуйруқлуқ иккәйлән униң алдидин өтүп кәтти. Асланхан уларға һәйран болуп турғинида, улар бирдинла кәйнигә өрүлүп, бир-бири билән немиләрниду пичирлишивалдидә, асланханниң йениға кәлди.

– Сән башқа жуттин кәлгән мусапирға охшимайсән? – деди уларниң бири асланханға көйүнүш тәләппузида. Асланхан:

– Мошу тағниң нерисидики мәһәллидин кәлдим, – дәп җавап бәрди.

Иккийлән бир-бирсигә қаришивалди.

Қариғанда, һарған охшайсән, қосиғиңму ач болса, җүр бизниңкигә барайли, – деди уларниң бири.

Асланхан күтүлмигән шәпқәттин хошал болуп орнидин турдидә, уларниң арқисидин маңди. Иккәйлән асланханни тағниң белидики бир өңкүргә башлап кирди.

Өңкүрниң ичидә ғаҗилап ташлавәткән һәрхил устиханлар чечилип ятқан, бир япилақ ташниң үстидә бир парчә гөш туратти. Үчәйлән япилақ ташни чөрәдәп олтирип гөш йейишкә башлиди.

– Һә асланхан ука, – деди «шәпқәтчиләрниң» бири – өзәң бу яқларға немә иш билән келип қалдиң?

– Периштәни издәп кәлгәндим, – җавап бәрди асланхан.

– Периштә? Икки «шәпкәтчи» бир-биригә қарашти.

– Нәдики периштәни? – дәп сориди бир «шәпқәтчи» һәйран болған һалда чишлирини пақиритип.

Асланхан тез-тез җавап бәрди:

Мени башқилар қолидин иш кәлмәйду дейишти. Мән периштәни «сүп» қилдуруп, қолидин иш келидиған асланхан болмақчидим. Силәр ярдәм қилип, периштәни тепип бәрсәңлар.

«Шәпқәтчиләр» әһвални уққандин кейин хелиғичә җим болуп, ойлинип қалди. Бир чағда тумшуғи узунирақ «шәпқәтчи»:

– Яхши нийәт билән кәпсән, саңа маву бөрә акаң ярдәм қилиду, – деди гөш чайнаветип.

– Немиләрни дәватисән, түлкихан адаш? – деди бөрә наразилиқ билән, – мән қандақму..?

Түлкә дәрһал бөриниң биқинини ноқуп қойди.

– Периштә сениң йеқин ағинәң туруп, ярдимиңни укимиздин айисаң, қандақ болғини? – деди түлкә бөригә көз кисип қоюп. Бөрә немә дейишни билмәй ихтиярсиз бешини лиңшатти. Асланхан хуш болди.

Асланхан очень устал с долгой дороги и к тому же сильно проголодался. Котенок подошел к подножию горы. Обессиленный, он сел под одиноким деревом у груды камней и внимательно огляделся вокруг. Вдруг пара длиннохвостых прошли мимо него. Асланхан удивленно взглянул на них, и они тотчас оглянулись и, пошептавшись о чем-то, подошли к котенку.

– Ты, похоже, пришел к нам из чужих мест?– участливо спросил один из них.

– Да, мой дом за этой горой,– ответил котенок.

Двое переглянулись.

– Видно, ты сильно устал, да и проголодался, давай, пойдем к нам,– предложил один из них. Асланхан, обрадованный неожиданной удаче, вскочил и пошел за ними. Эти двое привели котенка к пещере у горы. Повсюду в пещере валялись обглоданные кости. На плоском камне лежал кусок мяса. Втроем они присели вокруг этого камня и приступили к трапезе.

– Ну, братишка Асланхан, зачем пожаловал в наши края? – начал разговор один из «доброжелателей».

– Я ищу Ангела,– ответил он.

– Ангела? – переглянулись двое.

– Какого Ангела?– спросил один из доброжелателей, сверкая белыми клыками.

Асланхан стал быстро-быстро рассказывать свою историю:

– Все вокруг считают меня никчемным и думают, что я ничего не умею. Вот поэтому я хотел, чтобы Ангел произнес надо мной: «Суф». И тогда я смогу делать все! Помогите мне найти Ангела.

«Доброжелатели» задумались. Длинномордый сказал:

– У тебя хорошие намерения. Брат Волк сможет помочь тебе.

– О чем ты говоришь, друг Лис? – обиженно произнес волк. Но Лис тот час же ткнул его в бок.

– Ангел – это же твой близкий друг. Как ты можешь отказать в помощи нашему маленькому братцу? – сказал лис и подмигнул волку.

Волку ничего не оставалось больше делать, как покачать головой в знак согласия. Асланхан же несказанно обрадовался.

Икки күндин кейин бөрә асланханни периштә билән көрүштүрүш үчүн елип маңди. Асланхан вәйран болуп кәткән кона сепилниң йениға кәлгәндә бөридин:

– Түлкә акам немишқә биллә бармайду? – дәп сориди.

– Униң иши бар – деди бөрә асланханни хатирҗәм қилип.

Улар үн-түнсиз меңип, гугум чүшүшкә йеқин бир мазарлиққа кәлди. Бу йәрдә һәйвәтлик қәд көтирип турған гүмбәзләр вә егиз мунарилар, мунариларниң арқисида тамлири өрүлүп чүшкән чоң бир мечит туратти. Бөрә гүмбәзләрни көрситип:

– Бу улуғ йолвас шаһниң мазари, бу, шир батурниң қәбриси, мана бу ейиқ әвлияниң мунари, мону мечитта улуғларни яд етип кәлгәнләр намаз оқушиду, – деди.

– Периштә нәдә туриду? – дәп сориди асланхан алдирап.

– Ағзиңни жум! – деди бөрә көзлирини чәкчәйтип, – биләмсән? – авал улуғларниң роһиға дуа қилмай туруп, периштәни тилға алсаң, периштә аччиқлинип көзүмизгә көрүнмәйду.

Асланхан җим болуп қалди. Бөрә дәрһал уни дүмбисигә артип, бир гүмбәзниң алдиға әкелип жүкүндүрди. Андин бир немиләрни дәп пичирлап, қолини егиз көтәрди. Бирдәмдин кейин бөрә асланханни йәнә бир гүмбәзниң алдиға башлап кәлди. Улар жүкүнүп олтиришти.

– Еһ, җаниҗан достум периштә – деди у көзини жумуп, – бизниң кичик достумиз асланхан саңа илтипат қилип кәлди. Малал көрмәң, бу кичик бурадәрниң тилигини иҗазәт қилишиңизни сораймән.

Униң сөзи аяқлишиш билән тәңла гүмбәзниң арқисидин һәммә йерини ақ рәхт билән чүмкәвалған, пәқәт икки көзила пақирап турған бирси чиқип кәлди. Униң көзлири қизил болуп, худди түлкиниң көзигә охшаш, от чақнап туратти.

– Асланхан, деди «периштә» униң удулида олтирип, – сән бөрә акаң билән түлкә акаңниң қилған яхшилиғини техи қайтурмапсән, қайтуруш оюңму йоқ екән. Нийәт пак болмиса, саңа «сүп» қилип қойсам, худайим рава көрмәйду. Сән авал бөрә акаңға қәсәм бәргин, андин тилигиңни беҗа кәлтүримән.

Асланхан җиддийлишип, бөригә қариди.

– Бөрә ака, – деди асланхан тәлмүргиничә – немә дәп қәсәм бәрсәм болиду?

Бөрә зуван сүрмиди. «Периштә» гелини қирип сөзләшкә башлиди:

– Қәсәм қилишни билмисәң мән үгитип қояй, яхши қулақ сал:

«Мәнки асланхан шундақ қәсәм беримәнки, түлкә акам, бөрә акамниң сөзидин чиқмаймән, улар немә ишқа буйриса, шуни қилимән, әгәр шундақ қилмисам, түлкә акам билән бөрә акам калламни алсун!».

«Калламни алсун» дегән сөз асланханниң бәдәнлирини шуркәндүрүвәтти. У ләвлирини аранла мидирлатти, униң тили калвалишип, периштәниң сөзини тәсликтә тәкрарлиди.

–Амин! – деди «периштә» қолини көтирип, – Худа асланханниң тилигини бәҗа кәлтүрсун.

Улар һәммиси қоллирини көтирип, дуа қилишти. Дуадин кейин «периштә» асланханниң йениға келип, униң әтрапида икки-үч айландидә, «сүп» деди.

Бөрә билән асланхан орнидин турғанда «периштә» аллиқачан ғайип болған еди. Бөрә асланханни елип өйгә қайтти.

Через два дня волк повел котенка на встречу с Ангелом. Когда они подошли к развалинам старой крепости, котенок решил спросить волка:

– А почему с нами не пошел брат Лис?

– У него много дел, – волк постарался успокоить котенка.

Они шли молча, уже в сумерках подошли к какому-то кладбищу. Вдали показались внушительные купола и высокие минареты. За минаретами стояла старая, полуразрушенная мечеть.

– Это усыпальница великого шаха Тигра, – объяснял волк, указывая на купола, – а это – могила героя Льва. А это – башня святого Медведя. А вот в этой мечети паломники читают молитвы по великим усопшим.

– А где же Ангел? – с нетерпением спросил котенок.

– Замолчи! – произнес волк, выпучив глаза. – Разве ты не знаешь, что сначала нужно произнести молитвы за души великих, которые здесь покоятся. Иначе Ангел может рассердиться и не прийти к нам.

Асланхан притих. Волк закинул его за спину и притащил к какому-то куполу. Посадив котенка, он начал о чем-то шептать с высоко поднятыми лапами. Потом он подвел малыша к еще одному куполу. Они сели на колени.

– О, мой верный друг, Ангел! – с закрытыми глазами произнес волк. – Наш маленький дружок Асланхан пришел к тебе с поклоном и просьбой. Не сочтите за труд исполнить его просьбу.

Только волк произнес эти слова, как из-за купола показался кто-то, обернутый в белую материю. Из-под покрывала виднелись только сверкающие красные глаза, чем-то напоминающие глаза брата Лиса. «Ангел» подсел поближе к котенку:

– Асланхан, ты еще не отплатил за добро, которое сделали для тебя братец Волк и братец Лис. Ты об этом даже не подумал. Твои желания должны быть чистыми, иначе на мое «Суф» Бог не ответит. Ты должен дать клятву верности брату Волку, только тогда я смогу исполнить твои желания.

Асланхан серьезно взглянул на волка.

– Братец Волк, какую клятву я должен дать?

Волк не издал ни звука. «Ангел» прокашлялся:

– Я научу тебя словам клятвы, повторяй: «Я, Асланхан, клянусь, что буду делать все, что мне прикажут братец Лис и братец Волк. Если я их ослушаюсь, то пусть они лишат меня головы!».

При этих словах котенок вздрогнул. Губы его едва шевелились, он с трудом смог повторить все за «Ангелом».

– Аминь! – произнес Ангел, подняв лапы к небу. Пусть Создатель исполнит просьбу Асланхана. Они все подняли лапы к небу и произнесли молитву. «Ангел» обошел вокруг котенка три раза и произнес: «Суф». Волк и Асланхан поднялись с места, но «Ангел» уже исчез, а Волк и котенок пошли домой.

– Мубарәк болсун, укам асланхан, – деди түлкә һерип-ечип аранла кәлгән асланхан билән бөрини көрүп, – сениң периштәниң шәпқитигә еришкиниң бизниңму шәпқәткә еришкинимиз. Әнди ишиң оң болиду, һәммә ишни қилалайсән. Бөрә акаңға рәхмәт ейттиңму?

Асланхан сәл тиңирқап туруп қалди.

– Мән худа йолида яхшилиқ қилдим, – деди бөрә тәкәллуп билән, – рәхмәт ейтмисиму охшаш.

Бөриниң сөзи асланханға хелила тәсир қилди. Униң қәлбидә бөригә болған миннәтдарлиқ һеслири ойғанған еди.

– Мән силәрниң сөзүңларни ақлаймән, силәр буйриған ишларни қилимән, – асланхан қәтъийлик билән қәсимини тәкрарлиди.

– Ярайсән, кичик әзимәт, – деди түлкә хошал кәйпиятта, – сениңдәк яхши достқа егә болғанлиғимиз үчүн биз бәкму хошал. Қени авал қосаққа бир немә йәвелип, андин параңлишайли.

Үчәйлән йейишкә олтарди. Асланхан бир парчә гөшни һөзүрлинип йәватқанда түлкә сөз башлиди.

– Асланхан ука, сән бу йәватқан гөшләрниң нәдин келиватқанлиғини биләмсән?

Асланхан немә дәп җавап беришни билмәй, туруп қалди.

– Растинла биләмсән? – дәп сориди түлкә йеңишлап.

– Билмәймән! – дәп җавап бәрди асланхан.

– Ундақ болса, биливелишиң керәк, – деди түлкә сәл җиддий қияпәттә, – ука, йәвәрсәң тағ болсиму түгәйду. Буни бир яқтин тепип, бир яқтин йәп-ечиш керәк. Шундақ әмәсму?

– Шундақ, шундақ, әлвәттә, шундақ, – бөрә түлкиниң сөзини тәстиқлиди, асланханму бешини лиңшитип қойди.

– Ука, – сөзини давамлаштурди түлкә, – сән «сүпниң» күчини бизгә бир көрситип бақ.

– Қандақ көрситимән, – дәп сориди асланхан.

– Иш асан, аву мәһәллидә тоху дәйдиған бир топ ләнитиләр яшайду, әтигәндә қопуп авазиниң болушиға вақирап, бизниң уйқумизни һарам қилиду. Уни һәммимиз яман көримиз. Әдивини берип қояйли десәң, күндүзи әпләшмәйду, кечиси болса, уларниң ишигидин киргили болмайду. Сән бу ишни асанла бәҗирәләйсән.

Асланхан ойлинип қалди, лекин ойланғансири пикри чигичлишип, немә дәп җавап беришни задила биләлмиди.

– Асланхан ука, көп баш қатурма, – деди түлкә, – у әбләхләр катәклиригә кириштин илгири сән мәһәллигә берип, уларниң өйигә қиривалисәндә, ишикни ичидин тақавалисән. Улар өйлиригә киришәлмәй турғанда биз берип қалған ишни өзимиз җөндәймиз, қандақ?

Асланхан мақул болди.

Әтиси күн петишқа йеқин түлкә билән бөрә асланханни башлап, мәһәллигә йеқин орманлиққа келишти. Ормандин қариса, мәһәллидә болуватқан ишлар көзгә хелила ениқ көрүнүп туратти, асланхан у йәр-бу йәрләрдә данлап жүргән қарақуриларни көрди. «Вай, булар мекиянға һәҗәпла охшайдекәнғу? – дәп ойлиди асланхан, – улар мени көрсә, йәнә бешимни чоқулап кәтмәмду, һә раст, у чағда қолумдин иш кәлмәтти. Әнди болса, периштә маңа қабилийәт қилди, бозәк болмаймән».

– Сән аста барғин, – деди түлкә асланханға пичирлап, – чандуруп қойма җуму?

Асланхан аста өмүләп мәһәллигә кирди вә бир катәккә киривелип, ичидин тақавалди. Аз өтмәй, топ-топи тохулар өй-өйлиригә кирип кетишти. Ахирқи бир топ тоху өз өйиниң алдиға келип, ишикни ачалмай һәйран болушти.

– Бу немә иш? – деди уларниң ичидики қизил таҗилиқ бирси ишикни иштирип беқип, – әһвалидин қариғанда бир чатақ бардәк туриду, қарап турмайли, дәрһал холум-хошниларниң өйлиригә киривалайли.

Униң сөзи түгимәй турупла, тохуларниң әтрапида сүрлүк икки сайә пәйда болди вә уларға шиддәт билән һуҗум қилди. Тохуларниң қақақлиған әнсиз авазлири мәһәллини зил-зилигә кәлтүрди. Бирдинла мәһәллидики тайғанларму қавашқа башлиди. Түлкә билән бөрә бирдин тохуни чишлигиничә орманлиқ тәрәпкә қачти. Асланханму қечишниң қойиға чүшүп, астила сиртқа чиқиведи, тохулар уни қоршавелип, чоқилап, униң үз-көзини қан қиливәтти. Асланхан ағриққа чидимай миявлап, миң-бир тәсликтә орманлиққа қечип барди. Асланхан қариса, түлкә билән бөрә олҗиларни бөлүшәлмәй бир-бирини боғушқили турупту.

Шу пәйттә бирдинла мәһәллә тәрәптин он нәччә тайған қоғлап келип қалди вә түлкә билән бөрини қоршавалди. Түлкә билән бөрә бир-бирини чишлишип, йерим җан болуп қалғачқа, қоршавни бөсүп чиқип кетәлмиди. Тайғанлар уларни тутувалди.

Бир ташниң далдисида титирәп олтарған асланхан тайған башлиқниң алдиға жүгрәп бардидә, өзини туталмай жиғлавәтти. Тайған башлиқ униңдин немишкә түлкә билән бөригә қошулуп, яман йолға маңғанлиғини сориведи, Асланхан һәммини ейтип бәрди. Тайған башлиқ асланханға ечинған һалда:

– Анаңниң сени тәрбийиләш усули тоғра әмәскән, шундақтиму сениң өйдин қечип чиқип кетишиң задила яхши болмиған иш. Дунияда нәдиму периштә «сүп» қилип қойса, қабилийәтлиқ болидиған иш болған? Қабилийәт дегәнни өзәң җапаға чидап мәшиқ қилиш арқилиқ қолға кәлтүрәләйсән, – деди.

Асланхан пушайман қилип, техиму қаттиқ жиғлавәтти.

– Болди жиғлима, – деди тайған башлиғи, – өйүңдикиләр сени издәп, бәк аварә болуп кәтти. Бизму сени издәп тапалмиғандуқ. Яхши болди, биз сени өйүңға апирип қояйли.

Асланханниң қәлбини хошаллиқ чулғиди, униң көз алдида ата-аниниң меһриван чирайи, хошнилириниң уни хошаллиқ билән қарши еливатқанлиғи намайән болди.

Мәһәммәт Рози ЯРҚИН, «Тарим» журнали. 6 сан, 1986 жил.

– Поздравляю, братец Асланхан! – произнес благоговейно лис, выйдя навстречу уставшим и голодным котенку и волку, – считай, что «ангел» вместе с тобой благословил и нас. Теперь удача будет следовать за тобой во всех твоих делах. Ты поблагодарил братца Волка?

Асланхан задумался.

– Я совершил доброе дело ради Всевышнего. «Не нужно благодарностей», —смиренно произнес волк. Слова волка подействовали на котенка. Он почувствовал, как в душе появлялось чувство искренней благодарности.

– Я всегда буду вас слушаться, и делать все, что вы мне скажете! – искренне воскликнул котенок.

– Молодец, маленький братец! – произнес радостно лис. – Мы тоже рады, что у нас есть такой хороший друг. Ну, да ладно, давайте сначала поедим, потом поговорим.

Втроем они сели поесть. Асланхан взял кусочек мяса и с удовольствием начал его жевать. Тут лис завел разговор.

– Братец Асланхан, знаешь ли ты, откуда берется мясо, которое ты кушаешь? Котенок не знал, что ответить.

– Ты в самом деле не знаешь?

– Не знаю, – ответил котенок.

– В таком случае ты должен знать, – начал Лис с серьезным видом, – если все время есть и не пополнять свои запасы, даже гора еды может закончиться. Не так ли?

– Да-да, ты прав! – соглашался волк, и котенок качал головой в знак согласия.

– Братец, продолжал лис, – ты должен показать нам силу заклинания «Суф».

– Но как же я это покажу? – спросил котенок.

– Это очень просто. Вон на той улице проживает семейство проклятых куриц. Рано утром они начинают кудахтать и шуметь. Никому нет от них ни сна, ни покоя. Днем к ним не подойти. Вечером в курятник пройти тоже невозможно. А тебе это сделать проще простого!

Асланхан задумался. Но чем больше он думал, тем еще больше путались мысли, и он не знал, что ответить.

– Братец Асланхан, не ломай голову, – сказал Лис, – прежде чем они пойдут в курятник, ты заберешься к ним внутрь и закроешь дверь изнутри. Тогда куры не смогут войти. А мы сделаем свою работу. Как? Сможешь?

Асланхан согласился.

На следующий день перед закатом солнца лис и волк повели котенка к лесу недалеко от поселка. Отсюда был хорошо виден весь двор. Асланхан увидел, как по двору прогуливались куры и что-то поклевывали.

«Они так похожи на Мекиян, – подумал котенок. – Они же могут меня заклевать. Ах, да. Тогда я не мог им ответить. Но теперь у меня есть благословение самого Ангела!»

– Ты иди тихонько, – прошептал ему лис, – смотри, чтоб тебя не увидели.

Асланхан ползком пробрался во двор, вошел в курятник и закрыл дверь изнутри. В скором времени куры отправились по своим домам. Но одна группа кур не смогла открыть дверь. Удивленные, они столпились у курятника. Курица с красным гребешком толкнула дверь. Дверь была заперта.

– Что-то здесь не ладно. Пока не случилось беды, давайте пойдем к соседям и переночуем у них.

Она не успела закончить свою речь, как откуда ни возьмись появились страшные тени и набросились на них. Громкое кудахтанье кур встревожило всю округу. В тот же миг залаяли сторожевые собаки. Лис и Волк схватили одну курицу и рванули в лес. Асланхан тоже хотел побежать за ними, но куры заметили его, вмиг окружили и стали нещадно клевать. Асланхану было очень больно, он громко мяукал. Наконец, каким-то образом он смог вырваться и тоже побежал в лес. Вдруг он увидел, как лис и волк кружились в драке. Они не смогли поделить добычу и в ярости рвали ее друг у друга. В это время их догнали и окружили сторожевые собаки. Обессиленные от драки лис и волк уже не смогли сбежать…

Котенок один сидел на камне и дрожал. Тут он увидел главного пса, подбежал к нему и горько заплакал. Он рассказал псу о своих злоключениях.

– Мама тебя избаловала, но все же тебе нельзя было сбегать из дома, – с пониманием ответил Пес. – Где это видано, чтобы из-за какого-то заклинания ангела, можно было всего добиться, ничего не делая? Способности получают тяжелым трудом, бесконечной работой и учебой.

Эти слова заставали котенка еще больше раскаиваться. Он очень сожалел и горько плакал.

– Все, хватит, перестань плакать, – залаял Пес, – твои родители замучались искать тебя. Мы тоже повсюду искали тебя. Все, хорошо, хватит, мы отведем тебя домой.

Сердце Асланхана радостно застучало, когда он представил добрые лица родителей и соседей, которые радостно его встречают.

Махаммат Рози Яркин. Журнал «Тарим» 1986 №6

Бир оғри мөшүк җаңгалда яшашни арзу қилип, йолға чиқипту. У орманға кирип кетип барса, йолда бир қув түлкә учрап қапту. Мөшүк өмридә түлкини көрмәптекән, шуңа бу қандақ җаниваркинә? Йәнә мени йәп қоймисун дәп ойлаптудә, түлкини һүрпәйтип турупту. Мөшүкни көргән түлкиму, бу ким болди әнди? Өмрүмдә мундақ аччиғи яман һайванни көрмигәндим, өзи күчлүк көрүниду, көзлириниң йенишини қара буниң дәп ойлаптудә, дәрһал униң алдиға берип:

– Йол болсун, ағинә! – дәпту.

–Тирнақлирим өткүр, чишлирим иштик мөшүк батурмән, орманға кетип баримән, – дәп җавап берипту мөшүк.

– Немишкә? – дәп сорапту түлкә.

– Гөш йәймән, қосиғим ач, мияв… мияв… мияв… – дәпту мөшүк.

Түлкиниң җени чиқип кетәйла дәп қапту. У қорқуп кәткәнлигини билиндүрмәй:

– Җүрүң мән билән, – дәпту қол бағлап туруп, – бизниң өйдә тамақ йәймиз. Улар биллә кетишипту…

Йолда бир бөрә учрап қапту. Мөшүк йәнә һүрпийипту, униң көзлири от болуп йенипту. Бөрә униңдин қорқуп, бу қандақ һайванду, дәп ойлапту вә түлкидин аста сорапту. Түлкә:

– Бу йеңи падиша, җим бол, болмиса, қийма-чийма қиливетиду, – дәпту.

–Растму? – дәпту бөрә қорқуп вә улар билән үн чиқармай биллә меңипту. Уларға бир ейиқ учрапту.

– Йол болсун, – дәпту ейиқ вә бирдинла мөшүкни көрүп қелип сорапту, – бу ким?

Мөшүк түлкини һүрпәйтип, бәллирини мүкчәйтип, көзлирини чәкчәйтип җим турупту.

Түлкә ейиқниң қулиғиға пичирлап:

– Хушяр болсила, ейиқ җанаплири, мөшүк палван дегән мошу, бу жутқа йеңидин падиша болуп кәлди. Йәнә қийма-чийма қиливәтмисун, – дәпту.

Түлкиниң бу сөзини аңлиған ейиқ:

Шундақму техи… – дәпту вә өзини сәл жүрәклик көрситип, – ундақ болса, уни синап көримиз.

Ейиқниң бу гәплирини аңлиған мөшүк:

– Мияв… тирнақлирим өткүр, мияв… чишлирим иштик, мияв… гөш йәймән, гөш йәймән, мияв… мияв… – дәп миявлапту.

Мөшүк йол бойи, бу бала-қазадин қандақ қутулармән, дәп миявлапту. У йолда бирдинла бир бөдүниниң учушқа тәмшиливатқанлиғини көрүп қелип, оқтәк етилип берип, һапила-шапила тутупла йәветипту. Буни көрүп, башқилар техиму вәһимә ичидә қапту, түлкиниң өйигә кәлгәндин кейин ейиқ, бөрә, түлкә мәслиһәтлишип:

– Униңға зияпәт берәйли, кейин бир йолини қилармиз, – дейишипту. Улар өлүп қалған бир қойниң гөшини әкелип, мөшүкниң алдиға ташлаптудә, бөрә бир ориға, түлкә чатқал ичигә, ейиқ өңкүргә кирип мөкүвелип, мөшүккә көз етип турупту. Мөшүк гөшни татилаштуруп йәверипту, көзлирини оттәк чақнитип у яқ-бу яққа тәлмүрүп чеқирапту.

Бөрә билән ейиқниң кәйпи учупту, түлкә чатқал арисидин марапту. Чашқанниң шилдирлиғинини аңлап, чашқан дәп ойлап, бирдинла түлкигә етилипту. Түлкә: «Вай, өлдүм!» дәп вақираветипту.

Мөшүк қорқуп, өзини бир чоңқурға ташлиған екән, у йәрдин бөрә, «Вай-вайлап» қечипту. Мөшүк әнди өлдүм, дәрәққә чиқивалай, дәп дәрәккә қарап иштик етилған екән, дәрәқ түвидики өңкүрдә ятқан ейиқ қорқуп, өзини бир һаңға етипту.

Шундақ қилип, мөшүк явайи һайванларниң чаңгилидин қутулуп қапту.

КОТ-ПАДИШАХ

Однажды, вороватый Кот, решив пожить в лесу, отправился в путь-дорожку. И тут на встречу ему идет хитрый Лис. Кот никогда раньше не встречал таких животных: «Это еще что за зверь? Как бы он меня не съел», – подумал он и вздыбил свою шерстку. Лис перед невиданным зверьком тоже насторожился: «Это что за зверь лесной? Таких злых и бесстрашных зверей я никогда не видывал. Наверное он очень сильный, и глаза его так и горят огнем», – подумал Лис и приблизился к Коту.

– Доброй дороги, друг мой!

– У меня острые когти и крепкие зубы! Я – бесстрашный Кот, иду в лес,– ответил ему Кот.

– Но почему ты идешь в лес? – спросил Лис.

– Да потому что я очень голодный, мау-мяу! Хочу мяса! Мяууу!– страшно зарычал Кот.

У Лиса от страха поджилки затряслись, но он постарался этого не показывать.

– Пойдем со мной, почтенный, – смиренно произнес Лис. – Мой дом тут недалеко. Там у меня много еды!

И они вместе отправились в путь.

По дороге они повстречали Волка. Кот вздыбился, глаза загорелись огнем. «Это еще что за зверь невиданный?» – испугался Волк и тихо спросил у Лиса. Лис ему отвечает:

– Это наш новый падишах, веди себя смирно, а не то он тебя на части разорвет.

– Правда? – испуганно спросил Волк и смиренно отправился вместе с ними.

Долго ли, коротко они шли, как повстречался им Медведь.

– В добрый путь! – сказал Медведь. Но увидев Кота и он заинтересовался:

– Кто это?

Кот вздыбил свою шерсть, выгнул дугой спину, страшно выпучил глаза.

Лис прошептал на ухо Медведю:

– Приветсвую вас, господин Медведь. Это тот самый Кот-богатырь. Он назначен к нам падишахом. Будьте осторожны с ним. Он может разорвать вас на кусочки!

– Ах, вот оно что! – произнес Медведь, стараясь казаться храбрым, – надо его испытать!

Услышав эти слова, Кот угрожающе замяукал:

– Мяууу! Когти мои точеные, зубы – остррые! Хочу мяса!!!

На дороге он заметил перепелку, которая готова была вот-вот взлететь. Кот подпрыгнул, схватил ее на лету и тотчас проглотил несчастную. Увидев это, его спутники еще больше заволновались.

Так потихоньку они подошли к дому Лиса.

– Надо для него приготовить хорошее угощение, потом подумаем что делать, как нам быть, – решили путники. Они притащили и бросили к ногам Кота тушу барана, и разбежались кто куда. Волк бросился в яму, Лис спрятался в кустах, Медведь забился в пещере. И каждый со своего укрытия наблюдал за Котом. Кот же жадно разрывал тушу барана, сверкая глазами и рыча от удовольствия. Волк и Медведь притаились от страха. Лис подсматривал из своего убежища и не заметил, как кусты под ним зашуршали. Кот оглянулся, подумав, что в кустах мышь, и бросился на Лиса.

– Вай, вот и смерть моя пришла! – закричал от страха Лис. Кот, напуганный криком, прыгнул в яму, где прятался Волк.

– Вай-вай! – заскулил Волк и бросился наутек.

– Вот теперь я пропал! – подумал Кот в страхе и решил взобраться на дерево. Около дерева находилась пещера, в которой прятался Медведь. Увидев, как на него бежит Кот, Медведь с ревом покатился прочь.

Вот так вот Кот-воришка спасся из лап диких животных.

ЙОЛВАСНИҢ МӨШҮКНИ УСТАЗ ТУТУШИ

Бурунқи заманда бир йолвас қоюқ орманда башқа явайи һайванлар билән биргә яшайдекән. Униң бәдән қурулуши чоң, сүрлүк һәм салапәтлик болсиму, амма һорун екән.

Униң үстигә ов овлашни билмигәчкә, өлгән һайванларниң тапилирини қарға-қузғунлар билән биллә йәп җан бақидекән.

– Ай – күнләрниң өтүши билән йолвас бөрә, түлкә дегәндәк гөшхор һайванларниң ов овлаштики маһаритини көрүп, өз көңлидә булар мәндин кичик, амма башқа һайванлар улардин әйминиду. Мәндиму әшуларда болған маһарәт болған болса, мундақ ач жүрмәс едим, дәп ойлапту. Түлкиниң алдиға берип йелинип-ялвуруп, ов овлаштики маһаритини өзигә үгитип қоюшини илтимас қипту. Түлкә йолвасқа һеҗийип туруп мақуллуқ билдүрүптудә, уни кәйнигә селип, орманни айлинишқа башлапту. Йолвас түлкиниң кәйнидин соқулдап, таза һарған болсиму, чидап униңға әгишипту. Меңип-меңип бир очуқчилиққа кәлгәндә, түлкә йолвасқа қарап:

– Қара, әву йәрдә бир тошқан туриду. Мән саңа қарап турай, йәр беғирлап аста шәпә чиқармай берип, бирнәччә қәдәм қалғанда етилдә, уни тутуп алдимға елип кәл, – дәпту. Йолвас түлкиниң үгәткини бойичә қосиғини йәргә чаплап аста келип тошқанға бирнәччә қәдәм қалғанда өзини униңға бир атқан екән, қапқанға чүшүп қалғили тас қапту. Түлкә һеҗийип, униң алдиға кәптудә, овчиниң йәмчүк қилиш үчүн қоюп қойған өлүк тошқанни елип кетип қапту. Йолвас түлкиниң уятсизлиқ қилғанлиғини, өзини қапқанға дәссәтмәкчи болғанлиғини билип, көңлидә ғәзәплинипту. Бирақ түлкигә чеқилишқа көзи йәтмәпту.

У ғәмкин кетиватқанда, су бойида бир кейик балисини мәззә қилип йәватқан бөригә ялвуруп қаптудә, шөлгәйлирини еқитип, униңға жирақтин тәлмүрүп қарап турупту. Қосиғи раса толған бөрә йолвасқа кейик балисиниң сала, ғаҗиланған устихинини ташлап берипту. Йолвас бөриниң бу илтипатиға һәшкалла етипту вә униңдин өзиниң ов овлаштики маһаритини азирақ болсиму үгитип қоюшни өтүнүпту. Йолвасниң бу гепини аңлиған бөрә ғәзәплинип:

– Һәй, ләқва, сән илтипатимға қанаәт қилмай, йәнә һүниримни үгәнмәкчиму? Мана саңа, дәптудә, йолвасқа бир етилипла, униң еғиз-бурнини қанқа бояветип, кетип қапту.

Аридин бирнәччә вақит өтүп йолвасниң ачлиқтин җени һәлқумиға келип ятқанда, алдида бир мөшүк даңлаватқан бир төрт ява кәптәрниң әтрапини айлинип келип, туюқсиз етилип берип, бир кәптәрни тутувелип, мәззә қилип йәватқанлиғини көрүпту. Өзидин нәччә һәссә кичик бир мөшүкниң өз олҗисини шунчә әпчиллик билән қолға чүширишини көргән йолвасниң жүригини һәсәт оти қаплап, униң алдидики кәптәрни тартивелишни ойлиған болсиму, амма униңға көзи йәтмәпту вә көңлидә, мана бу мөшүккиму бир дәп бақай, өз һүнирини үгитип қойса, һәҗәп әмәс, дәп ойлап, мөшүкниң алдиға кәпту вә:

– Салам, мөшүкҗан, сиздики ов овлаштики маһарәтлири һәқиқәтән қалтис екән. Сили маңа устаз болуп, бу маһарәтлирини үгитип қойған болсила, – дәпту.

Мөшүк йолвасниң сүрлүк теләтидин әйминип туруп, униңға:

– Мән җанаплиридин кичик турсам, өзлиригә қандақ устаз болалаймән? – дәпту. Йолвас мөшүккә өз бешидин өткән сәргүзәштилирини, ғурбәтчилик турмушини бир-бирләп сөзләп, йелинишқа башлапту. Шуниң билән мөшүк йолвасқа өз һүнирини үгитип қоюшқа рази боптудә:

– Сили мениң үгәткиним бойичә иш көрсилә, тез муддәттә ов овлаш маһаритини үгинип болалайла, – дәпту.

– Чоқум устазимниң үгәткини бойичә иш көримән, – дәпту йолвас.

– Ов овлашта батурлуқ күч, чәбдәслик болупла қалмай, йәнә әқил-парасәт болуши керәк. Үзлүксиз тиришиш мәшиқни давамлаштуруш – бу маһарәтни егиләшниң муһим шәрти. Шуңа, сили һазирдин башлап һәр күни бирнәччә чақирим тез сүръәттә жүгрәп бәдән чениқтурсила, андин мән ов овлаш маһаритимни үгитишкә башлай, – дәпту мөшүк.

Шуниң билән мөшүк йолвас билән биргә мәшиқ қилишни башлапту.

Мөшүк йолвасқа һәрхил панаһлиниш усул, жүгрәш сүръити, қаршилиқ күчи, йолни тосаш, шәпә чиқармай йеқинлишиш, изиға чүшүш, пәйт күтүш, нишан бәлгүләш, қалаймиқан қилиш, искәнҗигә елиш қатарлиқ усулларни тәпсилий сөзләп, мәшиқ қилдурупту. Йолвасму чидап мәшиқ қилип, мөшүкниң көрсәтмиси бойичә ов овлашқа киришипту вә мәззилик иссиқ гөшләрни йәп, күчлинишкә күчәйгәнсири, орманни айлинип жүрүп, қосиғи тоқ болсиму, көңли халиған һайванни өлтүрүшкә башлапту. Шуниң билән ормандики барлиқ һайванлар йолвастин қорқидиған бопту, һәтта бөрә униң буйруғини орунлайдиған, түлкиму күнигә нәччә қетим тазим кәлтүридиған бопту.

Күнләрниң өтүши билән түлкә йолвасниң алдида нәччә пүклинип, қуйруғини шипаңлитип:

– Пүтүн һайванлар, йолвас һәрқанчә қилған биләнму мөшүкниң шагирти, униңдин қорқуп кетиштин һаҗити йоқ, дейишиватиду, – дәп, йолвас билән мөшүкниң мунасивитигә бузғунчилиқ сапту. Йолвас көңлидә: «Мән пат-арида пүтүн ормандики һайванларға падиша болимән, бу чағда бөрә мениң орда ясавулум, түлкә вәзирим болиду. Бирақ мошу мөшүк дегән бирнемини мениң устазим дәп жүрсәм, аброюмға сәт әмәсму» дәп ойлап, мөшүкни қандақ биртәрәп қилишиниң чариси үстидә ойлинишқа башлапту.

Бир күни йолвас билән мөшүк орманни айлинип кетиветип, наһайити барақсан, көркәм өскән бир гүлзарлиққа келип қапту. Мөшүк рәңму-рәң гүлләргә, кепинәкләргә зоқлинип, гүлләрниң хуш һидидин дили яйрап кетипту. Йолвасму бу гүлзарлиқни һә дәп махтап, мөшүкни гәпкә селип меңипту вә бир дохмушқа кәлгәндә туюқсиз ян тәрәпкә шиддәт билән бурулуп, мөшүккә ташлинипту. Хушяр мөшүк болса, йолвасниң арқа тәрипигә қарап қечипту, йолвас мөшүкни қоғлапту, мөшүк җан-җәһли билән қечипту вә йолвас өзигә йетишивалай дегәндә бир түп седигә чиқивапту. Мөшүкниң бу һәрикитини көргән йолвас һәйран қапту. Седигә ямишип баққан болсиму, чиқалмапту вә мөшүккә қарап ғәзәп билән:

– Сән маңа немишкә дәрәққә чиқишни үгәтмидиң? – дәп товлапту.

– Һәрқандақ устаз болғучи яман нийәтлик шагиртниң кейин өзигә елип қалидиған маламитидин сақлиниш үчүн мошундақ қилмақ керәк. Мән силиниң яман нийәтлирини сәзгәндин кейин, өзәмгә сақлап қойған бу маһаритим һазир мениң қәдир-қиммитимни, өзәмни қутқузди, – дәпту мөшүк.

Йолвас ғәзәплик нәрә тартип, седигә өзини уруп лиңшитип баққан болсиму, мөшүк дәрәқкә мәккәм чаплишип турувалғачқа, һечнемә қилалмапту. Шуниңдин бери мөшүк йолвастин айрилип яшашқа башлапту. Йолвасму падишалиқ дәвранини сүрүп, яшап кәпту. Бирақ, йолвас орманлиқни айланғанда, дәл-дәрәқләрниң йенида өткәндә дәрәқләргә һәсрәт билән узундин-узун қарап кетип қалидекән.

КАК КОТ БЫЛ НАСТАВНИКОМ ТИГРА

Давным-давно, в одном густом лесу, жил-был тигр вместе с другими хищниками. Тигр был крупным, выглядел внушительно, но был он очень ленив. И к тому же, не умел охотиться. Поэтому приходилось ему питаться падалью, которая оставалась от ворон и ястребов. Как-то заметил он, что волк и лиса – хорошие охотники. У них всегда было свежее мясо. Он думал: «Они меньше меня, но другие звери их очень уважают. Вот если бы и я был хорошим охотником! Тогда бы мне не пришлось голодать».

И тогда тигр решил попросить лису, чтобы она научила его охоте. Лиса согласилась, но при этом хитро усмехнулась…

Вот, стали они обходить лес. Тигр сильно устал плестись за лисой, но терпел. Долго ли, коротко ли шли они, и, наконец, пришли они к опушке леса.

– Вон, видишь, там сидит заяц, – показала лиса,– ты иди туда, тихо ползи, не издавай ни звука. А я здесь тебя прикрою. Когда останется несколько шагов до зайца, прыгай и хватай его! И принеси его ко мне.

Тигр поступил так, как научила лиса. Он тихонечко полз, прижимаясь животом к земле. Когда до зайца оставалось несколько шагов, он прыгнул, но чуть не угодил в капкан. Лиса, коварно скалясь, подошла, схватила мертвого зайца, которого охотник оставил как приманку рядом с капканом, и сбежала. Тигр пришел в ярость от такой бессовестной выходки лисы. Ведь он чуть было не угодил в капкан! Но все же не посмел он отомстить лисе в этот раз.

Размышляя об этом, он подошел к реке. У реки сидел волк и аппетитно ел олененка. Тигр издали смотрел на волка голодными глазами. Сытый волк кинул тигру обглоданную кость. Тигр и этому был рад. Он попросил волка научить его мастерству охоты. Эта просьба разозлила волка.

– Ах ты, глупый! Ты не доволен моей щедростью? Еще просишь научить тебя? Неблагодарный! – произнес волк и тут же накинулся на тигра.

Через некоторое время ярость и обида у тигра прошли. И, однажды, он увидел кота, который охотился на четырех голубей. Они что-то увлеченно клевали и не замечали, как кот кружился вокруг них. Тут охотник неожиданно прыгнул и поймал одного голубя, и стал с аппетитом поедать жертву. «Этот маленький кот так умело поймал жертву»,– подумал тигр и захотел было отобрать добычу у кота, но он и этого не умел. «Испытаю-ка я судьбу еще разок. Попрошу кота научить меня охотиться», – с надеждой подумал тигр.

– Приветствую вас, уважаемый Кот! Вы могли бы научить меня охоте? Ваше мастер-ство поистине великолепно! Вот если бы вы стали бы моим наставником! – со смирением в голосе попросил тигр.

– Я ведь такой маленький, как же я смогу вас чему-то наставлять?– пугаясь тигра, произнес кот. Тигр рассказал ему обо всех своих злоключениях и попытках научиться добывать себе еду. Он умолял кота научить его хоть чему-нибудь. Кот сжалился и согласился научить тигра своему ремеслу.

– Если вы будете следовать моим наставлениям, то быстро научитесь охоте, – сказал он.

– Я непременно буду следовать вашим указаниям, наставник,– согласился тигр.

– Охотник должен быть не только сильным и проворным. Он прежде всего должен обладать умом и находчивостью, настойчиво упражняться и выполнять всё без лишних напоминаний, – начал обьяснять кот. – С сегодняшнего дня вы должны пробегать несколько километров в день и тренировать свое тело. Затем я начну учить вас премудростям охоты.

Вот так тигр начал тренироваться под руководством кота. Тот обучал тигра различным способам укрытия, быстро бегать, оказывать сопротивление, преграждать путь, беззвучно приближаться к жертве. Он научил его также искать след, ждать необходимого момента, определять цель, создавать путаницу, брать в силки, а также другим хитростям, необходимым в охоте.

Тигр терпел все унижения и обиды, выполняя указания кота. Он старательно учился и теперь уже мог позволить себе вкусную еду. Потихоньку он стал набираться сил и уже больше не голодал. И все же он начал просто так убивать животных. Лесные звери стали его бояться. Даже Волк спешил выполнять его приказы. Лиса же по нескольку раз в день стала кланяться ему в пояс.

Однажды лиса пришла к тигру с поклоном:

– Все животные говорят, что тигр – ученик кота. И бояться его не стоит,– хитро произнесла она, помахивая хвостом .

Ее слова внесли раздор в отношения между тигром и котом. «Вот стану я скоро падишахом этого леса. И тогда волк станет моим телохранителем, а лиса – визирем. Надо что-то делать с этим котом», – подумал тигр.

Однажды тигр и кот прогуливались по лесу. По пути они встретили прекрасный цветник. Кот радовался разным душистым цветам, красивым бабочкам. Тигр тоже начал расхваливать цветник, отвлекая кота. Когда они подошли к перекрестку, Тигр внезапно развернулся и бросился на кота. Кот отпрянул и начал убегать, тигр погнался за ним.. Кот бежал со всей силы! Когда тигр стал догонять его, кот внезапно взобрался на дерево. Тигра удивила эта способность кота. Он попробовал тоже вскарабкаться на дерево, но не смог.

– Почему ты не научил меня лазать по деревьям?– с досадой спросил тигр.

– Каждый настоящий наставник должен уметь уберечь себя от злых намерений учеников. Я почувствовал ваши злые намерения и утаил от вас умение лазать по деревьям. Это и помогло мне спастись от вас сейчас, – промяукал Кот.

В гневе тигр стал трясти дерево, но кот сильно вцепился в него. Тигр ничего не смог сделать. С тех пор кот и тигр жили порознь.

Тигр стал падишахом леса. Но все же когда он прогуливался по лесу, то с сожалением смотрел на деревья.

МӨШҮК БАТУР

Бурун-бурундин, териқ тулумидин, тоху ялғанчикән, өшкә чаңгалчикән, қирғавул җәдигән, қуйруғи йәрдикән. Бир җаңгалниң бойида бир дехан болуп, у әтиязда буғдай терип, күздә жиғип, җенини-җан етидекән. Бир жили дехан буғдайдин мол һосул апту. Ашлиғи тағарларға сиғмай қапту. Деханниң өйигә амәт йеғип, қазиниму, чөмүчиму май болупту. Амма узун өтмәй, амәт үстигә апәт йепилипту. Җаңгалдин бир топ чашқан келип, деханниң өйини макан қилишипту. Буғдайни йегәнни аз дәп, деханниң кийим-кечәклирини қирқип, йемәк-ичмәклирини булғап, арам бәрмәпту. Дехан тахтамушуқ қурупту, кучула ташлапту. Амма чашқанлар күндин-күнгә әдәп кетипту. Дехан у ян ойлап, бу ян ойлап, ахири жирақтики мәһәллигә берип, тонуш-билишлиригә ялвуруп жүрүп, бир тағил мөшүк тепип кәпту. У кәлгичә чашқанлар деханни бир халта буғдийиға зиян сапту.

Тағил мөшүк деханниң өйигә кәлгәндин кейин, чашқанларни бир-бирләп боғуп өлтүрүп, танавини тартипту. Амма тағил мөшүк еғираяқ екән. Вақти-қәрәли келип, өзигә охшаш төрт тағил аслан туғупту. Бу арилиқта чашқанлар мөшүктин хелила арам тепип қапту. Амма мөшүк туғуттин турғандин кейин чашқан башлириға йәнә апәт яғидиғанлиғини әслишип, ғәмгә петипту. Мөшүкләр бир йәргә җәм болушуп кеңишипту. Ахири «Асланларға кучула берип, мөшүктин нәслини қурутсақ, бу бала-қазадин қутулимиз» дейишипту вә мәслиһәт бойичә мөшүкниң угисиниң йениға бирнәччә тал кучулини ташлап қоюпту. Гөдәк асланлар дуниядин бехәвәр болғачқа, угисидин ойнап чиққанда билмәстин кучулини йәп қоюп, үч аслан арқа арқисидин өлүп кетипту. Тағил мөшүк қалған бир балисини йенидин айримай беқипту вә өз һүнирини үгитипту.

Ай өтүпту, жил өтүпту, аслан анисиға охшаш йоған қавул мөшүк болупту. Ана-бала мөшүкләр бирликтә чашқан тутуп, өйдики чашқанларни түгитип қоюпту. Чашқан түгигәндин кейин, дехан уларни өйидин қоғлап чиқирипту. Ана-бала мөшүкләр җаңгалға қарап йол апту. Амма йерим йолда тағил мөшүкни бүркүт көтирип кетипту. Анисидин айрилған мөшүк жиғлапту, қахшапту. Ахири беши қайған, пути тайған тәрәпкә қарап кетиветипту. Бир орманлиққа кәлгәндә униңға һайванлар таиписи техи мәлум әмәс екән. Мөшүк түлкини көрүши биләнла түгүлүп һүрпийипту. Бурутлирини диңгайтип, көзлирини пақиритип, хирис қилип турупту.

Бир түлкә униңға сәп селип қариса, териси йолвасниңкидәк тағил, көрүнүши йолвастәк сүрлүк бу мәхлуқни көрүп, ичидә: «Йолвасниң балисидәк бир нәрсигә учрап қаптимән, буниңдин бир амал қилип қутулмисам түгигиним шу» дәп ойлаптудә, көңлигә бир һейлә пүкүп, қуйруғини шипаңлитип найнақлап, мөшүкниң алдиға меңипту. Өз новитидә мөшүк түлкидин қорқуп турған екән. Түлкиниң өзигә ойнақлап келишини көргән мөшүк миявлиған пети қачимән дәп, тәнтирәп кетип, түлкигә өзини етипту.

Жүриги покулдап турған түлкә буни көрүп, алла-товва көтирип, бәдәр қечипту. Шу қачқан пети өйни – өй демәй, дөңни дөң демәй келиватса, алдидин бир ейиқ чиқип қапту.

– Йол болсун түлкивай, – дәпту ейиқ униңға, – немигә шунчә қорқуп, қечип кетиватисән?

Түлкә:

– Мөшүкниң барида сәнму җениңни далдиға ал!

Түлкиниң алди-кәйнигә қорқуп-қорқуп қарашлири вә баш-айиғи йоқ сөзидин һәйран болуп қалған ейиқ буниң сәвәвини билгүси келип, түлкиниң кәйнидин пайпаслап жүгрәпту. Бирдәмдин кейин, бир ериқ бойиға келип, дәмлирини елип олтарған екән. Қаяқтинду бир бөрә пәйда болуп, буларниң йениға кәпту вә түлкә, ейиқтин әһвал сорапту.

– Һәй, қашқирвай! – дәпту түлкә аран-аран нәпәс елип, – мәндин тола гәп сорима, сәнму есиңдин барида өзәңни далдиға ал!

Ейиқ билән бөрә түлкидин буниң сәвәвини сорап турувапту. Түлкә җаңгалда миявлап жүргән мәхлуқни көргәнлигини сөзләп берип, ейиқ билән бөрини һәйран қалдурупту. Бу иккиси өзлирини җаңгалниң ғоҗиси, һайванларниң батури дәп һесаплап жүргән екән. Туюқсиз пәйда болған бу мәхлуқ уларни бәкму қизиқтурупту. Шуңа түлкидин өзлирини бу мәхлуқниң йениға елип беришни өтүнүпту.

– Яқ, – дәпту түлкә, – силәрни дәп, җенимдин айрилишни халимаймән.

– Қорқма, – дәпту бөрә, – сән неридин көрситип қойсаңла болиду. Қалғинини өзлиримизгә қоюп бәр.

– Шундақ қил, у мәхлуқниң карамитини бир көрүп бақайли, – дәпту ейиқ, – әгәр у сениң дегиниңдәк болса, тақабил туруш чарисини қилмисақ болмайду…

– Бопту, башлап барсам барай, – дәпту түлкә тәсликтә, – амма униң қешиға қуруқ қол барсақ, өзимиз йәм болуп кетимиз, униңға анчә-мунчә соға-салам елип барайли, соға-саламни көрүп, униң көңли юмшап қалса һәҗәп әмәс.

Түлкиниң мәслиһити ейиқ билән бөригә муң йеқипту. Шуниң билән булар үч тәрәпкә бөлүнүп овға атлинипту. Ейиқ таққа чиқип бир қотазни өлтүрүп, үстигә артип кәпту. Бөриму мәһәллигә берип, бир қойни өлтүрүп елип кәпту. Уңғичә түлкә бир қирғавулни ғиққидә оғут тәйярлап күтүп турупту. Бу үчәйлән җәм болғандин кейин мөшүкни издәп йолға чиқипту. Бир орманлиққа кәлгәндә түлкиниң хиялиға бир ой кәпту вә ейиқ билән бөрини тохтитип: ағиниләр, биз мундақ очуқ-ашкарә барсақ, зиян тартимиз, шуңа йеқин қалғанда тәйярлиған соғатларни бир йәргә қоюп, өзимиз мөкүвалайли. У мәхлуқниң карамитиниң қандақлиғини гөшни йегәндин кейин билимиз, – дәпту.

– Катта әқил болди, – дәпту ейиқ түлкиниң тәдбирини қувәтләп.

– Қени, бу чарини синап бақайли, – дәпту бөрә. У түлкиниң касапәтлигини билидекән. Алдаватамдекин, дәп гуман қилидекән.

Шундақ қилип, бу үч жиртқуч йошурунмақчи болупту. Ейиқ иштик жүгрәлмәйду дәп көзи алдиға кәлтүрүп, әнсирәп, бир қариғай үстигә чиқип, шахниң далдисиға өзини апту. Бөрә, у ян издәп, бу янни издәп, қариғайниң түвидики азғалға чүшүп, үстигә шах-ғазаңларни йепивапту. Түлкиму һәр еһтималға дәп, йоған бир қорам ташниң арисидики қисилчаққа кирип йошурунупту.

Бир һазадин кейин мөшүк бир дәссәп, икки дәссәп җаңгалдин чиқип кәпту вә мәйданда ятқан қотаз, қой, қирғавулларни көрүп, ағзиға сериқ су жиғилип, йеқинлап кәптудә, қотазниң гөшини чишләп үзәлмәй турғинида, азгалда ятқан бөриниң ичи пушуп, мөшүкни көрүш үчүн бешини көтәргән екән, ғазаңлар шалдирлап кетипту. Ғазаңларниң мидирлиғинини көргән мөшүк: «Ғазаңниң астида чашқан бар охшайду, чиш өтмигән гөшкә һәпиләшкичә, чашқинимни тутмаймәнму» дәп ойлаптудә, азгалға етилипту.

«Қотаз билән қойниң гөшлиригә қанаәт қилмай, мениму қошуп йәветидиған охшайду» дәп ойлиған бөрә қорққинидин чеқирап, орнидин туруп кетипту вә өлә-тирилишигә бақмай, өзини җаңгалға етипту. Бөриниң туюқсиз сәкрәп чиққинидин қорқуп кәткән мөшүк: «Апла, дозаққа чүшүп қалған охшаймән» дәп ойлап, җан һәлқумида өзини кәйнигә бир атқан екән, удул берип түлкә ятқан қисилчақниң үстигә чүшүпту.

Әҗайип мәхлуқниң ейиқ билән бөриниң алдидики тамашисини көримән, дәп ширин хиял сүрүп ятқан түлкә мөшүкниң өзиниң үстигә чүшкинини көрүп, җан-пени чиққидәк қорқуп, жулқунуп бир сәкрәптекән, қисилчақтин чиқип кетипту. Түлкә «Пинхан пана нәдисән!» дәп налә қилғиничә, қуйруғини чатириғиға қистуруп, шундақ жүгрәптики, «Һай-һой» дегичә көздин ғайип болупту.

Иккинчи қетим алдидин туюқсиз сәкрәп чиққан мәхлуқни көргән мөшүк җан сақлаш мәхситидә ахирқи амалини ишқа селип, қариғайға ямишипту. Йопурмақлар арисидин һәммә әһвални күзитип турған ейиқ, түлкә билән бөрини қорқутуп қачурған әҗайип мәхлуқниң әнди өзигә қарап һөкүришиптудә, нери-бери ойлап олтармайла, өзини қариғайдин чүширип вә аран дегәндә өзини оңшавелип, «Батур болсаң, қечишни бил!» дәп вай-дат көтирип, алди-кәйнигә қаримай тикиветипту. Шуниңдин тартип бу үч зораван җаңгалға йеқин йолимапту.

ХРАБРЫЙ КОТ

Давным-давно, когда пшено было размером с кулак, а курица – обманщицей, коза – драчуньей, а куропатка летала, и хвост ее достигал земли, у края леса жил – был один земледелец. Весной он сеял пшеницу, а осенью собирал ее, этим и жил.

Однажды он собрал богатый урожай пшеницы. Зерна было так много, что не хватало мешков. К крестьянину пришла удача, да такая, что и казан, и ковш лоснились от жира.

Но не долго пришлось радоваться. Вместе с удачей к крестьянину пришла и беда. Из леса прибежала и устроилась в его доме стая мышей. Они поели не только зерно, но и погрызли всю его одежду и испортили продукты. Хозяин и мышеловки ставил, и бросал в их норы ядовитую траву. Но мыши все больше и больше размножались. Долго думал дехканин, как же спастись от мышей. Наконец, он отправился в дальнее село и выпросил у знакомых полосатую кошку-охотницу. Пока дехканин добирался до дома, мыши уже уничтожили целый мешок зерна.

К счастью, полосатая кошка стала ловить мышей. Но эта кошка была беременная. И когда пришло время, она родила четверых полосатых котят. За это время и мыши немного успокоились. Но они знали, что как только кошка оправится, им не будет покоя. Все мыши собрались в одном месте, посовещались и решили отравить котят. Они взяли и подбросили ядовитую траву у входа в дом. В тот день котята играли у жилища и по незнанию попробовали ядовитую траву. Три котенка отравились и погибли.

После этого случая полосатая кошка внимательно следила за своим последним котенком. Хорошо его воспитывала и передавала ему все свои умения. Прошел месяц, а потом и год. Котенок превратился в большого и бесстрашного кота. Мать и сын переловили всех мышей в доме.

В один прекрасный день хозяин решил прогнать котов, потому что ловить в доме стало некого. Тогда кошки отправились в лес. По пути неожиданно им встретился орел. Он подхватил вдруг полосатую кошку и унес далеко за лес. Кот остался без матери и очень плакал. Звал маму-кошку, но бесполезно. Она больше не отзывалась. И тогда кот решил идти куда глаза глядят.

Долго ли, коротко ли он шел, как подошел к какому-то лесу. Он совсем ничего не знал о лесных жителях. Но тут ему повстречался лис. Кот тут же вздыбил шерстку, выпрямил усы и выпучил светящиеся глаза. Лис стал внимательно разглядывать этого зверя. Он был похож на тигра. Окрас полосатый, да и сам зверь наводил страх.

«Кажется, я повстречался с тигренком. Надо как-то спастись от него, а не то мне конец», – подумал лис, игриво виляя хвостом. Он направился к коту. В свою очередь и кот боялся лиса. Лис, который кокетливо шел к нему, так напугал кота, что он, мяукая, хотел было броситься наутек, но от страха прыгнул на лиса. Лис затявкал, поднял вой и давай бежать без оглядки, пока не столкнулся с медведем.

– Добрый путь, Лис. Чего ты так испугался?

– Береги свою жизнь, остерегайся зверя, – лис говорил, оглядываясь по сторонам. Речь его была невнятной, язык заплетался. Удивленный медведь поплелся за лисом. Через некоторое время они подошли к ручейку и сели, чтобы перевести дух. Тут откуда ни возьмись, появился волк и спросил, что с ними случилось.

– Эй, волк, – задыхаясь проговорил лис, – не спрашивай меня. Беги отсюда, пока цел.

Медведь и волк пытались выпытать у лиса, чего он так боится. Лис рассказал, про то, как повстречал в лесу мяукающего зверя, чем удивил медведя и волка. Эти-то двое считали себя хозяевами леса, самыми смелыми среди зверей. Случайно обьявившийся неизвестный зверь их очень заинтриговал. Они уговаривали лиса отвести их к нему. Но Лис все отнекивался.

– Я не хочу лишиться жизни из-за вашего любопытства!– причитал он.

– Не бойся, просто покажи его нам издалека. Остальное мы сами сделаем, – сказал волк.

– Да, именно так мы сможем узнать силу этого чудовища,– сказал медведь. – Если он такой, как ты говоришь, мы должны придумать, как будем защищаться.

– Ладно, отведу я вас, – с трудом согласился лис. – Только к нему надо идти с хорошими подарками, иначе он нас сьест.

Совет лиса очень понравился волку и медведю. И эти трое отправились в лес на охоту.

Медведь пошел в горы и смог убить там буйвола. Волк пошел в селение и приволок убитого им барана. Сам лис поймал куропатку. Сообщники собрались вместе со своей добычей и пошли искать кота. Долго ли, коротко ли шли они, как подошли к лесу. Тут лис предложил спутникам одну хитрость.

– Друзья, если мы пойдем вот так, в открытую, мы можем пострадать. Давайте сложим все свои подношения поблизости, а сами спрячемся. Силу зверя мы сможем распознать по тому, как он станет поедать мясо, – предложил лис.

– Очень хорошее предложение! – поддержал медведь.

– Да, давайте попробуем, – согласился волк. Но он все же сомневался в честности лиса.

И вот как эти хищники решили спрятаться: медведь не умел быстро бегать, поэтому он вскарабкался на сосну как можно выше и прикрылся ветками. Волк спрятался в яме под сосной и засыпал себя сухими листьями. Лис тоже решил спрятаться на всякий случай. Он протиснулся в расщелину между огромных камней и оттуда стал наблюдать за событиями.

Через некоторое время из леса появился кот, неспешно ступая мягкими лапами. Увидев буйвола, барана и куропатку, подошел поближе и впился острыми зубами в буй-вола. Но оторвать кусок от жесткого мяса было непросто. В это время в яме что-то за-шуршало. Это в нетерпении волк пошевелился, чтобы лучше разглядеть кота. Кот услы-шав шорох подумал: «Это мышь шуршит в кустах. Поймаю-ка я лучше ее, чем жевать жесткое мясо буйвола», – и прыгнул на волка, сидевшего в кустах. «Ах, ему мало было буйвола и барана, так теперь он и меня хочет съесть»,– подумал волк. От страха он взвизгнул, подпрыгнул и бросился бежать в лес. Кот, увидев волка, от неожиданности подумал: «Вот я и попал в самый ад!», и отпрыгнул назад. Он и не заметил, как наскочил на узкую расщелину, в которой прятался лис. Лис сидел в предвкушении увидеть, как волк и медведь будут выкручиваться перед необычным чудовищем. Но в это время это чудовище свалилось прямо на него. От страха лис выпрыгнул из своего укрытия. Поджав хвост, в ужасе он бросился бежать куда глаза глядят. Кот, увидев бегущих животных, решил тоже куда-нибудь спрятаться. Он стал карабкаться на близстояющую сосну. Там же среди ветвей в это время прятался и медведь, который тоже видел, как в страхе бежали волк и лис. А теперь это чудовище подбиралось и к нему! Медведь в ужасе свалился с дерева, оправился и давай бежать.

С тех пор этих трех хищников в лесу больше никто не видел. И весь лес достался маленьким и безобидным жителям.

ӘҚИЛЛИК ТОШҚАН

Бир чоң тағниң чоққисида шир, тағниң бәл қисмида пил, тағ бағрида болса, бир тошқан яшайдекән.

Тошқан яшаватқан җай рәңга-рәң есил гүлләр билән толған. Зумрәттәк сулар еқип туридиған чимәнлик болғачқа, шир билән пил бу җайни егиләвелиш қәстидә бопту.

Күнләрниң биридә шир тағ чоққисидин чиқип, ағзини ечип тошқанни йейишкә тәмшилипту. Тошқан униңға:

Тохтап туруң шир батур,

Сизгә бир сөзүм барур.

Ким падиша бу таққа?

Җавап бериң бу сораққа.

– дәпту. Шир көкригини керип, бешини егиз көтирип туруп:

– Әлвәттә, мән болимәндә! – дәпту. Тошқан униңға йәнә:

Көрдүм пилни түнүгүн,

Шундақ ейтти у сөзни:

Бу тағда, бу җаһанда,

Падиша мән дәп, өзини.

Башқурғидәк бизниму,

Яратмаскән сизниму.

– дәпту. Шир ғәзәп билән һөкүрәп:

– Хәп, тохтап тур, қан жутқур, сән ламзәлигә биқсимни таза бир көрситип қоймисам! – дәпту вә тошқанни йейишни унтуп, униңдин пилға тақабил туруш тоғрисида мәслиһәт сорапту. Тошқан униңға мундақ дәпту:

Кесәл болуп ялғандин,

Йетип қелиң әтигә.

Пилни алдап мән бунда,

Башлап келәй пәтигә.

Чачрап турар дөт пилчақ,

Қешиңизға кәлгәндә.

Боғуп шу ан гелидин,

Йәвалмамсиз бир дәмдин.

Шир бу ақиланә мәслиһәтни мәмнунлуқ билән қобул қипту.

Әтиси таң сәһәрдә тошқан таққа чиқип пил билән учришипту. Пил алди билән еғиз ечип:

Наһайитиму убдан кәпсиз тошқанхан.

Узун қулақ қорқунчақ,

Сениң турған җайиңни

Маңа бәргин чапсанирақ,

Унимисаң путумда

Дәссәп қилимән пачақ,

– дәп көрәңләпту.

Тошқан униңға:

– Болиду, болиду, лекин мән бүгүн наһайити зөрүр иш билән кәлдим. Шир ағрип, өләр һаләткә йәтти. Сиз берип, уни йоған тапиниңиз билән раса чәйләп, җенини җәһәннәмгә раван әйләң, шуниң билән бу тағ тамам сизниң болиду, – дәпту. Пил бу сөзләрни аңлап, тошқанни дәрһал йол башлашқа буйрупту.

Тошқан сәкрәп йол жүрүп, пилни әгәштүрүп, ширниң қешиға йеқинлишиши һаман, шир орнидин етилип туруп, пилниң гелидин боғуп, өлтүрүп қоюпту.

Бирнәччә күн өткәндин кейин тошқан тағ чоққисида шир билән учришип қапту. Шир хошал болуп:

– Сән толиму әқилликкәнсән, озуғум түгигәнлигини билип, өзәң кәпсән әмәсму! – дәпту ечиқиған көзлирини мөлдүрлитип.

Тошқан алақзадә болған вә һәйран қалған қияпәткә киривелип, ширға монуларни баян қипту:

Көрдүм бир чоң мәхлуқни,

Яшайдекән дәрияда.

Ейтишиға тәңдиши,

Йоқмиш униң дунияда.

Техи бизниң таққиму,

Падиша мән, дәйду у.

Һели келип сизниму,

Ялмап йәйду, дәйду у.

Ширниң ғәзиви миң гәз өрләпту:

Башлап барғин бир көрәй,

Зади қандақ немә у,

Әдивини раса берәй,

Болсиму гәр девә у!

– дәптудә, тошқан униңға йол көрситип, дәрия бойиға йетип кәпту. Улар йоған бир қия ташниң үстигә чиқип, сүп-сүзүк дәрия сүйигә кариғидәк болса, су үстидә ширниң һәйвәтлик қияпити көрүнүпту. Тошқан. Уни көрситип туруп:

– Әйнә дәл өзи шу! – дәпту.

Шир қариғидәк болса, өзигә охшап кетидиған бир жиртқуч чишлирини һиңгайтип, қуйруғини диңгайтип, мойлирини пахпайтип, униңға хирс қилип қарап турғидәк. Шир техиму гәзәпкә келип, һәйвәт билән бир силкинип, чишлирини ғучурлитип, униңға қарап нәрә тартип, дәһшәт билән һөкүрәпту. Тошқан дәрһал:

Қараң қараң, шир батур,

Сиз аләмдә бир батур.

У мәхлуқ техи сизгә

Қарап нәрә тартур.

Әйнә у ағзини йоған ечип,

Зәһәрлик шалини чечип,

Сизни йейиш үчүн кәлгәндә чиқти!

– дәпту.

Шир батур қаттиқ бир һөкүрәп, дәрияға өзини етипту. Дәрияда сүзүк долқунлар бужғунлинип, ақ чечәкләр ечипту. Шир болса, мәңгү кәлмәскә кетипту, тағ бағридики баяшәт чимәнзарлиқ әқиллик тошқан үчүн әркин, азадә, бәхитлик қучиғини сехилиқ билән ечипту.

УМНЫЙ ЗАЯЦ

На вершине одной горы жил-был лев. Посреди склона этой горы поселился слон. А у подножия основал себе жилище заяц. Все подножие было усеяно цветами. В реках текла изумрудно-чистая вода. И вот, однажды, этот цветущий край решили захватить лев и слон.

В один прекрасный день лев спустился с вершины и раскрыл пасть, чтобы съесть зайца. Но заяц запел ему:

– Подожди-ка храбрый лев!

У меня к тебе вопрос.

На вопрос мне дай ответ.

Кто правитель этих гор?

Лев гордо встряхнул головой и ответил:

– Ну, конечно, я!

Заяц снова запел:

Слона вчера я повстречал,

И он такую речь держал:

«Этой горы, этого мира

Падишах Я,– он сказал.

Правлю вами,– он сказал.

Не боится и тебя!

Лев в ярости зарычал:

– Ну, погоди же. Ты еще увидишь мою силу!

И он, забыв, что хотел съесть зайца, спросил его:

– Как можно противостоять слону?

Заяц ответил:

Завтра рано поутру

Больным скажитесь вы врагу.

Слона обманом приведу

К тебе с сочувствием, о лев.

Глупый слон, усталый

Вам легкой пищей станет.

Лев с благодарностью принял этот мудрый совет. Наутро заяц встретился со слоном. Слон горделиво обратился к гостю:

Добро пожаловать,

длинноухий трусишка-зайка!

Отдай же скорее свои владения мне.

Иначе ногами раздавлю,

Не помилую!

На что заяц ответил:

– Хорошо, хорошо! Чуть позже, так как сегодня я пожаловал к вам с весьма важным делом. Лев при смерти лежит. Вы сходите к нему. Растопчите его своими сильными ногами. Тогда и будете владеть всей этой горой.

Слону понравились слова зайца, и он тотчас последовал за ним. Заяц повел за собой слона и быстро поскакал в гору: прыг-скок, прыг-скок. Наконец дорога привела их к жилищу льва. Тут вдруг сам лев неожиданно выпрыгнул из своего убежища, схватил слона за глотку и убил…

Через несколько дней заяц вновь повстречался со львом на вершине горы. Лев радостно воскликнул, сверкая голодными глазами:

– Я так проголодался. Ты пришел как раз вовремя!

Удивленный и растерянный Заяц быстро сообразил и ответил:

В реке живет удивительное чудище,

Нет ему в мире равных никого,

Падишахом над нашими горами

возомнило оно себя.

И даже вас грозится съесть

Без жалости и сожаления.

Лев в ярости зарычал:

Проведи меня к нему,

Хочу увидеть, что за зверь.

Разорву его на части

Будь он страшнее даже дива.

Заяц привел льва к берегу реки. Они взобрались на большой камень и посмотрели вниз на чистую речную воду. Оттуда показался страшный облик льва.

– Взгляните-ка, это оно и есть, – проговорил заяц, показывая на отражение льва в воде. Лев посмотрел в воду и увидел похожего на себя хищника с острыми клыками, длинным хвостом, вздыбленной шерстью и устрашающим оскалом. Лев с яростно взды-бил свою гриву, заскрипел зубами и громко зарычал. Заяц тотчас проговорил:

Смотрите, храбрый лев,

Вы в мире самый смелый!

А это чудище смеет

рычать на вас.

Оно раскрыло свою огромную пасть,

Брызжет слюной вокруг,

Желая вас проглотить.

Храбрый лев заревел еще громче и бросился в реку, чтобы поймать и уничтожить ненавистного зверя. Вода в реке всколыхнулась, расступилась, разлетелась кругом белая пена. Вот так неблагодарный лев и утонул в пучине. А прекрасный край у подножия горы с радостью достался умному зайцу.

КИРПӘ БИЛӘН ТОШҚАН

Әтияз күнлириниң биридә бир кирпә әтигәнлиги далада айлинип жүрсә, жирақтин бир тошқан келип қапту. Кирпә тошқанға қарап, салам берипту. Тошқан кирпикниң салимини илик алмайла, мәсқирә қилип:

– Һә, кирпә, нәгә барисән? – дәп сорапту.

– Тошқан тәхсир, бүгүн һава интайин яхши екән, сәяһәткә маңдим, – дәп җавап берипту кирпә.

Тошқан уни көзгә илмиған һалда:

– Сениң путлириң маймақ, бәллириң доңғақ туруп, қандақ сәяһәт қилалайсән? – дәпту. Кирпиниң аччиғи келип турсиму, күлүп туруп:

– Тәхсир, мениң путум маймақ болсиму, әгәр жүгрәйдиған болсам, сиздин өтүп кетимән, – дәпту.

Тошқанниң аччиғи келип:

– Кәл әмсә, чепишип бақайли, – дәп вақирапту.

– Болиду, әтигәнлик чейимни техи ичмидим, ичип чиққичә сиз күтүп туруң, – дәпту кирпә.

Шундақ қилип, тошқан билән кирпә иккиси жүгришидиғанға келишипту. Кирпә угисиға кирип, йәнә бир сәпдишини чақирип:

– Бол, чаққан тәйярлан, биз тошқан билән мусабиқигә чүшидиған болдуқ, – дәпту.

Сәпдиши чөчүгән һалда:

– Биз тошқан билән жүгрәштә қандақ тәң келәләймиз? – дәпту.

– Һәй, ахмақ екәнсән, мән тошқан билән жүгрәп у бешиға баримән, сән бу йәрдә турисән. Тошқан йениңға йетип кәлгәндә: «Мән аллиқачан келип болған» дәйсән.

Шундақ қилип, тошқан кирпә билән етизниң бешиға берип, кәйнигә бурулуп жүгрәшни башлапту. Шу вақитта тошқан бар күчи билән жүгрәп пәллигә йетип келип, йәнә бир кирпини көрүп, һәйран қапту вә:

– Сән қачан бу йәргә кәлдиң? – дәп сорапту.

Кирпә:

– Кәл, йәнә бир қетим чепишип көрәйли, – дәпту.

Тошқан:

– Болиду, – дәп жүгрәшкә тәмшилипту.

Бу қетим тошқан бар күчи билән қуюндәк чепипту. У пәллигә йетип келип қариса, һелиқи кирпә өз җайида турғидәк. Шундақ қилип, тошқан бирқанчә қетим жүгригәндин кейин мағдирсизлинип, йолда нәччә жиқилип өлүпту. Икки кирпә тошқанниң өзигә тәмәнна қоюп өз бешиға чиққанлиғини мәсқирә қилип, өз угисиға қайтишипту.

ЕЖИК И ЗАЯЦ

Однажды, в теплый весенний день ежик прогуливался по поляне. Внезапно, издалека прискакал к нему заяц. Ежик, завидев зайца, поздоровался. Заяц же, не поздоровавшись, стал насмехаться:

– Ну, и куда же ты собрался? – спросил он заносчиво.

– Уважаемый заяц, сегодня очень хорошая погода, вот, решил прогуляться.

Заяц презрительно ему отвечал:

– У тебя такие кривые ноги, талия заросла, и как же ты будешь гулять?

Ежик очень рассердился, но не показал своей обиды.

– Хоть ножки у меня и кривые, но если я побегу, то запросто обгоню тебя! – ответил он. Рассерженный заяц закричал:

– Ну так давай, посмотрим, кто из нас быстрее!

– Хорошо-хорошо, только я еще не успел позавтракать. Я сбегаю домой, выпью чаю. Вы меня подождите немного.

Вот так заяц и ежик договорились о соревновании. Ежик прибежал домой и позвал еще одного родственника.

– Давай, быстрее готовься, мы с тобой будем соревноваться с зайцем.

Родственник испуганно ответил:

– Разве мы можем соревноваться в беге с зайцем?

– Ах, ты ж глупый, я побегу вместе с зайцем до того конца. А ты будешь стоять здесь. Когда заяц подбежит к тебе, скажешь: «Я уже давно тебя здесь поджидаю».

Сказано – сделано. Заяц с ежиком пришли на поляну, назначили старт и побежали. Заяц бежал изо всех сил. Но когда он прибежал к финишу, его там уже поджидал другой ежик.

Ты когда сюда прибежал? – спросил заяц.

На что ежик ответил:

– Давай еще раз побежим!

Заяц согласился. Он собрал всю свою силу и побежал быстрее ветра. Но когда он пришел к финишу, тут снова его поджидал ежик. Да как же это так? Как так могло случиться, что ежик его постоянно обгонял? Они начинали бег сначала, но результат был все тот же. От усталости заяц падал и терял сознание.

В последний раз они побежали. Заяц собрался было бежать, но упал без сил.

А ежики вернулись к себе домой, решив, что заяц был сам во всем виноват, насмехаясь над слабыми.

ТОШҚАННИҢ МАХТИНИШИ

Тошқан әзәлдин өзиниң қулиғини көрмигән екән. Бир күни аптапта жүрүп, уштумтут өз көләңгүсини көрүп қаптудә: «Салпаң қулақ әҗайипла сәт бир һайванғу бу», дәп үркүп кетип қечипту. Қорққансири «салпаң қулақ әҗайип һайванму» тәңла келиватқидәк. Тошқан тохтимай қечипту. Ахири һалидин кетип, бир дәрәқниң сайисиға келип, өзини ташлап йетипту. Әтрапиға аста көз жүгәрткән екән, һелиқи келиватқан «салпаң қулақ әҗайип һайван» һечбир йәрдә көрүнмәйду. Тошқан хошал болуп кетип әркин нәпәс аптудә:

– Һелиму яхши жүгрүк болуп қалғиним, болмиса «салпаң қулақ әҗайип һайван» мени тутувелип, аллиқачан йәвәткән болатти. Мән һәқиқәтән батур екәнмән! – дәп махтинипту.

ЗАЯЦ-ХВАСТУНИШКА

Заяц никогда раньше не видел себя со стороны. Однажды он шел по солнцепеку и случайно увидел свою тень. «Ой, какой ушастый и некрасивый зверь», – подумал он, отпрыгивая от своей тени. Он побежал от тени, считая ее ужасным ушастым зверем. Но тень еще быстрее приследовала его.

Наконец, уставший, он присел под деревом. Через некоторое время заяц оглянулся вокруг. Ушастого ужасного зверя больше нигде не было. Заяц обрадовался и свободно вздохнул.

– Хорошо, что я отличный бегун. А не то этот ушастый ужасный зверь поймал и съел бы меня. Да, я и в самом деле храбрый заяц! – хвалился он.

ҺЕЛИГӘР ТОШҚАН

Бурунниң бурунисидекән, қарға пахтәкниң угисидекән, шу заманларда йезиға йеқин орманда өзи наһайити чирайлиқ, тошқан яшайдекән. У толиму һелигәр, қара нийәт екән.

Күнләрниң биридә, у отлап жүргән тайчақ билән учришип, униңға көңүл изһар қилип «достлишипту». Бир күни бу иккиси орманда биллә сәйлә қилип жүрсә, бирдинла һава бузулуп, ямғур йеғип кетипту. Улар ямғурдин паналиниш үчүн орманниң нерисидики ғарға қарап жүгрәпту. Улар ғарниң түвигә келишигила ямғур тохтапту. Улар ғарниң үстигә чиқип от қалап қақлинипту, бираз иссинғандин кейин, тошқан тайчақниң чатириға от чечип, чақчақ қипту. Тайчақ шохлуқ билән арқисиға бирла сәкрәп ғарға чүшүп кетипту, ғар ичидики қуруп қалған қапақ терәкниң шехиға илишип қапту. Буни көрүп, тошқанниң гүлқәқәһлири ечилип кәткән болсиму, лекин чандурмаслиққа тиришип, тайчаққа һисдашлиқ қилған қияпәткә киривелип.

– Достум, тайчақ, туруватқан йериң қуруп қалған шах екән, сәкрәвал, – дәпту. Тайчақ буни аңлап, бирла сәкригән екән, ғарниң ичигә чүшүп, тин тартмай өлүпту.

Нийити яман, һелигәр тошқан шу һаман орманға қарап жүгрәпту. Орманға кәлсә, шу йезидики байниң малчилири ат беқип жүргидәк. Йәнә бир шумлуқни ойлиған тошқан, уларға:

– Һәй, акилар, аву ғарда бир ат өлүп қапту, униң терисини соювелип, пул қилсаңлар қандақ? – дәпту.

– Баралмаймиз, байниң атлириниң һәммиси йеғир. Биз бу йәрдин айрилсақ, әву дәрәқтики қарғилар келип, атларниң йеғирини чоқуса, йеғирдин қан-жириң еқип кәтсә, бай бизни урмамду? – дәпту малчилар.

Тошқан:

– Хатирҗәм болуңлар, акилар, атларға қайрилип қариған һәрқандақ қарғиниң канитини қайриветимән, дәп вәдә берип, малчиларни йолға сапту.

Малчилар атниң өлүги бар тәрәпкә кәткәндин кейин, тошқан ормандики чаңгисида тухум бесип ятқан қарғиларға қарап:

– Әй, қарға қумчақ қериндашлирим, қарисаңларчу, силәр бекар ятқичә алдиңлардики атларниң қенидин мәззә қилсаңларчу, бу атларниң һәммиси йеғир, униң тәми бир татлиқ беғир, – дәпту.

– Тошқан ака, сизгә рәхмәт, лекин биз бекар әмәс, әвлат қалдуруш үчүн тухум бесип йетиватимиз. Биз бу йәрдин айрилсақ, кичик балилар тухумлиримизни оғрилап кетиду, – дәпту қарғиларниң бири.

– Хатирҗәм болуңлар, униңға өзәм җавап беримән, – дәп мәйдисини муштлапту тошқан. Қарғилар тошқанға қарап:

– Тошқан ака, биз хатирҗәм болалмаймиз, – дейишипту. Бу сөз тошқанниң «ғуруриға» раса тегипту.

– Әгәрдә у һарамзәдиләр бу йәргә келидиған болса, қенида түгмән чөрүп, сүйигидин ун тартип йәймән, – дәп керилипту тошқан. Алданған қарғилар угисидин қозғалғандин кейин, алдамчи тошқан мәһәллигә кәпту. У ериқ бойида чақпеләк ойнаватқан он үч-он төрт яшлардики бәш оғул балини көрүп:

– Ағиниләр, аңлап қелиңлар, әву терәкләрдики қарға чаңгилирида нурғун тухумлар турупту. Мундақ лиңшиқ оюнни ойниғичә, қарға чаңгисидин тухум оғрилисаңлар көңүллүк әмәсму? – дәпту.

– Сизгә көп рәхмәт. Ата-анимиз сиртқа чиқип кәткәнди, биз өйләргә қараватимиз, у йәргә кетип қалсақ, өйлиримиздин хатирҗәм болаллаймиз, – дәпту чоңирақ бир бала.

Тошқан балиларниң өйлирини өзи сақлап қарайдиғанлиғиға вәдә берип, уларни йолға сапту. Өзи болса, йегидәк бир нәрсә издәп, өйниң арқисиға өтүптудә, дақ йәрдә чапанлирини ғерипчә йепинип ятқан үч адәмни көрүпту. Бу үчәйлән оғри болуп, қәйәргә қол селишни ойлишип ятқан екән.

– Акилар, нәдур исми-затиңлар? Немә сәвәптин яттиңлар? – дәп сорапту тошқан уларға һеҗийип салам берип, улардин бири бешини көтирип:

– Мениң исмим Шағерип, ачарчилиқ дәстидин жүримән сарғийип. Биз үчилимиз мошу Пир ғерип, қосақ ач маңалмидуқ һерип, – дәпту.

– Ахмақ акилар, – дәп қолини шилтипту тошқан, мәһәллиниң күн чиқиш тәрипидики бәш аилилириниң һәммисидә адәм йоқ. «Үҗмә пиш, ағзимға чүш» дәп ятқичә тирикчиликниң йолини қилсаңлар болмамду?

Оғрилар тошқандин бу хәвәрни аңлап, дәрһал қозғилипту.

Шуниңдин кейин һелигәр тошқан өзи орунлаштурулған шумлуқларниң нәтиҗисини тамашә қилишқа башлапту. Қариса, қарғилар чоқуған атларниң дүмбисидин қан-жириң еқип, бай атқа яхши қаримиди, дәп малчиларни уруватқидәк; балилар қарғиниң чаңгисидики тухумларни елип чиқип турғанда, қарғилар келип, балиларниң баш-көзини чоқуватқидәк; қарғилардин миң тәстә қутулған балиларниң ата-анилири, өйни яхши сақлимай, оғриға берипсән, дәп уларни қоғлап уруватқидәк. Тошқан өзиниң иш-қалаймиқан чечәнлигидин рази болуп күлүпту, күлүпту, күлүверип телипту. Худайим сақ яратқан үстүн кәлпуги күливерип йерилипту.

КОВАРНЫЙ ЗАЯЦ

В давние времена, когда ворона еще жила в гнезде у голубя, в лесу недалеко от деревни жил хорошенький с виду зайчик. Но в душе он был коварным и злым. Однажды, зайчик познакомился с жеребенком, и они подружились.

В один прекрасный день они прогуливались по лесу. Неожиданно погода испортилась и пошел дождь. Друзья побежали к ущелью, чтобы спрятаться от дождя. Но когда они до него добежали, дождь прекратился. Зайчонок с жеребенком забрались на гору и разожгли костер, отдохнули и немного согрелись. Зайчонок начал баловаться и в шутку бросил в сторону жеребенка потухшие угольки. Жеребенок, убегая, отпрянул в сторону и внезапно провалился в расщелину. На его счастье в той расщелине росло дерево, за ветку которого он и зацепился, падая. Заяц внутри обрадовался несчастью друга, но не показал своих эмоций. Он сделал вид, что сочувствует жеребенку:

– Мой друг,– закричал он вниз,– эта ветка сухая, ты можешь сорваться! Прыгни на другую ветку!

Жеребенок послушался коварного зайца, попробовал перепрыгнуть на другую ветку, но упал в расщелину и погиб.

Зловредный, коварный заяц тотчас побежал в лес. Там пастухи пасли свой скот. Тут зайцу пришла еще одна коварная идея.

– Эй, братья, – закричал он пастухам.– Там в расщелине лежит мертвая лошадь! Вы могли бы продать ее шкуру, она стоит немалых денег!

– Мы не можем отлучиться, – ответили пастухи. – Хозяйские кони ранены. Если мы уйдем, вороны поклюют их раны, и хозяин нас накажет.

– Не беспокойтесь, братья. Я пока послежу за табуном. Отгоню всякую ворону! – успокоил их заяц.

Глупые табунщики, поверив зайцу, направились в сторону расщелины. Заяц же созвал всех ворон, которые высиживали яйца в гнездах.

– Эй, мои братья и сестры! Посмотрите скорее, вон пасется израненный табун ло-шадей. Вы можете делать с ним, что захотите!