Окунь
В ту ночь я совсем не спал, решив это для того, чтобы не проспать. Мне было лет восемь, и мое сердце трепетало в груди от загадочности происходящего. Червей я накопал с вечера, как в предыдущие каникулы, но тогда у отца был отпуск, а в этот раз нет. Было приятно чувствовать, что могу как взрослый пойти на рыбалку один. Сколько себя помню, каждое лето, приехав с отцом в деревню, мы при появлении первых лучей солнца, около 5 утра, выпив по стакану молока, взяв с собой хлеба или пару пирогов, брали удочки и выходили из дома, брели по переулку в сторону речки, собирая на калоши росу.
Рассвета я не дождался, хоть и оставался всего час, не выдержал. Встал, собрал одежду в охапку и на цыпочках выскользнул из дома. В сенях оделся, молоко пить не стал, чтобы никого не разбудить шумом, взял с собой картофельную шаньгу. Разыскал в темноте приготовленную банку с червями и удочки, осторожно, чтобы не скрипнула калитка, вышел за ворота.
Тропинка уже покрылась по краям растущей травы росой, я этого не видел, но чувствовал по намокающим штанинам. Дойдя до реки, понял, что вышел наверно рановато. Было так темно, особенно когда облака скрывали луну, что червя пришлось насаживать почти на ощупь. Удочку пришлось забрасывать, ориентируясь по звуку шлепнувшегося о воду поплавка. Шлепнул он где-то вдалеке, значит, забросил удачно. Поплавок не было видно, сколько бы я не всматривался в темноту.
Просидев, какое-то время, отмахиваясь от назойливых комаров, не выдержал и решил вытащить удочку, подумав, что все равно, пока не выйдет солнышко, рыба спит. Взяв удилище в руки, дернул вверх, но почувствовал, что его что-то держит. Я испугался, первая мысль была – зацепил за что-то и придется возвращаться домой. Тогда я решил просто тянуть вверх и только тогда, когда удилище согнулось дугой, почувствовал, что на крючке сидит кто-то сильный и тянет в глубину. Удочка была крепкая, удилище совсем согнулось в дугу и вдруг резко распрямилось, в уже начинающих рассеиваться сумерках мимо меня пролетело что-то крупное и ударилось о берег за спиной. Бросив удилище, я схватил леску и по ней, передвигаясь на корточках, не замечая мокрой холодной росы, добрался до добычи. Ей оказался громадный окунь, именно таких, мы ни разу не вытаскивали с отцом. Он извивался, как мог, не давая вытащить крючок, пошарив руками вокруг себя, нащупал палку и оглушил его, только после этого перевел дух. Сердце бешено колотилось, руки дрожали, в голове творилось что-то невообразимое. Мне не верилось, что я ребенок смог справиться с такой громадной рыбиной.
Между тем начинало светать, я уселся на берегу и начал дергать привычных небольших чебаков и окуньков, все время, оглядываясь на своего красавца горбача. Обычно мы сидели по утрам долго, пока клев совсем не прекращался, но в тот день невозможно было выдержать и сломав ветку, изготовив кукан, я насадил полтора десятка чебаков – окуньков, а сверху надел свой добытый в нелегкой борьбе трофей. Не спеша, с гордостью отправился по тропинке в обратную сторону. По пути тропинку пересекала дорога, по ней ехал трактор. Проехав мимо меня трактор резко остановился, из него выскочил тракторист, подбежал ко мне с удивлением рассматривая окуня, расспросил где поймал, как, на что и предложил, продать его за рубль, но как я мог променять свою мечту на какую то бумажку. Он сел в трактор и двинулся дальше, а я с гордостью прошествовал к дому.
Увидев меня в окно, бабушка решила, что я порвал снасти, раз вернулся так рано, но я вытащил из – за спины свою тяжеловатую добычу и кажется, смог произвести на нее впечатление. Она таких красавцев, как оказалось, тоже не видела. По весу мы его не измеряли, но на длину оказался 38 сантиметров. Бабушка начала стряпать пироги, почистив принесенный улов, а я счастливый и довольный улегся спать. Вот прошло больше 30 лет с той рыбалки, но я все так же, с того памятного дня, стараюсь придти на реку затемно, зная что не всегда рыба спит до восхода солнца.
