Глава 1
Бегу от самого себя,
Ищу забвенья, но со мною
Мой демон злобный, мысль моя,-
И в сердце места нет покою.
Джордж Г. Байрон
– Нет! Я устала,– выкрикнула запыхавшаяся девочка. На ее щеках багровел закат, дыхание было сбившимся, а глаза, как стекла, запотели.
– Неужели она сдалась?! Ребята, вы можете в это поверить? ,– выкрикнул мальчик, за что и получил легкого девичьего подзатыльника.
– Робби-Бобби, не приставай к ней. Не всегда ведь ей быть самой выносливой из нас, – проговорил тонкий нежный голосок. Затем белокурая девочка, словно ангел, подошла и обняла свою уставшую подругу. Два парнишки продолжали смеяться, но это был добрый детский хохот. Так могут смеяться только настоящие друзья.
– Ты теперь вода! Я тебя поймала!, – неожиданно выкрикнула девочка и вырвалась из крепких объятий. Игра продолжилась.
– Так не честно! Я думала, мы больше не играем…
В ее наивном голосе проскользнула обида. Но могла ли она вообще обижаться? Дети бегали по берегу моря. Легкий бриз лениво трепетал длинные девичьи локоны, а соленый воздух вызывал жажду.
– Тихий час!,– прокричал недовольный голос пожилой дамы. – Быстро разошлись по своим комнатам, и чтобы не звука!
Туман рассеялся, и появилась реальность. Старый, детский дом недоброжелательно открыл двери и «предложил войти».
***
Август, 26
« Еще один день в этом месте, а я и не знаю других. Детский корпус с 5 лет стал для меня домом, а лес, который нас окружал, границей. Через нее стоит лишь переступить и начнется нормальная жизнь. По крайней мере, мы в это верили. Люди, которые постоянно куда-то спешат, домашние заботы, мама, готовящая что-то на кухне и рассерженная на саму себя за то, что у нее ничего не получается. Свой дом, пусть и крохотный, но в нем я смогу завести маленького совенка. По ночам он бы защищал меня, а с наступлением утра его бы защищала я. Малыш сидел бы на самой вершине книжного шкафа и наблюдал за тем, как я сплю, убаюкивая своим «У-уф, у-уф». Такой я себе ее представляю – нормальную жизнь.
Мне нравится сидеть на чердаке глубокой ночью, пока никто не видит, даже друзья. Это мое тайное место. Я смотрю вдаль, на, казалось бы, бесконечные просторы леса, поезда и представляю, как еду. Куда угодно, главное за эту невидимую грань
Природа здесь имеет свой необъяснимый характер. Вчера у нас лежали горы снега, а кожу проницал жгучий мороз, но уже сегодня я проснулась от теплого летнего солнца. Оно разбудило меня своими игривыми лучами. Все вокруг вновь покрылось зеленой листвой, а воздух наполнился свежестью. Скрежет кузнечиков и порханье бабочек, хоть бы такая погода задержится еще на мгновенье.»
– С днем Рождения!!! – закричала только что проснувшаяся белокурая девочка.
Стояло ясное утро. Лучи солнца, как никогда, пробирались через маленькое окно, наполняя всю комнату чистотой и легкостью. Это было большой редкостью. Солнце в августе обычно любит поиграть в прятки и, если уж оно спрячется, то ты не найдешь его еще как минимум пять месяцев.
Соседка вздрогнула и обронила небольшой остаток карандаша, который своевольно упал с кровати и укатился в одну из щелей пола. Но, не успела девушка опомнится, как теплые объятья сжали ее со всей силой.
– Ты меня напугала, – произнесла Аннабель, затем тоже обняла подругу. Конечно, раздобыть карандаш было крайне сложно, и она берегла его, как нечто ценное. Но злиться на Ори все равно не могла. Это разве вообще возможно: злиться на нее?
Ориэл не похожа на остальных ребят. Ее кожа никогда не поддается солнечным уговорам, и это еще больше выделяет большие голубые глаза. Хрупкое тело даровано ей самой природой, ведь как иначе можно назвать то, что человек ест все, что угодно в больших количествах и не полнеет ни на грамм? На ее щечках всегда прослеживался легкий румянец, пухленькие губки, словно подушечки расплывались в белоснежной улыбке. Никто и вспомнить не мог не улыбающуюся Ори. Каждое ее слово подбадривало и наполняло невероятной силой и уверенностью. Одно прикосновение могло принести счастье. Такого человека, даже самый подлый и эгоистичный, не сможет обидеть. У него просто не хватит сил устоять перед светлой энергетикой, которой девочка заряжает все вокруг. Она чмокнула Аннабель в щеку, прошептала, что любит, и, мило улыбаясь, она сидели, смотрев друг другу в глаза. Казалось, что может быть еще более искренним? Может настоящая дружба в том и заключается, чтобы понимать друг друга без слов, телепатически.
– С Днём рождения, одуванчик!, – закричали мальчики. Они вбежали в комнату и запрыгнули на ту же кровать: маленькую, серую, словно лужа. Затем обняли именинницу.
–Старушка
– Ой, что это у тебя? Белый волос?,– сказал один из мальчуганов, с серьезным лицом.
– Я слышал, что девочка после 15 лет теряет всю свою красоту. Да-да-да
– Так вот почему ты запал на Матильду. Её красота не знала границ, а ей то было всего… ах да, лет 30…
– Да, из меня никудышный Ромео. Все, вы мне обещали не вспоминать!
– «Ромео, как мне жаль, что ты Ромео! Отринь отца и имя измени…,– с издевкой пропела девочка
Парень схватила маленькую подушку, которая уже давно «схуднула» и нанес ей первый удар по голове баловницы . «Чтоб не повадно было.»
Войне было положено начало. Вскоре в ход пошла одежда, вода и даже зубная паста. Баловство и смех, такой искренний и беззаботный… Но никто и не предполагал, что это их последнее, совместное утро.
***
День шел, как обычно: утренний туалет, прием препаратов, завтрак. Сегодня столовая задерживалась уже на 21 минуту, и дети толпились возле двери, выстраивая огромные очереди. Кто-то даже успел с комфортом устроиться на лавочке и тихонько похрапывал. Аннабель пришла чуть позже остальных. Она столько сил потратила на то, чтобы вытащить карандаш, что времени на праздничное платье ей совсем не осталось. О чем там говорить, она даже не успела умыться и расчесаться. Надев на себя свою повседневную, слегка помятую одежду, она прибежала к столовой. Ее щеки окрасил легкий румянец, а синяки под глазами были видны сегодня чуть больше обычного. Долгое время она искала взглядом кого-то, не давая никому проходу, а когда нашла, ее подавило странное неопознанное чувство. Ориэл и Роберта стояли возле ближайшего к входу в «кухарню» окна и вели милую беседу с новенькой девочкой. Ни для кого не секрет, что она была доставлена около недели назад. Настоящий нонсенс: привезли не ребенка, а девушку-подростка. Это и послужило главной причиной, почему никто не хотел заводить с ней общение. Все боялись. Перемены никогда ни к чему хорошему не ведут. Это закон природы и устав этого места, к которому привыкли дети, и их вполне устраивало плыть по течению, отдав свою жизнь в руки безызвестности. Так было проще.
За все это время ребята были первыми, кто с ней заговорил. Ходил даже слух, что её прислали «они», чтобы она узнала всю информацию о нас изнутри. Внедрилась, так сказать, в обстановку, а потом забрала бы с собой понравившихся. Самые маленькие то и дело болтали о том, что она демон, магическим образов вселившийся в тело девушки. Он пришел сюда за новой жертвой, а когда найдет ее, убьет.
Аннабель, недолго думаю, остановилась. То ли от страха, то ли она просто не захотела заводить новое знакомство. Чувства, переполняющие ее изнутри были явно не из самых приятных.
Через мгновенье ребята сами подошли к ней, но от этого проще не стало.
– Анна, познакомься – это Адара! Красивое имя, не правда ли?,– сказал Роберт, демонстрируя всем свою «лошадиную улыбку».
– На самом деле, мне больше нравиться твое имя, Аннабель. Рада познакомиться!,– произнесла новенькая и протянула руку.
– Я не называла своего полного имени
– Твои друзья рассказали мне про тебя и еще одного вашего друга.
Девушка была в ярости, почему ее лучшие друзья, которые никогда ни с кем не знакомятся из новеньких, привели ее сюда? Конечно, она знала, что ее имя звучит намного красивее, но… «Подлиза»,– подумала девушка, и впервые заглянула Адаре в глаза и тут же отвела взгляд. Это было что-то невероятное. Ярко-зеленые глаза, в которых будто бы было нечто бездонное, напугали девочку еще больше. «Так, они просто познакомились с новенькой. Из вежливости. В нашу компанию она все равно никогда-никогда не попадет»
Двери распахнулись, и голодные подростки ринулись за свои столы. За каждым сидело по четыре или пять человек. Столик ребят находился в конце зала, прямо возле входа на саму кухню. Если оставался лишний компот или кубик масла, они всегда получали его первыми. Не то, чтобы здесь не доедали или плохо кормили, просто растущему организму этого всегда будет мало, в особенности мальчикам. Да и постные булочки здесь отменные, особенно когда только-только из духовки. Так, что даже руки обжигают.
Адара долгое время ходила от столика к столику, и, когда поняла, что никто не хочет сажать ее рядом с собой, встала возле подоконника вместе со своим подносом.
– Если хочешь, можешь сесть за наш столик. Места всем хватит. Вы ведь не против?, – спросила Ори. Она пристально посмотрела Аннабель, в надежде, что подруга не выкинет ничего в своем роде.
– Что? Вообще то… ,– начала девушка, но ее прервал громкий мужской бас
– Ребят! Вы уже здесь! У нас что, пополнение?,– он кинул взгляд на Адару, которая к тому времени уже расположилась за их столом и, не дождавшись ответа, продолжил:
– Давно хотел вас познакомить, это Даниэла – моя девушка.
Легкий шок присутствовал на лице каждого. Молчание создавало некомфортную обстановку, пока Ори не решилась спросить:
– М., почему ты ничего не рассказывал? Привет! Ты очень красивая!
– Ух ты, друг, у нас пополнение «в квадрате»! А это Адара – новенькая и моя будущая жена, которая будет стирать мне носки, и умрем мы в один день…,– сказал Роберт.
– Как «Ромео и Джульетта»?,– рассмеялся М.. – Приятно познакомиться, новая Матильда.
Он был из числа таких мальчишек, которые никогда не перестают тебя смешить. С одной стороны можно сказать, «ветер в голове», но с другой, такого друга и просто души компании еще нужно поискать. Столько ситуаций, когда хотелось просто волосы на голове рвать, кричать на всех или никого не видеть, но он приходил, обнимал и говорил одну из своих дурацких предурацких шуток, от которых становилось легко. А жестикулировать так, как это делает М., точно никто не сможет. Его лицо – это настоящий набор инструментов, способных творить такие произведения искусства, что просто невозможно оторвать глаз. Бывало, его брови жили собственной жизнью. Вот он вроде бы серьезный, глаза хмурые, губы уточкой, а эти все дуги «танцуют джаз» или как задергается одна, правая, так и не угомонишь. Но это далеко не все его таланты.
– За столиком мест только на четверых,– тихо и злостно выкинула из себя Анна – А нас уже шестеро
– Сейчас что-нибудь придумаем
Юноша попросил двух девушек, сидевших за одним столом объединиться с мальчиком, который завтракал в одиночестве уже несколько месяцев. За это пришлось отдать им свой сахар. М. вместе с Робертом пододвинули свободный столик и два стула.
– Проблема решена! Теперь у нас столик на шестерых.
Но девочка продолжала неодобрительно смотреть на М.
– Я могу сесть в другое место,– произнес тоненький голосок, с осторожностью глядя на разгневанную подругу своего возлюбленного. Ей было крайне не комфортно от всей сложившейся ситуации и чувство того, что она лишняя в этой компании не покидало ее.
– Даниэла, не говори глупостей, – М. догадался, в чем тут дело и попытался как-то разрядить обстановку:
– Аннабель, успокойся, а то сейчас лопнешь от злости. Красная, как шарик. Живо иди наряжаться после завтрака. Сегодня твой день, он должен быть особенным, а ты такая не красивая. Где праздничный наряд, прическа? Или мы чего-то е знаем? Может тоже парня нашла, вот и растерянная такая. Кались, все свои.
– У тебя сегодня День рождения?,– уточнила Даниэла, попытавшись начать разговор
Именинница обвела всех диким взглядом, со всей силы сжала руки в кулак, чтобы не сболтнуть ничего лишнего, встала из-за стола и ушла.
– М!,– с долей осуждения сказала Ориэл, пристально глядя ему в глаза.
– А что я сделал?
– Ты же знаешь, что она очень ранимая. А сегодня еще и ее день рождение, которое уж точно не ассоциируется у нее ни с чем приятным…
– Я найду ее и извинюсь. Но после того, как я съем хоть что-нибудь, иначе мой желудок окаменеет.
Стояло ясное теплое утро, но уже оно было не таким, как раньше.
Глава 2 «Грезы»
Сразу после завтрака группу «В» направили на первый этаж левого крыла. В обычные дни туда нельзя попасть. Медсестры или, как еще их называют, «воспитатели» запирали все двери. Но сегодня один из тех шести дней в году, когда странные люди в черных халатах ставили уколы и брали кровь у определенной группы людей. Почему странные? Все боялись их. Дети рассказывали друг другу страшилки про ужасы «каменной больницы», в которую, если попадешь однажды, ты не вернешься. Их лица были безмолвны, без эмоциональны, безжалостны. А все рядом находящиеся люди страдали от высосанной хорошей энергетики.
Это вампиры, поглощающее все живое на своем пути, вороны, срывающие последние цветы на Земле. И это все куда бы ни шло по сравнению с больными уколами, которые оставляли после себя следы. У некоторых кожа была настолько чувствительная, что появлялись шрамы, а у кого-то она краснела, и вылезали жгучие пузырьки по всему телу, наполненные гноем. И никто не мог сказать плохо это или хорошо, ведь если никакой реакции на препарат нет, тебя забирают в «каменную больницу». А дальше – неизвестность.
К группе «В» из компании принадлежали Ориэл и Роберт. Многолетний опыт научил их тому, что лучше прийти пораньше и отделаться быстрее всех остальных. Если этого не сделать, можно проторчать до самого вечера, пропустив тем самым обед. А этого делать не хотелось. Тем более он обещал быть очень вкусным: тефтели с рисом и компот.
В первую очередь ставился укол в одну из вен на запястье. Для получения результата нужно выждать пару минут. За это время у тебя берут кровь из пальца, затем из вены, взвешивают, осматривают тело. И каждый раз одно и то же. Это постоянные процедуры. К непостоянным же относятся анализ слюны и мочи. Приятное в этом только то, что по завершению процедур ты получаешь кусочек коричневой сладости. Практически все ждут эти дни только ради него. Ну, уж очень он вкусный.
Роберт и Ориэл сидели на корточках, опершись об стену возле процедурной, и ждали результаты осмотра.
– Думаешь, Даниэла хорошая пара для М.?,– спросила девушка
– Она милая
– Вы живете в одной комнате, и ты хочешь сказать, что ничего не знал?
– Честное слово! В последнее время он вечно куда-то пропадал, а когда я спрашивал его, отвечал: «Да так, гулял» или «Мне надо было побыть одному»
– Мы ведь его не потеряем, да?,– наивным голоском пролепетала девочка. Посмотрев в ее огромные, совиные глаза, цвета океана, нельзя было сказать ничего другого, кроме:
– Конечно не потеряем!
Из процедурной появилась неприятная женщина, с излишней злостью на лице и указала на Роберта
– Ты, свободен, а ты…,– она перевела свой острый взгляд на сидевшую рядом молодую леди. Сердце Ориэллы сжалось, как шар, из которого выкачали воздух
– У тебя есть время, чтобы собрать необходимые вещи, и мы ждем тебя здесь. Затем она испарилась, крикнув вслед:
– Следующий! Заходим быстрее!
Девочка застыла, не произнеся ни слова. Казалось, что в этот момент все ее тело парализовало, а сознание впало в кому.
– Ор-ри, солнце, пойдем! Тебе нужна вода… , – Роберт всеми силами пытался ее привести в себя, но сам не понимал, что нужно делает. Они вышли из этого адского крыла, молча прошли до другого конца коридора. Там не было ничего, кроме окна и лестницы, что вела наверх, но в данный момент этот проход был перекрыт из-за покраски. Тогда, казалось бы, хрупкая на вид девочка прижалась к своему лучшему другу и расплакалась. Горькая слеза скатилась по мужской щеке.
***
Это случилось 13 лет назад. Маленький трехлетний Роберт и его близняшка Яра любили проводить время вместе, играя в прятки.
–Мама, Робби-Бобби опять подглядывал,– раздался детский голосок, после чего девочка показала брату язык
– Ох, кто тут у нас жульничает? Сейчас поймаю и защекочу,– сказала мама, поймала пробегающего рядом сына и защекотала. Малыш рассмеялся изо всех сил.
–Мамочка, я больше так не буду, честно,– пытаясь выбраться и, в то же время, ожидая продолжения, сквозь смех прокричал Роберт
Женщина прекратила забавы и поцеловала сына.
– Солнце, иди сюда, – сказала мама. Яра стояла возле обеденного стола и ревностно смотрела на них. Но уже через долю секунды на ее лице красовалась улыбка, а карие, как угольки, глаза сияли ярче звезд. Она подбежала и поцеловала брата и маму.
– Мои самые яркие звездочки, моя жизнь, моё все, – прошептала мама
В этот момент дверь дома распахнулась, и люди в черной одежде заполнили комнату. Мама заслонила собой детей, но это не помогло. Было достаточно одному из пришедших мужчин схватить ее за руки, чтобы обезвредить. До такой степени она была худой. Все ее тело, казалась бы, кожа, натянутая на кости, чтобы было не так ужасно. Волосы давно покрыла седина, а морщинки, которые очень красиво играли, когда она улыбалась, захватили лицо. В этот день дети последний раз видели свою маму.
– Пустите! Отпустите меня!,– кричал Роберт. Он попытался вырваться из крепких мускулистых рук, но его сила была равна маленькой собачонке в сравнении со слоном. Мальчик понимал это и попытался действовать другим способом: его острые молочные зубы со всей силы вонзились в руку мужчины. Громиле ничего не оставалось, как разжать ее от жгучей боли. Малыш побежал. Он попытался вырвать сестру, но это сделать ему не удалось.
– Хотите стоять вместе? Хорошо. Глаз с них не спускать!,– приказал один человек в черном другому, и пригрозил ему злобным взглядом.
Он подошел к маме детей и долго расспрашивал ее о чем-то. Проследовал щелчок. Удар по ее лицу в одно мгновение отключил ее сознание. Затем еще один и еще.
– Отпустите ее! Мама!,– кричали дети, но их никто не слышал
– Мамочка!,– крикнула девочка еще громче.
– Замолчи! Будет хуже, если ты этого не сделаешь,– сказал так тихо, как только было возможно , мужчина позади них. Детей вывели из дому, а мама…что с ней произошло, никто не знает. Близняшки крепко прижались друг к другу и не разжимались до самого приезда в «Каменную больницу».
***
Аннабель прибежала в свою комнату. По дороге ее посещали самые, что ни на есть, разные мысли. Ярость, злость. Она не понимала, на что обижена: то ли на то, что друзья нашли ей замену, то ли на то, что сказал ее лучший друг. «Некрасивая значит! За то твоя Даниэла просто совершенство! Вот и шёл бы за ее столик! Ааа, как не я ненавижу этот день!». Девочка швырнула слои лодочки по разным углам комнаты и улеглась на кровать.
«Четыре, пять, шесть, семь…», считала она про себя. Это помогало ей успокоиться и прогнать все ненужные мысли. «Девять, десять, раз…», тут ее взгляд уставился на тумбочку, стоявшую рядом с кроватью. Она приподнялась и увидела маленький, аккуратный букет одуванчиков. ЕЕ лицо пронзила улыбка, которую она, боясь, попыталась неудачно скрыть. Она знала, кто ей его подарил, и от этого душа ликовала еще больше. Анна осторожно взяла букет и прижала к груди. Обида прошла. Легкая дрожь пробежала по ее телу. «Спасибо, М.», мысленно произнесла она.
Из коридора стал доноситься шум. Кто-то бежал, даже не пытаясь соблюдать тишину.
– Анна! Ориэл забирают в больницу!
***
Теперь никому не было никакого дела до обеда. Заплаканные ребята, не решались сказать и слова. Да и откуда они могли знать, что следует говорить в таких ситуациях. Все, что было известно: еще никто не возвращался назад из «каменной больницы».
Ори, изо всех сил сдерживала слезы и, старалась держать себя в руках. Она собирала свой крохотный моток вещей и обдумывала, что следует сказать. Их было не так много, до и делать это было вовсе не обязательно, но девочке было необходимо себя чем-нибудь занять. Когда-то это должно было произойти, и все понимали это. Но никто не осознавал, что так скоро. Мы ведь никогда не задумываемся о том когда будет наш последний ужин, разговор, игра, прием таблеток, последняя ночь в своей комнате или даже последняя встреча. Каждый недооцененный момент в таких случаях может иметь гораздо большее значение.
Ее руки, как бы она не пыталась это спрятать, охватила дрожь. Никто из них не знал, что будет дальше и смогут ли они еще когда-нибудь увидеться. В комнате девочек стояла гробовая тишина, которую нарушало лишь сморкание носа Аннабель. С того момента, когда ей сообщили эту новость, девочка не проронила ни слова. Ее слезы ребята видели первые. При других обстоятельствах это стало бы чем-то более невероятным и еще одним поводом для подшучивания Роберта, но сегодня для этого всем не было никакого дела. Человек, который стал одним целым, в этой крохотной семье, маленького мира этой большой и пугающей реальности уходит в неизвестность.
Ори посмотрела на мальчиков и намекнула, что ей нужна возможность попрощаться с подругой наедине. Она села рядом на кровать, положила свою теплую руку на ее, как всегда ледяную и … Нет, она не смогла вытянуть из себя ни слова.
Разревевшись еще сильнее, Аннабель прижалась к груди Ориэл. Наконец, светловолосая девочка собрала всю волю в кулак и сказала:
– Аннабель, не плачь! Это когда-нибудь должно было случиться. Меня вылечат, и «семья» вновь воссоединиться. Я верю в это.
Но это была ложь. Ориэл не знала, что будет потом, а при мысли о будущем стояла пустота. Затем белокурая девочка продолжила:
– Обещай, что сделаешь кто что ради меня…
Аннабель вытерла заплаканные глаза и прошептала:
– Обещаю!,– ей было тяжело смотреть ей в глаза, поэтому взгляд уставился в одну из щелей на полу. Ту, из которой сегодня утром она доставала остаток своего карандаша.
– Пока меня не будет, подружись с Адарой. Хотя бы попробуй… Она не плохая девочка и много всего пережила плохого. Вы нужны ей сейчас, как были нужны мне, как мы все нужны друг другу в этом месте. Только так можно жить.
– О чем ты вообще говоришь?! Ты нужна мне! Нам! Не она…
– Я всегда буду рядом. В каждом нашем воспоминание. Посмотри на меня, Анна. Что бы ни произошло, мы – одна «семья», одно целое. Так будет всегда! Но пришло время… Всем нам нужно жить дальше и отпустить прошлое. Открыться для чего-то нового. Я не хочу причинять никому из вас боль. Это разрывает мое сердце. Мне принесет счастье мысль о том, что у вас появился новый человек, который будет отвлекать тебя от постоянной писанины, обнимать, когда будет очень грустно, и с кем ты сможешь поговорить одним из вечеров. Пообещай мне!
Девочка одобрительно кивнула.
– Спасибо! Я уже сказала ей, что она может занять мою кровать…
– Что?,– возмущаясь, крикнула собственница-Анна, но Ори не дала ей закончить, поцеловала в лоб, затем прошептала:
– «Люблю»
– «Люблю»
Глава 3 «Лунная соната»
Девственное белое перо
Кружит в полумраке дня.
И никак нельзя достать его.
И никак нельзя унять его,
Ангельского пламени храня.
Ночь. Темно. Туман,
Окутав все вокруг,
Погружает мир в безвестный сон.
И никак не избежать его.
И никак нельзя понять его,
Унося все мысли в унисон.
Только если окунуть перо
В бездну темную из сумрака чернил,
Больше не коснуться нам его.
Душу не спасти ведь от всего,
Что ты в полумраке сотворил.
Август, 28
Сегодняшний день был крайне необычен. Единственный день в году, когда можно «напиться вдоволь музыкой» и наесться сладостями. Лунное затмение должно случиться после 11. Придание гласит, что именно в это время с неба падает Утренняя Звезда необычайной красоты. Она ослепляет каждого смотрящего своим сиянием.
«Пока от луны видна лишь тень, снисходит на Землю дьявол в обличии человека. Он веселиться вместе со всеми, танцует, а распознать его могут лишь глаза. В них отражена его черная, бездонная душа. И тот, кто заглянет в них, падет бездыханным сном.»
С давних времен образовалась традиция завязывать глаза черной повязкой. Она была сделана из тонкого материала, сквозь который можно разглядеть все и всех. В этом было много загадочности. Ты будто прячешь свою душу в черный ящик и на один день выпускаешь все мрачные тени наружу. Люди менялись на глазах. Делали те поступки, о которых в обычные дни даже подумать не смели. И никто до сих пор не знает, что это: колдовские чары или наша естественная красота, которую все мы любим прятать под множеством масок.
***
« Меня привезли сюда в этот день 28 августа, ровно 11 лет назад. Все ребята готовились к чему-то, создавали наряды с помощью простой черной одежды и тумана, который делал ее идеально-паршивой. Так мне раньше казалось. Из всех моих одногодок, я был самого низкого роста. Смуглая кожа сильно выделялась на фоне бледных детей и, даже, воспитателей. Мне было не интересно смотреть на это шоу расписанных кукол, поэтому мой весь день прошел в кладовке. На самом деле, это одно из самых безопасных мест, правда. Дядя, у которого меня держали, любил, чтобы все было так, как он скажет. Понятное дело мне не всегда удавалось убрать начисто дом и попасти овец, не заблудившись. Большую часть из того, что я помню – это как прятался от разъярённого, вечно угрожавшего меня продать или убить «хозяина». Он считал меня свой собственностью. И, по истечению времени, так оно и стало.
– Ах ты, сукин сын! Где девятая овца?! Я тебя спрашиваю!
– Я, я не знаю. Они были все, правда. Я с них глаз не спускал…
– Глаз не спускал?! Выколоть тебе твои паршивые глаза, ублюдок! Месяц на воде и отбросах! А если узнаю, что ты хоть крошку хлеба стащил со стола, заставлю есть раскалённые угли и запивать ледяной водой!
В один прекрасный день именно это он и сделал, продал меня. Так я оказался здесь и не жалею об этом.
Поздним вечером одна из воспитательниц нашла меня, заставила надеть повязку и отравиться на бал. Первое, что поразило меня в первую же минуту, были маскарадные костюмы. Черный цвет, как глубина ночного неба, очаровывал своей насыщенностью. Готический стиль прослеживался во всех деталях, добавляя каждому таинственности. Лишь небольшая часть разбавила «демонский цвет» бордовым. В основном в таких платьях были дети помладше, которые ничуть не отставали от взрослых и вовсю кружились, пританцовывали традиционные танцы.
Я попробовал сладости лишь однажды. К нашей дряхлой соседке приехала ее взрослая дочь. Она была не первой красоты: нос с горбинкой, тоненькие, как нитки, губы и недостаток зубов. Но она была единственной, кто улыбнулся мне так искренне и доброжелательно, что это оставила после себя след. Помню, как она подошла ко мне, когда я обронил огромную корзину с кедровыми шишками. «Давай я тебе помогу.», сказала она, тут же опустилась на землю и начала складывать товар в корзину. Вечером она подошла к сараю, возле которого я играл и тихонько подозвала к себе. Я осмотрелся по сторонам, чтобы моего дяди нигде не было, иначе он бы выпорол меня, и подошел к ней. «Возьми, это шоколад. Он очень вкусный.». Девушка протянула мне прямоугольную плитку, которая показалась мне такой огромной. Я берег ее несколько месяцев. Каждый день позволял себе съедать по небольшому кусочку этой диковины. Первая и единственная шоколадка, вкус которой я до сих пор ощущаю.
Но к тому моменту, когда я пришел, от сладостей осталась лишь малая часть. Я спокойно наблюдал за происходящим, как вдруг услышал, что кто-то зовет меня:
– Эй! Иди сюда! Скорее же! Смотри, сколько здесь всего. Нельзя просто стоять и смотреть, потом этого не будет
Возле стола стояли мальчик и девочка, примерно моего возраста, и уплетали все, что попадалось им под руку.
– Как вас зовут?,– спросил я, не потому, что мне это было интересно, а из вежливости
– Я Роберт!
– Я Ориэл, но друзья могут называть просто Ори, а как твоё имя?
– У меня его нет,– произнес мальчик, и на его щеках появился багровый оттенок
– Каждый человек должен иметь имя. Предположим, мы будем звать тебя… эмм,– начал говорить Роберт, и его перебили
– М., мы будем звать тебя М., пока не придумаем красивое имя!
– М., очень красиво. Меня еще никто не называл по имени. Только ругательными словами,– сказал мальчик и взял со стола круглое пирожное, облитое шоколадной глазурью.
***
– Мы несколько дней живем с тобой в одной комнате, а ты не сказала ни слова. Мне жаль, что Ори…
Но Аннабель не дала досказать Адаре то, что она начала
– Замолчи! И я собираюсь делать то же самое!
Девочки лежали на своих кроватях во время тихого часа, который вот-вот должен был закончиться.
– Так-с, кто это тут разлегся и не готовиться к балу?!,– прокричал вошедший в комнату М. и улегся к Аннабель. Он взял черную повязку, которая аккуратно лежала на ее тумбочка и начал теребить ее в руках.
– Тише ты, хочешь, чтобы Гаргл пришла?!
– Уверен, ей нет до нас никакого дела. Что она не человек что ли? Все вместо тихого часа прихорашиваются, делают себе платья одно другого чернее, а ты почему не готовишься? На твоем месте я бы вовсю репетировал. Не каждый день приходиться выступать на открытии бала.
Но Анна укуталась с головой в пелене одеяла и пробубнила что-то себе под нос. М. это не остановило. Он укрылся вместе с ней.
– М., я не могу, – прошептала девочка и ее глаза наполнились слезами
– Эй, иди сюда!,– он обнял ее и продолжил
– Она бы этого хотела, я уверен. В этот раз станцуешь одна, а я потом Ори доложу о всех твоих ошибках. Так что даже не думай отлынивать. ,– сказал М и продолжил
–Но я уверен, что их не будет.
– Мне ее так не хватает… Как думаешь, у нее все хорошо?
– Она очень сильная. Я уверен, что она сейчас тоже готовится к маскараду и вспоминает о нас: какие мы с Робертом будем шикарные в смокингах, а ты унылая и скучная, если не сделаешь себе платье. И не простое, а чтоб оно любого Демона сума свело.
Девочка улыбнулась впервые за эти два дня.
– Я тебя так и не поблагодарила за букет…
– Это я должен был уже давно перед тобой извиниться. Глупость сказал.
– Нет, это мне следует задуматься о манерах общения.
– Соглашусь,– сказал юноша, но девочка явно не ожидала такого ответа
– Что? Ах так,– она попыталась скинуть его с кровати.
– Хватит! Угомоните эту ненормальную. В твоих волосах что, ток? Липнут ко мне. Да все, шуток не понимаешь? Сейчас натравлю на тебя Гарррргл,– выкрикивал М., смеясь во все горло
– Я кое что сделал для тебя…
Мальчик полез в карман своих брюк и достал маленький круг, сделанный из дерева.
– Я выжег первые инициалы наших имен, и получилось вот что
– АМОR,– прошептала девочка. – Спасибо! Оно всегда будет со мной!
Аннабель крепко сжала поделку, оставила на ней свой поцелуй и спрятала под подушку, от лишних глаз.
– Я возьму его с собой на выступление сегодня
– Мне это удалось! Я всегда знал, что умею убеждать! Без тебя карнавал был бы не тем,– проговорил юноша, улыбаясь, но одну эмоцию быстро сменила другая
– Одуванчик!,– его рука прикоснулась к ее пушистым кудрявым волосам
– Я хотел сказать, что сегодня на бал пойду с Даниэллой. Я знаю, что обещал и что раньше мы ходили всегда вместе, но сейчас все иначе, понимаешь. Только не злись, тебе не идут хмурые брови.
Стояла небольшая пауза, за которой последовал ответ:
– Конечно! Я не злюсь, все в порядке. И, я думаю, тебе уже следует бежать и готовить костюм. Не хочу, чтобы ты опозорил Дарину, появившись в лохмотьях.
– Лохмотья оставлю для более торжественного случая, а девушку мою зовут Даниэла
Он нагнулся, прошептал ей на ухо «Люблю» после чего скрылся из комнаты.
– Дарина, Даниэла, какая разница… Буду называть, как захочу
– Он дорог тебе! Не так, как остальные. Это видно. Ты ревнуешь!, – подготавливая свое платье, сказала Адара. Но ее соседка не осилила себя, чтобы сказать что-то грубое, как обычно. Или вообще хоть что-нибудь
– Даже не думай о том, чтобы не идти! Ты открываешь сегодняшний вечер. Это самая важная часть. Ты не можешь лишить меня возможности впервые увидеть это.
– Я осталась без пары на это вечер,– выдавила из себя девочка, и сжала в руках черную повязку
– Это не проблема. Роберт пойдет со мной, а я с тобой. Хватит пускать сопли. Нужно собираться!,– сказала Адара и взяла весь процесс в свои руки. На удивление Анна с легкостью поддалась ее манипуляциям и начала подготовку и торжеству.
***
Бал по традиции проходил в огромном зале на первом этаже здания. Ничего, кроме белых стен и большой, прочной двери средневековой эпохи там не было. В обычные дни можно было прийти сюда и «спроецировать» с помощью тумана все, что только угодно, но в этот день декорированием иллюзий занимались взрослые.
В один момент ничем не примечательная комната становилась воплощением готики. Массивные окна, винтажные росписи, изобилие вертикальных линий и открытых арок, которые подчеркивают красоту и возвышенность. Множество геометрических фигур придавало мебели иной оттенок. Каменный пол отражал в себе яркое и в тоже время мрачное сияние луны, а черные, как бездна, облака прекрасно заменяли потолок, придавая комнате излишнюю изысканность. Изюминку придавали наполненные сладостями столы, от которых не возможно было бы оторвать глаз, если бы не обласканная лунным светом девушка, которая стояла прямо в центре зала. Сейчас все внимание досталось только ей.
Чернее ночи было ее легкое, как перо, полупрозрачное платье из фатина. Освящение потухло и заиграла музыка. Это была нежная мелодия, которой удавалось передать и долю страданий, и счастья, и крик о помощи. И вот она уже лилась не из мрака, и доносилась из человеческих сердец, провоцируя каждого не оставаться равнодушным. Черный лебедь в лепестках луны. Девушка слилась с танцем и, казалось, была далеко не в этом зале и даже не в этом мире. Она создала свой Эдем и сейчас находилась там. Каждое плавное движение, поворот, пируэты вызывали в сердце бурный толчок. Словно пушинка, она отрывалась от земли и делала завораживающие прыжки и аттитюды. В один момент платье преобразовывалось в две черные ленты. Как змеи-искусители, они игриво летали в воздухе, поддавшись каждому движению руки танцовщицы.
Она закинула их в небо и они лианами повисли в темноте сапфира, обвили ее и потянули девушку за собой, вверх. Хрупкая особа парила в воздухе, будто бы приманка для самого Дьявола. Вслед за ней поднимался сумрачный туман, неосязаемый и наполненный своими тайнами. Гонимая между мраком и бездной, в плену у двух смертоносных созданий, она застыла в воздухе. На долю секунды дыхание всех, кто находился в зале, замерло. Настала загробная тишина, пропитавшая вокруг все, от человеческой души до брошек. Спустя мгновение ленты сровнялись с небом, и невинный лебедь пал во всепоглощающий туман. Тучи укрыли луну, как будто спрятав ее от опасности.
Пока все приходили в себя, в темноте что-то загорелось. Маленький одинокий уголек запарил в воздухе. Следом за ним появился еще один. И вот, спустя мгновение, рой мотыльков наполнил центр зала, затем разлетевшись и наполнив светом весь бальный зал. Среди множества этих крохотных существ начал проявляться образ. Аннабель стояла уже не в облегающем боди, а изысканном черно-красном платье в пол. Раздались бурные аплодисменты, заполонившие все пространство. Это было волшебно. Велнсенский бал можно считать открытым!
***
Мальчика, который жил в одной комнате с Робертом и М. звали Доминик. Он был известен тем, что подворовывал с кухни сахар на протяжении года для своей настойки. На вкус она довольно таки не приятная, но к ней быстро привыкаешь. Его научил делать парень по возрасту намного старше и которого уже давно забрали в «каменную больницу». Выпив ее, можно на короткое время забыть о том что держит их здесь, в разлуке с одной семьей и постепенно отнимая другую.
Глаза обвивала темная, непроницаемая повязка, которая не пропускала блеск опьяненных глаз. Это и делало этот день особенных, ведь любой другой послужил бы строгим наказанием и отбыванием долгого времени в изоляторе. В этот поздний вечер он собрал ребят в процедурной, где им ежедневно выдавали порцию препаратов. Она находилась в дальнем углу западного крыла, поэтому посетителей или надзора сегодня там не ожидалось. Все взрослые либо наслаждались единственным выходным в году, либо патрулировали уборные и спальные комнаты.
Пропасть между Аннабель и Адарой постепенно сужалась. Настойка значительно подняла их настроение, а мысли про Ориэл, казалось бы, улетучились. В компании также был Роберт, две сестры – близняшки Вероника, Марри и Сисси – девочка помладше, но которая хвостиком ходила за своими соседками. М. должен был тоже пойти, но его девушка не одобряет нарушение правил, а оставить ее одну он не мог.
Не прошло и часа, как Роберт с двумя своими опьяненными подружками стояли в центре бального зала и танцевали медленный танец совсем не под подходящую музыку.
– Вау, вашу пар… ваш партнёрский состав без сомненья можно считать самым лучшим,– воскликнул М.. Он подошел к ребятам и обнял их
– Ты многое потерял. «Микстура» в этот раз выдалась на славу. Теперь целый год будешь слюни глотать. Подтвердите, дамы, – возгласил Роб и поцеловал спутниц
– Не сомневаюсь!
– Адара! Раскрой секрет! Мне что не удалось тебя напоить?!
Заиграла мелодия медленного танца и М. перебил еле стоявшего на ногах друга:
– Уважаемая Аннабель, вы подарите мне один танец?
Он вел себя, как настоящий джентльмен: слегка поклонился и попросил руку, к который потом слегка прикоснулся своими горячими губами.
– Ты собрался разрушить наше трио?,– но Роберта уже никто не слушал
– Ты не выносим, – сказала девочка, и на лице ее заиграла улыбка
М. был не такой высокий, как Роберт, поэтому ей не пришлось вставать на носочки.
– Ты была ослепительна сегодня, правда. Твой танец… он покорил моё сердце. Это было лучшее выступление, которое я видел
– Это ради Ори… Даниэла не против того, что ты пригласил меня?
– Ты мой близкий человек, она и не должна быть против. Но, честно говоря , я боялся, что ты мне откажешь
– На это должны быть причины?
– Я должен был идти с тобой. Так заведено из года в год, а я…
– Бросил меня прямо перед балом,– перебив М., продолжила Аннабель
– Именно поэтому. Мне очень стыдно, правда. Просто то, что я чувствую к Даниэле, совсем выбило меня из колеи. Иногда я чувствую, что отдаляюсь от вас, от тебя. А я этого не хочу.
– Тебе не удастся так просто отделаться от меня, даже не мечтай, – сказала девушка, и они рассмеялись
– Такие красивые глаза не должна скрывать эта черная повязка
– Ну, простых девушек обычно и уносят демоны в свое логово, чтобы полакомиться, – девочка старалась из-за всех сил говорить непринужденно и без лишней тревоги, но ее пульс был учащённый. Из тумана появился рой бабочек «Папилио аскалафус», и закружили вокруг пары.
– Для меня ты всегда была особенной, – произнес робко юноша, склонившись к уху Анны. Мелодия закончилась, и они подошли к своим друзьям. Этот медленный танец был завершающим.
Облака, превратившись в огромные черные шары, медленно заскользили вниз. Когда им удавалось дотронуться пола, они просто взрывались, и множество завораживающих искр ослепляли глаза. Последней была луна. Она с долей осторожности «поцеловала» каменный пол, и пьянящие фейерверки осветлили помещение. Как миллиарды звездочек, лились искры, тут же пропадая в небытие.
Адара с Робертом слегка отстали от всех. Они дошли до спальни девочек, и Роберт наклонился и чмокнул рыжеволосую красавицу в губы, пожелав спокойной ночи.
– Роберт, ты должен знать…
– Я знаю,– перебил ее юноша и продолжил
– Это наша традиция, а ты теперь с нами. Спокойной ночи! Люблю,– прошептал он еле слышно и пошел к себе.
***
Аннабель уже давно была в своей комнате. Она так и сидела в черном платье, которое давно потеряло свойства тумана, и теперь напоминала обычную ночнушку. Нетронутой оставалась и повязка на ее глазах, которые она пыталась скрыть из-за подступивших слез.
– Я думала, ты уже спишь, – произнесла вошедшая девушка
– Не могу уснуть.
– Думаю, это действие этой настойки…
– Ты часто пропадала куда-то этой ночью…
– Я не люблю шум и людей, которые его создают.
– Адара, перед тем, как уйти, Ори сказала мне, что ты пережила много плохого. Может, поделишь? Почему тебя привезли уже взрослую?
– Дело в моем отце. Когда я родилась, мама очень испугалась и хотела сбежать вместе со мной, но он не рассчитал силу и ударил ее. Я видела, как ее покидает жизнь . После этого он изменился. Начал много пить и… Он насиловал меня. С того самого дня. Надругался надо мной. Прятал в сарае со скотом, чтобы работники больницы не обнаружили меня, чего я очень хотела. Я долгое время сидела на цепи, как собака. Но потом мне удалось. Я ударила его ножом прямо в область сердца и убежала. Спасибо «этим людям, что нашли и не дали умереть от холода. Они не такие плохие, как кажутся. Иногда под черной маской нужно попытаться разглядеть истинную сущность. Я так и не узнала, жив он или нет, но даже думать не хочу о том, что да.
– Мне жаль, – произнесла девочка и взяла за руку свою соседку.
– Не будем говорить на эту не интересную тему. О чем вы говорили с М.?
– Мы с М. очень близки, но его сердце отдано другому человеку. А я… Я верю в судьбу, и в то, что наши нити переплетаются куда больше…, – девочка разглядывала ярко красную нить на своем запястье. Она верит в хорошее значение этого символа. Это служит для нее оберегом, который отгоняет всех демонов. Она не помнит, откуда он появился не ее запястье, но за все это время нить «приросла к руке», и будто ждала чего-то.– Так вы с Робертом теперь… пара? Он не сводил с тебя глаз.
– На самом деле, Аннабель, все далеко не так, как ты думаешь. Он просто замечательный…человек. И он меня в этом поддерживает, потому что я… Меня привлекают девушки. Не знаю как, но Роб понял это, и , как оказалось, оказывал мне хорошую моральную поддержку. Наверное, я слишком предсказуема. С годами теряется загадочность
– Так говоришь, будто тебе уже двести лет,– сказала девочка и продолжила:
– Не знаю, что сказать…Робби очень общительный парень, но не ко всем он проявляет заботу. К тому же я пообещала Ори, что попробую… Не подружиться с тобой будет не правильно. Только с условием, что ко мне ты не будешь проявлять симпатии. Той самой. Ну, ты меня понимаешь…
– Нужно будет теперь тебе очень постараться, чтобы не запасть на меня,– сказала с иронией девочка, и комната наполнилась смехом, которого не было здесь уже давно.
Глава 4 «Дон Жуан»
Раннее воскресное утро – далеко не повод подъема. В коридорах стояло сопение и поскрипывание кроватей. Воспитательница, засидевшись за своими бумагами, заснула, уткнувшись лицом в письменный стол. От солнца сегодня не исходили теплые лучи, которые заменяли будильник. А холод в воздухе лишь укреплял сон. Еще один повод не вылезать из-под одеяла. Роберт уже давно не спал. Быть может он и вовсе не ложился. Его задумчивый взгляд был устремлен в потолок. Ощущение жуткое, будто он сейчас не здесь, а витает где-то далеко, в потайных уголках своего разума.
С тех пор, как Ориэл забрали, он изменился. Душа компании, весельчак, который за секунду мог развеять любой повод для грусти сам превратился в замкнутого и поникшего юношу. Она снилась ему каждый день. Помещение, окутанное мраком, они бегут, вдвоем. Ори останавливается, и, не сказав ни слова, отпускает его руку. Она изображает свою милую улыбку, печаль которой выдают глаза. И ее хватаю. Люди в черном, как тени, заслоняют ее, и девочка постепенно пропадает, как будто какой-то художник захотел напрочь стереть ее изображение. Роба окружает огонь, от которого исходит холод. Крики людей, в том числе и детей, доносятся с разных сторон. На этом месте он просыпается и так каждый день.
Ори для мальчика ближе и, как ни крути, важнее всех остальных. Их дружба на протяжении всех лет была чистой и невинной. Он любит ее, как родную сестру, даже больше. Справится с тем, что человека, который тебе не просто дорог, нет рядом, сложно. В некоторых случаях даже не возможно, и Роберт тому доказательство. Что бы кто ни говорил, он верит, что она жива и невредима, и наступит день, когда они встретятся и расскажут друг другу свои странные, забавные истории, которые с ними произошли. Они опять наберут во время обеда много хлеба и спрячутся на небольшом пригорке за зданием. Сироты, укрывшиеся от этого странного мира в своем собственном.
После завтрака он остался в полном одиночестве. Все ребята из компании ушли сдавать анализы. Роберт бы отдал все на свете, чтобы сегодня проверили и его. Он хотел попасть в «каменную больницу», чтобы просто быть рядом со своим лучшим другом. Но это было не возможно.
На улице было пусто. Никому не хотелось морозиться и просиживать потом в и изоляторе. Лишь один маленький силуэт виднелся вдалеке на лавочке. Сгорбленный мальчик, с перекошенным лицом и большими глазами. Он играл с деревянным солдатиком, которого для него сделал кто-то из мальчиков. Горбуна звали Сихизмундо, но некоторые называли просто Тото или горбун. Он ничем не отличался от маленького несообразительного ребенка, хотя иногда в его глазах можно было разглядеть большой ум и сообразительность. Никто так и не смог выяснить притворяется он или нет. Ему было разрешено все, даже больше, чем простым детям.
Сихизмундо мог прогуливаться до «каменной больницы». Эму не разрешали заходить в главные двери, но он мог спокойно спускаться в подвал, и ему никто никогда ничего не делал. По сравнению с остальными, он намного старше. Обычно дети не задерживаются здесь после 20 лет. Ему же было 28. Как по мне, его держат из жалости или как домашнюю зверушку, над которой можно подшутить. Но, несмотря на все это, его никогда никто не обижал. Все дети и воспитатели относились доброжелательно, играли и делали разные игрушки. Тото имеет свою особенную красоту. Из всех себе подобных, он был бы самым красивым юношей.
Роберт сел рядом с ним и сказал:
– Привет, Тото! Сегодня очень холодно, ты не замерз?
– Наа..ааа…лаааа… лааа…нааа
– Да, я вижу, солдатик классный. Я возьму у тебя его как-нибудь поиграть, если ты не против
– наааа
К тому времени ребята сдали все анализы и пришли к Роберту и Сихи
– Вы сегодня очень быстро
– Да, черные люди очень торопились. Одна мне так быстро воткнула иглу, что на руке выскочил огромный синяк, – возмущенно проговорила Аннабель, которая, как обезьянка повисла на спине М.
– Тото, кому написал письмо в этот раз?, – с издевкой поинтересовался М., сбрасывая со спины девушку.
– аа.. нааа. Лааа..
– Из всех девочек письмо с признанием не получала только я,– возмутилась Анна, и продолжила понарошку бить М.
– О чем это вы? Я тоже не получала никакого письма, – сказала Адара
– Наш горбун, хоть и не умеет говорить, зато умеет писать письма. Обычно это пара слов: « ты в моем сердце» и так далее.
– Подождите, я думала, что бумагу здесь достать просто нереально
– Не реально, но ему все дозволено, да, Тото, – ответил запыхавшийся М.
– ааа…лааа
***
«И если мир игра,
То где же ключ?
От той двери, куда могу войти.
Где нет этих ужасных, гнусных туч.
Где небо и земля – вода,
И все дороги будут по пути.
Где нет ни дня, ни ночи,
Жизнь или длинней, или короче.
Безжалостный и беспощадный люд –
Уйдут!
Здесь…»
– Аннабель!,– прервав мысли девушки, закричала Адара. Она влетела на чердак настолько быстро, что ее легко можно мыло спутать с тенью приведения, о котором все говорят. Оно и является тем, что отпугивает других от входа на чердак. А шорох и все издаваемые девочкой звуки, дети воспринимают как сверхъестественное.
– Как ты меня нашла?, – недоумение читалось на лице Анны. Про ее тайное место никто даже из друзей не знал, в этом и было его преимущество.
– Скорее пошли! ,– она схватила бедняжку за руку и потащила за собой с такой силой, что у той выпала из рук тетрадка. Это была одна из самых важных, самых особенных вещей для Анны. В нее она записывала свои мысли и стихи на протяжении долгих лет. Но в этот раз напор со стороны был настолько велик, что вернуться и поднять свой символ ей не удалось.
Они спустились по лестнице на второй этаж, на котором располагались их спальни. Адара неслась с такой быстротой, что ее спутница едва успевала. Возле их комнаты была собрана зевак. В полной растерянности Аннабель наткнулась на М., но, не обращая внимание на все попытки ее остановить, вбежала в комнату. Все белые, голые стены были заклеены рисунками девочки. А толпа, поджидавшая у двери, беспощадно хихикала и показывала пальцем на стоявшего посреди комнаты Сихизмундо.
– Тили-тили теста!, – раздавались крики со всех сторон
– ААа…ла…на-та
– Что это?! Отвечай! Ты что, следишь за мной? Ты преследуешь меня? Ты…
Крик неумолкающей толпы не стихал. Все попытки М. и Роберта разогнать их были напрасны. Впрочем, ребята и сами смеялись из-за произошедшей ситуации. Девочка не выдержала натиска, прорвалась через образовавшийся «засор» и убежала, укрывшись в своём потайном месте. Она проплакало весь день, затем решила пойти и разобраться со своим преследователем.
В ее комнате к тому времени стены были пусты, а все рисунки аккуратно сложены в стопку у нее на кровати. Крыло опустело, так как давно пришло время ужина. Аннабель взяла всю бумагу и долго не могла оторвать глаз. Рисунки и вправду были шикарны. Никогда не скажешь, что так мог нарисовать горбун, которого все считают умственно отсталым. Плавные линии изгибались, идеально подчеркивая черты лица, детали глаз выделены с такой точностью, будто они реальны: от каждой волосинки до блика в глазах. С каждым листом все больше проглядывалась душа художника, его чувства, которые пугали своей необыкновенностью.
***
– Прости, я была резка сегодня. Твои рисунки просто восхитительны,– произнесла девушка. Она подсела на лавочку к уродцу, который тоже решил прогулять ужин. Сихи сидел один, расстроенным, печальным взглядом смотрел в пол и теребил своего солдатика.
– Ты и вправду сам это нарисовал?
– Нааа…нааа…нааа
– Мне, конечно, приятно, что ты рисуешь меня. Я думала, что настолько ужасна, что ты мне даже письмо не написал. Но они пугают меня. Ты как будто преследуешь каждый мой шаг. Это как… Может ты… Может ты демон какой-нибудь и хочешь мою душу заполучить или тебя послали, чтобы следить за мной или…
– Лааа…нааа…нааа,– он покачал головой
– Ты пугаешь меня. Хватит. Я запрещаю тебе меня рисовать!
– Нааа..на…нааааааа
Девочка разозлилась еще больше и убежала. «Почему он вечно со всем соглашается?! Глупый горбун!»
«…Здесь все иначе
Сбываются за раз слова,
И мимолетно губят города
Твои воображения.
Во глубине сражения,
Ты строишь мир, Эдем,
Под властью черной тени.
Которые из века в век хотели
Тебя заполучить.
Теперь же, без остатка сил,
Под лунным светом угасая в мраке,
Томятся в омуте твоих страстей.
Рабы Игры.
Рабы огня.
Темные отражения»
***
– Роберт! Роберт, проснись. , – шепотом произнесла какая-то леди
Юноша не сразу осознал, что происходит. Сегодня была первая ночь, когда ему удалось крепко заснуть, после долгой бессонницы. Он с большим трудом и нежеланием открыл глаза и увидел одну из сестер-близняшек Веронику.
– Если ты собралась признаться в своих чувствах, сейчас не лучший вариант. Всего-то темная ночь, которая выглядит отнюдь не так, как я мечтал. В сказке тоже не нуждаюсь, так что дверь найдешь са…
– Роберт!
– Ты что, плачешь? Что случилось?
– Я боюсь. Я не должна это говорить
– Эй, выкладывай,– юноша осторожно поднялся с кровати, стараясь не издавать лишних звуков, и положил свою руку ей на плечо.
– Мы видели ее сегодня…
– Кого? Вероника! Кого вы видели?
– Ориэл!
Глава 5 «клятва»
«День отошел и все с собой унес:
Влюбленность, нежность, губы, руки, взоры,
Тепло дыханья, темный плен волос,
Смех, шепот, игры, ласки, шутки, споры.
Поблекло все – так вянут вмиг цветы.
От глаз ушло и скрылось совершенство,
Из рук ушло виденье Красоты,
Ушел восторг, безумие, блаженство.
Исчезло все – и мглою мир объят,
И день святой сменила ночь святая,
Разлив любви пьянящий аромат,
Для сладострастья полог тьмы сплетая.
Весь часослов любви прочел я днем
И вновь молюсь – войди же, Сон, в мой дом!»
Джон Китс
Ночь убаюкивала всех своей колыбелью. Свет сходил настолько темный, что даже звезды меркли, превращаясь в пещинки. Сквозь тьму пробиралось какое-то всем чуждое существо. Она ползло из стороны в сторону, издавая ужасающее «Шшшш». Проблеск чешую был заметен даже сквозь кромешную темноту. Как хозяин, он миновал одну комнату за другой, и, наконец, свернул. Движения сразу же замедлились. Подползая все ближе и ближе к кровати, едкий звук «Шшшш» усиливался и девочка, на которую было направлено внимание хищника, проснулась.
– Змея!,– закричала она, – Змея!
В эту же секунду проснулась ее соседка. Сон миновал ее и заменил себя испугом. Воспитатели и проснувшиеся дети в полном недоумении влетели в комнату девочек, но никакого змея не было. Он стал песчинкой в объятьях воздуха, не оставив и следа за собой.
– Аннабель! Ну и панику же ты навела. Это был плохой сон! Никакого змея нет. Дети, бегом разошлись по своим кроватям! Иначе завтра все останутся без сладкого ломтика! Что это у тебя тут? ,– прокричала женина, которой на вид было лет 45. Ее лицо и красные глаза выдавали долгий сон, в то время как дежурным воспитателям спать вовсе запрещалось. Внимание глаз бросилось на мокрое пятно на спальных шортиках. От этого она разозлилась еще больше. Уж не особо она горела желанием менять постельное белье обмочившейся девочки.
– Я сказала всем разойтись по койкам! Живо!,– она потушила свет и ушла.
Все давно осталось позади, Ориэл тихо сопела, уткнувшись в свою подушку и закутавшись с головой под одеяло. Ей было холодно даже в жару. Одним словом мерзлячка. Но ее соседка по комнате уснуть так и не смогла. Анна со страхом нырнула по одеяло и вела про себя свой успокаивающий счет: «любовь, смерть, надежда, враг, семья».
С приходом утра ребята начали кидать едкие шуточки в сторону девочки: «Бесстыжая; засанка; психопатка; такую даже в каменную больницу не возьмут». Маленькая Аннабель весь день просидела в комнате. Она старалась избежать внимания и откликов других детей, которые умудрились уже несколько раз облить водой ее кровать ради забавы. Ближе к вечеру в комнату вошло трое. Анна знала только Ориэл. Мальчиков же она видела всего пару раз, за эти пару дней, что здесь провела.
– Не обращай внимание! Они все дураки!,– проговорил один из них и уселся на кровать Ори, – Это они сделали?, – он показал на мокрое пятно на ее покрывале. Девочка кивнула.
–Ну, я им устрою! Ты только покажи потом, кто это сделал!
Следом за ним начал говорить второй мальчик, который выглядел чуть старше. Наверное, это все из-за его высокого роста.
– Ори сказала, что верит тебе, и что она тоже видела змея
– Правда?,– девочка посмотрела на свою соседку. Она понимала, что этого не могло быть, ведь Ориэл спала, повернувшись лицом к стене. На что девушка просто пожала плечами и ничего не ответила.
– Не бойся! Теперь мы у тебя есть!, – произнес М., своим уверенным голосом
– Я иногда вижу сны, которые сбываются. Год назад мне приснился М., а вчера я увидел, как мы вчетвером играем в прятки.
– Роберт хочет сказать, что это знак, и мы должны быть друзьями, – сказала Ори
– Друзьями, – прошептала Аннабель, и страх, который скрывался где-то в потайных уголках ее души, исчез.
Спустя пару дней предсказание сбылось. Дети веселились, играли в прятки. Они были друг у друга, и им больше ничего не нужно. Как-то во время сильных холодов Роберт заболел. Целую неделю его не выпускали из изолятора, в котором он должен был странствовать в полном одиночестве. Но, несмотря на это, друзья целыми днями караулили у его окна, а когда воспитатели запретили его делать, ссылаясь на то, что мальчику нужен полный покой, хитрюги передавали вместе с едой ему послания и рисунки о том, как тянутся их скучные дни без него.
Шли дни, и ребята все больше становились единым целым. Как то Роберту приснился сон: «Они все сидят на поляне, провожая закат. Вокруг совершено ничего нет. Дети улыбаются, обнимают друг друга. Роберт щекочет Ори, потому что она ужасно этого боится, а та в свою очередь обзывает его. Но в один момент М. встает и срывает цветок. Это была дикая белая роза, которая из неоткуда проросла посреди них. Не отрывая от нее взгляд, мальчик уходит. Тут же убегает Аннабель, увидев парящую в небе сову, будто следуя ее зову. Когда Робби потерял девочку из виду, он повернулся к Ори, чтобы узнать, в чем дело, но на ее месте никого не было.»