Законы хитрый фокус-покус,
Корона на судьбе-злодейке!
И наша кровь ей только соус
В любимом человечьем стейке.
Слот, Просточеловек©
Первая прогулка Тома выпала на субботу. Ему объяснили про то, что она будет длиться два часа, вывели во двор и оставили. Время, которое пациенты проводили на улице, было единственным, за исключением нахождения в палатах, когда их пристально не контролировали, позволяя хоть какую-то свободу. Были только дежурный, ответственный за прогулку врач, к которому нужно было обращаться в случае чего, и наружная охрана.
Двор был поистине огромным. Том несмело прогуливался по нему и не мог всё объять взглядом. Толком никого не было видно, у большинства пациентов были свои любимые места и территории для прогулки, куда они уходили, получив волю.
Мимо прошёл седоватый, прихрамывающий на левую ногу пожилой мужчина. Том попытался заговорить с ним, поздоровался, но тот как шёл, так и продолжил путь. Обидно, однако. Постаравшись не думать об этом, Том направился в противоположную сторону, но вскоре остановился, рассматривая сплошной монолит каменного забора. Он был настолько высок, что приходилось задирать голову, чтобы видеть его конец. Казалось, он давил небу, и неба из-за него видно не было.
Том подошёл к нему, положил ладонь на удивительно гладкий камень. Тёплый. И солнце светило так ярко и жарко, что приходилось поверить, что сейчас на самом деле лето. В октябре так не бывает.
Он двинулся вдоль забора, по периметру обходя территорию, периодически вёл по камню пальцами, пока тот не натёр их подушечки, заставив отдёрнуть руку и потянуть больное место в рот, чтобы не пекло.
Вокруг было пустынно и тихо. Ветер лениво шумел, но только там, за забором, даже ему не было хода на территорию «белого центра».
Идя туда, не знаю куда, Том добрёл до парадной части двора. Взору предстали ослепительно белоснежные, завораживающие в своём величии ворота: сверху овальные, вытянутые под планку забора, с двумя стандартными дверями внизу.
Не раздумывая, Том направился к ним. Хотелось рассмотреть это чудо поближе, прикоснуться к нему, может быть, выглянуть за пределы больничной территории.
– Стой на месте! – раздался голос из одной из смотровых вышек.
Том и не подумал, что обращаются к нему, даже не понял, откуда кричали.
Всех сотрудников службы охраны предупредили о том, чтобы они были терпимее с Томом, но над внешней охраной доктора не имели власти. У неё была всего одна цель – не допустить попытки побега.
– Не подходи к воротам! – озвучил второе предупреждение охранник, видя, что пациент ведёт себя спокойно.
А Том простодушно ответил:
– Я только посмотрю! – сделал ещё шаг вперёд.
Прогремел выстрел, и пуля со свистом рассекла воздух в каком-то полуметре от Тома. Он вскрикнул от испуга, зажал уши.
Началась свистопляска, прибежала и охрана, и дежурный доктор. Полчаса Тому объясняли всё, доходчивее изъяснили правила прогулки и, убедившись, что он в адекватном состоянии, позволили её продолжить, предварительно отведя обратно на задний двор.
Том обнял себя за плечи, растерянно, всё ещё испуганно оглядываясь по сторонам и не подозревая, что за ним с первых минут прогулки наблюдают. Наконец, следящий обозначил себя, позвал:
– Эй, парень?
Том повернулся в сторону оклика, на приличном расстоянии от него стоял мужчина также в больничной униформе. Это был тот самый насильник и убийца, специализирующийся на юношах, – Ольфред Мази-Нуар, но сам себя он называл – Стен, друг Стен. Те, кто компоновал группы для прогулок, проглядели и записали его вместе с тем, кто вполне мог свести его с ума.
Том огляделся в поисках других людей, к которым мог обращаться незнакомец, но их не было. Вопросительно показал на себя пальцем.
– Да, я к тебе обращаюсь, – с располагающей улыбкой ответил на немой вопрос мужчина и двинулся к нему.
Том сделал несколько несмелых шагов навстречу и, когда незнакомец подошёл, спросил:
– Зачем вы меня звали?
– Давай на «ты», хорошо?
– Как скажешь.
– Я просто познакомиться хотел, пообщаться… Ты не против?
– Нет, – Том невольно улыбнулся, выдав с потрохами то, что так отчаянно желал чьего-нибудь общества. И глаза его свидетельствовали о том же.
– Здорово. А то не с кем даже поговорить. Здесь все не особо общительные, ты заметил?
– Я пока говорил только с одним человеком, точнее, пытался… – немного смущённо ответил Том.
– Так ты новенький?
– Да.
– Я тоже.
Том снова улыбнулся. Здорово встретить того, кто в той же ситуации, что и ты, это сближает и скрашивает одиночество.
– И что этот человек? – поинтересовался Стен.
– Прошёл мимо. Может быть, не услышал, дедушка же.
– Может быть… Кстати, я Стен.
– Том.
– Приятно познакомиться.
– Взаимно.
– Том, как смотришь на то, чтобы перейти в более укромное место? Здесь солнце печёт.
– Я не против.
Стен держался совершенно обычно и дружелюбно, что не давало Тому никаких поводов для опасений. В своё время эта патологическая нормальность поставила в тупик не одного специалиста и в ней была его главная опасность – заранее невозможно было понять, кто перед тобой, а потом может быть поздно.
Мужчина поманил рукой, и Том доверчиво пошёл с ним. Он был рад и общению, и возможности посмотреть укромные местечки, они виделись заведомо интересными.
Стен завёл их в отдаленную часть двора, где в окружении деревьев, спрятавшись в их тени, была небольшая уединенная полянка.
– Не бойся испачкать штаны, садись, – проговорил Стен и сел на траву.
– Я и не боюсь, – отозвался Том и последовал его примеру. Сперва скрестил ноги по-турецки, а после отклонился назад, с нескрываемым любопытством разглядывая стены из стволов и импровизированную крышу крон.
Здесь было свежо, прохладно и действительно уютно. Такая атмосфера располагает к тому, чтобы долго-долго прятаться от всех и вполголоса делиться секретами.
– Как тебе? – поинтересовался Стен.
– Мне нравится, – Том ещё раз обвёл пространство взглядом и сел ровно.
– Я рад, – губы мужчины тронула полуулыбка. – Сам полюбил это место, тут отдыхать гораздо приятнее, чем бесцельно гулять по двору.
Не найдя, что ответить, Том кивнул, посомневавшись немного, подсел ближе. Стен вновь слегка улыбнулся только губами, не сводя с него внимательного, изучающего взгляда.
– Том, сколько тебе лет? – спросил он после короткого молчания.
– Четырнадцать.
Стен поднял брови, пытливо оглядел его.
– Ой, то есть семнадцать, – поправился Том, чувствуя, как кровь прилила к щекам.
Как глупо! А глупо ли? Вдруг стало необъяснимо грустно, он потупил взгляд. Не пропустив этого, Стен сел рядом с ним и серьёзно, участливо спросил:
– Том, почему ты загрустил?
Парень неровно пожал плечами, качнул головой, мол, действительно глупость. Но Стен тактично настоял:
– Поделись со мной, самому легче станет.
– Не знаю, как объяснить, это странно… – не поднимая головы, Том отвёл взгляд в сторону.
– Я постараюсь понять. В конце концов, общение для того и есть, чтобы делать это по отношению друг к другу.
Том открыл рот, подумал-посомневался ещё пару секунд и ответил:
– Доктор говорит, что мне семнадцать лет, а я помню, что четырнадцать. Сначала я не верил ей, а потом… сам убедился, что это правда. Или неправда. Может быть, мне не семнадцать лет, но уже и не четырнадцать. Странно, да?
– А доктора объяснили, почему так произошло?
Том заметно помрачнел от этого вопроса, но ответил:
– Доктор сказала, что у меня дис… диссо… – правильный диагноз никак не припоминался. – В общем, раздвоение личности.
Стен понимающе, со знанием дела покивал.
– В этом нет ничего страшного или постыдного, – он ободряюще похлопал парня по плечу.
Том невесело улыбнулся, лишь приподнял уголки губ.
– Я даже толком не понимаю, как это, – проговорил он.
– А тебе понимать и не обязательно, ты же не психиатр, чтобы знать всё и разбираться в этом.
– То есть это психиатрический диагноз, и я больной на голову? – спросил Том и с горечью посмотрел на собеседника.
– Я бы не сказал, что ты больной, а я в этом разбираюсь.
– Ты тоже врач?
– Можно сказать и так.
Теперь уже Том чуть покивал, подсел ещё ближе, оставив между ними не больше десяти сантиметров расстояния. Несмотря на жару, хотелось тепла, хотелось контакта с другим человеком, ему этого так не хватало. Хотелось опустить голову на плечо и почувствовать поддержку не только на словах. Он был как бездомный котёнок, который в поисках ласки доверчиво бежит ко всем.
Стен безукоризненно уловил этот момент, прочувствовал. Обнял его одной рукой, привлёкши к себе, и склонил его голову себе на плечо.
В носу защипало от вновь навернувшихся слёз. Непонятный момент: вроде и хорошо всё и в то же время тоскливо до скулежа.
– Я домой хочу, – невпопад, на грани шёпота проговорил Том.
– Ты обязательно скоро вернёшься туда. Такого замечательного мальчика не смогут долго держать здесь.
Они провели в уютной тени оставшийся прогулочный час, разговаривали, узнавали друг друга, иногда молчали. Даже не имея часов, Стен как-то понял, что свободное время подошло к концу, тронул Тома за плечо.
– Прогулка вот-вот закончится, нам пора возвращаться.
– А задержаться нельзя?
– К сожалению, нет, здесь строгие правила.
– Странные здесь правила, очень уж суровые, – Том вздохнул и встал, отряхнулся.
Стен покивал, показывая, что полностью разделяет его позицию.
– Это так, – ответил он. – Но в понедельник будет новая прогулка, можем снова провести её вместе.
– Буду рад, – Том искренне улыбнулся ему.
– Я тоже. Приходи сюда, я буду ждать.
Вдалеке раздался голос дежурного доктора, напоминающего пациентам о том, что пора возвращаться в здание. Стен устремил в сторону звука внимательный взгляд, помолчал секунду и добавил:
– Нам действительно пора.
– Пошли.
Они подошли к краю естественного укрытия, и мужчина произнёс:
– Будет лучше, если мы вернёмся по отдельности, здесь не слишком поощряется общение между пациентами.
– Почему? – неподдельно удивился Том.
Стен пожал плечами.
– Не знаю. Сам же сказал – правила тут строгие и странные.
– Ну да… Тогда до встречи?
– До понедельника, – Стен ещё раз улыбнулся ему на прощание, по-дружески, легко похлопал по плечу и пошёл направо, чтобы по длинному пути обогнуть корпус и выйти к главному входу.
Том ещё несколько минут смотрел ему вслед, а когда вновь послышался оклик доктора, вздохнул и направился в противоположную сторону. Уходить со двора не хотелось, потому что, пусть он и обнесён огромным забором, это почти свобода, и можно общаться с кем захочешь – папа не поругает и не загонит обратно домой. Разве что доктора тоже против, но от них можно скрыться.
«Тайные друзья», – Том улыбнулся собственной мысли и прибавил шаг.