Указывая великий путь. Махамудра: этапы медитации - читать онлайн

Большинство западных научных исследований по религии предполагают, что опыт мистического переживания невозможно выразить словами. Считается, что мистические состояния настолько глубоки, что их невозможно описать. Это далеко не так. Речунгпа – современник великого тибетского святого Миларепы – составил текст, в котором очень подробно описаны все изменения, происходящие с телом и умом в момент достижения просветления. Самое поразительное в его тексте, который озаглавлен «Ясная мудрость махамудры», – это чётко выверенное описание внутренних состояний. С точки зрения точности описания медитативных переживаний тибетский буддизм является, пожалуй, уникальной духовной традицией; в западной тематической литературе не встретишь ничего подобного. Западный мистицизм в основном не выходил за рамки опыта отдельных практикующих, небольших групп или временно существовавших движений. Мистики же, в свою очередь, либо не вдавались в подробности своих духовных достижений, либо использовали для их выражения весьма своеобразные средства, которые соответствовали их уникальной реализации и культурному контексту.

Тибетский буддизм, напротив, является высокоорганизованной традицией, которая передаётся от учителя к ученику начиная с VII века и уходит корнями в Древнюю Индию, где он существовал задолго до этого. Ранняя устная традиция дала жизнь неорганизованной, но достаточно многочисленной плеяде странствующих практикующих, у которых – иногда бесплатно, а иногда за деньги – можно было получить учения и перенять опыт особых духовных упражнений. Монашеская традиция появилась лишь в XI веке и отличалась чёткой организацией и возникновением больших устойчивых групп практикующих, которые непрерывно обсуждали друг с другом свой медитативный опыт. Они создали целую науку о духовном развитии. Постепенно специальный язык, используемый для описания духовного развития, становился всё более универсальным, изысканным и утончённым, совершенствуясь вместе со стандартами, определяющими тематические дискуссии. Этот массив данных специального знания передавался из поколения в поколение до наших дней.

Таким образом, для западного читателя центральной проблемой в понимании духовного развития в рамках тибетской традиции является скорее не его предполагаемая невыразимость, а как раз наоборот – невладение специальным языком, который используется для описания внутренних медитативных переживаний. Эта книга содержит всё необходимое для того, чтобы представить читателю чёткую структуру внутренних медитативных состояний.

Другой уникальной особенностью книги является подход, основанный на взаимоотношениях. На Западе бытует стереотип практикующего-одиночки, который редко когда распространяется о своих медитативных переживаниях. Медитация в рамках ранней традиции махамудры основывалась на интенсивных взаимоотношениях учителя и ученика. Обычно учитель «указывал» ученику на истинную природу ума и давал ему персональные наставления по практике; ставил задачи, которые нужно реализовать, и описывал проблемы, которые возникают на каждом этапе практики. Затем учитель наблюдал за прогрессом ученика и помогал ему корректировать практику, когда ученик отклонялся от пути, ведущего к запланированному результату. Традиция формального ретрита появилась лишь с развитием монашества. Неизбежным последствием перехода к монашеству явилось то, что прямое наблюдением учителем за практикой ученика и его непосредственное вмешательство в ход практики стали происходить всё реже.

Эта книга задумывалась как инструмент, позволяющий вернуться к изначальному подходу к обучению – основанному на личных отношениях, который, возможно, больше подходит западным практикующим, чем монашеская традиция или традиция уединённых ретритов. Моё предположение состоит в том, что совершенствование медитации происходит более быстрыми темпами, когда учитель даёт подробные наставления на каждом её этапе. Следуя духу указующего стиля обучения, я поставил целью этой книги, как и гласит её заголовок «Указывая великий путь», подробное и детальное описание практики медитации, начиная с самых азов постепенного пути и заканчивая его финалом. И хотя наставления, которые приводятся в этой книге, невозможно персонифицировать для каждого отдельного читателя, тем не менее само детальное описание внутренних состояний ума сделано в строгом соответствии с традицией ранних указующих наставлений.

Интеллектуальное понимание или непосредственный опыт?

Успешное духовное развитие подразумевает нахождение баланса между интеллектуальным пониманием каждого этапа медитации и непосредственным медитативным переживанием. Если уделять чрезмерное внимание какому-то одному из этих двух аспектов, то вероятность прогресса сильно уменьшится.

В популярной тибетской тематической литературе эти крайности обычно проиллюстрированы примерами пандита и кусали. Пандит – это стереотип учёного, который прилагает большую часть усилий к тому, чтобы понять философию, связанную с какой-либо определённой формой духовной практики, но сам при этом никогда не практикует. Пандит объясняет своё нежелание практиковать тем, что медитация является антиинтеллектуальной. Термин кусали происходит от названия травы, которой обычно набивают подушки для медитации. Кусали – это стереотип пылкого практикующего, который часы напролёт проводит на подушке для медитации, пытаясь углубить своё медитативное переживание. Кусали редко раздумывает над качеством своей медитации, редко делится своими переживаниями с другими практикующими и редко изучает авторитетные источники, чтобы сравнить свой собственный опыт с опытом, описанным в классической духовной литературе. Без какой-либо программы действий, без систематического размышления кусали рискуют приобрести тонкие негативные привычки, которые в конце концов остановят их прогресс.

Опытные практикующие находят гармоничный баланс между непосредственным медитативным переживанием и интеллектуальным пониманием текстов, написанных мастерами прошлого. Благодаря этому они могут производить необходимые корректировки и сохранять уверенность, что их медитативные переживания и постижения свободны от изъянов.

Специальный язык, используемый для описания духовного развития

Проблема понимания буддийских текстов по медитации напоминает ситуацию, когда пытаешься понять, о чём пишут западные научные журналы, совершенно при этом не разбираясь в соответствующих областях науки. Тулмин в своей книге «Человеческое понимание»[11] определяет науку как рациональное и даже практичное занятие. Каждая научная дисциплина – будь то химия или психология – держится на сообществе учёных, которые разделяют некие «принципы данной научной дисциплины» и её «основные вопросы». В каждой научной дисциплине сложились свои «процедуры объяснения», призванные эти вопросы решать. Непрерывный рост базы знаний обусловливает появление всё более и более сложных специальных терминов. Согласно Тулмину, для того чтобы разобраться в определённой научной дисциплине, необходимо изучить её специальный язык.

Тулмин классифицирует научные дисциплины по шкале от «формирующаяся» до «пространная» и, наконец, «компактная» в соответствии с недвусмысленностью и согласованностью её главных принципов, готовностью использовать стандартные процедуры, не устраивая дополнительных обсуждений, и степенью точности специального языка. Химия, к примеру, считается компактной научной дисциплиной, в то время как психология, с её методологическим плюрализмом и разделением на многочисленные научные школы, считается наукой формирующейся.

Если сравнивать духовные традиции на основании критериев Тулмина, то западный мистицизм можно охарактеризовать как формирующуюся научную дисциплину, а тибетский буддизм как компактную – и не потому, что уровень духовной реализации в одной из них выше, а в силу разницы в точности выражения этой реализации и её передачи. Эта книга открывает и систематизирует самую суть опыта множества великих мастеров, которые прошли весь путь практики медитации и достигли в ней совершенства.

Читателю, словно ученику, осваивающему определённую научную дисциплину, предстоит начать с самой первой ступени и выучить все основные концепции, а также соответствующий специальный язык. Для обычного человека было бы слишком самонадеянно полагать, что он сможет разобраться в научной статье о переносе электрона или физике полимеров. Стоит ли тогда удивляться тому, что первые заинтересовавшиеся исследованием буддизма западные учёные пришли к выводу, что наиболее продвинутые тексты, относящиеся к тантрическому буддизму, например «Хеваджра-тантра», которые написаны особым специальным языком, «демонстрируют отсутствие рациональности».[12] Эта книга призвана помочь читателю освоить буддийскую традицию духовного развития – от самого простого этапа к самому сложному: путём изучения концепций, терминологии и характеристик методов каждого этапа практики.

Цель духовного развития в буддизме

На Западе принято справляться с ежедневным ощущением несчастья с помощью психотерапии. Однако, как утверждает с своей работе «Недовольство культурой» Зигмунд Фрейд, психоанализ годится лишь для того, чтобы облегчить страдания, связанные с неврозами, он бессилен перед ежедневным ощущением несчастья. Буддизм начинает действовать именно там, где действенная психотерапия опускает руки, и работает с обычным ежедневным ощущением несчастья. Он направлен на то, чтобы устранить его.

С самого начала своего существования буддизм уделял особое внимание важности освобождения от страданий. Это особое внимание можно заметить в доктрине Четырёх благородных истин, в соответствии с которой жизнь характеризуется той или иной формой страдания. Цель духовного развития, происходящего благодаря буддийской медитации, – это избавление от страдания путём устранения его причины.

Палийское слово дуккха, которое обычно переводят как «страдание», можно также перевести как «реагирование». Ведь когда мы переживаем события, разворачивающиеся в нашем потоке ума момент за моментом, обычный ум реагирует на них, основываясь на привычных склонностях. Если событие воспринимается как приятное, ум в силу привычки устремляется к нему. Если событие воспринимается как неприятное, ум его отталкивает. В буддизме эти автоматические реакции называются соответственно «привязанность» и «неприязнь», а отклонения от непрерывного потока сознавания – «не-сознавание» или «неведение». Вместе эти «три яда» сопровождают каждое мгновение обычного восприятия. Они являются привычками. Они скрывают от нас естественное состояние нашего ума и в силу этого становятся основополагающей причиной ежедневного ощущения несчастья. Другими словами, буддизм определяет ежедневное ощущение несчастья как вошедшую в привычку дисфункцию восприятия. Если взглянуть на ситуацию с данной точки зрения, то эту дисфункцию можно распознать и исправить – и таким образом искоренить причину ежедневного ощущения несчастья.

Упорная практика медитации ведёт к серии изменений в сознании, результатом которых является трансформация, известная как «просветление». В раннем буддизме просветление означало устранение тенденции ума к реагированию и к отклонению от сознавания. Такое просветление не изменяет содержание нашего опыта. Однако, что бы мы ни воспринимали, мы воспринимаем это с полным сознаванием и в отсутствие каких-либо реакций. Весь опыт – позитивный и негативный – переживается одинаково, с непрерывным полным сознаванием. Таким образом, качество каждого момента повседневного восприятия существенно возрастает.[13]

В позднем буддизме – буддизме махаяны появился новый взгляд на просветление. В раннем буддизме всё внимание уделялось отдельному практикующему, и просветление означало его освобождение от страданий. С точки зрения махаяны практикующий стремится пробудить умы всех живых существ. Такое благородное устремление подразумевало, что индивидуальный медитативный опыт может выйти на фундаментальный уровень сознания, общего для всех живых существ. Именно это сознание тончайшего уровня является умом совершенного будды. В традиции махаяны практика медитации с целью достичь просветления подразумевает, по сути, просветление всех живых существ. Потому что, когда отдельный практикующий достигает просветления, его переживание, благодаря взаимозависимому возникновению, неуловимо воздействует на всех живых существ. Таким образом, в махаяне просветление – это одновременно и освобождение, и реализация всеведения – пробуждённой мудрости будды. Пробуждённый ум будды проявляется как бесконечная мудрость и безграничное сострадание. Можно сказать, что, в то время как ранний буддизм уделял больше внимания устранению негативных свойств, просветление традиции махаяны подразумевает всеобъемлющую реализацию всех позитивных качеств ума, квинтэссенции нашего человеческого потенциала.

Индийское происхождение махамудры

Первые тексты, в которых можно найти упоминание природы будды (санскр. tathagatagarbha), датируются IV–V веками. Эти тексты, включая «Самдхинирмочана-сутру» (Saṃdhinirmocana Sūtra) и «Уттаратантра-шастру» (Uttāratantra Śāstra), кроме обычного перечисления ментальных состояний, соответствующих буддийской абхидхарме, содержат также описание более глубоких уровней ума. Джамгон Конгтрул – тибетский мастер, живший в XIX веке, – полагал, что учения о природе будды, содержащиеся в «Уттаратантра-шастре», проложили дорогу для более позднего воззрения махамудры.[14]

Основная идея текстов, в которых говорится о природе будды, заключается в том, что пробуждённая мудрость,[15] проявляющаяся в естественном состоянии ума как три каи[16] будды (дхармакая, самбхогакая, нирманакая), – естественное состояние нашего ума. Однако созданные нашей кармой ошибочные концепции и негативные эмоции загрязняют присущую уму чистоту и закрывают от нас нашу природу будды. Просветление на самом деле уже присутствует в нашем опыте восприятия, нам остаётся лишь распознать его. Концентрация шаматхи и проникающее видение випашьяны – это две техники медитации, которые закладывают основу для обнаружения пробуждённой мудрости.

Учения о природе будды были характерны для индийской школы йогачара, чьё воззрение на сущность ума оспаривалось на протяжении веков другой знаменитой индийской школой философской мысли – мадхьямакой, которая уделяла основное внимание сущностной пустотности ума. В Тибете распространились обе эти традиции, однако школа мадхьямака, по крайней мере формально, заняла лидирующую позицию, обретя популярность благодаря таким учителям, как Шантидева, автор знаменитого трактата «Бодхичарья-аватара» («Путь бодхисаттвы»). Но в то же время тибетский буддизм не отказался и от идей школы йогачара. Влияние этих идей особенно заметно в учениях о махамудре.

Эти дебаты раннего периода истории буддизма не потеряли свою актуальность и нашли своё место в доктрине постепенного пути махамудры, которому посвящена данная книга. Предварительный этап медитации махамудры уходит своими корнями в традицию Атиши и тибетскую традицию кадам. Главные этапы медитации – шаматха и випашьяна – берут своё начало в учениях мастеров индийской школы йогачара – Асанги и Камалашилы, однако в то же самое время, хотя практика випашьяны традиции махамудры и происходит из йогачары Асанги, тем не менее интерпретируется она с позиции мадхьямаки. Особые практики махамудры основываются на теории о естественном уме. Эта теория берёт своё начало в ранних работах, посвящённых природе будды, и более поздних комментариях к ним. В этой книге этапы медитации махамудры сведены в единую структуру и включают важнейшие элементы многих уровней индо-тибетской буддийской истории.

Сутра, тантра и сущность

Одной из характерных особенностей буддизма является концепция искусных методов, или средств (санскр. upāya). В зависимости от времени, в котором живут различные люди, их культурной принадлежности и темперамента, им требуются различные духовные наставления. Нахождение правильного подхода к каждому конкретному человеку и является сущностью искусных методов. Подразумевается, что должно существовать множество разнообразных методов духовного развития, и только тогда они могут быть рабочими и действенными. Далее представлено объяснение некоторых индивидуальных подходов в рамках буддийской традиции.

В буддизме обычно делается различие между методами духовного развития уровня сутры и тантры. Методы сутры происходят в основном из практик ранней традиции буддизма и обычно делятся на три класса: 1) предварительные практики для подготовки тела и ума к формальной медитации, 2) практика шаматхи для стабилизации ума, 3) практика випашьяны для постижения сущностной природы ума. Практики тантры делятся на два класса: 1) практика стадии зарождения, которая подразумевает сложные визуализации, необходимые для того, чтобы стабилизировать ум и вызвать проявление его сущностной природы, и 2) практика стадии завершения, которая углубляет постижение на тонком и тончайшем уровнях ума. Практики стадии завершения могут включать работу с потоками тонких энергий тела, необходимую для того, чтобы облегчить доступ к тончайшему уровню ума.

Некоторые авторы добавляют третью категорию, приводя перечень: сутра, тантра, сущность.[17] Примером традиции сущности являются системы медитации махамудра и дзогчен (великое совершенство). Воззрение традиции сущности предполагает наличие трёх уровней ума – грубого, тонкого и тончайшего. Грубым уровнем ума считается его ментальное содержимое – мысли, чувственное восприятие и эмоции. Тонким уровнем ума считается сопровождающая чувственное восприятие мимолётная ментальная активность, до того как она превратится в полноценное ментальное содержимое. Тончайшим, или особым, уровнем ума считается тот уровень, где отпечатки, оставленные прошлыми действиями, сохраняются до того момента, когда они созревают в качестве нового переживания. Этот уровень тончайшего ума иногда называют «сознание-хранилище». Позиция, с которой можно наблюдать этот вид сознания, находится за пределами нашего обычного ощущения собственного «я» и индивидуального сознания. Этот бескрайний океан сознавания, эту превосходную позицию, связанную с особым методом медитации, обычно называют «всегда присутствующий ум» или «сознавание само в себе и как оно есть». Когда ум остаётся активен в основном на этом тончайшем уровне, практикующие значительно лучше подготовлены к постижению его изначальной природы, которая присутствует всегда и не подвержена влиянию какой-либо ментальной активности грубого и тонкого уровней. Таким образом, в традиции сущности предусмотрен прорыв к естественному состоянию ума, который даёт возможность практикующему пробудиться и получить опыт прямого переживания этого состояния, что в свою очередь ведёт к просветлению.

Ранние традиции сущности не содержали пространных объяснений духовных практик. Особое воззрение передавалось от мастера ученику напрямую:

Искусные методы в традиции сущности – это указующие наставления. С точки зрения искусных методов функция мастера заключается в том, чтобы: 1) точно определить состояние ума ученика, 2) напрямую воздействовать на тончайший уровень ума ученика таким образом, чтобы устранить препятствия, которые могут помешать постижению, 3) дать чёткое определение истинной природы ума, 4) пробудить ученика к прямому постижению естественного состояния ума.

Выдающиеся практикующие обретают реализацию в тот самый момент, когда мастер проводит прямое ознакомление с истинной природой ума. Обычные практикующие чаще всего не понимают указующие наставления, потому что их ум слишком плотно заслонён содержимым грубого уровня – ошибочными идеями, негативными эмоциями и двойственным восприятием внешнего мира. Поэтому обычным практикующим, прежде чем они будут ознакомлены с воззрением традиции сущности, необходимо очистить ум путём стандартных практик. Различие между обычными и особыми практиками медитации – это, по сути, различие в работе с обычным и более глубокими уровнями ума.[19]

Первые мастера аутентичной традиции махамудры буквально «выжигали глаголом» просветление в умах учеников, читая им поэмы, известные как «дохи». Мастер прямо указывал на естественное состояние ума и затем давал наставления отказаться от любой искусственной активности во время медитации. Благодаря этому происходила реализация пробуждённой мудрости ума. Это подход махамудры традиции сущности, или сущностная махамудра. Позже адептам махамудры приходилось уже учиться тому, как очистить обычный ум путём овладения традиционными стадиями тантрической практики – стадиями зарождения и завершения, а затем, одновременно со стадией завершения или по её окончании, практиковать махамудру. Это подход махамудры традиции тантры, или тантрическая махамудра. Ещё позже практикующим приходилось сначала очищать свой обычный ум с помощью стандартных практик шаматхи и випашьяны, а затем, когда они до определённой степени овладевали этими практиками, происходило ознакомление с медитацией махамудры. Это подход махамудры традиции сутры, или сутрическая махамудра. Таким образом, махамудра считается сутрической, тантрической или сущностной практикой в зависимости от того, какие техники используются для очищения грубого и тонкого уровней ума в качестве подготовки к получению сущностных наставлений, которые предназначены для его тончайшего уровня.

Постепенно или внезапно?

Обычно говорят о двух путях, ведущих к просветлению, – внезапном пути, когда просветление, как кажется, происходит моментально, и постепенном пути, когда продвижение к просветлению происходит от этапа к этапу, которые приведены в систему и предсказуемы. Лишь очень немногие ученики в состоянии достичь просветления в тот же самый момент, когда мастер проводит прямое ознакомление с природой ума. Многие студенты посвящают практике долгие годы, так и не познав окончательного состояния. Чем же обусловлена такая значительная разница в прогрессе?

Обычно, отвечая на этот вопрос, говорят о том, что практикующие обладают разными способностями – обычными, особыми или высшими. Те практикующие, кто обладает высшими способностями, могут достичь просветления в тот момент, когда мастер проводит ознакомление с истинной природой ума. Иногда они достигают реализации даже без посторонней помощи. Тем практикующим, кто обладает особыми способностями, открываются самые глубокие уровни ума, и они достигают просветления, используя для систематической медитации искусные методы, которые соответствуют их времени и культуре. Практикующим с обычными способностями, чьей истинной реализации препятствуют негативные состояния ума, необходима долгая предварительная практика, которая помогает подготовить ум к духовному развитию.[20]

В действительности способности практикующего объясняют различия в духовной реализации лишь отчасти. Существует несколько других переменных, влияющих на результат:

Различные искусные методы – это лишь различные пути обнаружения сознавания, необходимого для постижения присущей уму природы.

Достоинства постепенного пути

Для обычных людей более предпочтительным является постепенный путь духовного развития – путь, разделённый на определённые этапы, для которого чётко указаны промежуточные результаты и методы их достижения. Этот постепенный путь духовного развития обычно известен как «этапы пути» (lam rim). Иногда, стремясь подчеркнуть, что речь идёт о практике медитации, используют более специализированное название «этапы медитации» (sgom rim).

Постепенный путь – это путь открытий и обучения. На Западе популярна так называемая теория научения – модель, хорошо известная в психотерапии. В соответствии с теорией научения, чем чаще мы повторяем определённый паттерн поведения или устанавливаем с ним связи, тем лучше перенимаем его. Усвоив выученный паттерн поведения в рамках практики, мы переносим это новое знание на другие ситуации. Доступ к выученному паттерну поведения становится более быстрым и доходит до автоматизма.

Буддизм обладает собственной теорией научения. Можно дать ей название «теория кармы». Теория научения придаёт большое значение поведению, а теория кармы, в свою очередь, уделяет особое внимание действиям – как физическим, так и ментальным. Но в то время как западная теория заявляет, что усиление связей способствует обучению, в теории кармы утверждается лишь то, что: 1) действия всегда ведут к предсказуемым следствиям; 2) повторение действий увеличивает их силу и степень воздействия и 3) прекращение действия делает следствия менее значительными. Основной посыл теории кармы в том, что все действия имеют свои следствия. О следствиях любого действия обычно говорят, что они «созревают» (smin ba) через какое-то время как ментальные события, а потом и как паттерны поведения. Общее следствие всех привычных негативных действий – это загрязнение[21] обычного ума. И наоборот: осуществление позитивных действий через определённое время ведёт к тому, что негативные ментальные состояния возникают реже, а позитивные, которые делают ум более подготовленным к высоким реализациям, чаще.

Постепенный путь подразумевает последовательное обучение. В соответствии с теорией кармы, искусный практикующий постепенно очищает свой обычный ум и исправляет дефекты его функционирования, и таким образом становится возможным проявление тонкого и тончайшего ума. Этот процесс иногда сравнивают с тем, как из руды получают драгоценный металл.

Существует множество моделей поэтапной системы медитации. В старой буддийской традиции тхеравады практика медитации изучалась по стандартным инструкциям, таким как «Путь очищения» (пал. Visuddhimagga).[22] Примерно в то же время в работе Асанги и Майтреи описывается модель поэтапной медитации индийской традиции махаяны. В тексте «Украшение сутр махаяны» (Mahāyānasūtrālaṃkāra) и в других своих работах Асанга описывает два основных этапа медитации – шаматху и випашьяну.[23] Далее он разделяет шаматху на девять ступеней, известных как «девять стадий концентрации ума». Практика шаматхи заключается в том, чтобы сфокусировать ум на выбранном объекте медитации и удерживать его на нём без отвлечения всё дольше и дольше, чтобы научиться заставлять ум непрерывно и без отвлечения «удерживаться» на выбранном объекте. Отзывы практикующих, собранные за долгие годы, позволили структурировать эту практику в девять отдельных стадий, или, другими словами, «степеней очистки» этой способности. Усилиями Атиши и Камалашилы эта модель в конце концов обосновалась и в Тибете и позже была принята там как официальная.[24]

В XII веке тибетский мастер Гампопа (1079–1153) разработал систему медитации, ставшую известной как «система четырёх видов йоги», которая наряду с обычными практиками шаматхи и випашьяны включала и особые практики махамудры. Эта система состоит из двух обычных этапов – шаматхи и следующей за ней випашьяны – и двух особых этапов – йоги единого вкуса и следующей за ней йоги немедитации. Мастера прошлого редко разделяли учение на отдельные этапы, потому что уделяли основное внимание мгновенной реализации, случавшейся в момент прямой устной передачи. Вклад Гампопы заключался в том, что он составил детальное объяснение этапов обычных практик – шаматхи и випашьяны, с помощью которых можно заложить основу для мгновенной реализации. Используя подход четырёх видов йоги, Гампопа объединил методы традиций сутры и сущности в единую систему.

Развитие буддизма в Тибете

Буддизм впервые появился в Тибете в VII веке. Это стало возможным благодаря странствующим индийским йогинам, которые были приглашены тибетскими правителями. С течением времени тибетский буддизм организовался в различные школы, или, другими словами, линии передачи учения. Самая ранняя из них – школа ньингма – почитает Падмасамбхаву и следует системе практики дзогчен. Школа сакья возникла благодаря усилиям тибетского переводчика Дрогми (992–1072), который специально ездил в Индию и Непал, чтобы изучать «Хеваджра-тантру» у мастера Шантипы. Учения махамудры, которые передавал Гампопа, появились в Тибете благодаря линии передачи, идущей от индийского махасиддха Наропы и его тибетского ученика Марпы (1012–1096). Эти учения легли в основу школы кагью, в которой потом появилась линия кармап. XI век привёл в Тибет мастера Атишу, чьи этические реформы, поэтапные техники медитации и ранние практики тренировки ума распространились во всех школах тибетского буддизма. Учения Атиши и его последователей оказались особенно полезными для Цонкапы – величайшего тибетского учёного, жившего в XIV–XV веках. На основе наследия Цонкапы образовалась школа гелуг, которая в XVII веке под руководством Далай-ламы окончательно укрепила свою политическую власть в Тибете.

XIX век тибетской истории ознаменован появлением риме – внесектарного движения, в центре которого оказались такие мастера, как Дза Патрул, Мипам Ринпоче и Джамгон Конгтрул (1813–1899).[25] Джамгон Конгтрул в равной степени ценил вклад всех тибетских школ, и его лучшие работы отличаются внесектарным подходом. Его труд «Драгоценность наставлений и методов духовной реализации» (gdams ngag mdzod) содержит большинство важных текстов по медитации традиции кагью, включая основные тексты махамудры.

Ключевые термины махамудры

Как инструкция по медитации, которая основана на сложных внутренних методиках и традиционных техниках, эта книга использует для описания состояний ума и уровней практики чётко определённую специальную терминологию. Понимание нескольких ключевых терминов существенно облегчит для читателя изучение материала.

Воззрение, присущее традиции махамудры, заключается в том, что ум в своём естественном состоянии являет пробуждённое качество, которое в ранних традициях буддизма получило название «природа будды». В традиции махамудры это называется «естественное состояние реализованного ума» (gnas lugs). Однако обычному человеку реализовать истинную природу ума не позволяют негативные склонности и ошибочные идеи. Постижение природы ума в традиции махамудры обозначается термином «вместерождённый ум» (lhan cig skye sbyor). Этот термин означает, что присущее уму сознавание и происходящие в нём ментальные события возникают одновременно, то есть «рождаются вместе» в каждый момент восприятия. Другими словами, сознавание, присущее уму, и ментальные события, происходящие в обычном сознании, представляют собой нераздельное единство,[26] и восприятие их как раздельных – двойственное восприятие – является ошибочным. Прямое постижение недвойственности сознавания и ментальных событий является важнейшим предварительным условием пробуждения ума.

Позиция, с которой происходит наблюдение во время медитации махамудры, – это не наше обычное ощущение собственного «я». Випашьяна – медитация на пустотности – помогает понять, что наше собственное «я» не существует как нечто реальное, оно лишено независимого существования и не может служить позицией для наблюдения во время медитации. В медитации махамудры вместо обычного ощущения собственного «я» роль исключительной позиции для наблюдения выполняет сознавание-как-таковое[27] (rang rig), к которому обычно применяют метафору «сознавание, подобное пространству». Таким же образом устанавливается пустотность ментальных событий, которые, как кажется, возникают в уме одно за другим каждое мгновение. Такие события обозначаются как «проявление» или «ясность», и к ним обычно применяют метафору «ясный свет». Сознавание-как-таковое и проявление, пустотность и ясность, пространство и ясный свет – это вместерождённые и недвойственные аспекты, присущие каждому мгновению восприятия.

Сознавание-как-оно-есть, присущее уму изначально, всё время рефлексивно сознаёт собственную природу. Его характеризуют как «всегда пребывающее (gnas ba) в истинной природе ума». Термин «естественное состояние реализованного ума» (gnas lugs) буквально можно перевести как «то, как пребывает [реализованный ум]». Это означает, что, заняв определённую позицию или достигнув определённого уровня реализации, сознавание-как-оно-есть непрерывно пребывает в состоянии постижения истинной природы ума. С этой перспективы истинная природа ума отражает саму себя и является изначально чистой.[28]

Другая ключевая идея традиции махамудры – это так называемая искусственная активность. Свойственное повседневной жизни двойственное восприятие обусловлено искусственно создаваемыми образами – искусственными концептуальными построениями, которые возникают в силу тонкой ментальной активности, связанной с переживанием ощущений. Этот процесс обусловлен привычной склонностью и связан с разделяющей функцией двойственного восприятия. В результате этого процесса возникает ощущение независимо существующего собственного «я». В соответствии с традицией махамудры те практикующие, кто не допускает подобных искусственных построений, в меньшей степени омрачены, и поэтому у них больше шансов безошибочно постичь истинную природу ума. После устранения всех видов искусственной активности практикующие постигают истинную природу ума безошибочно. Начальное постижение называется «уверенное знание» (nges shes) и происходит, когда обычному уму открывается естественное состояние особого ума, из которого видно, что постижение присутствовало всегда. Открывающееся с этой особой позиции постижение называется «узнавание пробуждённой мудрости».[29]

Принятие воззрения о том, что истинная природа ума недвойственная и уже пробуждённая, влечёт за собой серьёзные последствия для практики медитации. С позиции особого ума любая обычная практика медитации обязательно включает в себя искусственную активность, которая может заслонить истинную природу ума. Если присущее вместерождённому уму недвойственное состояние было бы правильно распознано, то не было бы необходимости вмешиваться в проявления ума, возникающие одно за другим каждое мгновение, как не было бы и необходимости во время медитации предотвращать или пытаться создать какое-либо переживание ('dag sgrub). Не было бы необходимости отпускать или удерживать что-либо. В ранней традиции махамудры использовался термин amanisakara (yid la ma byed pa), что можно перевести как «не направлять ум ни на что». Иногда этот термин переводят как «не вовлекать ум». Этот термин означает, что тот, кто практикует махамудру, не применяет ни к одному объекту сознавания никакой искусственной активности.

Другой термин, который дополняет термин «не направлять ум ни на что», – это «памятование,[30] свободное от [искусственной активности]» (dran med). Этот термин означает, что тот, кто практикует махамудру, принимает истинную природу ума в качестве объекта непрерывного памятования таким образом, чтобы для установления и поддерживания этого процесса памятования не возникало бы необходимости ни в какой искусственной активности. Поскольку истинная природа ума – это и есть сознавание-как-таковое, сознавание-как-оно-есть, то подобное памятование подразумевает именно непрерывное памятование сознавания, свободного от любой искусственной активности, которая могла бы это памятование заслонить. Поэтому практику махамудры иногда называют йогой немедитации, для того чтобы отделить обычную медитацию, которая требует какой-либо искусственной активности и определённый объект концентрации, от особой медитации, которая выходит за пределы искусственной активности и принимает сознавание-как-таковое в качестве как исключительной позиции для наблюдения, так и самого объекта наблюдения. Однако это наставление по йоге немедитации подходит лишь тем практикующим, кто получил опыт прямого постижения вместерождённого ума либо вследствие ознакомления, проведённого учителем, либо благодаря традиционным практикам медитации.

Происхождение и первоисточник традиции махамудры

Традиция махамудры зародилась в Северо-Восточной Индии во времена правления династии Пала (760–1142) и являлась составной частью религиозного уклада местного населения. Во времена, когда вся остальная Индия находилась под властью исламских захватчиков, династия Пала управляла землями, на которых в настоящее время расположены такие штаты Индии, как Западный Бенгал, Бихар, Орисса, а также Ассам. Многие важные цари династии Пала приняли буддизм и использовали свою власть для его распространения. Были восстановлены старые буддийские монастырские центры, такие как Наланда, и построено несколько новых, таких как Викрамашила и Сомапури.[31] Были широко распространены публичные дебаты между буддийскими учёными, тексты были переведены на местные языки, а королевский двор нанимал сказителей для исполнения буддийских песен народу.[32] Именно в этот период буддизм начал распространятся в Тибете.

Одновременно с официальным развитием буддизм, минуя все кастовые различия, распространялся как религиозное движение в совершенно разных слоях общества. Это распространение происходило благодаря организационно не связанным между собой странствующим сиддхам, или адептам, которые создали целое разнообразие новых аутентичных духовных практик, включая практику тантрических садхан, а также практики махамудры и дзогчен. Именно в VIII–IX веках в этом регионе Индии происходило некое подобие Ренессанса – духовного обновления. Главные действующие лица этого процесса стали известны как 84 махасиддха. Эти странствующие сиддхи обменивались между собой практиками и делились опытом реализации, и некоторые из них забрели далеко на север, в Тибет.

Основателем традиции махамудры считается бенгальский брахман Рахула, который позже стал известен как Сараха. Точные даты жизни Сарахи не известны, но считается, что, возможно, он жил в конце VIII – начале IX века.[33] В соответствии с устной традицией он получил передачу махамудры от небесных дакини. Имя «Сараха» буквально означает «выпустивший стрелу», что символизирует глубокую реализацию махамудры. Говорят, что после реализации Сараха прекратил выполнять брахманские ритуалы, отказался от целибата и взял себе в супруги женщину из низшей касты.[34]

Сараха считается автором первых песен-поэм о махамудре. Эти старинные песни были написаны на простонародном наречии Бенгалии. До настоящего времени подобные произведения сохранились в двух формах – чарьяпады, написанные на старом бенгали, и дохи, написанные на западном апабхранша. И тот, и другой стили имеют стихотворную форму и, вероятно, передавались от учителя к ученику в виде песен несколько поколений, прежде чем были записаны. Сохранилось около 50 чарьяпад, а также некоторое количество знаменитых и менее известных дох. Эти тексты и составляют то, что сейчас называется первоисточником традиции. Три дохи приписываются самому Сарахе – «Песни народа», «Песни царя» и «Песни царицы» – и вместе больше известны как «Сердце сиддхи».[35] Собрание менее известных произведений, приписываемых Сарахе, называется «Десять учений о махамудре».[36]

В этих произведениях определены некоторые из основных аспектов махамудры. В них утверждается, что для того, чтобы обрести безошибочное воззрение, характерное для тончайшего ума, необходимо получить указующие наставления от учителя.[37] Безошибочное воззрение – это ум в его естественном состоянии, определяемый концепцией вместерождённости, который объединяет абсолютную истину с блаженством относительной истины[38] и фундаментальной недвойственностью ума. В текстах подчёркивается, насколько важно не препятствовать спонтанной относительной деятельности ума. Это безошибочное воззрение можно обрести, лишь приняв нераздельность мудрости и искусных методов и отказавшись использовать для подобного обретения относительные методы, которые основаны на искусственной активности. Сараха отрицает относительные практики, такие как брахманские церемонии, аскетизм, медитацию, изучение доктрин и тантрическую практику садханы. Новые искусные методы, которые он предлагает использовать, – это «недеяние» (las med), или «немедитация», ссылаясь на то, что любая относительная медитация основана на искусственной активности. Практикующие просто позволяют уму «пребывать» – в непрерывной связи с безошибочным воззрением – и учатся обнаруживать пробуждённую мудрость как неотъемлемый аспект ума, находящегося в своём естественном состоянии, а затем сохраняют свою реализацию.[39] Сараха также создал два новых метода практики: памятование, свободное от искусственной активности, и неосмысление.

В соответствии с «Синей летописью»,[40] передача индийскими мастерами учения махамудры в Тибет заняла около трёхсот лет.[41] Сараха передал учение махамудры своему основному ученику из касты неприкасаемых – Сабари, принадлежавшему к племени Виндхья, члены которого занимались охотой и собирательством. Линия передачи продолжилась благодаря таким мастерам, как Луипа, Денгипа, Ваджрагханта, Камбала, Джаландхари, Кришначарья, Виджаяпада, Тилопа, Наропа и, наконец, Марпа, который и принёс учение махамудры в Тибет, где передал их Миларепе.[42] Тибетские источники указывают такую линию передачи: Сабари, Майтрипа и затем Ваджрапани. При этом два последних мастера сыграли решающую роль в появлении учений махамудры в Тибете, и об этом ещё будет сказано позже.[43]

Махамудра традиции тантры

Тантрическая практика включает в себя сложные визуализации и работу с потоками тонкой энергии. Махамудра традиции тантры является синтезом практик махамудры и тантры. Многие из 84 сиддхов, включая Сараху, наряду с практикой махамудры получили и передали дальше некоторые тантрические практики, а именно – тантры Гухьясамаджи, Чакрасамвары и Хеваджры. Есть основание полагать, что тантрическая версия махамудры была нововведением Падмаваджры, брахмана из Бенгалии, точно так же, как изначальная традиция махамудры была нововведением Сарахи. Считается также, что Падмаваджра создал и тантру Хеваджры.[44]

В махамудре традиции тантры практикующим необходимо освоить практики стадий зарождения и завершения. Практика стадии зарождения включает в себя сложные визуализации божеств, находящихся в небесных мандалах или дворцах, а также обращение к этим божествам с помощью подношений, молитв и повторения мантр. В практике стадии завершения практикующий направляет потоки энергии в центральный канал, активируя тем самым неразрушимое тонкое сознание в сердечном центре. В результате открывается доступ к тончайшему уму ясного света, который затем используется для постижения пустотности.[45] В рамках традиции тантры махамудра представлена как продвинутая практика, которая выполняется одновременно или после практики стадии завершения.[46]

В то время как махамудра традиции сутры связана с мышлением и проявлениями вместерождённого ума, махамудра традиции тантры связана с великим блаженством вместерождённого ума.[47] Тексты, относящиеся к ранней традиции махамудры, отличаются от первоисточников, отрицающих любые формы практики, включая тантрическую практику садханы, выполнение которых было связано с искусственной активностью. Махамудра традиции тантры, напротив, утверждала, что освоение тантрической медитации является предварительным условием для ознакомления с воззрением махамудры.

Линия передачи переводов первоисточников

Некоторые тибетские источники упоминают путь передачи традиции махамудры в Тибет, отличный от линии Марпы. Эта линия известна как линия передачи переводов первоисточников. В соответствии с «Синей летописью», линия передачи переводов первоисточников состоит из трёх этапов – раннего, среднего и позднего. Источником всех трёх этапов передачи являлся Майтрипа, а проходили они в конце XI – начале XII века.

Считается, что Майтрипа передал учения махамудры Атише, который в свою очередь обучил мирянина-тибетца Дромтона. Однако Дромтон решил не передавать эти учения тибетцам. Тогда Майтрипа обучил практике махамудры Каропу, который передал её Демпе Корбе, и тот в свою очередь обучил ей Нирупу. После этого, уже в конце XI века, Нирупа начал учить махамудре непосредственно в Лхасе. Также Майтрипа передал учения махамудры Вайрочанаракшите, который после этого посетил множество стран, распространяя это учение, в особенности учения Сарахи «Сердце сиддхи» и Сабари «Устные наставления по махамудре». Эти линии передачи представляют собой ранний этап линии передачи переводов первоисточников в Тибете.

Говорят, что у Майтрипы был 21 ученик, четверо из которых стали известны как «четверо великих». Самым важным из них считается Ваджрапани. Ваджрапани и его спутник и ученик Дхармашри имели 30 основных учеников-тибетцев, которые и распространили учения в Тибете. Эта традиция известна как «школа верхней ступени среднего этапа линии передачи переводов первоисточников». У Майтрипы был также ученик из Непала по имени Асу, который учил тибетцев махамудре по особому методу, который назывался «Собрание камней» (rde'u skor). Эта традиция известна как «школа нижней ступени среднего этапа линии передачи переводов первоисточников». Один из многочисленных учеников Ваджрапани, которые распространяли учение махамудры в Тибете, – Речунгпа – передавал учение в стиле «нашёптывания на ухо». Другой – Нагпо Сердад – передал учение махамудры ламе Со. Это считается последним, поздним этапом линии передачи переводов первоисточников.

Все три этапа линии передачи переводов первоисточников считаются утерянными – они исчезли как отдельные линии передачи после XII века.[48]

Дополнительная линия передачи

Дополнительная (zhur 'gyur) линия передачи махамудры появилась в Тибете в том же XI веке усилиями Марпы, получившего её у Наропы. Эта линия передачи сохранилась благодаря великому святому Миларепе, который повсеместно её распространял. Позже Гампопа систематизировал эту линию передачи, и она была интегрирована в зарождавшуюся монашескую традицию. Основателем дополнительной линии считается Тилопа (988–1069), живший в местности, которая в наши дни является территорией государства Бангладеш. Он принадлежал к линии кусулипа – практикующих, которые имеют огромный опыт медитации.[49] Этот опыт оказался очень важным, потому что Тилопа, вероятно, был первым, кто объединил обычную медитацию с махамудрой. Предположительно, Тилопа получил учения махамудры сначала от дакини, а затем от вселенского будды Ваджрадхары.[50] Тилопа является автором двух важных текстов по махамудре: «Сокровищница песен» и «Махамудра на берегах Ганга».[51] Тилопа использовал тот же самый метод ознакомления, что Сараха и Сабари. Однако в его записях сказано, что для того, чтобы получить наставления об истинной природе ума, ученик должен погрузиться в самадхи. Другими словами, Тилопа отступает от первоначальной традиции, которая отвергает любые формы практики, включая традиционные практики шаматхи и випашьяны, связанные с искусственной активностью. Тилопа, напротив, утверждает, что освоение традиционных практик медитации является необходимым условием для получения указующих наставлений. Ученик получает указующие наставления, пребывая в особом состоянии самадхи, а затем использует наставления по практике немедитации для того, чтобы развить пробуждённую мудрость. В качестве примера можно привести цитату из «Сокровищницы песен»:

Тилопа обучил махамудре Наропу (1016–1100), который родился в Бенгалии и посещал знаменитый университет Наланда. Там он предположительно изучал практики обычной шамтахи и випашьяны и в конце концов стал одним из основных настоятелей. Он покинул Наланду в поисках Тилопы, затем учился у него 12 лет и в результате сам начал учить махамудре в уединённом месте Пхуммахари.[53] Наропа написал текст под названием «Изречения о махамудре», в котором все учения махамудры сведены в 13 строф. Наропа объясняет, что подход к практике махамудры, подразумевающий пребывание в состоянии особого самадхи, включает в себя непрерывное сознавание природы, присущей уму. Это сознавание не связано с обычной медитацией, обусловленной искусственной активностью, такой как визуализация объекта концентрации в шаматхе или аналитическое исследование восприятия в випашьяне. Вероятно, эти наставления по немедитации были составлены для менее способных учеников, которые не могли мгновенно постичь истинную природу ума после прямого ознакомления.[54] Наропа проводит чёткую грань между обычными практиками шаматхи и випашьяны, которые обусловлены искусственной активностью, и особой медитацией махамудры, которая ей не обусловлена. Подобное чёткое разделение уровней медитации создаёт все условия для окончательного формирования традиции поэтапной практики махамудры.

Наропа обучил махамудре тибетца Марпу. Уроженец провинции Лодрак восточного Тибета, Марпа (1012–1096) был знатоком санскрита и работал переводчиком у Дрогми Лоцавы – основателя тибетской буддийской школы сакья. Марпа получил наставления по махамудре от Майтрипы и Наропы[55] и поэтому смог объединить линию передачи переводов первоисточников и дополнительную линию передачи. Это произошло в конце XI века, и получившаяся в результате этого объединения традиция махамудры ещё долгое время сохраняла своё влияние в Тибете.[56] Марпа использовал множество метафор для того, чтобы объяснить, как войти в состояние особого самадхи, – дитя, отверженный, слон и пчела. Он также составил более подробные наставления о том, как сохранять реализацию естественного состояния ума, и оставил детальное описание основы, пути и плода просветления традиции махамудры.[57]

Одним из основных учеников Марпы был Миларепа (1052–1135), который прославился тем, что сохранил устную традицию передачи махамудры посредством песен, которые вошли в сборник «Сто тысяч песен Миларепы».[58] Он также стал известен благодаря тому, что передал учения своему основному ученику Гампопе, который затем систематизировал их в махамудру традиции сутры.

В XIX веке Джамгон Конгтрул произвёл классификацию сохранившихся текстов махамудры и разделил их на две группы: «Собрание первоначальных текстов и комментарии к ним» и «Устные наставления об этапах медитации махамудры».[59] Тексты первой группы появились в Индии и приписываются Сарахе, далее благодаря Марпе они попали в Тибет, после чего он передал их своим ученикам – Тартонпе, Речунгпе и Миларепе, а Миларепа передал Гампопе. Тартонпа и Речунгпа продолжили оригинальную линию устной передачи учений махамудры, также известную как передача «нашёптывания на ухо». Они остались верны традиционному стилю указующих наставлений. В тексте Речунгпы «Ясная мудрость махамудры»[60] этапы практики для достижения просветления описаны в обратном порядке. В первых двух разделах тело и действенные техники медитации описываются с позиции просветлённого ума. В третьем, наиболее содержательном разделе, детально описываются условия, необходимые для достижения просветления, этапы обнаружения пробуждённой мудрости, изменения потоков тонкой энергии, которые сопутствуют раскрытию пробуждённой мудрости, а также этапы достижения просветления. В текстах Речунгпы даётся самое полное из когда-либо записанных объяснение всех изменений, происходящих до, во время и после достижения просветления в традиции махамудры. Последний раздел также содержит детальные наставления по практике привнесения на путь, которая выполняется уже после достижения просветления. Этот текст наглядно иллюстрирует, что в начале XII века для описания высших практик и состояний традиции махамудры был разработан специальный язык высокой сложности.

Гампопа и махамудра монашеской традиции

В начале XII века Гампопа систематизировал свойственное развивающейся дополнительной линии передачи объединение обычных практик медитации и особых практик махамудры в стандартную систему монашеской традиции. Он формализовал практику махамудры, создав монастырь Дагпо. Эта формальная практика монашеской традиции была основана на фундаменте этических принципов, за которыми следовало освоение традиционной поэтапной практики медитации – шаматхи и випашьяны. Монастырь Дагпо стал главным центром новой школы кагью.

То, что именно Гампопа стал основателем новой формы практики махамудры, отчётливо видно в его работе «Объяснение исключительного пути махамудры» и частично в тексте «Драгоценное украшение освобождения». По мнению Джамгона Конгтрула, «Объяснение исключительного пути махамудры» является наиболее важной работой Гампопы, описывающей его методы практики махамудры. Этот текст состоит из трёх частей: «Определение естественного состояния реализованного ума», «Объяснение способа существования» и «Очищение пути [основанное на воззрении] таковости». Первые две части раскрывают безошибочное воззрение – вместерождённость ума и соответственно его абсолютный и относительный аспекты. Последняя часть посвящена изложению наставлений по этапам практики: 1) предварительные практики, включая гуру-йогу, 2) сущностные практики шаматхи и обычной випашьяны, направленные на развитие непоколебимого воззрения истинной природы ума, 3) завершающие, особые практики, когда сознавание-как-таковое вместерождённого ума и его проявления поддерживаются без отвлечения до самой реализации пробуждённой мудрости.

Структура этого текста иллюстрирует нововведения Гампопы, связанные с синтезом линий передачи. Все практики, представленные в первых двух частях, не принадлежат исключительно традиции махамудры. Из третьей части практикующие узнают об особых практиках, основанных на воззрении вместерождённого ума махамудры, и о йоге немедитации. Эти практики являются искусными методами махамудры. Несмотря на то что эта система четырёх йог отличается от первоначальной традиции, именно она является стандартным источником всех наставлений в монашеской традиции буддизма начиная с XII века и до наших дней.

Линии передачи махамудры школы кагью

У Гампопы было 12 основных учеников, и они положили начало четырём главным и восьми дополнительным линиям передачи, которые составляют традицию дагпо кагью. Четыре основные линии дагпо кагью происходят от четырёх близких учеников Гампопы – Дусума Кхьенпы, Барома, Пагмо Друпы и Цалпы.

Дусум Кхьенпа (1110–1193) получил наставления по Шести йогам Наропы и учения по махамудре непосредственно от Гампопы, а затем изучал махамудру также с Вайрочанаракшитой. После этого он основал множество монастырей, самым известным из которых является Цурпху, ставший центром линии карма камцанг – линии передачи Кармапы. Дусум Кхьенпа был первым Кармапой. Эта линия кармап не прерывалась вплоть до нынешнего Семнадцатого Кармапы – Ургьена Тинлея Дордже.[61] Третий Кармапа, Рангджунг Дордже (1284–1339), был родом из семьи практикующих. Он написал несколько важных текстов по махамудре, включая известный текст, озаглавленный «Молитва преданности», перевод которого представлен и в этой книге, и во многих других.[62] Девятый Кармапа Вангчуг Дордже (1555–1603) широко известен благодаря своим текстам по махамудре, например, «Махамудра „Рассеивая тьму неведения“».[63] В рамках линии кармап был создан особый подход к практике махамудры, известный как «вместерождённое, возникающее как единство». Этот подход утверждает, что вместерождённый ум является дхармакаей и что все мысли и проявления являются проявлениями дхармакаи, а потому они нераздельны, как вода и волны.[64]

У другого близкого ученика Гампопы, Пагмо Друпы (1110–1170),[65] было восемь учеников, которые в свою очередь сформировали восемь дополнительных линий передачи махамудры. Двое из этих восьми учеников – Лингрепа и Джигтен Сумгон – основали линии передачи, которые сыграли важную историческую роль, – другпа кагью и дрикунг кагью.

Линия другпа кагью является особенно важной. В этой линии передачи учения сложилась традиция, известная как «шесть аспектов единого вкуса, хранящиеся в форме свитка». Считается, что эта традиция пришла от Речунгпы, который написал и сокрыл коренной текст о едином вкусе. Найденный позже учеником Лингрепы, которого звали Цангпа Гьяре, этот текст стал стержнем традиции махамудры линии другпа. В рамках этой школы был создан метод, подразумевающий принятие трудных жизненных ситуаций, таких как мысли, эмоциональные состояния, болезни, постороннее влияние на духовное развитие, ежедневные страдания и смерть, в качестве средства особой практики махамудры для углубления реализации пробуждённой мудрости. Школа другпа кагью подарила миру некоторых из самых авторитетных мастеров махамудры – Пема Карпо, автора важных коренных текстов, и Таши Намгьяла, автора превосходного и весьма подробного комментария, получившего название «Лунное сияние махамудры».

Линия передачи дрикунг кагью была основана самым близким учеником Пагмо Друпы, Джигтеном Сумгоном (1143–1217),[66] который разработал метод, известный как пятичастная махамудра. В пятичастной махамудре особое внимание уделяется гуру-йоге, указующим наставлениям, а также стабилизации ума и постижению пустотности с помощью традиционных практик шаматхи и випашьяны. Все эти практики служат подготовкой для постижения махамудры.[67] Позже один из его последователей по имени Кунга Ринчен (1475–1527) составил текст «Ожерелье практик махамудры».[68]

Независимо от линий передачи, берущих своё начало в монастыре Дагпо, возникла также линия шангпа кагью, которая была основана Кьюнгпо Налджором (910–1139). Линия шангпа характерна собственным подходом к практике махамудры, который известен как «традиция амулетницы». Традиция амулетницы утверждает, что три достижения глубокой концентрации – покой, свободный от концепций, ясность и блаженство – становятся изъянами, когда выполняется продвинутая практика, поскольку вызывают привязанность. Этим достижениям соответствуют три аспекта истинной природы ума – пустотность, ясное проявление и ясный свет. Практикующие, чья реализация безошибочна, очищают три изъяна, и тогда соответствующие им три аспекта, присущие уму, дают рождение трём каям будды – дхармакае (измерение истины), самбхогакае (измерение радости) и нирманакае (измерение проявления). Три достижения (покой, ясность и блаженство) становятся либо объектами привязанности, либо источниками пробуждения в зависимости от позиции нашего воззрения, как две стороны традиционной тибетской амулетницы.[69] Реализация тончайшего уровня ума – ума ясного света – является главной целью традиции амулетницы.[70]

Традиция махамудры четырёх слогов, основателем которой был Майтрипа, сохранилась в некоторых линиях передачи, берущих своё начало из монастыря школы дагпо кагью.[71] Название «четыре слога» представляет собой специальный санскритский термин amanasi, который является частью составного слова amanasikara (a-ma-na-si-kara; тиб. yid la ma byed pa). Четыре аспекта этого учения махамудры включают: 1) отсечение корня неведения благодаря постижению пустотности, 2) установление ума в самадхи верного воззрения естественного ума, 3) защиту от ошибок, 4) принятие естественного ума и его проявлений в качестве пути.[72]

Падампа Сангье, индийский ученик Майтрипы, который давал учение в Тибете, основал традицию успокоения (zhi byed),[73] которая не сохранилась до наших дней, но о которой известно, что она исторически была связана со школой шангпа кагью. Традиция успокоения особое внимание уделяла тому, как реализация пробуждённой мудрости, к которой ведёт практика махамудры, очищает все загрязнения ума и приводит когнитивные процессы, связанные с заблуждением, в состояние покоя.

Все эти разнообразные школы махамудры объединяет воззрение естественного состояния ума – вместерождённого ума, обладающего абсолютным и относительным аспектами, которые являются нераздельными. Отличия этих школ состоят в первую очередь в том, какое из проявлений ума они считают средством достижения реализации и какие методы используют. К примеру, некоторые школы утверждают, что основа для реализации – это ясный свет, а другие – что это мышление, восприятие, трудные ситуации или дхармакая. Что касается метода, то некоторые полагаются на указующие наставления, а другие делают упор на йоге немедитации. Эти различия не являются доктринальными, а скорее представляют собой различные способы систематизации и передачи учений практикующим.

Махамудра традиций ньингма и гелуг

Традиция махамудры развивалась столетие за столетием, и попытки её интеграции в основные практики других тибетских буддийских школ были лишь делом времени. И такая попытка была предпринята в XVII веке.

Карма Чагме (1613–1678) обрёл известность благодаря своим усилиям осуществить синтез двух традиций – дзогчен школы ньингма и махамудры школы кагью. Его главными работами считаются текст, озаглавленный «Смысл, который необходимо постичь», и связанный с ним более краткий текст «Природа будды у тебя на ладони».[74] Карма Чагме был реализованным мастером дзогчен, а также получал учения у Кармапы. Закончив тринадцатилетний ретрит по медитации, он использовал для написания этих книг свой собственный непосредственный опыт синтеза двух традиций. Карма Чагме утверждает, что и практика махамудры, и практика дзогчен в своей основе связаны с сущностной природой ума, открывающейся с позиции его тончайшего, или особого, уровня. На этом уровне ума пустотность (абсолютный аспект) и ясность (относительный аспект) являются недвойственными. Их нераздельность устраняет необходимость препятствовать проявлению ума.[75] Основная отличительная черта махамудры и дзогчен, согласно Карма Чагме, состоит в том, что:

Здесь Карма Чагме отстаивает воззрение махамудры, которое ближе к первоначальной традиции, чем к поэтапной традиции монастыря Дагпо. И хотя он признаёт, что обычные практики шаматхи и випашьяны закладывают основу для медитации дзогчен и махамудры, основное внимание в его работах уделено именно практике особого уровня. Как объяснялось ранее, к особому уровню практики махамудры относятся йога единого вкуса и последующая йога немедитации, которая ведёт к просветлению. Карма Чагме реорганизовал медитацию, связанную с относительными аспектами мышления и восприятия, в соответствии с дзогчен – с его концепцией спонтанного присутствия (lhun grub). Однако он последовательно продолжает рассматривать все относительные события с позиции махамудры – как «творческое самовыражение природы сознавания».[77]

Уникальная черта синтеза двух традиций заключается в том, что Карма Чагме более детально описывает йогу немедитации. Его версия этой практики содержит традиционные наставления махамудры относительно: 1) непрерывного памятования об истинной природе ума без использования какой бы то ни было искусственной активности (этот пункт переработан в соответствии с принципом спонтанного присутствия) и 2) принципа «неосмысления». Однако Карма Чагме значительно подробнее, чем в большинстве текстов, посвящённых махамудре (кроме текстов Речунгпы), рассматривает то, как создать необходимые условия для начального постижения пробуждённой мудрости и её полного развития вплоть до окончательного просветления в форме трёх измерений, или тел будды. Он задействовал концепции практик дзогчен трекчо и тогал[78] для того, чтобы дать подробнейшее описание видений, возникающих, когда появляется пробуждённая мудрость, а также для объяснения того, как сместить точку наблюдения с позиции индивидуального сознания на позицию основы сознавания как такового – дхармакаю. Редко в каких наставлениях махамудры по практикам, позволяющим моментально достичь просветления, указания по трекчо и тогал описаны так подробно, как это сделано в текстах Карма Чагме, посвящённых синтезу махамудры и дзогчен.

Первый Панчен-лама Лобсанг Чокьи Гьялцен (1567–1662) – последователь тибетской школы гелуг – объединил присущее ей доскональное понимание пустотности с концепцией особого уровня ума, характерной для традиции махамудры. Интеграция учений кагью и гелуг началась ещё при Цонкапе, но основополагающий текст этой новой линии передачи – «Коренной текст драгоценной традиции махамудры гелуг-кагью» принадлежит перу Первого Панчен-ламы.[79] Концепция вместерождённого ума в традиции махамудры подразумевает основополагающую нераздельность абсолютной истины (пустотности) и относительной истины (ясности). Первый Панчен-лама утверждал, что махамудра традиции кагью уделяет больше внимание относительному аспекту, то есть уму ясного света и его проявлению в качестве мыслей и ментальных образов, в то время как махамудра традиции гелуг больше внимания уделяет абсолютному аспекту, то есть постижению пустотности. С этой точки зрения обе традиции хорошо совместимы и взаимно углубляют постижение тех аспектов, на которых делают больший акцент. В традиции гелуг подробно рассматривают связь пустотности и взаимозависимого возникновения, находя соответствия основной идее школы кагью о нераздельности ума и его проявления. Первый Панчен-лама предложил поэтапную модель для интеграции практик махамудры кагью и гелуг, в которой гелугпинская медитация на пустотности используется как основа для особой практики махамудры кагью – памятования об истинной природе ума и его аспекта ясного света. В результате этой интеграции уровень ума ясного света всецело используется для медитации на пустотности.[80]

Разновидности текстов

Обычно этапы духовного развития в буддизме – это практики, направленные на развитие мотивации; предварительные практики; тренировка концентрации (шаматха); обычная практика проникающего видения (випашьяна); и, наконец, особая практика. Некоторые тексты связаны лишь с каким-то одним этапом, другие могут затрагивать сразу несколько. Бывают тексты, которые охватывают весь путь духовного развития, они обычно называются «этапы пути» (lam rim).

Коренные тексты (rtsa ba) представляют собой очень краткие наставления. Подобные тексты представляют серьёзную трудность для исследователя, потому что содержат огромное количество специальных терминов. Коренные тексты немногословны, они составлены как квинтэссенция сущностных наставлений, необходимых для медитации. Подразумевается, что читатель уже обладает глубокими познаниями в терминологии, используемой в коренном тексте, который таким образом служит для него лишь памяткой. Иногда коренные тексты могут быть более подробными и служить в качестве инструкций по практике (khrid). Инструкции по практике содержат наставления по базовой медитации и иногда определённые уточнения к ним.

За более детальными объяснениями практикующим приходится обращаться к комментариям. Существует несколько видов комментариев. В подробных комментариях (khrid yig) определённая практика описывается гораздо более детально, чем в коренных текстах и инструкциях по практике. В поясняющих комментариях ('grel ba) описание определённой практики обычно представлено с позиции более широкого буддийского контекста. Сущностные устные наставления (man ngag) – это совет, данный в форме, наиболее подходящей для того, кому он адресован. Иногда тексты, посвящённые этапам пути (lam rim) и этапам медитации (sgom rim), не содержат наиболее важных наставлений, чтобы исключить попытки непосвящённых практиковать без помощи учителя. Обычно учитель восполняет этот пробел, давая учение в форме сущностных устных наставлений. Большинство подобных наставлений не записывается, но некоторые всё же были сохранены и передаются с тех пор из поколения в поколение.

В этой книге используются коренные тексты, инструкции по практике и подробные комментарии. Необходимость коренных текстов обусловлена тем, что именно в такой форме практика объясняется тем практикующим, кто находится в ретрите. Роль же инструкций по практике, комментариев и устных наставлений сводится к тому, чтобы дать подробное разъяснение содержания коренных текстов.

Обобщение текстов с различной структурой

В качестве источника для материала этой книги было выбрано довольно много наиболее часто цитируемых текстов, охватывающих 600 лет развития поэтапной медитации махамудры традиции сутры. Каждый из этих первоисточников был сопоставлен с другими, что позволило продемонстрировать полную картину духовного развития этап за этапом – с самого первого шага вплоть до практик, выполняемых после просветления.

Одной из проблем, возникших в процессе сравнения текстов, было то, что не все они описывают этапы медитации одинаково. Некоторые тексты были составлены в виде кратких презентаций (sa bcad), но основные аспекты практик в них не всегда были выстроены в соответствии с прогрессом в реальном опыте медитации. Другие тексты были построены по принципу поэтапного объяснения (rim pa), где каждый раздел представлял собой отдельный набор наставлений по практике и описание результатов, к которым она должна привести. К тому же были и другие тексты, в которых медитация была представлена в виде модулей практики (thun), а наставления подразумевали, что переход к следующему модулю может быть осуществлён только после освоения предыдущего. Причём подобный модуль мог являться лишь частью определённого этапа медитации, а мог и охватывать сразу несколько этапов.

Несмотря на столь разительные отличия в структуре текстов, их аккуратное сравнение тем не менее позволило обнаружить стройную систему поэтапной медитации махамудры, которая просматривается в любом тексте, невзирая на принцип его построения. Будучи основанной на подобном сравнительном подходе к исследованию источников, эта книга предлагает читателю чёткую структуру махамудры традиции сутры, выстроенную в следующем порядке:

Система четырёх йог Гампопы включает обычную и особую практики – концентрацию, неусложнение, единый вкус и немедитацию. Однако в этой системе не уделяется внимание практикам, направленным на развитие мотивации, и предварительным практикам, а также практикам, выполняемым во время и после достижения просветления. Полная же поэтапная последовательность включает семь основных этапов, каждый из которых разделён на три промежуточных этапа (три связаны с предварительными практиками, три – с практиками уединения, три – с шаматхой с опорой, три – с шаматхой без опоры, три – с випашьяной, три – с йогой единого вкуса и три – с йогой немедитации). Вместе получается 21 этап. Им предшествуют дополнительные практики: в качестве подготовительных – две практики, направленные на развитие мотивации; в качестве завершающих – две практики, выполняемые во время и после достижения просветления. С этими дополнительными практиками у нас получается структура, состоящая из двадцати пяти этапов. В этой книге детально, шаг за шагом будут объяснены практики всех двадцати пяти этапов и описаны результаты, к которым они должны приводить.

Использование сравнительного подхода позволило определить важнейшие элементы каждого этапа практики медитации махамудры традиции сутры. Обычно индо-тибетская буддийская традиция рассматривает поэтапную практику медитации с позиции четырёх аспектов: 1) воззрение (lta ba), 2) метод практики (tshul), то есть особые наставления по медитации, 3) опыт, полученный в результате медитации, или её ожидаемый плод (yon tan; dngos ba), описываемый зачастую с помощью чётких специальных терминов, и 4) техническое описание ошибок, изъянов и других проблем, которые не позволяют добиться результата. В этой книге сохраняется традиционный индо-тибетский подход разделения пути на 25 этапов, включая: описание основополагающих предположений, или, другими словами, воззрения; наиболее распространённые методы медитации; подробное и чёткое описание опыта, полученного в результате медитации; обзор типичных проблем и ошибок, а также пути их решения. Сравнение множества цитируемых в книге текстов позволило мне выявить особые методы медитации для каждого этапа практики и описать состояние, которое достигается в результате этих практик, подробно и с технической точностью. Создание единой инструкции путём обобщения различных текстов – вместо перевода одного из них – задумывалось как попытка распахнуть настежь дверь в мир медитативного опыта со всем его богатством и многообразием и предоставить читателю возможность ступить в этот мир.

Одна из проблем, с которой я столкнулся во время работы с текстами, заключалась в том, что опыт медитации описывается в них по-разному. В некоторых текстах опыт медитации объясняется поэтапно (rim gyis). В каких-то текстах даже дано подробное (chung zad spros ba) описание опыта, переживаемого на каждом отдельном этапе. В других текстах – и особенно это касается коренных текстов и инструкций по практике – объяснение представлено в сжатой форме (bsdu ba), а этапы и их промежуточные ступени определяются минимальным набором согласованных между собой специальных терминов. Есть тексты, в которых несколько разных поэтапных практик смешаны ('dres ba) и объединены в единую практику. Чтобы у читателя не возникало проблем с восприятием представленной подобным способом информации, ему прежде всего предлагается ознакомиться с подробными объяснениями каждого этапа практики. Это происходит при помощи развёрнутого анализа инструкций по медитации и объяснения терминологии, которая используется для описания медитативного опыта. Наряду с детальным описанием внутреннего содержания каждого этапа для того, чтобы проиллюстрировать, как этот материал может быть использован практикующими, в книге приводятся небольшие отрывки коренных текстов, инструкций по практике и комментарии. После того как читатель разберётся с особенностями отдельно взятого этапа и обратится к комбинированной практике, которая этому этапу соответствует, он сможет оценить то, как кратко и сущностно описывают эти этапы опытные практикующие.

Анализ семантического поля

Обычно для анализа текстов, посвящённых практике медитации, используется этно-семантический или семантический подход когнитивной антропологии,[81] в особенности метод анализа семантического поля.[82] Этот метод построен на попытке разобраться, как адепты единой группы создают концепции, описывающие различные характерные для их культуры виды опыта, и выражают их потом с помощью специального языка. Все специальные термины, применяемые в каждом из выбранных текстов, вместе с контекстом, в котором они были использованы, были сведены в базу данных. После изучения того, как определённый термин многократно используется в разных местах одного и того же текста и в разных местах других текстов, было создано его семантическое поле. Семантическое поле определяет основное значение слова и совокупность связанных с ним значений для каждого отдельно взятого термина, а также определяет границы контекста, в котором этот термин может употребляться. Исследование схем применения различных терминов позволяет проследить и обозначить их взаимосвязь и степень сочетаемости.

Одним из плодов подобного подхода к созданию этой книги стало то, что каждая из основных стадий практики медитации объясняется при помощи собственной уникальной терминологии. Термины, которые используются в объяснении практик, направленных на развитие мотивации, отличаются от тех терминов, которые используются в объяснении предварительных практик, шаматхи, випашьяны, йоги единого вкуса и йоги немедитации. Таким образом, с помощью метода анализа семантического поля для читателя была создана лингвистическая схема, или карта, всего ландшафта каждого этапа практики медитации, которая отличается обычно не свойственными западной тематической литературе охватом, повышенной детализацией и высокой точностью.

Метод анализа семантического поля помогает читателю понять внутренний медитативный опыт, соответствующий каждому из 25 этапов махамудры традиции сутры, как его понимают практикующие традиционный тибетский буддизм. В этой книге медитация махамудры рассматривается с позиции практикующих тибетской буддийской традиции, поэтому в ней не были использованы санскритские термины. Также не было предпринято попытки сделать перевод более поэтичным или придать ему ритм – подобные переводы легче читать, но в них упускается множество важных технических нюансов, необходимых для точного описания медитативного опыта. Переводы, вошедшие в эту книгу, выполнены специальным языком и могут зачастую показаться непростыми для чтения, но при этом они сохраняют оригинальную терминологию и структуру подачи материала, призывая таким образом читателя разобраться в том, как на самом деле выполняются практики медитации махамудры.

Выбор текстов

Основополагающие тексты, которые вошли в эту книгу, относятся к махамудре традиции сутры линии передачи дагпо кагью. Работа Джамгона Конгтрула «Драгоценность наставлений» служит источником многих коренных текстов, устных наставлений и инструкций по медитации.[83] Все тексты относятся к линиям карма кагью и другпа кагью.

По мнению Джамгона Конгтрула, самым важным коренным текстом махамудры школы кагью является текст, написанный Дагпо Таши Намгьялом (1513–1587), Четвёртым Другченом, по прошествии около четырёх веков после жизни Гампопы, когда поэтапный подход к практике махмудры достиг вершины своего развития. Этот текст озаглавлен «Естественное состояние таковости и ясности: наставления и объяснения по практике махамудры».[84] Существует также обширный автокомментарий Таши Намгьяла, который называется «Ясный свет луны: подробное объяснение этапов медитации и окончательного смысла».[85] Этот текст считается самым авторитетным из отдельных текстов, посвящённых махамудре.

Я также использовал несколько важных текстов по махамудре, написанных кармапами. Третий Кармапа Рангджунг Дордже (1284–1339) написал текст «Наставления по практике вместерождённой махамудры»,[86] а также «Молитву преданности», о которой уже упоминалось ранее. Считается, что Рангджунг Дордже основал линию наставлений по интенсивной практике, которая сыграла важную роль в становлении традиции трёхлетних ретритов, ставшей популярной благодаря Джамгону Конгтрулу.[87] В книгу вошли два коренных текста Девятого Кармапы Вангчуга Дордже (1556–1603) – краткая инструкция по практике и её расширенная редакция. Вангчуг Дордже также составил к этим двум текстам садхану[88] и большой текст, предназначенные для ретритных наставников.[89]

Известный реформатор школы другпа кагью Пема Карпо (1527–1592) составил короткий, но очень важный коренной текст, озаглавленный «Наставления по практике вместерождённого единства махамудры».[90] Джампел Паво (1720–1780) написал развёрнутый комментарий к коренному тексту Пема Карпо, который назвал «Уверенность ваджрного ума».[91]

Многие из упомянутых текстов значительно сократили описание начальных подготовительных практик и завершающих практик, выполняемых после достижения просветления, таких как практики привнесения на путь, потому что все эти практики были объяснены в других источниках. Поэтому в данной книге также представлены несколько важных работ, посвящённых подготовительным практикам махамудры, таких как текст Джамгона Конгтрула «Светоч уверенности».[92] Поистине энциклопедической работой можно назвать комментарий к предварительным практикам, написанный Кунга Тензином (1680–1728) «Драгоценность сущностной мудрости»,[93] который также вошёл в эту книгу. Вместе эти две работы представляют основу для детального объяснения предварительных практик, которое содержится в этой книге. Для объяснения практик, выполняемых после достижения просветления, – практик привнесения на путь – я использовал следующие тексты: «Устная передача шести аспектов единого вкуса, хранящихся в форме свитка» Пема Карпо и «Устные наставления по практике следования по пути пятичастной махамудры» Восьмого Ситупы.[94]

Список оригинальных текстов, которые были использованы в качестве источника материала для этой книги, приведён в конце вступления. Аббревиатуры названий будут использоваться в книге при цитировании соответствующих текстов.

Технические примечания

Для того чтобы помочь читателю разобраться в специальных терминах, используемых в книге для описания медитативного опыта, я установил определённые правила. Транслитерация тибетских терминов сделана в соответствии с системой[95] Таррелла Вайли.[96] Когда специальный термин употребляется первый раз, я использую его английский эквивалент, а в круглых скобках привожу оригинальную тибетскую версию. При следующем употребление термина он уже никак не выделяется. Поскольку коренные тексты и инструкции по практике отличаются высокой степенью согласованности специальных терминов, их глубина зачастую теряется во время перевода. Проницательный читатель наверняка заметит, что такая согласованность в оригинальных тибетских текстах служит для того, чтобы максимально точно передать содержание медитативного опыта.

В силу того что в коренных текстах используется очень краткая форма синтаксиса, многие из них трудны для восприятия без использования добавочных поясняющих слов. Когда я добавляю поясняющие слова – сверившись предварительно с дополнительными источниками, – то помещаю их в квадратные скобки. Таким образом читатель получает возможность лучше понять значение определённого термина.

Местоположение терминов и цитируемых отрывков текста указаны аббревиатурами названий наиболее часто используемых работ определённого автора, а также номером и стороной листа. К примеру «JP, f. 32a» означает, что цитируемый отрывок взят из ксилографа-комментария Джампела Паво к коренному тексту Пема Карпо – лист 32, сторона «а».