Летняя ночь, запах свежего сена из лугового разнотравья, молодое упругое женское тело рядом пьянили мэтра Тюро вернее доброго вина. Он вырос в деревушке Тэзэ близ аббатства Клюни среди бескрайних полей и живописных лесов, на вольном воздухе, которого ему так не хватало в Париже. Летом он переносил свою спальню под крышу амбара во дворе своего парижского дома. Около деревянной лестницы неизменно сворачивалась калачиком верная Фортуна. Здесь же он принимал своих многочисленных подружек, и ни одна из них не была разочарована. Мэтр Тюро относился к тому счастливому типу мужчин, которым безоговорочно верят женщины, каждая была уверена, что только она любима и желанна, даже зная о наличии соперниц.

Миловидная женщина с блаженным вздохом раскинулась на наброшенном прямо на сено атласном покрывале.

– Скажи правду, милая Лиззи, неужели твой хозяин остается равнодушен к твоим прелестям? У королевского интенданта должны же быть глаза.

Лиззи равнодушно отмахнулась:

– Он предпочитает благородных дам, простолюдинки его не интересуют.

Девушка фыркнула и уже с иронией заметила:

– Вчера к нему тайно приходила знатная дама. Она накинула вуаль, чтобы не быть узнанной, но нужно быть совсем слепой, чтобы не опознать баронессу Шарлотту де Шенье. Ту самую, про покойного мужа которой ходили всякие сплетни, он вроде был английским шпионом.

Теперь фыркнул Тюро.

– Думаю, это была деловая встреча. Каждому, кто знает баронессу, не придет в голову ничего легкомысленного. Урожденная испанка, сверх всякой меры гордая и независимая. Что касается слухов о ее покойном муже, то они никогда не казались мне достоверными, и мне очень жаль, что они привели его к гибели.

– Деловые встречи, милостивый сударь, не проводят в спальне. Так можно сказать, что у нас с вами тоже деловая встреча.

– Ты как всегда права, милая.

Внизу послышалось рычание Фортуны, и слуга мэтра Тюро взволнованно позвал:

– Ваша милость! Ваша милость! За вами приехала карета.

– Спроси, куда ехать, – крикнул в ответ Тюро.

Досадливо морщась, он не спеша натянул коричневые панталоны, высокие сапоги и белую рубашку с широкими рукавами. Затем помог одеться своей даме, ласково поцеловал ее в оголенное плечо, только потом надел шляпу и с любезной непринужденностью предложил Лиззи опереться на его руку для спуска.

Внизу слуга доложил, что метра Тюро вызывают в Версаль.

– Куда мне тебя подвезти, милая Лиззи? – спросил Тюро.

Девушка замялась:

– Я отпросилась навестить тетушку, но если вы едете в Версаль, то лучше мне вернуться с вами.

– А как же твоя тетушка?

– Бедняжка скончалась два года назад, – сверкнула лукавыми глазками красавица.

– Прошу! – распахнул дверцу роскошной кареты Тюро.

Фортуна опередила Лиззи, запрыгнув в карету и устроившись у окна.

Тюро расхохотался, залез следом за Фортуной и за руку втянул девушку, тут же прижав ее к себе за талию. Фортуна ревности не выказала, но деликатно отвернулась от парочки. Экипаж тронулся.


Летняя ночь коротка, когда карета подъехала к воротам одного из въездов в королевский парк, уже занимался рассвет. Тюро высадил Лиззи, а сам отправился следом за своим возничим, укрытым в серый капюшон. Фортуна тенью последовала за ними. В парке Версаля угасал пышный карнавал. Кое-где отблескивали остатки роскошной иллюминации, плавали головки цветов, на газонах валялись брошенные веера, перчатки, маски. Изысканная пресыщенность и обманчивая веселость. Сквозь утренний туман, смешанный с дымом ароматических шашек яркими пятнами проступали группки припозднившихся гуляк. Провожатый, явно избегая встречи с ними, провел Тюро в Грот Фетиды и, предложив ожидать здесь, удалился. Фортуна скромно улеглась под мраморную скамейку. Мэтр Тюро с интересом принялся разглядывать скульптурную конную композицию в зале, одобрительно отмечая изумительную точность в деталях – он знал толк в лошадях. Ждать пришлось недолго, дверь слегка скрипнула, давешний возничий ввел двоих мужчин. Тюро обернулся и, узнав в вошедшем короля, снял шляпу и почтительно поклонился. Вторым был интендант Версаля Шарль д"Орилье, бывший вояка, сделавший придворную карьеру не благодаря высокому покровительству, а лишь посредством дворцовой изворотливости и хитрости.