Однажды решил исповедоваться. Отошел только от батюшки, чтобы причастия дождаться, а у меня – слезы…
Вытираю, а они льются, льются…
«Вот незадача, – думаю.– Платок уже весь мокрый, а поделать ничего с этим не могу».
Тут бабушка подошла лет восьмидесяти. Посмотрела на меня:
– Наверное, сынок, только что покаялся?
– Да, – отвечаю.
– Поди первый раз в жизни?
– Да, бабушка. Грешен.
– А что тут, сынок, тогда странного? Это душа твоя радуется, что, наконец, у нее появилась надежда на спасение… Вот и слезы… Поплачь, сынок. Это на пользу…
Продолжила:
– Вот ведь как бывает! Живут люди, бегут, бегут, а о своей душе им и вспомнить некогда. А душа – то в смятении, тревоге…
Пристально посмотрела на меня, как бы спрашивая: ну, что на это скажешь?
– Ничего, – добавила, – не все еще, видать, потеряно. Господь дает свободу каждому человеку: либо спасти свою душу либо нет…
Перекрестила меня. На том и расстались.