Ближе к полудню раскалённое солнце повисло над самой вершиной пирамиды и заставило людей, прежде находящих спасение в её тени, перебраться под защиту навесов и внутрь разрушенных гробниц. Всё живое поспешило исчезнуть с открытого пространства, и только караульные, выставленные по краям плато, продолжали стоять на своих постах, всматриваясь вдаль. Но ничто не привлекало их внимания в этих пустынных краях. Ни человек, ни зверь, ни птица – никто не желал быть здесь, в том месте, где заканчивались плодородные берега Нила и начиналось Царство Мёртвых.
Повсюду, насколько хватало глаз, простирались пески с редкими скальными выступами. Вдалеке, в туманном мареве, можно было различить ещё несколько вершин, подобных тем, что стояли на плато.7 Расстояние и движение нагретого воздуха искажали их размеры, и отсюда, с возвышенности, казалось, что они тонут в море песка.
Пустыня была неподвижна. Как вдруг на горизонте появилась черная точка; окутанная облаком пыли, она быстро приближалась. Ближе к плато всадник придержал коня. Быстрый ход здесь был опасен, обломки камней и скрытые под песком провалы уже покалечили несколько лошадей из его отряда. Черный как смоль скакун опасливо пробовал копытом незнакомую почву. Но всадник был спокоен и уверен в своём коне. Халиф знал, что пока он на Черной Молнии, ему нечего бояться. Ведь это только белый конь, согласно поверью, приносит неудачу в бою.
Аль-Мамун восхищённо смотрел на пирамиды. Издалека, из глубины пустыни, они казались ещё более величественными, чем даже вблизи. Пробыв рядом с ними несколько дней, халиф только сейчас ощутил всю неземную силу и великолепие устремлённых к небу вершин. Он думал – каким же могущественным и мудрым был тот правитель, по приказу которого народ Египта воздвиг столь невероятные сооружения. Был ли он избранным, наделённым высшим знанием и силой, или же он был простым смертным? Что можно было сказать о человеке, не видя его лица и не зная его имени?
Но, глядя издалека на треугольники пирамид, с трудом верилось в причастность людей к их строительству. Казалось, только высшая сила могла сотворить такое. Человек же, если и был, то всего лишь непосвящённым инструментом в руках Творца. И этот человек не оставил нам своего имени. Нигде, ни на одном из камней, не было ни знака, ни рисунка с упоминанием того, кто же был хозяином каменных гор. А может, в этом и заключалось его истинное величие – не возносить себя в памяти потомков? Да, этот человек был прав – имя будет забыто, а пирамиды будут стоять вечно… Так же был прав и поэт, сказавший:
Коль цари хотят, чтобы помнили величье их —
Говорят они тогда языком строений.
Иль не видишь ты – пирамиды крепко стоят ещё,
Не меняются под ударами событий…
И сколь велико было его прежнее могущество, столь же печально было видеть его сегодняшний упадок. Песок пустыни медленно и бесповоротно заносил храмы и остроконечные обелиски. Великая цивилизация канула в вечность, оставив после себя только развалины некогда процветающих городов и предания о былом величии. Всегда и везде неизменно всё заканчивалось этим. Греки, римляне, персы – никому ещё не удавалось отложить определенный им срок. Персам было предсказано править миром тысячу лет. Всемогущие маги, пытаясь обмануть судьбу, меняли даты событий, оттягивая неизбежный конец. Но когда время пришло, ничто уже не могло спасти их от гибели.
Царь персов покорил все области и разделил их на четыре части. И он сделал себе четыре перстня – по перстню на каждую часть своего царства. И первый перстень был перстень моря, стражи и охраны, и он написал на нём: «Власть»; второй был перстень подати и сбора денег, и он написал на нём: «Процветание»; третий перстень был перстнем продовольствия, и на нём было написано: «Изобилие», а четвертый был перстень жалоб, и на нём он написал: «Справедливость». И этот обычай утвердился и оставался у персов, пока не пришёл ислам. И старые обычаи были забыты и уступили место новым.
Что осталось после них? Что останется после него? Какая сила сначала возносит на вершину, а затем низвергает вниз страны, народы и правителей? И если есть возможность избежать падения, то где она скрыта, в какой мудрости? Если бы он только мог знать, как ему удержаться на своём пути, не исчезнуть бесследно среди этих песков!
Эту мудрость знал строитель пирамид. Все знания – лишь капля из его моря, все времена – лишь час из его жизни.
Как сделать так, чтобы и его имя поминали и записывали до конца времён?