Рассвет только-только перебросил солнце через подоконник, и оно пролилось по комнате до кровати, но ещё не взобралось по свисающему одеялу наверх. Габриэла ещё спала. «Какая ты красивая, Габи!» Одетый и собранный для отъезда, он тихо стоял у кровати и любовался женой, с которой провёл свою последнюю ночь перед отъездом на очень долгое время, а возможно, и навсегда. Он горел нежным желанием прикоснуться к ней и погладить бархатную, румяную от сна щёку своей любимой, но не хотел её будить. Уйти он решил не прощаясь.
Он тихонько вышел из спальни и так же тихо прикрыл за собой дверь. Конечно, мысль больше никогда не увидеть любимую женщину будоражила всё его нутро, и теперь, прикрыв глаза, прислонившись спиной к двери спальни, он стоял и, сдерживая нагнетающуюся в горле горечь, думал о том, что он в последний раз видел любимую Габи.
Георг вспоминал вчерашний вечер, когда они честно обсудили их отношения, которым, по предложению Габриэлы, пришло время завершиться, а также чудную, незабываемую ночь, в которой они обменялись энергиями земли и солнца, отдав друг другу все оставшиеся чувства. Простояв так некоторое время, он по-мужски успокоил себя и подошёл к рабочему столу, на котором лежали кое-какие документы, и ещё имелось немного времени, чтобы просмотреть то, что он, возможно, навсегда оставляет здесь. Сев в своё рабочее кресло и оглядев бумаги, которыми был завален стол, он взглянул на часы; опоздание было непозволительно, но времени имелось ещё достаточно. Не отрывая взгляда от циферблата, он задумался о ближайшем будущем, и изменить его он уже не мог.
Поездка, в которую он должен будет отправиться через час, имела, как и многие события в жизни людей, две стороны медали. Одна сторона притягивала его любопытный ум историка – жаждой познания, которая была присуща ему с юношества. Георг впитывал в себя любую информацию, касающуюся глубинных культур восточных этносов, и закончил историко-археологический факультет престижного европейского университета. Но другая сторона медали, которая являлась причиной его отъезда, несла внутреннее отторжение. Он даже не мог предположить, кто из высоких чинов СС мог заинтересоваться молодым учёным-историком, и куда, по велению того же СС, через неполный час увезут его, Георга Хайденкампа, в неизвестном направлении и на неизвестно какое время.
Предчувствие дальней и, возможно, опасной экспедиции привело его в состояние точки невозврата. Поэтому он спокойно и осознанно перебирал свои работы – наброски мыслей по когда-то начатым историческим проектам. В его руки попала старая Библия, которую он несколько лет назад получил от своего дяди. В книге имелось множество закладок, подчёркнутых слов, предложений и выделенных страниц. Многие заметки сделал ещё дядя и при передаче книги Георгу просил обратить на них особое внимание.
Он подержал её в руках, разглядывая старинную и уже потёртую оплётку, погладил её. Аккуратно раскрыв на первой попавшейся странице, отделённой закладкой, прочёл обведённый карандашом стих: «И дал Я вам землю, над которой ты не трудился, и города, которых вы не строили, и вы живёте в них, из виноградных и масличных садов, которых вы не насажали, вы едите плоды». «Итак, бойтесь Господа и служите ему в чистоте и искренности; отвергните богов, которым служили отцы ваши за рекою и в Египте, а служите Господу». Он перелистнул несколько страниц, затем ещё. Закладок было неимоверное количество, и большая часть была оставлена им самим при изучении книги. Она стала для него началом понимания структур управления человеческим духом, повергнув его в шок, но дав сильнейший толчок к поиску познания истины в природе и обществе, в историческом и, как следствие, в современном мире.
Он медленно откинулся в кресле, чтобы оно не заскрипело, и на прощание внимательно, будто фотографируя на память, оглядел комнату. Затем, посмотрев на приготовленную для отъезда сумку, стоящую рядом на стуле, раскрыл её и вынул из неё свёрток. Раздумывая некоторое время и глядя то на Библию, то на свёрток, принял решение и развернул его. В нём лежала завёрнутая в старые, высохшие от времени газеты тетрадь, на которую он положил толстую старинную Книгу книг, завернул и вновь положил свёрток в сумку. Он очень переживал за две эти вещи, не зная, сможет ли сохранить их в этой, покрытой туманом неизвестности поездке, но оставить их здесь он не мог. Инструкция гласила – брать только самое необходимое. Пробежавшись по столу, его взгляд остановился на небольшой книжке, которую он получил от своего старого и бесследно исчезнувшего друга. «Арктическая родина в Ведах» – прочёл он название книги и, взяв несколько газет, плотно завернул её, обвязал тесьмой и также положил в сумку. Поглядев на часы, затем в окно, он встал, оправился, глубоко вздохнув, и, подойдя к двери, за которой спала Габриэла, молча постоял некоторое время. Что-то говорило ему: «Она уже не спит и так же, не попрощавшись, ждёт твоего ухода». Он поднёс пальцы правой руки к губам и, оставив на них поцелуй, приложил их к двери, за которой находилась любимая женщина, вспоминая их прошлые пламенные поцелуи. «Счастья тебе, на всю твою жизнь», – прошептал он, взял походную сумку, вышел, не взяв ключи, и тихо прикрыл за собой дверь.
За спиной щёлкнул замок двери. Георг ещё раз обернулся, оглядел дверную ручку и замочную скважину. Он знал, что больше не вернётся в этот дом, но не знал, что с прощальным щелчком дверного замка был включён механизм времени, была запущена вселенская программа, которая через много лет всё расставит на свои места.