Вера Анатольевна медленно высунула из машины ноги, и несколькими рывками тяжело вылезла из салона. Достала с пассажирского сидения большой пакет с продуктами, щелкнула кнопку на пульте сигнализации и двинулась к подъезду.
«Боже, этого просто не может быть. Ну, что за бред. Я уже давно не выполняю такую работу. Или это проявилось только сейчас?»: одни и те же слова вот уже несколько дней звучали в голове, не давали спать, работать, думать. После первого шока наступило какое-то отупение. Люди вокруг будто шевелили беззвучно губами как рыбы в аквариуме у Веры Анатольевны.
В лифте она долго искала ключи в своей сумке. Поднялась на свой этаж, открыла дверь в квартиру, откуда на нее ветерок выдул привычный застоявшийся запах сигарет. Зашла, тяжело опустилась в прихожей на пуфик, открыла пакет и начала разворачивать упаковку конфет. Тут же, не снимая даже обувь, начала поглощать одну за одной конфеты. Не прислушиваясь к их вкусу. «Какая разница? Ассорти? Все равно, лишь бы забить едой мысли! Отвлечься! Ну почему, почему я?».
Захотелось пить. Вера Анатольевна разулась, прошла в маленькую кухню. Налила стакан воды и жадно его выпила. Водрузила пакет с продуктами на стол и стала вынимать из него то, что накупила в супермаркете. Автоматически раскладывала по местам. «Ага, колбаса, сыр, мороженое, так это – в холодильник. Три коробки зефира, полезное лакомство, особенно если бы не было покрыто глазурью, да и коробка была бы одна. К черту очередную бесполезную диету, смешно, да и повод просто отличный, чтоб наедаться до ушей. Так, где мои сигареты?».
Вера Анатольевна считала элегантным занятием свое курение. Сядет в кресло перед телевизором, тут же рядышком телефон на столик положит, тут же и кофе чашечку, и давай смолить одну за одной. Манерно оттопырет мизинец на пухлой руке, поднесет ко рту тоненькую дамскую сигарету, обведет глазами две прокуренные донельзя комнаты. Эх, рабочая неделя закончилась. Впереди выходные. Полный холодильник, жизнь удалась.
А если еще и любимый племянник позвонит, то и чувство своей нужности приятно разнообразит день.
Да уж! Последние дни Вера Анатольевна курила без удовольствия, уставившись в телевизор, стараясь не думать ни о чем. Забивая голову чем-то нейтральным. «Надо бы пропылесосить»: вяло промелькнула мысль. «Но зачем, гостей я не жду».
В этой квартире, купленной на средства своих родителей, редко появлялся кто-то, кроме самой хозяйки. Поэтому, сейчас, когда раздался звонок, Вера Анатольевна не сразу поняла, откуда этот резкий звук, и что надо делать. Потушивсигарету, она пошла к двери. Посмотрела в глазок, открыла дверь.
– Ты? А что случилось? Зачем вино? Утешить меня? Откуда знаешь? – раздраженно выпалила Вера Анатольевна. – Через неделю придет точный ответ, я ничего не боюсь! – Уже всхлипнула она и посторонилась, впуская нежданную гостью.
Вера Анатольевна знала, что наутро ей станет стыдно и за излишнюю откровенность и за жалость, которую она видела в глазах не прошенной посетительницы. Но ей хотелось хоть на время остановить поток однообразных мыслей в своем сознании. Она давно не пила вина и быстро опьянела.
Заплетающимся языком пыталась что-то говорить, но не было ни сил ни желания продолжать разговор. Против воли Вера Анатольевна испытывала к собеседнице благодарность за неожиданный визит. Уже засыпая, Вера Анатольевна, поймала на себе напряженный взгляд гостьи и лениво подумала, зачем всё-таки та пришла.
Утро было непривычно серым. Солнце не могло проникнуть сквозь густые тучи, но его жар чувствовался. Парило сильно. Шесть утра, а уже как в бане. Голова у Веры Анатольевны гудела, но впервые за последние дни горькие мысли сменились другими. И неизвестно, какие мысли лучше, думала она.
После редких случаев, когда Вера Анатольевна накануне вечером перебирала со спиртным, всегда приходило раскаяние. Хотя ей и не было необходимости винить себя за какие-то поступки, утром всегда было стыдно за несвойственную ей в трезвом виде искренность и сентиментальность. Страшно было от того, что могла показать, где ее слабые стороны, что может ее ранить.
А тут еще могло быть нарушение субординации. И пусть они давно друг друга знают, они – по разные стороны баррикад. Не надо было давать слабину. Хотя пока не прояснится мучивший Веру Анатольевну вопрос, ей, по большей части, безразлично, кто и что подумает. На работу идти она не собиралась. Сказавшись больной, Вера Анатольевна намеревалась поехать к племяннику. Ближе к вечеру, как спадет жара.
Она смутно припоминала, что вчера, когда пила вино, делилась с посетительницей своими планами на сегодня. Вспомнила, что перед уходом гостья помыла посуду, постелила даже ей кровать, как смотрела на Веру Анатольевну, когда думала, что та спит. Какое-то непонятное чувство охватило Веру Анатольевну, когда она представила тот взгляд. Захотелось поежиться, несмотря на духоту, идущую с улицы.
Непривычно было в будни оставаться дома. По телевизору ничего интересного. Любимый турецкий сериал показывали только по выходным. Вере Анатольевне нравилось рассматривать костюмы актеров, макияж актрис, нравилась история любви, интриги этого сериала. Всю неделю она ждала показа очередных серий. Заранее готовилась, покупала себе сладости, выставляла на журнальный столик всё, что ей может понадобиться. А потом сидела три часа, не вставая даже во время рекламы, боясь разрушить атмосферу погруженности в жизнь героев.
А сейчас заняться было решительно нечем. Всё валилось из рук, после вчерашнего вина хотелось пить, не переставая, а она и так летом вечно отекает. Ноги к вечеру превращаются в колонны.
Еле дождавшись вечера, Вера Анатольевна позвонила племяннику и, ужасно боясь отказа, предупредила о своем приезде. Конечно, думала она, парня понять можно, если бы он сказался занятым. Но в любой другой день. Сегодня ей просто невыносимо быть одной. Можно притвориться строгой тетушкой и проинспектировать его съемную квартиру. А вдруг там бутылок из-под пива тонна или девушку привел вместо того, чтобы заниматься. Или вообще, все вместе: и бутылки, и девушка.
Вера Анатольевна спустилась на первый этаж, вышла из подъезда. Привычным взглядом ощупала свою новенькую машинку, щелкнула пультом и, еле переставляя ноги, поплелась в ее сторону. Было уже семь вечера, но жара и не думала отступать. Одно облегчение: солнце перестало слепить глаза. По дороге к племяннику заехала в супермаркет, не гоже с пустыми руками мальчишку беспокоить. Вроде и купила пустяков, но когда подошла к кассе, поняла, что одним пакетом не обойдется.
– Ну вот опять! – подумала она, – «зла не хватает!». – Ладно, хоть не зря навещу его, холодильник заполню, суп сварю. Что взять с этих мужчин!
За кассой сидел молодой человек. «Как непривычно, обычно девушки работают кассирами», – подумала Вера Анатольевна. «Вот парень сам себя обеспечивает, не то, что ее родной племянник. И жилье ему снимают и за учебу, если надо приплачивают. Не бедствует он, и нет ему нужды работать, пока он учится. Семья обеспеченная».
У них свое хозяйство в доле с Вериными родителями. Вера Анатольевна тоже и машину себе смогла позволить с их помощью, и квартиру купить. «Ну, а парень за кассой таких родственников явно не имеет. Что ж, у каждого своя судьба», – философски подумала она.
Когда племянник открыл дверь на ее настойчивый звонок, Вера Анатольевна кинулась на бедного мальчишку, расцеловала в обе щеки, взъерошила волосы. Как хорошо иметь семью! Ведь это ее семья. Сын сестры. Она его нянчила, читала ему сказки, гуляла с ним, пока сестра-красавица устраивала свою личную жизнь. Когда это обустройство закончилось, Вере Анатольевне стало горько – больше она не нужна. И тогда она ударилась в работу. Из постовой медсестры стала старшей сестрой отделения – не самая впечатляющая карьера, но у кого-то и такой нет. А тут вроде племянник подрос, и тетушка опять понадобилась.
Кто присмотрит за мальчиком, пока он будет корпеть над университетскими книгами. Как мальчишка один справится с соблазнами большого города?
– Теть Вер, ты прям осунулась, что стряслось? – непривычным даже для самого себя баском, спросил парень.
– Запарка на работе. Не бери в голову. А ну, давай кастрюлю, борщик изображать будем. «Бальзам на сердце, я не одинока», – подумала Вера Анатольевна и ещё жальче себя стало. «Если у меня ВИЧ, не сладко придется и сестре и родителям».
Вера Анатольевна устало прикрыла глаза. Унеслась мыслями в свое детство. Она никогда не была худышкой, не то, что младшая сестра. Родители не упускали случая сравнить девочек. Не со зла они, конечно, это делали. Но что толку, чем красивее становилась младшая сестра, тем жестче были сравнения не в пользу юной Верочки. Верочка заедала вареньем свою печаль. И мечтала заслужить похвалу родителей. Она помогала по хозяйству, присматривала за младшей сестрой, ездила с отцом на рынок. Торговала с ним за одним прилавком. Однако младшей сестре все доставалось без труда. Если она балуется, ей грозят пальчиком. Если балуется Вера, ее ставят в угол. Несправедливо. Если младшая сестрёнка насорит, Вера уберет за ней, само собой разумеется. Если начнет убираться младшая, отец упрекнет мать: «Ты что уборщицу из нее растишь!»
Разное отношение к девочкам, и разная судьба им уготована. Верочка хорошо училась, старалась в тщетной попытке заслужить побольше любви. Младшенькая же не утруждала себя излишней учебой, была окружена кавалерами, беззаботна. Беззаботно училась и веселилась, беззаботно нагуляла дитя. Легко выносила, легко родила. Легко скинула ребятенка родителям и сестре, и уехала в город продолжать весело и ненапряжно жить.
Хорошо, что встретился на ее пути серьезный ухажер, которого не отпугнул ни ребенок, ни легкомысленность девушки. Полюбил он её и замуж взял, и мальчишку усыновил. Вот так вот все просто. Благо сестра Верочки повзрослела к тому времени и оценила.
Вера Анатольевна посолила борщ и сняла кастрюлю с огня. Кухня в квартире была маленькая. Вера Анатольевна могла сесть в центре кухни на стул и руками доставать что угодно с любой стороны, даже не вставая. Смешно! Квартира для лилипутов. Не «гостинка», а как теперь говорят – студия. Все есть в квартире, но все миниатюрное. Вера Анатольевна не смогла бы здесь развернуться. Ничего, зато парень не в общежитии ютится, а живет в отдельной квартире. «Небось, у себя на курсе считается завидным женихом. За ним глаз да глаз да глаз нужен, уж очень он наивен и бесхитростен, весь в свою мать», – размышляла Вера Анатольевна, «а всё потому, что без усилий, легко пришло и легко уйти может», – но она этого не позволит, уж она знает, как надо вгрызаться в своё.
Не зря она приехала: и отвлеклась, и племянника досмотрела. Есть повод и сестре позвонить, отчитаться. Хотя уже сил для этого просто не наскрести. А вдруг она не выдержит, разревется, откроется сестре. Тяжело хранить молчание, мучиться неизвестностью. И так еще несколько дней. Ведь ошибки бывают, поэтому и порядок такой, надо подтвердить или опровергнуть. Господи, только бы опровергнуть.
Вера Анатольевна глянула в окно и обрадовалась: уже глубокий вечер. Можно ехать домой. Дороги полупустые.
– Пока, племяшка, не провожай, я уже большая девочка, – она поцеловала его в щеку и открыла дверь.
В подъезде было темно. «Ещё ноги не хватало переломать», – удачно хоть, что парень жил на первом этаже. Если бы Вера Анатольевна могла, она бы бегом выбежала на улицу. Уж больно жутко и тихо, только слышно свое собственное тяжелое дыхание. Но она вынуждена идти осторожно и медленно, напрягая зрение.
От непонятного страха все тело как натянутая струна, того и гляди душа выпрыгнет из горла. Вроде и не робкого десятка, и тысячи раз возвращалась отсюда домой в такое время. Только последние дни как-то все не по себе, мысли темные и тоскливые.
Шутка ли, нашли в ее крови антитела к ВИЧ. Вера Анатольевна только на заре своей карьеры в отделении делала уколы. Поэтому она надеялась, что ошибка произошла, поэтому старалась не поддаваться панике. И знала, что такое бывает, могли перепутать анализы. Человеческий фактор никто не отменял. Да что угодно могло произойти. Поэтому и инструкции такие, что необходимо подтвердить полученные результаты неоднократно.
«Слава богу: ступени закончились», – дверь резко рванула на себя, – подъезд позади. Ночной город, людей почти нет, гул редких машин, свет фар мечется от предмета к предмету, выхватывая причудливые очертания.
Наконец-то можно вдыхать прохладный воздух. Вроде и приятно идти неспешно одной, ни к кому не бежать, не быть необходимой для кого-то. Но недолго, не навсегда. На улице, конечно, надо постараться, чтобы почувствовать свое одиночество. Кругом масса людей, домов, окон, за которыми пульсирует чья-то жизнь. А вот в квартире, увы, если не шумит телевизор, и голова не забита рабочими моментами, бывает навалится тоска, непременные мысли о стакане воды, который никто не подаст, и о смысле существования.
Добралась до дома в два раза быстрее. Поднялась на лифте. Вставила ключ в замок, повернула, и с удивлением поняла, что дверь не заперта. По ногам тут же побежали мурашки, лоб покрылся испариной. Она не помнит случаев, когда забывала закрыть дверь на замок. В подъезде тихо, ночь. Пока стояла, думала на что решиться, ноги коснулось что-то живое. Вера Анатольевна взвизгнула. Краем глаза увидела убегающую соседскую кошку. «Тьфу, ты чёрт,» – звук собственного голоса привел ее в чувство, и она толкнула дверь вперед.
Свет горит, в комнатах бардак, на пол вывалено все содержимое большого шкафа с зеркальной дверью. Ящички на кухне все выдвинуты. «Господи, что искали то, соль?». Какое-то состояние нереальности происходящего, как во сне. Может, это один длинный, чудовищный сон, объединивший сразу несколько ночей? Такое чувство, что кто-то надругался прямо над ней самой, а не над вещами. Они и раскиданы и даже разрезаны.
Вон, ее рабочий белый халат валяется, истерзанный, пуговицы оторваны с мясом. Какое-то зверство. Страшно стало. Надо прежде всего проверить комнаты, балкон и запереться скорее. Хотя это нелогично, ведь кто-то вскрыл замок. Каждый сантиметр в квартире подвергся чужой злой воле. Зеркало в прихожей разбито, книги скинуты на пол, посуда на кухне частично уничтожена, косметика в ванной раскидана.
Вера Анатольевна беспомощно оглядывалась, а когда коснулась взглядом аквариума, захотелось кричать. Воду кто-то спустил. Рыбки лежали брюшком вверх и плавники безвольно распластались вокруг туловища. Какой ужас! Зачем их то было губить! «Не вор это был, маньяк какой то»: от этой мысли кинуло в жар. Схватила мобильный, набрала полицию. «Меня ограбили, только что зашла в дом, приезжайте скорее, я боюсь».
Вера Анатольевна тяжело присела на диван и боясь пошевелиться, стала дожидаться помощи. Дом ее был не старым, но в связи с активной застройкой вокруг него, оказался самым древним среди новостроек. Три года дому, но он уже для других домов почтенный возраст имеет. Новостройки не заселены и, возможно, не сданы. Они выше дома Веры Анатольевны. И она себя ощущала как на дне колодца. А теперь сидела под пристальным взглядом темных пустых окон, со всех сторон окружавших ее. Ощущала взгляд, пропитанный ненавистью.
Скорее бы приехала полиция. Прошел час, два. Вера Анатольевна потеряла счет времени. Звонок, тут же распахивается дверь. «Оперуполномоченный Геннадий Ляшко, добрый вечер», – несмотря на поздний час энергичный молодой человек быстрым шагом зашел в квартиру.
Вера Анатольевна вздрогнула, она так долго и терпеливо ждала, что уже и не верила в приезд полиции.
– Вас что одного прислали? – вместо приветствия спросила она.
– А вам что меня мало одного? Заявление писать будете? – поинтересовался оперуполномоченный. На лице ни капли заинтересованности, только скука и нескрываемое желание поскорее уехать обратно в участок.
– А что есть варианты? – удивилась Вера Анатольевна. – Вы что не видите, в каком состоянии моя квартира?
– Варианты есть всегда. Скажем, к примеру, это ваш муж или сожитель обозлился на что-то и устроил тут бардак, – голос оперуполномоченного стал тихим и почти нежным. – А может у вас было дурное настроение, и вы решили слегка встряхнуться, – вкрадчиво продолжил он.
– Вы что издеваетесь?, – взвилась Вера Анатольевна, – посмотрите на аквариум, рыбы мертвые! Вызывайте подмогу, я напишу заявление!
– Ну, что же, не хотите спать сама и соседей будить желаете, ваше право, – скучающим тоном произнес мужчина. Достал телефон из кармана брюк.
– Алло, Евгений Петрович, у нас тут ограбление, давай группу и криминалистов захвати, пусть пальчики поищут.
И эта бесконечная ночь продолжилась, затем плавно перетекла в утро. А к обеду было написано столько бумаг, опрошено столько людей, что голова у Веры Анатольевны, а заодно и у ее соседей шла кругом. Выяснилось, что никто ничего не видел, никто ничего не знает. Никто никого не подозревает. Кроме того обнаружена пропажа большой суммы денег, всех мало-мальских ценных украшений. Составлены многочисленные списки, описания, предоставлены документы, сертификаты. И даже была приглашена собака, но из-за ее загруженности другими делами, пса решено не вызывать.
Вера Анатольевна сидела на диване с очумелым видом, смутно уже догадываясь о том, что не было смысла затевать всю эту ловлю блох. Но тут ей пришло в голову обратить внимание сотрудников полиции на необычную, как ей казалось, жестокость вора. И дело тут не в рыбках. А в бессмысленно созданном хаосе.
Ну не нашел вор миллиарды, зачем зеркало то разбивать, разбрасывать помады, выдавливать кремы из тюбиков, выковыривать тени и сухую пудру? Вера Анатольевна любила краситься. Накладывала макияж со знанием дела. И тон, и румяна. Каждое утро рисовала лицо. Тело не украсишь, так хоть лицо можно корректировать и перекрашивать на свое усмотрение. И серьги носила, и прическу делала, и цепочки одевала. Где теперь все это, в каком ломбарде…
– Геннадий, я хотела бы вам что-то сказать, – Вера Анатольевна с трудом покинула глубины своего дивана, подошла к оперуполномоченному. Тот недовольно к ней обернулся.
– Слушаю? Вы что-нибудь вспомнили, интересное для расследования?
– Понимаете, Геннадий, – непривычно было Вере Анатольевне говорить просящим голосом, но что делать, ей было жутко оставаться наедине со своими мыслями, – Я понимаю, у вас, наверное, свои соображения, но я бы хотела обратить ваше внимание на то, с какой злостью орудовали в моей квартире и на то, что замок не взломан.
Неужели бы преступник хотел, чтобы его поймали, ведь он так много времени потерял, зачем-то выдавливая кремы из тюбиков и разбивая посуду в кухне?
– У вас были запасные ключи от квартиры? – спросил Геннадий и потер воспаленные от недосыпа глаза.
– Да, одни у племянника, а другие вот на комоде в прихожей как лежали, так и лежат.
– Племянника давно видели? – вдруг заинтересовавшись, спросил оперуполномоченный.
– Но, я же вам уже говорила, я вчера весь вечер провела у него. Вы же записали! – повысив голос, раздраженно ответила Вера Анатольевна.
– Мы опросим вашего родственника, не волнуйтесь, – тоже повысив голос, произнес Геннадий.
– Но я же уже сказала, он не причем!
– Мы все выясним. Может, ему срочно понадобились деньги, появилась подозрительные друзья, кому-то задолжал, ведь вам он не расскажет. Вы для него на другой волне, из другого поколения.
«Ну, зачем она полезла со своими доводами, теперь к мальчишке прицепятся!»: подумала в отчаянии Вера Анатольевна. У нее и мысли не возникло, что племянник может быть замешан в чем-то криминальном. Она хорошо его знала и сумела бы заметить изменения в его поведении. А для этих полицейских все вокруг враги. Будут трепать нервы и ему и мне. Ведь все равно ничего они не найдут, такие преступления практически не раскрываются. И у нее ничего не застраховано. Может, забрать заявление надо было, как исподволь советовал вначале Геннадий. Зачем им лишнее нераскрытое преступление.
А теперь вот машина запущена, и назад пути нет. Проделана большая и по ее мнению бессмысленная работа по опросу возможных свидетелей. Ранним утром были взяты показания понятых из числа ее соседей. Но трудно вообразить себе какого-то тайного врага, который за что-то отомстил бы Вере Анатольевне. Жизнь она вела неприметную, тихую. Никому дорогу не переходила. Да и о чем тут говорить. Она, что в нефтяном бизнесе работает или владеет заводами-пароходами?
Конечно, характер у нее не сахар. Но что, отомстили за ее злой язык? Смешно, если бы не было так грустно. Одно понятно, надо менять замок и разгребать весь бардак, устроенный неизвестным. Или неизвестными. От этой мысли ей стало дурно.
Только в три часа дня полицейские ушли. А Вера Анатольевна с удивлением поняла, что ни разу за последние часы не вспомнила о своих анализах. Не было бы счастья, да несчастье помогло.
Впереди уборка, такая, что ей и не снилось. А там уже дополнительные результаты ее анализов будут готовы. Дневной свет рассеял унылые мысли и, несмотря на бессонную ночь, Вера Анатольевна взялась за дело. Прежде всего она вызвала слесаря из домоуправления, выдала ему денег на новый замок и за труды.
Затем нашла на кухне черные крепкие пакеты для мусора и начала складывать туда то, что безнадежно испорчено и восстановлению, увы, не подлежит.
Стараясь не пораниться об осколки, Вера Анатольевна, убиралась в кухне. Наклонившись за веником, она чуть не потеряла сознание. В глазах потемнело, появился звон в ушах. Трясущейся рукой она ухватилась за ручку на дверце холодильника. «Что со мной? Да это от голода! Она же не ела с утра и не пила, хотя нет, чашек пять кофе-то она выпила вместе со всей полицейской братией. Иначе бы она просто не пережила бы эту ужасную ночь».
Медленно, ощупывая руками стул, Вера Анатольевна села за стол. Придя в себя, она подошла к холодильнику, достала яйца, сыр, масло. Приготовила себе яичницу, нарезала бутерброды с сыром, сварила кофе. Эх, жизнь налаживается.
Уничтожила еду с огромным аппетитом и не менее огромной скоростью. Закурив сигарету, почувствовала, как ее тянет в сон. Она знала, если поддаться сейчас требованию организма, то к позднему вечеру, когда она проснется, у нее будет жутко болеть голова, а всю ночь потом ей не удастся заснуть. Поэтому Вера Анатольевна, чтобы взбодриться, решила принять прохладный душ. Конечно, контрастный душ был бы предпочтительнее, но на такой подвиг пойти она не могла.
Подняла с пола скомканное полотенце, домашний халат и отправилась в ванную. Она и не заметила, что тут тоже разбито зеркало. Из его глубин на нее смотрела незнакомая женщина. Трещины искажали изображение так, что нельзя было узнать в этом зеркале себя. Возникло неприятное ощущение присутствия незнакомого человека. Тем более, что несколько часов назад здесь в ванной был чужак, трогал ее вещи, рассматривал интимные ее принадлежности.
Ужасно. Пытаясь не думать об этом и избегая смотреть в зеркало, Вера Анатольевна принимала душ. Непрошенные мысли полезли в голову. Что же все-таки случилось? Кто влез в ее квартиру? И главная: какой ее ждет завтра результат анализов?