– Бедро испуганной жрицы, блоха в родильной горячке, влюбленная жаба, голубая кровь, спинка мыши, кожаное седло для лошади, лягушка в обмороке, паук, замышляющий преступление, – сварт прочитал список и посмотрел на заказчика, – это еще что за хрень, мастер Вивикус?
– Не хрень, а ингредиенты, господин Охотник. И зовут меня Вивикусарион Лембербентель Третий, Мастер художественных искусств Его Величества Сидвиллиата Среброликого, короля Западного Сидхейма и Восточного… Сидхейма, – ответил Охнэру сид в фиолетовой шапочке с павлиньим пером.
– Вы хотели сказать «Морхейма», мастер Вивикус, но испугались духов. Или мертвецов.
– Ничего подобного! И не важно, как теперь называется это проклятое Небом и Землей место! – грозно подбоченился сид, одетый с ног до головы в коричневый бархат. – Господин Охотник, вы за работой пришли или за неприятностями?
– И за тем и за другим, мастер Вивикус, лишь бы платили жизненной силой, – усмехнулся сварт, наблюдая за вельможей, раздувшимся от негодования, словно бычий пузырь. – В чем подвох? Целых сто лет жизни даете. Невиданная щедрость. Вам жить надоело?
– Нисколько, господин Охотник. Вам этого никогда не понять, но я – благородный дворянин, наделенный бессмертием. Сотней лет больше, сотней лет меньше – какая разница? Но искусство требует жертв! Сразу предупреждаю: в случае некачественного выполнения работы этой жертвой станете вы. Я сдам вас властям на первом же магическом перекрестке дорог, и вы будете уже шестнадцатым по счету мошенником, выдавшим себя за Ohner les Morheim!
Сварт магическим образом посмотрел на стены мастерской, чтобы убедиться, что за ними не прячется стража короля Сидвиллиата, но никого не обнаружил, если не считать трех скелетов в подсобке.
– Что вы подразумеваете под «качественной работой», мастер Вивикус? – решил на всякий случай уточнить Охнэр, чтобы избежать вечного заточения в подземельях Сидерхолла.
– Ингредиенты должны быть собраны в указанном виде! – окончательно потерял терпение благородный сид и яростно ткнул пальцем в список, который снова и снова перечитывал сварт.
Охнэр многозначительно кивнул и надолго замолчал, что делал только в двух случаях: когда понимал абсолютно все или не понимал решительно ничего.
Его угрюмая растерянность не скрылась от внимания вельможи, который патетически воздел глаза к потолку.
И тут до сварта дошло.
– Мастер Вивикус, вы хоть раз видели бедро испуганной жрицы? Или кожаное седло для лошади? Вы лошадь хоть раз в жизни-то видели?
– Я благородный дворянин и не перемещаюсь на животных, словно грязный сидши! – топнул ногой сид. – Кто из нас двоих Ohner les Morheim?! Я или вы?!
– Я, – улыбнулся Охотник.
– Вот и катитесь portalе na heruvalio! Я плачу – вы ищите! И доставляете в надлежащем виде! Иначе я посажу вас в тюрьму! Это мое последнее слово!
С этими словами Мастер художественных искусств Его Величества Сидвиллиата Среброликого выставил сварта из мастерской, с грохотом захлопнув за ним дверь.
***
Охнэр, словно ястреб, кружил возле поселения, в котором жили лишенные магии сиды, которых более удачливые собратья по крови презрительно называли «слугами» или «грязными сидши».
Раса сидов постепенно лишалась магии. Барды Сидхейма не могли сойтись во мнении, из-за чего это происходит: одни говорили, что во всем виновато кровосмешение, другие корили злоупотребление магией, третьи утверждали, что мир изменился после войны, из-за которой магические жили в небе и земле разорвались.
Сидши мог родиться или стать таковым любой сид в любой семье – даже в королевской.
Всех лишенных или лишившихся магии сидов принудительно отправляли жить в Долину Несир или Плешь – так сварты называли каменистое плато, на котором из-за обилия железа не действовали законы магии.
– Тьма Земная! – выругался сварт, снова упираясь в невидимый барьер, который не пропускал черное колдовство, бурлящее в его теле. – Мне нужна эта проклятая лошадь. Сто лет жизни на дороге не валяются!
Охотник хотел уже плюнуть на заказ мастера Вивикуса и пойти на заработки к Старому Тракту, как вдруг увидел знакомого сидши, устало ведущего в поводу коня.
– Доброго пути, господин Охотник. С чем пожаловали к нам? Снова мед привезли? Или яд?
– Доброго пути, господин лекарь. Никак нет. Заказ выполняю. Промышляю сбором ингредиентов. Не окажите помощь в поиске некоторых?
– Конечно, господин Охотник, – холодно улыбнулся сидши, – я всегда помогаю друзьям, но только за ответную услугу.
– Договорились, господин лекарь, – понимающе усмехнулся сварт, который тоже никому не помогал бесплатно, – что у вас случилось?
– Все как всегда, – устало ответил сидши и опустил глаза, – Ливердин пошел в топи и исчез. Если его тело не сжечь, то когда-нибудь я снова увижу его по ту строну Тропы…
Сидши посмотрел в сторону Морхейма, прячущего в своем чреве сотни тысяч неупокоенных мертвецов и вздохнул.
Сварт все понял.
Он молча протянул сидши пергамент, испещренный зеленой вязью, чтение которого вызвало саркастическую улыбку на изможденном лице бывшего дворянина.
– Узнаю почерк Мастера Вивикусариона. Этот плут опять создает магические краски. Ничего сложного, господин Охотник. Почти все ингредиенты у меня есть: кожаное седло – на моей лошади, спинка мыши – в моей мышеловке, голубая кровь – в моих венах, паук, замышляющий преступление, в моих волосах, а блоха в родильной горячке…
Сидши нервно хохотнул и почесал грубую домотканую рубаху.
– Напасть какая-то. Блохи размножаются со страшной силой, господин Охотник. Нет от них покоя ни зверю, ни сидши. Неизвестно, что хуже – они или орда мертвецов.
– Орда блох, господин лекарь, – серьезно ответил Охнэр, – эта мерзость переносит болезни, из-за которых ваша братия и вымирает. Этак от вас скоро ничего и не останется. Кто тогда будет кормить Морхейм?
Сидши улыбнулся и язвительно прищурился.
– Идите в Вилморские болота, господин Охотник. Там оглушите лягушку и найдите влюбленную жабу. Только не целуйте ее – прекрасным принцем все равно не станете.
– Не буду, – честно пообещал сварт, – я уже был принцем, и ничем хорошим это не закончилось.
– Бедро испуганной жрицы могут продавать на Черном рынке в Разломе! – крикнул вдогонку Охотнику сидши.
«Все-таки сжигать мертвецов намного проще», – подумал Охнэр, направляясь в сторону темной громады Морхейма.
***
Вилморские болота кишели не только блохами, лягушками, жабами и пауками, но и нежитью, которая сонно блуждала по топям, игнорируя сварта.
Черная земля Морхейма сразу же вытянула из него всю честно заработанную и бесчестно украденную жизненную силу, поэтому мертвецы приняли его за своего.
Правда, они не предлагали вместе поохотиться на живых или выпить жизненную силу из трупа Ливердина, тело которого он так и не нашел.
Когда Охнэр спрятал в дорожную сумку призывно квакающую жабу, никто из мертвецов не обратил на него внимания, но когда оглушил лягушку, один из них повернул в его сторону голову.
Судя по истлевшей одежде, это была жрица Богини Жизни, одна половина тела которой была изувечена огнем, а другая – сияла белизной.
Мертвая сида настойчиво потребовала, чтобы сварт отпустил жабу и привел в чувство лягушку.
Ничего странного в этом не было.
Нежить Морхейма придерживались устоявшихся веками привычек и ценностей, поэтому жрица, будучи защитницей природы, словно в насмешку над своей извращенной сутью, защищала любую жизнь, даже будучи мертвецом.
Сварт приставил к брюху лягушки нож, угрожая вспороть ее, если жрица не укажет путь к трупу Ливердина. Движимая обетом Богине Жизни, она провела Охотника в заболоченную рощу, в центре которой росло здоровое на вид дерево, что было большой редкостью для пораженного черной хворью Морхейма.
– Тьма Земная! – выругался Охнэр, когда увидел тело сидши, опутанное корнями сияющего жизненной силой дерева.
– Divmara Morhana, – почтительно произнесла на высоком наречии мертвая жрица, преклонив колени перед символом Богини Жизни. – Atara Tyatta den mora les Morheim! Van sonne nikua gesera lino! Eles van hi karma Alvheim mor Belhor!
«Владычица Морхана, – мысленно перевел сварт. – Восстань, Высокая, из гробницы Морхейма. Очнись от вечного сна и разорви наузы. Отомсти Альвхейму и уничтожь Бельхор».
Охнэр присвистнул.
Королева Проклятых! Только этого ему не хватало! Он сбежал из Свартхейма не для того, чтобы попасть из огня в полымя.
Сварт чиркнул кресалом и поднес горящую плашку к трупу Ливердина, но тот вдруг открыл глаза и с мольбой посмотрел на него.
– Убей ее, – с трудом произнес сидши и закрыл глаза – уже навсегда.
Охотник кивнул.
Предсмертную волю он чтил так же, как мертвая жрица – свои обеты, к тому же он убил бы ее в любом случае: из ее бедра получится отличный ингредиент.
Сверкнуло лезвие ножа, и голова сиды бесшумно отделилась от тела, плюхнувшись в зловонную болотную жижу. На лице мертвеца застыло выражение испуга, ведь жрица так и не успела закончить обряд. Губы ее продолжали бесшумно шевелиться, повторяя снова и снова заклинание призыва.
Раздосадованный сварт наступил на отрубленную голову, чтобы глубже погрузить ее в болотную вязкую землю, покрытую мхом и плесенью.
Вдруг, движимый тревогой, Охнэр магическим образом посмотрел себе под ноги и ахнул – он стоял на куполе древнего подземного храма, в котором спало что-то… живое.
Охотник мотнул головой, и наваждение исчезло.
В Морхейме живут только мертвецы.
Одного из них он потащит на своем горбе в Плешь, чтобы сжечь. Бедро другого разделает, чтобы выполнить заказ мастера Вивикусариона. Третий продолжит спать в этом проклятом месте и никогда не выберется отсюда, ведь он сожжет воскрешающее дерево Богини Жизни. Прямой сейчас.
– Спи вечным сном, Divmara Morhana, – тихо произнес Охнэр, смотря на языки пламени, – только нежить ждет твоего возвращения.
Сварт собрал добычу и бодрым шагом направился в сторону поселения сидши под оглушительное кваканье влюбленной жабы.
***
Сидши ждал Охотника возле границы поселения, держа за удила коня, на котором больше не было кожаного седла – вместо него через спину был переброшен холщовый мешок.
– Здесь все необходимое для мастера Вивикусариона, – произнес сидши, протягивая торбу, – надеюсь, вы добыли остальные ингредиенты.
– Благодарю, господин лекарь, – ответил сварт, отдавая кожаную сумку с прахом Ливердина, – удобрите пеплом землю, говорят, так она лучше плодоносит.
– Непременно, господин Охотник, – одними губами улыбнулся сидши, – может быть, встретили что-нибудь необычное?
– Я вас умоляю! Что может быть необычного в Морхейме? Толпа живых мертвецов шляется по болотам в поисках крови, а в свободное время подкармливает воскрешающее дерево. Совсем ничего необычного, – ухмыльнулся сварт.
Сидши с тревогой посмотрел на черную глыбу проклятого леса и покачал головой.
– Ливердин искал такое дерево, чтобы воскресить дочь, но это была глупая затея, господин Охотник. Мы пытались его отговорить. Мертвецы не возвращаются к жизни.
– Обитатели Морхейма с вами не согласятся, господин лекарь, – серьезно ответил сварт.
На том они и распрощались.
Плешь осталась далеко позади. Редколесье Долины Несир сменилось холмистой местностью, покрытой изумрудно-зелеными курчавыми лесами Пограничья.
Ровно в полночь сварт постучался в дверь мастерской Мастера художественных искусств Его Величества Сидвиллиата Среброликого.
– Почему так долго, господин Охотник? Я уже решил, что вас задрал медведь! – набросился на Охнэра вельможа, возбужденно роясь в мешке с ингредиентами. – Небо и Земля! А это еще что такое?!
– Бедро испуганной жрицы, мастер Вивикус, как вы и просили, – недовольно ответил сварт, переминаясь с ноги на ногу на пороге мастерской, ведь в дом его так и не впустили, ибо он – нечисть.
– Уберите эту мерзость! Немедленно! Я просил вас добыть бедро испуганной жрицы, а не кусок мертвечины! Небо и Земля! Да оно еще живое! – воскликнул сид и с отвращением отшвырнул сумку. – Это обман! Мошенничество! Я посажу вас в тюрьму!
– Постойте, уважаемый мастер Вивикус, – с угрозой в голосе произнес Охнэр, сжав кулаки, – я выполнил условия сделки и добыл все ингредиенты согласно перечню, поэтому неизвестно кто кого еще посадит. И на что.
Охотник бросил злобный взгляд на деревянные грабли, стоящие возле порога мастерской, что не укрылось от зоркого глаза мастера Вивикусариона.
– Да как вы смеете! Я благородный дворянин!
– Уже слышал это, поэтому рекомендую вам сдержать ваше благородное слово, иначе начальнику стражи пожалуюсь я. Скажу, что промышляете трупоедством. Неизвестно, чем вы вообще занимаетесь в своей мастерской. И почему у вас спрятаны скелеты в подсобке.
Праведный гнев вельможи сразу же испарился, и он уже более спокойно продолжил:
– Давайте договоримся, господин Охотник. Мы с вами оба благоразумные… хм… существа. Я закрою глаза на вашу оплошность, возможно, вы и, правда, не знаете, что «Бедром испуганной жрицы» благородные дворяне Сидхейма называют белый цветок, растущий в топях Морхейма. Так и быть, так и быть. Я дам вам дополнительное поручение, и наша сделка будет завершена…
Охнэр скрестил на груди руки, ожидая подвоха или невыполнимого поручения, но мастер Вивикусарион, испуганно оглянувшись, прошептал:
– Помогите избавиться от подмастерьев.
– Простите, мастер Вивикус, от кого конкретно?
– Ну, от этих троих. Скелетов. В подсобке, – заикаясь, ответил сид и протянул сварту увесистый мешочек, туго набитый золотом, который Охотник без лишних вопросов спрятал в дорожную сумку.
– Приятно иметь с вами дело, мастер Вивикус, – ответил вмиг повеселевший сварт, – так куда изволите деть трупы?
– Будьте так добры, сожгите.
– Если не секрет: чем вам не угодили бедолаги?
– Искусство требует жертв, господин Охотник.