Свершая казнь преступника, испытывает нож «голова дракона». Остановившись на ночлег в храме, встречается с матерью государя
Как только Пан Юя доставили в ямынь, Бао-гун распорядился снять с него кандалы и сказал:
– Я почитаю государева наставника как своего учителя, так что мы с вами почти что братья, но служба есть служба, и я хочу, чтобы вы вместе со мной выслушали жалобщиков, – тогда можно будет установить истину.
В зал ввели стариков, тех, что подавали жалобу в столице, – Тянь Чжуна, Тянь Ци-юаня, – а также похищенных Пан Юем женщин. Бао-гун всех по очереди допросил. Он не гневался, был настроен вроде бы миролюбиво, и это сбило Пан Юя с толку.
– Все это я натворил по собственному неразумию, господин, – обратился Пан Юй к Бао-гуну, – так что явите милость, будьте снисходительны.
– Значит, вы сознаетесь в своих проступках? Позвольте тогда спросить, кто и зачем подослал ко мне Сян Фу?
– Не знаю… – ответил злодей в растерянности.
Бао-гун распорядился привести Сян Фу.
– Повтори свои показания в присутствии господина!
– Теперь бесполезно отпираться, господин, – сказал Сян Фу. – Я уже во всем признался.
После этого Бао-гун велел впустить в зал родных и близких тех женщин, которых в свое время похитил Пан Юй. Отцы опознавали дочерей, братья – сестер, мужья – жен, свекрови – невесток. Началась суматоха, послышались рыдания.
Бао-гун приказал всем встать по обе стороны крыльца перед входом в зал и ждать оглашения приговора. Затем он обратился к преступнику:
– Вас следовало бы отправить в столицу держать ответ перед самим государем, но путь слишком далек, и я решил распорядиться по собственному разумению.
– Всецело полагаюсь на вас! – воскликнул Пан Юй.
Тут Бао-гун подал знак служителям, и они тотчас же притащили нож «голова дракона». Итак, с Пан Юем было покончено. Та же участь постигла и Сян Фу, только он был казнен ножом «собачья голова».
Что до Цзян Ваня, то он повесился в страхе перед грозящей ему карой.
Так была восстановлена справедливость, и люди с благодарностью кланялись Бао-гуну.
На обратном пути в столицу Бао-гун решил посмотреть, как живет народ в других местах.
И вот однажды, когда подъезжали к мосту Цаочжоуцяо, конь Бао-гуна заупрямился. Бао-гун дважды его хлестнул, но конь захрапел и стал пятиться. «Здесь, пожалуй, было совершено какое-то злодеяние», – подумал Бао-гун, подозвал Бао Сина и велел ему разыскать местного старосту. Тот не замедлил явиться.
Это был человек лет тридцати. Звали его Фань Цзун-хуа.
– Как называется эта местность? – спросил Бао-гун.
– Цаочжоу.
– Есть здесь казенный постоялый двор?[30]
– Казенного двора нет.
– А что за строение высится там впереди?
– Храм Небесного порядка.
Подъехали к храму. Навстречу вышел старый даос и провел Бао-гуна в западный флигель. Вслед за Бао-гуном вошел староста.
– В окрестностях храма кто-нибудь живет? – спросил его Бао-гун.
– Семей двадцать, не больше. Места здесь глухие.
Бао-гун приказал старосте оповестить жителей, чтобы шли с жалобами, кто пожелает, но таких не нашлось.
Тогда староста направился к разрушенной гончарне и крикнул:
– Кого несправедливо обидели, жалуйтесь господину Бао-гуну, он ждет в храме Небесного порядка.
– Меня несправедливо обидели! – тотчас откликнулся женский голос.
– Ай-я, матушка! Что же у вас приключилось?
Фань Цзун-хуа не знал историю женщины, невесть с какой поры ютившейся в заброшенной пещере, слышал только, что она доводится родней бывшему дворцовому смотрителю Цинь Фыну.
И вот сейчас староста никак не мог взять в толк, на кого почтенная женщина собирается подать жалобу.
Узнав, что на непочтительного сына, староста еще больше удивился и спросил:
– Кто ваш сын?
– Мой сын тот человек, которого не может судить простой чиновник, – отвечала женщина. – Бао-гун, я слышала, судья справедливый и неподкупный, вот и пожалуюсь ему. Когда еще представится такой благоприятный случай?
Женщина с трудом добралась до храма, приблизилась к месту, где восседал Бао-гун, и сказала:
– Прикажите всем удалиться, высокий господин, я сообщу вам нечто важное.
Когда все вышли, Бао-гун спросил:
– Рассказывайте, почтенная, чем вы обижены?
– Ах, господин Бао! Меня незаслуженно изгнали из высочайшей семьи!
При этих словах Бао-гун изменился в лице. Вы спросите почему? Об этом вам расскажет следующая глава.