Зоя.
– Глупая, ты все-таки решила идти к нему на свидание? – округляет глаза Златка. Прижимает дочку к груди и вкладывает в маленькую ладонь игрушку. – Ты не представляешь, скольких трудов мне стоило держать язык за зубами.
– Вот и правильно, – расчесывая волосы, отвечаю я. – Вам с Гончаровым не до того было, слава богу, с Никитушкой все обошлось.
– Да ты и от меня скрывала беременность, Зоя! Я до сих пор обижена, между прочим. И виноватой себя чувствую, что Мишка растет без отца. Может, надо было… Я даже мужу не сказала, – она прикусывает губу и впивается в меня виноватым взглядом. – И на мне этот грех, так что иди… Может, хотя бы с Робом все получится? Неважно, от кого твой сынок, он всегда сходил с ума от тебя, поэтому…
– Золотко, ты совершенно точно ни в чем не виновата, слышишь? Неважно, кто отец Мишки. Меня достали эти расспросы. Он только мой сынок, ясно?
Золотко не знает… Никто не знает, потому что я скрываю тайну рождения Мишутки… Не до того им было – у Златы тяжело болел сын, да и у моего отца было чудовищное время – суды, конфискация имущества… С некоторых пор семейство Гончаровых живет в Америке, но сейчас Злата приехала в наш город, чтобы навестить бабулю.
– Ты уверена, что Роберт не догадался, что zayka это ты? Странно это все, Зой. Выходит, он не отпускает эту идею? Он Никите давным-давно говорил, что хочет поменять фамилию. Я была уверена, что он забыл… Его мама с ним даже не разговаривала из-за этого. Ой, Зойка, я боюсь… Может, ты Мишутку с собой возьмешь? Боюсь, с двумя я не справлюсь – у Даны прорезываются зубки и…
– С собой возьму, Золотко.
Придаю голосу твердости, хотя внутри все мелко-мелко дрожит. А Злата права – мне надо попробовать… Ну, почему нет? Может, Роберт посмотрит на Мишку и… А, что, собственно, и? Возлюбит нас пылкой любовью и попросит прощение за все свои заблуждения?
Бросаю взгляд в зеркало, устрашившись своего вида – бледная, похудевшая, с темными кругами под глазами. Я ведь только неделю назад прекратила кормить сына грудью. Не смогла сочетать работу и материнские обязанности. Поэтому груди сейчас напоминают боксерскую грушу или коровье вымя. Ну да ладно… Ему нужна девушка с редкой иностранной фамилией, так почему я не могу подойти? Других требований в объявлении не было. Перед глазами против воли всплывает его холеное лицо на фотографии: в модном костюме, причесанный и с аккуратной, созданной мастером бородкой. Высокий темноволосый красавец с запоминающейся фамилией Зайченко. И чем она ему не угодила? Роберт думает, что в Германии всех по фамилии встречают? И международные субсидии выдают только по этому принципу? Ну, ну, посмотрим, как ему поможет моя фамилия?
– Ты только макияж наложи, Зоечка, – прикусывает нижнюю губу Золотко.
– Да уж… если это говоришь ты, значит, я и правда страшна, как война, – ухмыляюсь я. – Ну уж нет, Гончарова, у нас деловая встреча. Может, он меня вообще не узнает в таком-то виде?
– Не надейся, крошка. У Роберта феноменальная память. Да и вообще он… Ты бы присмотрелась, а то ведь…
– Спасибо, мои родные. Я сварила суп с фрикадельками, так что обедайте и не скучайте.
Надеваю широкие джинсы, кожаные балетки и просторную рубашку в клеточку. Волосы стягиваю в высокий хвост, собираю Мишкины игрушки в рюкзак и выхожу из дома. Я назначила встречу «зайцу» в городском парке. Для него я «зайка» из приложения по знакомствам. Глупость какая… даже не хочу представлять его лицо, когда он меня увидит. Бросаю вещи на переднее сидение старенькой отцовской машины, усаживаю Мишутку в детское кресло и мчусь в парк.
Здесь, как всегда оживленно – на детской площадке кишат мамочки с малышами, на лавочках отдыхают старушки, а возле киоска с мороженым толпится молодежь на роликах.
Веду сына к песочнице, на ходу отправляя геолокацию «зайцу». Сердце замирает, тревожно сжимаясь, а потом пускается в пляс, когда я его вижу… Пунктуальный, ничего не скажешь… От поверхности его начищенных до блеска туфель отражается солнце, а воздух мгновенно пропитывается ароматом его парфюма – свежая зелень, лимон, хвоя… Неуклюже поднимаюсь и окрикиваю Роберта, остановившегося в пяти метрах. В другой ситуации он вряд ли нас заметил…
– Зоя?! А ты здесь… как? – его глаза разочарованно округляются. – Постой, я, кажется, понял – это твой ник zayka в приложении?
– Да, а твой zayac? Прости, если бы я знала, что это ты, никогда бы не посмела показаться на глаза, – бессовестно лгу я. Посмела… Да еще и с сыном пришла.
Мишутка загребает лопаткой песок и рассыпает его на блестящие туфли Роберта. Поделом ему… Явился сюда – пахучий и нарядный. Таким папашам, как он здесь не место!
– Да уж… Ситуация, прямо сказать, так себе… Разве у тебя есть сын? – хмурится он, брезгливо стряхивая с обуви песок.
– Как видишь, – подхватываю Мишутку на руки.
– И сколько ему?
– Год и два месяца.
– Быстро же ты… утешилась, – цедит он, устремляя взгляд куда-то вдаль. – О твоих шашнях с Крестовским судачил весь город. Но ты все равно пришла. Не понимаю, разве отец мальчика на тебе не женился?
Нет, не женился… Он стоит передо мной и не видит, что мальчишка, играющий в песочнице – его точная копия… Но об этом я ему не скажу…
– Пойду я, Роберт. А папы у нас нет, нам и так неплохо, да, Мишутка? – хватаю сына на руки и отворачиваюсь. Незачем ему видеть мое лицо…
– Тебя проводить? Извини за это, Зой… Сама понимаешь, мне нужен кто-то без таких… обременений.
Он бросает равнодушный взгляд на моего сыночка. Обременение – вот как он к нему относится… А для меня Мишутка целый мир… Пухлые щеки, ароматная темная макушка, красивые карие глаза – я люблю его несмотря ни на что. И плевала я на слова его непутевого папаши.
– Ну да… Нам еще разводиться потом. Думаю, ты без труда найдёшь других девушек. Свободных и без… прицепов, – выдавливаю я, направляясь к машине. – Удачи тебе, Роберт. Привет тете Гаяне.
Сажусь за руль, задыхаясь от нахлынувших слез и проклятых чувств, что он во мне вызывает… Мишка орет и трет глазки, а я ему вторю – вою, как дурочка, глядя в экран смартфона.
«Заяц» удалил вас из друзей, – услужливо сообщает мне приложение.
Ну да, зачем ему теперь я? Наверняка он сегодня же объедет других кандидаток на роль фиктивных жен и решит свою проблему.
– Не плачь, сыночек. Ты поспишь, а потом мы поедем в гости к бабуле, да? – произношу, оглядываясь на Мишутку, и съезжаю с парковки.