Тихий прилив
Пояснительная записка для читателя
Я начинающий писатель и пишу пока что так себе. Если кто-то все-таки купит эту книгу, то знайте следующее, у меня не было желания делать эту работу платной. Я хочу начинать свой путь участвуя и набивая руку в конкурсах на Литрес. Для участия в конкурсе Love, необходимо выставить цену для работы. Цена для малой прозы составляет 49 руб, а для крупной 149. Я бы никогда не подумал продавать это за деньги. Это низкопробная работа, которая даже 40 рублей мне на проезд на автобусе не заслужила.
Работа была вдохновлена таким великим японским писателем как Юкио Мисима. Если кто-то читал его книги, то прекрасно поймет, какая именно работа была взята для основы. Тем же, кто не читал этого автора, советую исправить это и начать с его произведения Исповедь маски. Однако, если вы не любитель неправильной направленности сексуальной жизни юношей, особенно, когда это главный герой. То советую начать чтение Золотого храма.
Всем тем, кто купил эту книгу и прочел ее, приношу свою благодарность за это. Как для начинающего писателя, это является очень важным для меня и моего развития в дальнейшем.
Глава первая
Находясь в темноте, я почувствовал удары по лицу. Сначала они были едва заметными, но как только окутавшая меня тьма, начала рассеиваться, звук хлопков и ощущения стали отчётливее. Как только я открыл глаза, по ним ударил свет, и пришлось их прищурить. Не было смысла их открывать полностью и крутить головой по сторонам. Мне нужно было время, чтобы различать окружение. Удары не заканчивались, напротив, они начали сопровождаться речью.
– Фумихито, вставай, нам пора уже идти! – сказал серьезным тоном мальчик.
– Который час? – спросил я, прикрывая лицо рукой.
– Так шестой уже пошел, а нам идти еще надо час! – ответил Акихито.
После вразумления ситуации, я приказал брату собирать вещи. Когда же он удалился, я приподнялся, и достал из-под подушки портсигар. Железная коробочка щелкнуло и мне открылись белые палочки.
– Опять табак высыпался. – пробормотал я недовольным тоном.
Однако после первой же затяжки папиросой настроение улучшилось. Глаза с головой проснулись, и можно было обдумывать сегодняшнюю работу. Для начала завтрак, а после пойдем на промысел. Сегодня, наверное, рыбу поймаем, как раз для этого морды сделал. На реке есть как раз место, где можно будет их поставить. Как только поймаем рыбу, то часть себе, а часть на продажу.
Когда план был обдуман, я встал и пошел на энгаву. Брат уже сидел и доедал свою лапшу.
– Сегодня куда идем? – спросил он.
– Чуть дальше реки, опробуем морды.
– Верная мысль, с них рыбы будет явно больше.
После быстрого завтрака, мы собрали все нужные вещи и отправились в путь. Мы решили пойти через лес. Было еще темновато и поэтому приходилось всматриваться в тропинку. Хотя бы деревья не пропускали ветер. Было слишком тихо. Меня это насторожило. Бабушка говорила, что перед всякой бедой всегда идет тишина. Однако отсутствие улова сулило нам большую беду, чем ту, которую принесет тишина.
Маленьким мне нравилось сюда ходить с друзьями после школы. У нас была игра. Несколько человек разбегались по лесу и залазили на деревья, а водящий должен был найти остальных. Частыми игроками были я, Хироси, Итиро, Исаму и Хирохито. Из нашей компании остались я и Исаму. Хироси ушел после школы на авиационный завод и погиб во время бомбежки. Итиро умер туберкулеза в больнице. Хирохито был глубоким патриотом и во время высадки американцев, кинулся на них со взрывчаткой. Взорвать себя вместе с врагом он не успел, его расстреляли на подходе.
Я же после школы решил остаться в деревне и заняться рыболовством. Семья наша была немногочисленной. Я, брат, мать, отец и дедушка. Отец с самого моего детства отгонял меня от японской пропаганды и отговорил идти в армию. Отец в моем возрасте был коммунистом и за это же сел в тюрьму на два года. После освобождения переехал в Токио и встретил маму. Через полгода отношений они поженились и вместе с бабушкой и дедушкой переехали сюда.
У Итиро судьба сложилась в точности как у меня. Даже отцы наши сильно похожи по жизненному пути. Отец Итиро тоже был коммунистом и его тоже посадили. Только из положенных пяти лет, он отсидел полгода, поскольку за его поведение поручилась семья и написала письмо императору о помиловании. После освобождения он вернулся обратно в деревню, женился и занялся продажей цветов. Сейчас же его можно часто встретить на стройке нового порта. До моря у нас десять километров, так что думаю скоро сюда приедет жить много людей.
Сам же Итиро был коммунистом и очень часто просвещал меня в вопросах пролетарской диктатуры и о политическом строительстве рабочего государства. После школы он остался здесь и принялся изготавливать гэта и иногда занимался реконструкций старых оберегов.
В детстве я с ним больше всего общался. Он был достаточно высоким для японца и широк в плечах. Познакомились мы с ним еще в первом классе. Мы тогда испортили друг другу открытки для солдат, которые воевали в Китае. После испорченных писем, он сказал, что ждет меня за школой после занятий. Отказ от драки мною даже не рассматривался, я же будущий мужчина, а если с самого начала отступить, от тебя будут подначивать другие.
Когда же занятия кончились, я решил идти на опережение. Отец мне говорил, что в драке побеждает тот, кто ударит первый. Я подкараулил Итиро и подошёл к нему сзади. После чего окликнул его и положил руку ему на плече.
– Здравствуй, Итиро.
– Виделись Фумихито.
– Как у тебя дела?
– Да вполне неплохо, а что?
– Да ничего.
После этого я со всего размаху ударил его в челюсть. Итиро отшатываясь отошел от меня. Но через несколько секунд выровнялся и посмотрел на меня.
– Ну я тебя услышал – сказал он.
Через секунду драка началась в полной мере. Мы были друг друга и кидали на землю, но никто не хотел сдаваться. Через некоторое время мы услышали крики.
– Вот они!
Это кричала одна из девочек. Приглядевшись мы увидели, что в нашу сторону бежит преподаватель японского языка. Драки не что-то серьезное, ради чего бы он выбежал, но драка на территории школы другое дело. Подорвавшись мы побежали в сторону центра деревни. Когда же мы остановились, то находились на старом мосту, который соединял две половинки деревни. Отдышавшись, Итиро подошел ко мне и поклонился со словами:
– Все вопросы мы решили и претензий друг к другу не имеем.
Меня это сильно озадачило. Это был не вопрос, а утверждение. Будто бы это он решает итог. Но я придерживался такого же мнение и без лишних слов поклонился в ответ. После этого случая мы и стали друзьями.
Из моих воспоминаний меня выдернул вопрос брата:
– Ты собираешься жениться.
Вот умеет он в неожиданный момент что-то сказать. Этой особенностью он похож на бабушку. При этом вопрос все же неплохой. Мне уже девятнадцать и как бы уже пора. Да вот только надо еще найти себе жены. У отца то проблем с эти не было. Маму он встретил в Токио, когда она готовила лапшу в ятаи. Как только ее увидел и попробовал приготовленную ею еду, сразу позвал ее на свидание. Каких-то полгода прогулок и обещаний подарить ту звезду, и она вышла за него.
В старшей школе у меня была своя девушка и у меня даже были планы на нее в будущем. Но после войны ее семья вместе решила уехать в Йокогаму. Отношения, длившиеся три года, закончились обычным переездом. Может она сама уже вышла замуж и не помнит меня.
Этот вопрос мне задавал и Итиро.
– Ты еще не надумал жениться?
– А есть варианты на ком?
– Ну есть один.
– И кто же она?
– Дочка священника.
Вариант был на самом деле рабочий, было только большое но. Айка, дочь священника, была самой страшной на всей деревне. Компенсацией ее специфичной красоты были только ее большие груди и широкие бедра. Конечно можно было бы просто надевать на нее платок и смотреть на все остальное, да вот только голос был у нее, как у лошади. Я мог бы стерпеть безликую красавицу. Но ходящие молчаливое тело в своем доме.
– Не, мне такое счастье не надо. А вдруг дети такие же будут как она?
– Все будет очень печально, особенно, если мальчик обретет от нее и грудь и бедра.
К хорошей кандидатуре мы тогда не пришли. Итиро сам еще не знал на ком жениться. Ему нравилась дочь мясника. Невысокая девка с длинными черными волосами. На щеке у нее было родимое пятно в виде точки. Бедра были небольшие, что сильно печалило. Но вот большие, весящие до земли сережки поправляли ситуацию. Да и к тому же, после родов женщина разбухает, так что просто нужно было подождать.
Через некоторое время обдумываний, я ответил брату:
– Нет пока что подходящей девушки.
– Ну ты погляди на него, нет подходящей говорит. Тебе жена нужна, или что? Девок вон сколько по всей деревне. Подошел, сказал несколько слов и вот тебе жена уже.
– Неплохо ты так придумал, но жену себе вот так просто искать нельзя.
– Но папа же точно так и взял маму жены.
– То отец, он в молодости был краше меня. Конечно мама согласилась. Он то весь из себя был подтянутым, глаза голубые и еще прическа длинная. А я средний по телу, плюс глаза темные и волосы короткие.
– Ладно, женитьба дело твое, но помни, чем раньше, тем лучше. Лучше запомнить свои тела в постели молодыми, чем старыми.
Я остановился и повернулся к брату.
– Это тебе кто такое сказал?
– Дедушка!
– Ну тогда все понятно.
Дедушка тоже женился достаточно поздно, вроде в двадцать семь. Объяснял это он очень просто:
– Ну знаешь Фуми, я был молодым и еще хотел побегать на вольных лугах.
Мать говорила, что младший, либо жениться как положено, либо как дедушка будет. Только отправит она его не на вольные луга гулять с кобылами, а на вольные хлеба. Будет гулять до тех пор, пока жену в дом не приведет.
Думать конечно хорошо, но мы уже практически дошли до нужно местечка у реки. Как только придем, разведем костер и будем ставить морды. Раньше мы ставили сети, но для этого нужно было постоянно залезать вводу. Когда слишком холодно таким не позанимаешься, только в теплое время. Морды же можно поставить раз и на всегда. Просто рычагом опускаешь заслон, которой не пропустит рыбу, и она будет попадать специальный отсек с сетью. Потом можно будет просто поднять их обратно рычагом и достать рыбу. Особенно это эффективно, из реки выходит другая небольшая речка и рыба просто по течению попадает в ловушку.
– Собираешься уехать отсюда? – спросил у меня брать.
– С чего ты решил?
– Тебе уже девятнадцать, здесь делать особо нечего. Знаешь, ты мог бы поехать учиться Токио. Мама мне говорила, что ты хорошо окончил в школу и тебя звали в Токийский технологический университет. Стал бы первым в нашей семье, кто получил высшее образование.
– Ладно, у меня есть девушка, на которую положил глаз.
– Кто она?
– Азуми.
– Это случаем не та девка, которая приехала из Нагое к бабушке?
– Она.
Азуми родилась и выросла в Нагое, изредка приезжая сюда до бабушки с родителями. Первый раз я встретил ее еще в десять лет. С родителями выбрались на море искупаться. Когда бегал по берегу, собирая за собой волну, я встретил ее случайно, бежал и не увидел ее. Со всего размаху столкнулся с ней, и мы оба упали. Она естественно сразу заплакала и убежала. На следующий день я пришел к ней извиниться, но тогда она не захотела выходить. В следующие отрезки жизни видел ее раз два – три года. Второй раз увидел ее в двенадцать лет. Тогда мы прогуливались своей компанией по деревне, а она сидела во дворе за столиком. На столе были дольки арбуза без кожуры, а в ее руках какая-та книжка. Немного на нее засмотрелся. Короткие черные волосы отдавали блеск от солнца. На нее было ярко-желтый сарафан, кончики которого были выполнены белым узором. Длинные белые носки и гэта. Глаза у нее были разноцветными, голубо-карие. Это был очень интимный момент. Она сидела на лавочке, прижав ноги к себе как буддийский монах. Из маленького светлого тела выходили такие же тоненькие ручки. В этих ручках была достаточно большая книга. Вид ее был утонченным и красивым. Создавалась ощущение того, что появление ее было обусловлено не передачей наружности от родителей, а искусственным. Великие мастера искусства работали над ней дни и ночи. Скульптор открыл множество книг, расставил сотни других скульптур, и беря из каждой самое лучшее, создал основу. Художник, используя краски полевых цветом, смог дать ей способность передавать вид своего тела, а нам возможность его видеть.
Я решил тогда к ней сам прийти вечером. Уже темнело. Подойдя к забору, я начал вглядываться в ее окна. Дом их был сделан на манер японского и европейского. Из японского там была энгава и материалы, из которых строили дом. Забор был обычным, из бамбука. в моем поле зрения было 3 окна. Два находили на первом этаже, а треть было на втором. Второй этаж представлял из себя обычный чердак, но с более высоким потолком и специфической конструкцией, которая делала нижние части крыши более высокими. Сделана это было по всей видимости для увеличения рабочего пространства комнаты. Окно было очень большим и круглым, занимала одну треть этажа. Оттуда говорил слабенький свет. Он отличался от обычного света свечи или лампы. Если на первом этаже свет был теплым, то на втором холодным. Может это что-то вроде карманного фонарика или небольшого светильника. Даже керосиновые лампы издают теплый свет.
Ее я так и не смог увидеть, хотя достаточно долго стоял и высматривал ее. Но при этом не мог просто уйти. Я достал свой перочинный ножик и нацарапал на заборе “скала, вечер “. Скалой у нас называли большой валун, который был расколот на две половину. Никто уже не помнит откуда он там взялся. Холмов и гор поблизости у нас не было, значит его привезли из далека, но вопрос зачем.
Когда же слова были выцарапаны, я быстрым шагом пошел домой и принялся ждать следующего дня. Где-то к двум часам дня я пришел на место, но ее не было. Подождав еще три часа и осознав, что она не придёт, решил вернуться домой. Было очень обидно за игнорирование и впустую потраченное время. Через несколько дней я узнал, что именно в день встречи Азуми уехала обратно домой. Вот тогда я психанул уже по полой. Особенно обидно было, когда мне сказали, что она находилась здесь две недели, но решил встретиться именно в день отъезда. Очень не люблю такие ситуации, когда из-за какой-то мелочи случается воистину большая проблема. Особенно, когда именно из-за тебя она случилась.
– А ты хоть с ней общался? – спросил Акихито.
– Так и не получилось. Иногда слышал о ней из рассказов. Иногда вижу ее в нашей библиотеке, библиотекарша ее постоянно нахваливает.
– Много читает?
– Много и быстро. За один три дня прочитала книги Тацудзо. Этим она в дедушку пошла, он в свое время всю нашу библиотеку прочел, это где-то книг тысяча или две.
– Книжки – это конечно хорошо, но вся из себя на вид какая?
– Ну, чуть ниже меня и худая. Волосы сейчас у нее длинные очень, по пояс. Так же родинка в виде точки на лице.
– Хм, а особенные черты?
– Она по телу худенькая, но у нее очень выраженная талия. Еще у нее очень светлая кожа и очень тонкие руки.
– По рассказу мама в молодости, думаю она одобрит ее кандидатуру.
– Мама все одобрит, главное, чтоб невеста была.
– Это верно.
Придя на нужное место, мы принялись раскладывать вещи и разжигать костер. Сегодня будем здесь до вечера. Я начал соединять части морды и устанавливать их в маленький пролив. Брат уже разжег костер и ставил треногу для котла.
– Так ты из-за нее не хочешь уезжать учиться?
– Ага, хочу попробовать жениться и уехать с ней.
– Почему нельзя сначала отучиться, а уже потом женитьба. Ты бы мог забрать ее в город, купить дом или квартиру. Если устроишься в хорошую кампанию, то тебе целое поместье дадут, как лучшему инженеру.
– Вдруг кто-то на ней жениться?
– Найдешь другую, баб сейчас, как змей в камышах. Сколько мужчин на войне умерло? То-то и оно.
– Как я вижу, дедушка тебя грамоте жизни учит хорошо.
– В отличии от тебя, лба здорового, я перед девкой не ломаюсь, как будто сам баба. Просто взял, подошел, поговорил и дальше по ситуации смотришь. Знаешь, ты как мельница.
– Почему?
– Куда ветер подует, туда ты нос и направляешь. Сядь и подумай нормально над жизненным путем. Нельзя жить одним днем, нужно постоянно планировать, на дни, недели, месяцы и даже годы вперед. Конечно, план будет постоянно меняться, поскольку не всегда все зависит от тебя. Но твой план будет обладать одним главным преимуществом. Он будет исходить из твоего настоящего окружения, от которого ты будет исходить. Твой план не должен быть обычной хотелкой и фантазией, не основанный на окружении.
После этого младший закончил и продолжил готовить обед. Я уже давно потерял всякое удивление его уму. Было стыдно конечно выслушивать от него логичные замечания, но также была и гордость за него. Он в отличии от меня больше времени проводил с отцом, последний в свою очередь, отличался твердостью ума и логики. Он больше похож на старшего брата, чем я.
Глава вторая
Рыбы наловили много. Большая часть сима, но есть несколько угрей. Этих можно будет продать подороже. Деньги мы откладываем на мое обучение. Родители уже давно решили отправить меня в Токио. Отец дополнительно устроился работать строителем в строящийся порт. Почти все собрали, но никак не могу понять, ехать или нет. С одной стороны, я считай в новый мир отправляюсь, Токио после войны явно отстроили. Пять лет обучения и уже инженер. Можно будет устроиться на завод Митсубиси, их инженерам хорошо платят. Снял бы комнату в общем доме и жил бы хорошо.
Мой план по успешной жизни ломала только Азума. Конкретно она ничего не делала, но детская обида осталась и никуда уходить не собиралась.
Хочется просто подойти к ней и поговорить, но моя боязнь мне мешает. Я сам по себе не особо с девушками ладил, так сверху еще накладывалось расставание с прошлой любовью. Не было никакой ругани и сопель. Мы поняли, что не от нас все зависит и смирились. Вдруг она не захочет со мной говорить. А если у нее уже есть парень, или даже жених.
Брат тогда правильно говорил, что я как баба мнусь. Наверняка кто-то смелый уже давно подошел к ней и заговорил. Лучше поговорю с мамой об этом. Она общается с ее бабушкой на работе. Родители Азуми умерли пару лет назад. Американцы сделали налет и сбросили зажигательные бомбы на ее деревню, и вся семья погибла в пожаре. Тяжело быть последним в семье, особенно, когда ты девушка. Фамилия предков закончиться на тебе. Хотя бы у детей будет кровь праотцов.
Полученные когда-то неприятные моменты, не уходят из нашей жизни. Они съеживаются в маленькую точку и цепляются за нами. Мы открываем их для себя снова по мере взросления. В какой-то момент эти точки вылезают и превращаются в такой черный шар. Думая, что ты не страдаешь духовными проблемами, что внутри тебя все спокойно, ты ближе подпускаешь их к себе. Надевая маску благополучия и гармонии, пытаясь убедить себя в нормальности ситуации и незначительности проблем, ты все больше и больше обволакиваешься в этой смоле. Хороший момент здесь один. В отличии от некоторых болезней, которые нельзя вылечить при наступлении определённой стадии, шрамы духовные могут затянуться. Проблема исцеления лежит в двух положениях человеческого сознания. Первым является характер человека, который даже в самом юном возрасте, в котором ты еще не заполнен до конца, не дает тебе изменять себя. Мало признать проблему, необходимо направить себя на ее изучение и устранение, а это является одним из самых сложных задач человека, особенно человека молодого. Вторым положением можно назвать возраст. Чем старше человек становиться, тем больше он вбирает в себя информации. Чем больше этой информации он получил, тем сложнее происходит ее переоценка. Взрослому человеку сложно признать и даже подумать, что все его убеждения, или их часть, являются ошибочными и не имеют отношение с бытием окружающего его.
Приобретенный опыт и знания, преобразуются в нашей голове. Проходя анализ, мы создаем для себя форму верного и неправильного. Весьма печальны именно те люди, которые не способны на анализ вещей и ситуаций. Легкомысленные или глупые, они создают себе такой мир, где есть добро и зло. У них нет понятия цветовой палитры и неоднозначности. Нет у таких людей желания рассматривать основу происходящего. Даже самые похожие на друг друга вещи, могут иметь различную причину и условия для их возникновения. Знаю основу, ты знаешь причину. Когда тебе видны эти составные, то ты находишь выход и логическое заключение. Ты начинаешь видеть предмет, видеть его развитие. Появляется понимание в постоянном изменении всего и вся. Помимо понимания развития, начинаешь видеть связь объектов и явлений друг с другом. Лежащий на дне реки камень, имеют определённую причину, по которой он там находится. Боязнь высказывания своих чувств и мыслей чужому человеку, является боязнью высмеивания и отказа. Боязнь любви и дружбы, возможно является предательством со стороны близкого человека когда-то.
Счастье в том, что человек разумен. Даже самый убогий, даже самый больной может попытаться обдумать свою жизнь. Каждый человек делает это по-разному и исходя из своих способностей, обдумывать может как быстро, так и долго. Он может обдумать как незначительные моменты своей жизни, так и всю. Из этого выходит “Всякое разумное существо способно на перемены “.
Вернувшись домой, мы похвастались родне своим уловом. Маминого счастья не было предела. Вопросом продажи рыбы занималась она. Иногда она могла сразу ее приготовить и продать старым людям, которым уже сложно готовить самостоятельно. Так же она готовила для детей, чьи родители с утра до вечера на работе. Еду она продавала на рынке. Для этого у нас есть ятай. С раннего утра, мама собирала все товары и продукты и вместе отцом шла на рынок. Тележка была не большая, поэтому отец сначала возил ее с матерью на рынок, а потом шел на работу. Вечером ситуация была такой же.
Когда же мы разгрузили улов и инструменты, меня подозвал к себе отец. Он стоял на энгане и курил папиросу. Подойдя к нему, я тоже решил закурить. Отец поинтересовался все ли нормально, спросил за улов и бытовые вопросы. После расспросов он подождал несколько минут и докурив, достал новую папиросу. Закурив, он продолжил разговор, но кардинально сменил тему.
– Какие у тебя планы на жизнь? – спросил он, облокотившись на стену.
– Пока не знаю, есть некоторые мысли, но пока сомневаюсь.
– И что это за сомнения, из-за которых на тебе несколько недель лица нет. Ходишь как Будда. Весь из себя такой серьезный, молчаливый и спокойный.
– Разве мужчина должен быть таким?
– Должен, но в твоем возрасте это большая редкость. Для твоего возраста типично веселье и жизнерадостность. Серьезность приходит с возрастом по мере приобретения проблем и обязанностей. У тебя же жизнь пока что спокойная, она только начинается по сути. Все вот это детство было прелюдией, толи еще будет у тебя в жизни.
– Знаю отец, знаю – начал я, выдыхая дым – Что мне даст это осознание, ну вот знаю я это, что дальше?
– В смысле, что дальше, тебе нужно готовиться к этому!
– Отсидеть, жениться и жить спокойно в деревне?
Отец смотрел на меня лицом комичного осознания. После он подошел ко мне и положил руку на плечо. Конечность была легкой, но пальцы сильны и крепко держали меня.
– Послушай, я не самый лучший пример для подражания. Я допустил в жизни много разных ошибок. Сейчас на основе этого, я пытаюсь помочь тебе не совершить их тоже. Ты должен понять, чем хочешь заниматься в жизни, понять как хочешь строить ее. Конечно многое не будет сходиться с твоими планами, но нужно понимать это и отталкиваться от действительности. Но самое главное – это начать делать что-то, не ходить вокруг да около и размышлять о своем будущем. Я лично знал таких людей. Строящие в голове дворцы и богатства, но ничего для этого не делая.
– А что, если выбор тяжелый? – перебив, спросил я отца.
Отец промолчал и повернул свою голову в сторону готовящей материи. Через несколько секунд он стал указывать на мать.
– Смотри, я женат на твоей материи уже почти двадцать лет и никогда не жалел о своем выборе. Если ты что-то уже сделал, не важно правильное или неверное, доброе или злое, ты никогда не должен жалеть об этом. Зачем тебе жалеть, если ты уже сделал выбор? Конечно все постоянно обдумывают свои действия в прошлом. А что, если бы сделал иначе или сказал другое. Но это все глупое ворошение прошлого. Именно то ворошение, которое уже будет мешать тебе сейчас.
Отец убрал руку с моего плеча и перед тем как уйти сказал.
– Попробуй решить, что тебе нужно.
Я остался один. Достав пятую папиросу, я присел, и смотря на мрачное поле, задумался о Азуми. Пока она здесь, у менять есть возможность с ней начать общаться. Если все пойдет хорошо, то можно было бы с ней поехать в Токио и жить вместе. Но с чего бы ей со мной общаться. Здесь есть юноши лучше меня во всем. Кто умнее, кто красивее, а кто-то сочетает в себе оба качества. Прочитанная литература так и не сделала меня умнее. Скорее я больше начал загоняться в себя и обдумывать свою жизнь. Часто накладывая жизнь из книг на свою, представляя себя главным героем. Только у главного героя интересная жизнь и он постоянно в движении. На их фоне, я даже не второстепенный персонаж. Скорее прохожий на улице, которого упомянули ради заполнения рассказа.
Ладно, поговорю с ней вне зависимости от того, есть ли кто-то у нее или нет. Если кто-то есть, то отобью. Осталось только поговорить о ней с матерью. Она скорее всего знает о ней больше, чем сама Азуми о себе.