Тихий шорох шин, шепот работающих двигателей, фосфор габаритных огней. Этот город становится колыбелью пустой жизни пустых людей.
Я размешиваю кофе в кружке. По потолку неспешно ползут огни, а запах трав преследует меня. И хотя уже начало зимы, в воздухе по-прежнему чувствуется запах лета, и я погружаюсь в серую ночь, расцвеченную фарами автомашин. Зажигаются фонари и кажется, что тени ползут отовсюду. Моя сигарета медленно тлеет во мгле, а тонкий дым почти не заметен в пахнущей акациями и кустами жасмина ночной тишине.
В свет мелькающих фар и монохромную игру фонарей уносит меня вдаль маршрутное такси. Там игра ночных теней и радужный вальс люминесцентных огней. Под столбами пыльного света и битумных мостовых лежит город пустых надежд, красочных витрин и холод стеклянных пустынь. В этом вальсе можно зажмуриться и пустить летать свою душу. В мерклом солнце луны падают в глубину черных небес колкие звезды. Их желта пыль осыпает нас золотым дождем, и я говорю: «Goodbye, goodbye milky way». Mission is over, mission is die…
Вновь расплодились мотыльки и мошкара. Горит в подворотне красным огнем магазинчик на углу и его холодный теплый свет так неестественно отражается в краске черных машин. Июль. Секс. Вибрирует телефон, плавно дрожа в моей руке. Толстые столбы света под никелированной сталью плывут в ночной тишине. Абонент недоступен. Он в ночной пустоте.
Дорожки закоулков и тупиков в переплетении проулков и мостовых. Каждый шорох слышен в седой тишине. Старый город и новый мегаполис в цветах сизо-карамельных мазетт. Шелк ночных аллей и ветер больших перемен. Все повторяется снова, теперь каждый миг, каждая персть, каждый шорох – отлив и прилив далекой луны. Так горячо и прохладно. Сквозит бриз. Звезды летят, опускаясь в бездну. Глубокий колодец бродит над городом из облаков. Его вращает и гонит ветер. Там, складывает песчаные ракушки и зыбь песков дитя, что радуется глазам, тысячи глаз, взирающих на него. Пустая колыбель облаков. История обычных людей в обычных городах, плети мигрирующих огней, несущихся вдаль по мостовых, капли дождя, песнь пустых аллей, городская суета, засыпающая в ритме маршрутного такси. Ночь. Время больших надежд. Грусть – пустая скорбь детей. Моросящий дождь – беспечная жизнь в сети неоновых теней. Аргон стремительных надземок. Пустые площади уснувших аллей. Звук частых авто. Гуляющие пары, подземка, метро.
Куда не глянь ветер и огни, витрины немых амрит, мир без людей, стекла высотных домов, стильная сталь хромированных перил. Мерно отсчитывающий секунды счетчик часов. В этом свете далеких и близких литот стираются всякие мысли, казусы и часы. Звезды падают в бушующую тишиною ночь. И быстро движущееся такси несет своих пассажиров, сквозь пустоту безлюдных дорог. Трасса, шоссе. Тиканье хронографа, мерно раскачивающегося на приборной доске. В жизни так мало радости. Дождь, оседающий на окнах авто. Пустой звук кочующей тишины. Раскачивающаяся колыбель в разворачивающейся пелене дорог. Откуда мы здесь? И куда направляемся. Быстрый холод, пробежавший по лицу и рукам. Перчатки. Кожа пустых фистул. Все наполняется снизу. Главное в том, что наполняется. Секс. Снова ночь. Город. Пустых дорог безмятежная сеть. Сеть снующих огней. Лабиринт безлюдных дорог. Усталый мальчик, перебирающий ракушки и персть песков. Большие надежды больших городов. Столбы света от никелированных столпов. Мягкий дым неона и сигарет. Льющийся свет. Душ после поездки и запах готовящейся пищи в соседнем окне. А я размешиваю кофе в стакане. Не бывает идеальных людей. Но так ли это в пьяно и соло пустых витрин. Звезды словно огни фонарей. Пар смешался с дымом.
Я снимаю очки. Ночь через них еще темней, чем кажется. И запах пустых аллей расцветает в воздухе, несет влагу и тепло этей. Они витают надо мной, как непойманные птицы, – мысли пустых людей, в буйстве пустых ветвей. И я откупориваю бастардо. Я один из них. Пти вердо. И пряный запах мелиссы.
Пустая улица в пустых огнях. Звезды пустые светят – страх и совесть разбитых надежд. Каждый ищет то, что хочет. Каждый находит не то, что хотел. И в этой луне спрятались жертвы отрив, обрушивших стены воздушных замков, похоронившие кровь чудес.
Этот город пустых людей наполняется… Вода бурлит. Облака плывут. Падают в бездну галактики. Эта ночь пустых этей, плавающих в колодце над городом, в колодцах дворов. Запах женских духов в этой прохладной теплоте. Мерно плывущий ритм в лоне больших городов. Плавный взмах ночных птиц. Плывущий в бездну шорох шин. Мы живем в точке пустых миров. Открыты все пути, и все шоссе ждут. Магистраль несет авто. Дома рушатся. Поезда сходят с путей. Пахнет пирог на столе. Откуда мы пришли? И куда мы идем? Бог – это маленькое существо, и оно везде. Что нам до него, большим неповоротливым мастодонтам. И я гоню все дурные мысли. Персик в стакане. На столе кахета в черничном соусе. Манго и маракуйя. Плод страсти, плод этей, как дно пустых миражей, наполняется колодец молоком. И в воздухе стоит запах чистоты. Свежесть. Июль.
Кто сказал, кто знает куда ведут все дороги? Пустой фужер наполняется изнутри, а не снаружи. Все дороги ведут. Все мечты бодрят. Все люди хотят. И если в этой ночи есть смысл, пусть она продолжается.
Каждый знает какой дорогой ему идти, каждый строит отривы. В них пустота, которая дарит щедроты новых надежд. Новые люди. Новая честь. Новая совесть. И новые сети открытий. Радость пустых калдер, щедрость безлюдных мест, время открытых дорог, счастье пустых надежд.
Июль. Секс. Дорога, которая стремительно уводит вверх…