Глава 1 Призрак в банке
Голоса доносились будто издалека. Слабые и нестройные, они своей настойчивой размноженностью заставляли сознание отпустить приятные объятья беспамятства.
– Хозяин!
– Тихо!
– Хозяин, но ваши раны! Между прочим, для вас приготовлено. Зачем вы впустили его первым?
– Потому, что он важнее.
– Но… вы и без того долго ждали. Неизвестно куда зашвырнула нас эта штуковина, а между тем почти сутки прошли! Что, если ваше состояние ухудшится? Ему-то что? Он, в конце концов,– Тень!
– Изма, прошу тебя, умолкни.
– Как хотите.
Изма?
Имя показалось странно знакомым. Где я мог его слышать? Не помню. Хотя… В голове что-то ожило, похожее на призрак прошлого… Перед глазами явился образ: старый худой мект, облаченный в черную рясу затворника… Слуга, верно? Точно, слуга. Но кому он прислуживал? Кому?.. Мысли ворочались неохотно, увязая в киселе, которым стала моя сущность, и едва в нем не растворяясь. Изма. Хм…
Изма, Изма, Изма…
И тут словно булыжником по голове: «Ди!»
Я выкрикнул имя, встрепенулся и со всего маха врезался в прозрачную стенку. Бац! Перед глазами на мгновение потемнело.
Это еще что такое?
Ответ пришел в весьма своеобразной форме и вынудил нахмуриться: вокруг колыхалась от малейшего движения густая и похожая на прозрачный сироп, жидкость.
Когда это меня в лечебную капсулу занесло?
Сознание все еще с трудом воспринимало окружающий мир, но тем не менее снова подводить пока не собиралось. Получилось даже оглядеться и понять, что я уже не на Шуоте. Во всяком случае, место, в котором себя обнаружил, ничего общего с мертвой пустыней не имело. Оно напоминало обшарпанный трюм старого грузовоза, полутемный и заваленный ржавым хламом.
И ни намека на Аргуса, его слугу или кого бы то ни было еще. Как будто я был единственным пассажиром на борту.
Приближалась паника.
Стараясь отогнать ее, я намеренно дышал как можно ровнее и глубже, чему, кстати, способствовала предусмотрительно нацепленная кем-то кислородная маска. Мысли путались и перемешивались с вопросами: кто и когда сумел меня сюда заточить?!
Но ведь это не амнезия, верно?
В голове мелькнули обрывки воспоминаний о предательстве Дианы Винтерс, о смерти Ди Аргуса и шаманки Тассии Руэ, уничтожении Храма лейров… Однако ни единого намека на сколь-нибудь последовательное развитие этих событий. Сплошной молочный туман, из глубины которого доносились обрывки ощущений и чувств… Я помнил все, и в то же время как будто ничего. Я помнил отчаяние. Помнил гнев и собственную неуверенность. Боль, как душевную, так и физическую.
Но самое главное – я помнил одиночество. В пустыне, где на сотни тысяч километров не осталось ни единой души. Кроме…Я дернулся вновь, стукнувшись лбом о прочное стекло.
Удар вышел несильный, но даже его, казалось, должно было хватить, чтобы привести чувства в порядок. Паника больше не приближалась. В отличие от приступа клаустрофобии, нарисовавшегося откуда не ждали.
Чтобы немного отвлечься, я решил осмотреть себя и понять, чего ради оказался в «хрустальном гробу».
Разум отказывался принимать факт, что мертвенно-бледное тело, с ног до головы усыпанное порезами и ссадинами, принадлежит мне. Ран было столько, что и не сосчитать. Некоторые уже затягивались, но большинство все еще зияли рваными краями, из которых сочилось нечто, менее всего напоминавшее кровь… Густые темные эманации с яркими алыми крапинками, похожие на разлитые в воде чернила, растворялись в целебной жиже без остатка.
Естественно, я знал, что это такое. Только не представлял, что когда-нибудь увижу Тени в своем, если можно так выразиться, изначальном воплощении.
Открытые раны заметного дискомфорта не доставляли, за что спасибо стоило сказать анестетику, растворенному в окружавшем сиропе. Если не считать легкой дезориентации и страха быть запертым в банке навечно, я чувствовал себя практически так же хорошо, как до своего решения отправиться на поиски Гробниц юхани.
Решив, что время ответов все-таки пришло, я забарабанил по стеклу, в надежде, что кто-нибудь все же откликнется и поможет во всем разобраться. Я понятия не имел, можно ли говорить в этом наморднике, но на всякий случай попытался:
– Эй! Здесь есть кто-нибудь?!
В ответ тишина.
Но я был бы не я, если б отчаялся. Набрав в легкие побольше фильтрованного кислорода, постарался выкрикнуть громче:
– Эй! Кто-нибудь?!
И снова ничего.
Конечно, я не ждал, что кто-то непременно бросится на мои вопли, и потому немного повременил, прежде чем перейти к плану «Б».
В углу трюма примостилась крошечная камеру наблюдения, темное око которой как раз очень удачно смотрело в сторону капсулы. Помахав рукой потенциальному наблюдателю, я закрыл глаза и попытался попросить подсказки у Теней. Поток невидимой, но могучей энергии, что неустанно струился сквозь пространство и время, мог рассказать все на свете. Главное, уметь попросить…
Звук распахнувшегося люка заставил открыть глаза и уставиться в проем. Свет, лившийся с противоположной его стороны, создавал неприятный контраст с полутьмой самого трюма и вырисовывал высокую мускулистую фигуру, что застыла в округлом проеме.
Аргус?
Несколько секунд фигура держалась неподвижно, будто присматриваясь, а после шагнула вперед с таким видом, будто все на этом свете только ей одной и принадлежит.
– Кто этот тут у нас голосит на всю Галактику? – Голос оказался далеко не Аргусовским. Как и внешность, чего уж греха таить. Здоровенный детина ни ростом, ни сложением бывшему серому стражу, конечно, не уступал, но по части прочего… Бритый наголо, он был от и до покрыт странными витиеватыми символами, похожими на ритуальные письмена. Сами узоры, в неверном свете трюма отливавшие синевой, могли бы показаться красивыми, если б не искажали до гротеска выражение в целом довольно непримечательного и угрюмого лица.
Впрочем, как ни были мне любопытны его татуировки, все же главным украшением вошедшего оказался бластер в притороченной к поясу кобуре.
Не отрывая взгляда от оружия, я спросил:
– Кто вы?
Внимательнейшим образом оглядев меня с ног до головы, здоровяк ухмыльнулся и продемонстрировал ряд желтых, клиньями заостренных зубов.
– Какой любопытный малыш.
Я изогнул бровь, в надежде, что тип в татуировках добавит что-нибудь внятное, но он только скалился. Как будто ждал, что, глядя на него, я начну смущаться и канючить. Наивный.
– Как спалось? – Здоровяк мельком глянул на встроенный в капсулу дисплей биометрии. – Судя по всему, сон пошел на пользу.
Я искренне удивился:
– А вы что, доктор?
Татуированный снова улыбнулся. Вышло хуже прежнего.
–Пожалуй, что доктор. В некотором роде. Не похож?
– Не думаю, что ответ вам понравится, – признался я.
Он хохотнул.
– А ты забавный малый.
– Мне говорили.
Пока мы сверлили друг друга взглядами, снова открылся и закрылся люк, впустив нового гостя. Гостью, если точнее, весьма свежую лицом, но явно повидавшую на своем веку некоторое дерьмо. Таких принято называть матерыми. Вот только чрезмерно крикливый наряд, перекроенный из формы риоммских безопасников, и ярко-алые волосы, ниспадавшие на плечи, немного портили впечатление. Глаза сияли жадностью, какой не у всякого маньяка встретишь. Казалось, она мечтала встретиться со мной лицом к лицу.
– Наш пупсик проснулся. – Голос дамочки был менее приятным, чем ее внешность. Высокий и сиплый, он наводил на мысли о шипящем на раскаленной сковороде сале.
– И даже сказал свое первое слово, – заметил Татуированный, продолжая глумливо скалиться. – Оглянуться не успеем, как уже ходить начнет.
Чутье подсказывало, что за этим бредом скрывалось нечто покруче банальной насмешки, тем не менее, беспокоило меня другое.
– У вас, я гляжу, целая труппа юмористов. – Я легонько царапнул стекло ногтем. – Но может все же скажете, зачем заточили меня в этой колбе?
Реакция дамочки оказалась не такой, как ожидалось. Вдруг выпятив квадратную челюсть, она обнажила такие же заостренные, как у ее спутника зубы, и зашипела рассерженной гокки:
– Маленький мальчик хочет выглядеть взрослым? Что ж, ладно. Будем говорить по-взрослому. И первой вопросы начну задавать я. – Тут ладонь дамочки опустилась на кобуру и, вынув бластер, навела на меня его дуло. – Колись, что ты за тварь и почему твое корыто бороздило мою территорию?
Если б не маска, бесперебойно снабжавшая легкие кислородом, я бы, пожалуй, сбился с ритма дыхания.
– Чего? Мое корыто? Вы о чем?
Дамочка реакции не оценила. Картинно изогнув тщательно выщипанную бровь, она нетерпеливо забарабанила пальцами свободной руки по округлому бедру:
– Будешь прикидываться, что ничего не понимаешь?
– Конечно, – ляпнул я и поспешил поправиться: – В смысле, конечно, я ничего не понимаю. Я ведь без сознания был, если не заметили. Последнее, что помню, это пустыня Шу…, пустыня, где пытался…
…Пытался похоронить тела Ди Аргуса и Тассии Руэ. Даже сумел подготовить для каждого отдельное место, убогое, разумеется, но за неимением лучшего…
Кажется, близилась песчаная буря. Диана и ее Черная эскадра покинули орбиту несколько часов назад, а планету то и дело сотрясала дрожь. Жуткий час для осознания своей полной беспомощности, а затем… В голове, точно наяву, раздался жуткий грохот, которым сопровождалось обрушение каменных плит в воронку, что разрослась на месте обстрела. Осколки кварца и пыли взметались в небо на несколько десятков метров, пока останки Храма исчезали в провале…Сердце неслось галопом, а перед глазами мелькали картинки чудовищного оползня, поглощавшего своей безразмерной пастью один труп за другим. Убитые гвардейцы Тетисс, обезглавленная Тассия… Я едва успел оттащить Аргуса, когда гладкий камень пошел мелкими трещинками и обвалился…Чувство исчезающей под ногами земли словами не описать. Внутренности в буквальном смысле подскочили к глотке. Секундное ощущение свободного падения, а следом: неуклюжий кувырок, удар о выступающую скалу, еще один; рот, полный каменной крошки, и под финал – приземление с громким влажным звуком…
– Ну? Продолжай, сказочник, – велела дамочка, дирижируя бластером. – Чего ты там помнишь?
Я посмотрел ей в глаза и очень тихо сказал:
– Кажется, будто я умер.
Мгновение тишины, а следом – взрыв истерического хохота, да такого яростного, что стенки капсулы задрожали. Оба – и Татуированный, и Красноволосая, – чуть пополам не сложились, держась за животы. В жизни ничего более наигранно-тошнотворного не видел.
– Если ты умер, – утирая слезы, проговорила она, – то, кто сейчас барахтается голым в банке? Призрак?
Смех смехом, а дамочке безумно хотелось знать эти ответы. Жаль только мне нечего ей было сказать, и потому приходилось молча и с возраставшей нервозностью наблюдать за мельтешением бластера: туда-сюда, туда-сюда…
– Знаешь, а ведь на корабле, который мы захватили, был один труп, – заметил Татуированный, обращаясь ко мне. – Мы, правда, от него тут же избавились. Бороздит космические просторы своим ходом.
Я замер, холодея. Труп?
–Опишите его!
Татуированный замер, опешив от столь рьяного интереса, но спустя секунду, как ни в чем не бывало, ответил:
– Легко. Почти такой же здоровый, как я, черноволосый и бледный. С дыркой в грудине. С живым не перепутаешь.
Едва он захлопнул рот, у меня перед глазами помутнело.
Аргус. Они избавились от Аргуса! Выбросили в космос, будто какой-то там мусор!
Я сам не заметил, как сжались кулаки, а дыхание ускорилось. Следившая за моим физическим состоянием аппаратура предупреждающе всхлипнула.
– Полегче, доходяжка, – бросила Красноволосая, оттопырив нижнюю губу. – Или ждешь красивую дырочку промеж своих очаровательных глазок?
Я бы с удовольствием объяснил ей, чего именно жду и каким образом планирую этого добиться, вот только горячку пороть не хотелось. Заставив себя успокоиться, спросил:
– На том корабле еще кто-то был?
– Да, – охотно отозвался Татуированный. Ему как будто самому был интересен весь этот разговор. –Старый пришибленный мект. Когда мы брали судно на абордаж, он все заламывал руки и скулил. Пришлось бросить в карцер, чтоб под ногами не путался.
Изма? Неужто… Может, тот диалог между стариком и его хозяином мне вовсе не приснился?
– Он-то хотя бы жив? – на всякий случай уточнил я.
Татуированный потер изрисованный подбородок:
– Судя по тому, что до сих пор скулит, думаю, жив.
– А ты чего так о нем печешься?– заинтересовалась Красноволосая, сузив глаза. – Дружок твой?
Я неожиданно поймал себя на том, что не могу заставить разум воспринимать ее наглое, ухмыляющееся, хоть и довольно привлекательное лицо дружелюбно. Капитан или нет, она из кожи вон лезла, чтобы показать, кто тут командует. Ну-ну.
– Возможно, мы знакомы, – ответил я и на всякий случай предложил: – Слушайте, прежде чем продолжим, может, уже достанете меня отсюда? Достало голым барахтаться.
Очередной приступ гомерического хохота ответил красноречивее любых слов.
– Думаешь, ты у нас тут в гостях, пупсик? – Дамочка приблизилась к капсуле вплотную и игриво поскребла длинным кривым ногтем по стеклу. – Не обольщайся. И зубы заговорить мне тоже не думай. Дураки по эту сторону Рукава Риспель не выживают. Когда мы тебя нашли, ты уже плавал в этой жижке. Кто знает, зачем тебя сюда затолкали. Может все дело в этой черной хрени, что из тебя сочится. Может, она заразна. А может, стоит колоссальных деньжищ. Как угадать?
Ее напускная кокетливость выглядела так же убого, как и этот самый трюм. Вероятно, она искренне полагала, будто выглядит сексуально, вот только не осознавала никаких границ и потому скатывалась в дешевую пошлость. Окажись в капсуле чуть больше места, я с радостью бы отпрянул. И вот что еще: похоже, сама по себе эта «черная хрень» Красноволосую не слишком удивляла. А это уже было нетипично и – главное – интересно.
– Ладно, – сказал я, наконец. – Что вы намерены со мной делать?
Татуированный и Красноволосая переглянулись.
– На самом деле, мы еще не пришли к единому мнению.
– Я думал, вы здесь главная? – Конечно, я бил наугад, но с большой долей уверенности.
– Я – Альма Ком’ари, капитан, хозяйка «Плакальщицы» и большей части сектора Торра.
– А «Плакальщица», я так понимаю, это корабль, да?
– Правильно понимаешь, сосунок.
Я проглотил очередное оскорбление.
– Что вы сделали с захваченным судном?
– С той развалюхой-то? – поинтересовался Татуированный. – Готовим к отправке в утиль. Там даже ничего ценного, кроме этой самой капсулы, не нашлось. Убогая лодчонка и без того разваливается на глазах. Не по себе от того, что она до сих пор пришвартована!
– Дискха! – выругалась Красноволосая и тут же отвесила подчиненному звонкую оплеуху.
Татуированный охнул, а я начал мысленно собирать кусочки сведений воедино. Что-то осмысленное начало вырисовываться. Пусть некоторые детали по-прежнему оставались в тени, я все же выяснил, что Изма и Аргус действительно были замешаны в этой истории. Если верить Красноволосой, мы находились где-то в секторе Торра, что буквально в нескольких часах лета от Ядра. Стало быть, Изма каким-то образом проследил за нами до Шуота, а когда эскадра Дианы скрылась, вытащил меня и Аргуса из разлома. Как это удалось дряхлому тщедушному старику, для меня пока оставалось загадкой, но о деталях можно было поразмыслить позднее. Наверняка, система обороны Шуота потрепала корабль Измы, вынудив того совершить прыжок в реальное пространство, где он и угодил в лапы к капитанше Ком’ари. Ладно хоть жив все еще.
Оставалось понять, как мог я слышать голос Аргуса, если на тот момент он уже был трупом?
– Так что вы намерены с нами делать? – повторил я вопрос.
Красноволосая лишь усмехнулась:
– Какой любопытный попался! Повторяю, не держи меня за дуру. Перед тем, как дать команду уничтожить то ведро с гайками, я проверила записи бортового журнала и знаю, из каких краев вы на мою голову вывалились. Ядро. Ты и твои дружки были на Шуоте. О, не делай такие удивленные глазки! Каждая собака в этом краю наслышана об этом адском местечке, как и о том, что ни один пилот с мозгами туда по доброй воле не сунется. Теперь скажи мне, леденец, кто ты все-таки такой и какого хрена забыл в самой гиблой дыре этой Галактики?
Что ж, это был очень неловкий момент, так как я не испытывал ни малейшего желания изливать душу перед этими… людьми. По всему становилось видно, что их интересует только нажива, которую можно выгадать за мои показания… или за меня, как товар.
Я открыл рот, приготовившись выдать какую-нибудь правдоподобную, но безобидную чушь, как вдруг в трюм вбежал худощавый юноша расы анаки. У парнишки отсутствовал один глаз, но на его месте красовался имплантат. Едва заметив меня, он тут же замер, как вкопанный.
С недовольным видом развернувшись к вошедшему, Красноволосая притопнула:
– Ну, говори уже!
Несколько раз моргнув, юноша опустил взгляд и забормотал:
– Капитан, кажется, у нас проблема.
– Что еще?
Прежде чем дать ответ, юный пират растерянно почесал косматый затылок:
– В общем, не могу связаться с командой.
Уперев руки в боки, Красноволосая осведомилась:
– Что значит, не можешь?
– Я проверил: все системы работают, как надо, но парни не отвечают на запрос. Они уже почти час как возятся с захваченным судном. Наружные люки все еще открыты, герметичность не нарушена, а убедиться самостоятельно без вашего разрешения я не могу.
– Ну так иди и убедись!
– Слушаюсь!
– Мне пойти с ним? – спросил Татуированный.
Красноволосая махнула рукой, отпуская.
Оба скрылись, а мы продолжили с того места, где были прерваны.
– Итак? Я жду твоих ответов.
– Не сомневаюсь. – Я улыбнулся ей, но из-за маски это оказалось почти бессмысленно. – Могу я сначала поговорить с пленным мектом?
– Не можешь. Здесь я диктую условия. Или ты это еще не усвоил?
Надеясь, что она все же заметит улыбку по глазам, я ответил:
– Разумеется. И все же…
– Нет, не все же. Ты скажешь мне все, что я хочу, иначе… Да чтоб тебя! – Сигнал коммуникатора заставил капитаншу вздрогнуть. Сняв передатчик с пояса, она ответила на вызов: – Ну что еще, Зип?
Голос Татуированного, донесшийся из крошечного динамика, казался растерянным и напряженным:
– Салага прав – тут действительно нарисовалась проблемка.
– Выкладывай.
– Команда, что мы отправили уничтожить корыто… Она… как бы это сказать… в общем, она нашлась, но… немного по частям.
– По частям? – красные бровки капитанши соединились на переносице. – В каком смысле?
– Э-э… короче, их убили. Если быть точным, то расчленили. Обезглавили, если совсем уже в деталях.
Лицо Красноволосой сделалось белым, а руки задрожали.
– Что значит обезглавили?! Кто?!
– Как раз выясняю. Свяжусь с тобой, когда найду что-нибудь.
Связь оборвалась, а капитанша все не отпускала коммуникатор. Ее начало колотить, а взгляд очумело заметался по трюму. Судя по всему, внутри рыжей головушки занялась бешеная работа мысли. Меня же беспокоила ладонь, что все еще сжимала бластер, дуло которого опасно косилось в сторону капсулы…
– Капитан, – вежливо обратился я, – вы не могли бы не направлять на меня эту штуку.
Но Красноволосая не оценила просьбы. Подняв на меня безумные глазищи, она состроила такое лицо, будто ее внезапно осенило:
– Ты знаешь, что там происходит, не так ли?
Поскольку от ответа зависела моя дальнейшая судьба, пришлось подойти к нему со всей осторожностью. Стерев с лица всякий намек на улыбку, я выдал уклончивое, однако вполне честное:
– Возможно.
Ее правый глаз задергался.
– Возможно?
– Есть в голове пара догадок, но…Послушайте, капитан, вы сами сказали, что избавились от трупа.
– А причем здесь труп?
– Притом, что он, похоже, не совсем уж и труп, – пояснил я слегка извиняющимся тоном. – С серыми стражами никогда не угадаешь…
Пришел черед второго глаза.
– Серый страж?! Ты издеваешься?!
Я развел руками.
– Ни в коем случае. Это он и есть. И если вы позволите мне все-таки выбраться, я постараюсь его остановить.
От моих слов Красноволосую передернуло еще сильнее. Она отскочила от капсулы на добрый метр и заорала:
– Ах ты падаль! Так ты заодно с этими псами?
Я поднял ладони, защищаясь:
– Нет-нет, капитан! Вы все не так поняли!
– Ага, конечно! Решили перескочить со своей ржавой рухляди на мое судно? Не выйдет! – Оскалившись, она подняла бластер и снова нацелила его на меня.
– Капитан, вы совершаете ошибку! Не надо!
Легче было отговорить динетина перейти на овощную диету.
– Сладких снов, сосунок. Никто по тебе скучать не будет.
Что ж, выбора она мне не оставила, а сомневался я, как обычно, недолго.
Едва стало ясно, что она вот-вот выстрелит, я заставил Тени, те самые, что сочились из моих ран, собраться в кулаке пульсирующим черным сгустком. Я чувствовал намерения Красноволосой и в мгновение, которое потребовалось, чтобы ее указательный палец нажал на спусковой крючок, высвободил накопленную энергию и уничтожил капсулу.
Грохот и звон разнеслись по трюму, всколыхнув стены. Стеклянный дождь накрыл комнатку целиком. Кинетическая мощь удара отбросила Красноволосую к дальней переборке, нашпиговав ее острыми как кинжалы осколками.
– Простите, капитан, – сказал я, выбравшись из разбитой капсулы. Стекло громко хрустело под босыми ногами. – Вы не оставили мне выбора.