С молодым мужем у Таньки последний год не ладилось. Вместо страстных и томных объятий по ночам тот всё чаще предпочитал здоровый сон. Говорил жене разное: то спина болит, то голова раскалывается, то умаялся весь день на солнце торчать. Как стал пастухом подрабатывать, так и изменился. Неспроста. Ясный перец. Неспроста! Уже не одно поколение пастухов у них в деревне с ума сходит. То ли тёлки-однолетки тому виной, то ли полнолуние.
– Слыш, Маринка, поди сюда! – позвала Татьяна дочь, – Помоги капусту нашинковать. Целыми днями без дела сидишь. Когда я тебя уже замуж отдам? Дармоедка.
– Что ты, мама, обзываешься? Как я замуж выйду, если ты мне с парнями встречаться не разрешаешь? – Маринка выплыла из своей комнаты, лениво потягиваясь. Её тяжёлые груди слегка заколыхались под просторной футболкой. Сегодня было особенно жарко – поэтому девушка слонялась по дому без бюстгалтера в одежде плюс-сайз, – Фу-у, ты капусту тушить собираешься? Ненавижу тушёную капусту. Она воняет.
– Нечего разрешать себя до свадьбы мацать. А встречаться – встречайся.
– А смысл им тогда встречаться? – Маринка хотела добавить: «И мне», но сдержалась. Говорить со строгой мамкой о своих тайных желаниях не хотелось, – Так меня никто никогда замуж не позовёт.
– Дура. Если будешь давать всем, кто попросит, точно не возьмут, а девственницы у мужчин в чести.
– Что-то я ничего такого не заметила. Из ровесниц только я и Анжелка в девках ходим. У Анжелки, понятное дело, заячья губа и эпилепсия, но и то в последнее время жених с района наклёвывается. Думаешь, долго она с ним за ручку вдоль лесополосы гулять будет? Угу. Скоро все мои подружки замуж повыскакивают, а они, между прочим…
– Шалавы твои подружки.
– Мама!
– Ой, хватит. У меня тут жизнь семейная рушится, а ты о своём, да о своём…
– Мам, – Маринка невольно напряглась. Неужели догадалась умная мамка о её похабных кривляньях перед зеркалом? Вот дела, так дела. Так ничего такого не было. Или Васька признался? Последний раз мать прямо во время его оргазма в дом зашла, – Что случилось?
– Муж мне изменяет, – выпалила Танька, злобно чертыхаясь, – Ладно б, как все нормальные мужики, я бы поняла, но нет… Извращенец!
Вот это да! Точно мать догадалась. Ужас-то какой!
– Я не виновата, мам.
– Да ты-то тут причём? У тебя опыта в этом деле нет. Всё он. Васька. Позор на мою крашеную русым голову. Бабам рассказать – засмеют. Но я это дело так не оставлю!
– В Полицию? – у Маринки даже мурашки вдоль коленок побежали. Это же обо всём полицейским придётся рассказывать? Как перед зеркалом сиськи мяла и ноги раздвигала? Стыдно.
– Можно и в Полицию. Но их максимум – штраф за жестокое обращение с животным. Лучше на мясо курву пущу, – проговорила Татьяна зловещим полушёпотом.
– Ой, мама, не надо! Пожалуйста! Не надо! – запричитала перепуганная Маринка, покрываясь холодными мурашками от пяток до макушки. Она с грохотом швырнула нож на разделочную доску и выбежала прочь из дома, – А-а-а!!! – несчастная подвернула ногу и полетела с крыльца кубарем, сверкая белыми трусиками.
– Впечатлительная девочка. Любит скотину, – констатировала Татьяна, принимаясь на чистку моркови, – Осталось только Ваську подкараулить. Проклятый извращенец! – обманутая женщина чиркнула по пальцу острым лезвием. Брызнула кровь, – Хорошо, что хоть ножи наточил, сволочь!
Ничего, Вася, скоро узнаешь, как Татьяну Дубилину на вонючую корову променять! Изменщик и подлец.
Полосатая кошка Мурка, незаметно шмыгнувшая в хату, пока недалёкая Маринка стёсывала аппетитные коленки, потёрлась о ноги хозяйки, настойчиво требуя жратвы.
– Брысь, гадость!