Теледива
=1=
Автомобильный двигатель, еле урчал. В салоне авто, неслись звуки испанской гитары. Она, – женщина тридцати девяти лет, приятной внешности, и абсолютной фигуры, пила виски из горлышка бутылки, засовывая в рот «слим», за «слимом», смотрела прямо перед собою. Тепло салонной печки, ласково обволакивало её ноги, затянутые в дены капрона. Горячительное изнутри, добавляло драйва в её кровь.
Елена, горько переживала то, что с нею происходило в последние сорок восемь часов. То, что приводило в ужас, то, что заставляло быть сильной, целеустремлённой, и такой недоступной.
– Да и хрен с тобою! – в сердцах, выругалась Елена.
Взяв в руки трубочку, иначе, как и не назовёшь, – тонкий корпус мобильного телефона, она ткнула в кнопку и, собравшись с духом, выдала: – Ты, просто обязан выслушать меня!
– Как это, не можешь! – через паузу спросила она.
– Значит, наслаждаться моим телом и моей любовью ты можешь, а когда мне, априори нужна твоя помощь, даже не помощь! Поддержка. Ну и скот же ты! Одним словом, был ты говном, – говном и остался. Свободен!
Елена швырнула трубку на пассажирское сидение, и потянулась к бутылке.
Стоянка в подвале её элитного дома, была обустроена всем, что только можно было выдумать креативно – искуренным мозгом архитектора. Это и двигающиеся эскалаторы, ленточного типа, к лифту. И абсолютно неприглядному, диковинным исполином, стоящему искусственному кактусу Агава, по центру.
Елена посмотрела в приоткрытое тонированное стекло своего «Ауди ТТ», и приметила моложавого вида парня, в синей робе, с метёлкой и совком, убирающего окурки из-под окошка её авто.
– Эй! – позвала она его.
Тут же, опомнившись, и внутренне собравшись, она позвала его снова.
– Молодой человек! Я прошу прощения, это я мусор здесь развела! – и, потянувшись к сумочке, выдернула из дорогой кожи портмоне, 1000 купюру рублей, протянула её в открытое окошко.
– Я, ещё окурков пошвыряю? – игриво подмигнув, спросила она.
– Да, конечно. – игнорируя протянутые деньги, произнёс рабочий.
– Отчего вы не хотите взять деньги? – явно удивилась Елена.
– Они меня не интересуют. – безучастно ответил парень, и спокойно посмотрел в глаза Елене.
Это был молодой мальчик, лет двадцати- двадцати двух. Умные, широко раскрытые глаза, выдавали в нём провинциала с потенциалом.
– А, ты хочешь сменить работу? – неожиданно, даже для себя, выпалила Елена.
Парень, ещё раз посмотрел на Елену, и отвёл глаза.
– Я Вас знаю. Вы телеведущая на одном из телеканалов. – парень, спокойно смотрел на Елену, и у той задрожали щиколотки. Этот взгляд. Взгляд настоящего мужчины, стреножил её, с высоты всех достижений, взятых рубежей. Выстраданных, долгожданных атрибутов персоналий теледивы. Во мгновение, окунул её в прошлое. Всё заволокло дымкой воспоминаний. Слёзы вывалились из глаз, и ресницы дорогущей косметики, не выдержали тяжести выделительной секреции, как любила говорить её визажист Геля.
=2=
– Ленка! А слабо тебе прыгнуть со мною? – Вовка смотрел на неё юную, и нетронутую даже флиртом, Северодвинскую девочку, переехавшую в Москву с родителями, учащуюся первого курса жур. фака Университета Дружбы Народов имени Патриса Лумумбы.
Они сидели в одной из многих кафешек студенческого городка, окунувшись в студенческую феерию, после образовательной рутины.
Ленка не считала себя красоткой, так обычная. Но, как желалось в девичьих снах. Только мысли сии гнала от себя, словно страшную ересь. Свежи в памяти были рассказы матери о её младшей сестрёнке, тётке Елены, которая, учившись в МГУ, потерялась из-за красавца Васи. Сунувшая голову в петлю, после того как, этот подонок, отказался от забеременевшей не к месту и делу студентки.
– Ну, что молчишь? Али не люб тебе мой образ? – картинно повернув голову в анфас, изрёк первый ловелас и баловень судьбы Владимир Толоконников.
– Нет, не хочу! – с невозмутимым видом продолжала Елена. Глупо и рачительно испытывать свою судьбу в лотерею. Не мне решать исход жизни, которую мне подарили родители – выпалила Ленка, и тут же опустила глаза.
Вовка посмотрел на девушку пристально, и спокойно произнёс: – А ты далеко пойдёшь. Разум в девичьей головушке оценится по достоинству! Через лет семь – десять, когда нагрянет эра матриархата! Выпьем же за сие! – бросив в рот рюмку, с неизвестным алкогольным напитком из далёкой Мексики – текилой, из тонкого стекла, перемазанную по бортам лимонным соком и солью, он посмотрел на неё с неподдельным интересом и восторгом.
–Ты ненормальная! – зашипела в ухо Ленке, Виталина, новоявленная подружка по факультету, из украинского Луганска.
– Это же сам Толоконников Его отец в таких кругах вращается.
– Вита, да мне то, какое дело, где и с кем он вращается.
От 1/3 рюмки текилы, в голове у Ленки зажглись рампы, она была весела и счастлива, только от дальнейшего употребления алкоголя, ушла в категорический отказ. Чем вызвала, недоумение у новоявленных подруг, и явное одобрение от новых знакомых, в лице третьекурсников, парней.
После вечеринки, к ней подошёл мальчишка. Совсем не похожий на тех, кто был за столом. Вьюношь, был, словно вылитый Ломоносов, ищущий себя и своё я, под этим явно формирующимся капиталистическим солнцем.
– Приходи к нам. Мы тут неформальное объединение организовали, год тому, – скороговоркой, выдавая тем самым своё замешательство, говорил юноша, – Ты интересная… И яркая! – добавил он, – На среду, в 19-00 аудитория 0123, это в подвале. Где минусовый этаж.
Он так быстро исчез, что Ленка, только и запомнила его льняные волосы.
=3=
Закончив вуз, Елена получила свободный диплом. Страна была в политических руинах, а-ля девяностые. Жизнь, напоминала, любимые Ленкой с детства, «Весёлые Картинки».
То-тут, то-там, всплывали знакомые фамилии и имена, бывших однокашников, чаще на один-два месяца. Так, как Лена знала подноготную их появления, и чисто профессионально оценивая бывших одно студентов, понимала, отчего те скатывались вниз, надолго не задерживаясь на постах главных редакторов, генеральных директоров издательских домов и т.д., и т.п. То был, банальный естественный отбор «эпохи накопления капитала», в виду отстрела того или иного объекта, к коим и были привязаны её бывшие. Нет не други! Так, проживатели рядом.
Горький опыт с Виталиной, показавшейся ей, такой родной и близкой, в самом начале её студенческой жизни, скоро изменил её взгляды на реалии сосуществования, и вообще на все целостность окружающего мира.
Елена, отведала вкус предательства, от неимоверно близкой ей подруги Виталины. Да, было горько. Было не обидно. Даже, больше противно. Когда на тщетные попытки Вольдемара, как он себя любил представлять, она ответила в сотый раз отказом, откликнулась Виталина. Обыденное дело. Для Елены же, это был шок. Когда подружка с нею поделилась интимностью вопроса, у Елены была реакция однозначна. Виновной в совершении полового акта между оными, она однозначно называла Виталину.
– Почему? – глупо спросила та.
– Потому что, ты, этого хотела, больше чем он! – резко и не подумав, ответила Ленка.
– Шалишь, подружка! – хищно улыбнувшись, с хитрическим прищуром, затягиваясь дорогущим для студентов «Парламентом», изрекла Виталина, – Да ты сама его хочешь обуздать! Тоже мне, девственница, – с цепкостью пираньи…
– Что? – вдруг поняв, к чему клонит девушка, осознавая её правду, и не правду своего отношения к Толоконникову, в миг, разобравшись, осознала она, – Да, что, ты в этом понимаешь? Неужто, привязав мужчину к себе, постелью или мнимой беременностью, можно устроить себе счастливую жизнь? – в лоб и без обиняков, влепила она то, что витало меж ними несколько лет.
– Да! Можно! – взвыла на тонком фальцете коренная хохлушка, – Вы москвичи! Здесь с жиру беситесь! А мы… – Виталина осеклась, – Лен! Прости меня, дуру!
– Бог простит. Иди с миром. Прощаю, и отпускаю!
Елена смотрела на Виталину, и понимала только одно. Не встречаться им, не сидеть за чашкой чаю, или рюмкой коньяку. Не писать друг другу, задушевных писем. Лживость одной, – убила с одного выстрела то, девичье радостное ощущение первой влюблённости в человека, с раскрытым сердцем. И сердце было открытым взаправду. Просто поспешность одного, устроить себя в меркантильном быте, было превалирующем над таким сакральным как дружба. Но, не их то вина. Вина времени.
=4=
Он смотрел мимо неё. Новёхонькая автомашина Елены вызывала восторг. Она подняла бутылку «Джим Бина», над зияющим музыкой испанских гитар, пространством своего мира. Джипси Кинг сводил с ума бешённой «восьмёркой» по серебряным струнам. Так бить и ласкать струны инструмента, схожего с истинностью женщины, может или явный шизофреник, или человек презирающий женщину, как таковую. А может быть любящий её до шизофрении.
– Бамбалей-о! – неслось справа.
– Бамбалей-о! отвечал левый динамик.
– Я не знаю испанского. Хотя, судя по музыке, стоит того. – заключил парень.
Ленка подняв бутылку, потрясая ею, словно маракасами, – Ах! – щёлкнув пальцами, – взбесила она себя.
«Я свободен! Она свободна!
Потому что свою жизнь, я предпочитаю жить так!»
– А мог бы – стать принцем! – пропела она.
– Королём! – внятно и с расстановкой, сказал парень.
– Так уж сразу и королём? – хитро прищурилась Елена. Алкоголь делал своё поганое дело. Проблемы отступили, и та долгожданная лёгкость, бесшабашное веселье, кружило голову, заворачивало в вихрь ухарского разгуляя.
«Число твоих любовников, Мари,
Превысило собою цифру три.
Четыре, десять, двадцать, двадцать пять!
Нет для Короны большего урона,
Чем с кем – ни будь, случайно переспать…».
Спокойно, и даже как-то буднично, прочитал молодой человек.
– Чего? – в замешательстве от познаний уборщика, Елена, на сколько смогла, попыталась сфокусировать взгляд на нём, – Ты! Такой… Классный! Поставь моё тело на место!
Елена испугалась того, что она произнесла. Ей внезапно захотелось без удержу мчаться в туманы оргазма и сексуальных наслаждений. Она смотрела на парня, он на неё.
– Твою мать! Да возьми же меня! – крикнула Елена.
Уборщик покачал головою из стороны в сторону, и молча развернувшись, двинулся в глубину гаражного бокса, лёгкой чуть семенящей походкой.
– Гондон! – зло ругнулась Елена и стала выбираться из авто.
=5=
Елена вообще не пила алкоголь. Её выбила ситуация из колеи. Всё навалилось как-то сразу. Неприятности на работе. Хотя какие там неприятности. Дрязги, интриги, сплетни. Всё это было всегда. Она не ожидала подлости со стороны любимого, а он её предал, можно даже сказать, подставил.
Она никогда на него не рассчитывала Он был старше её на семь лет. Семья, жена, дети… В общем, всё по стандарту. Любила его, это да! Любила больше жизни. Не претендовала на него всецело. Понимала, что разрушить его семью она бы и не смогла. Слишком он был, зависим от своего всесильного тестя. Тот был крупным чиновником в правительстве, и сам жил, имея молодую содержанку, одаривая её, развлекая и позволяя столько, что жене, воспитанной в пуританстве советского времени, и присниться не могло.
Всё это знала Елена и спокойно с этим мирилась. Только вот вчера…
Она позвонила ему, а тот, поговорив с нею, не нажал на отбой. Елена, вдруг вспомнив, что-то совсем не важное, хотела ещё раз набрать, и увидела, что трубка не выключена и там какой-то разговор. Хотела выключить, но профессиональное любопытство взяло верх, и она поднесла трубку к уху. То, что услышала она, было шоком.
Он разговаривал с кем-то, похоже, было, что с её шефом. Он просил его о коллеге, молодой дикторше, особе весьма и весьма, ей неприятной. Наверное, её двадцать семь, плюс нахрап, с которым она влетела в их коллектив, кокетничая и флиртуя, сложили негативное мнение Елены о Ксении. Но самое главное было в подслушанном:
«– Так ты же вроде с Ленкой в отношениях, и так давно, что практически вы семья… – долетал бархат тембра геликонской трубы Виктора Петровича.
– Там у меня уже всё. Она совсем не то чего хочу я…» – отчётливо слышала она голос того, в ком души не чаяла в течение вот уже семи лет. Кому отдавала всю себя без остатка. Кого боготворила и принимала таким, какой он был.
В один момент все оборвалось. Она отключила телефон. Не могла слушать, не хотела верить в коварство и вероломство любимого человека. Она сидела с каменным лицом, уставившись в одну точку, не в состоянии переварить услышанное ею. Было одно желание, – проснуться. Но, то были реалии, и в это не верить было нельзя.
Достав из пачки сигарету, она вставила её в рот и щёлкнула зажигалкой. Пальцы подрагивали, и по всему телу била, предательски, мелкая дрожь. Мыслей не было совсем. Пустота и холод выбрасывали из Елены женское счастье, пусть такое невнятное, пусть такое суетливое, разделённое, но её. Сердце сжимало в тиски, в висках стучали молоточки. В ушах появился звон, который рос и становился невыносимым. Елену шатнуло раз, ещё. И вдруг, померк свет…
Очнулась она от того что, кто-то её тормошил, сновали люди. В первый момент она смотрела на сослуживцев странным взглядом. Она не могла вымолвить ни слова. Она хотела что-то сказать, но слова не получались, не было сил.
Пришёл врач, осмотрел её уже в комнате отдыха на диванчике.
– Елена, Вы можете со мною говорить? – обратился доктор, облачённый в белый халат и держащий в руке стетоскоп. Она смотрела на него, и мотнула головой в стороны.
– А Вы хотите, что-то сказать?
– Нет! – вдруг выдавила из себя она.
–Что с Вами произошло?
– Вам какой резон знать об этом? – слабо, но уже более спокойно ответила Елена.
– Давайте я Вас осмотрю.
– Нет, доктор, это минутное. Это от нагрузки я мало сплю. – закрыв глаза, сказала Елена.
– Ну, что же, давайте хотя бы измерим давление, снимем кардиограмму.
– Делайте, – безучастно ответила та.
После осмотра, доктор спокойно собирал переносной аппарат и сворачивал провода. Казалось, что он был в глубокой задумчивости.
Елена наблюдала за ним, уже поправив на себе одежду, с любопытством, и даже, с неким интересом.
– Вы, – мягко в тихой задумчивости начал доктор, не глядя на пациентку, – похоже, перенесли стресс. От этого и потеряли сознание. Все функции вашего организма, отвечающие за жизнедеятельность, практически в норме. Но, я бы советовал Вам, пройти углублённое обследование. – уже глядя на Елену ответил врач.
– Обязательно! Доктор. Спасибо Вам!
– Я, пожалуй, пойду.
– Да! – спохватилась Елена, – Я, что Вам обязана за визит?
– Ничего! – спокойно ответил врач. – Вот моя визитка, буду нужен, встретимся в частном порядке. Чем смогу, тем помогу. – доктор улыбнулся и вышел из комнаты отдыха.
В комнату тут же влетела Геля, визажист и, по сути, рабочая подружка Елены.
– Ленк, ты чего? Ты нас испугала! Тут все в шоке.
– Да ну! Всё хорошо! Так, ты же знаешь, мои тяжёлые будни, а тут, – она подмигнула ей, – «женские радостные дни».
– Ой, блин! Я и не знала, что у тебя они тяжко проходят.
– А к чему тебе знать? – поднимаясь, с диванчика и надевая туфли, спросила Елена.
– Ну – да, ну – да! – улыбалось дурочкой Геля.
«Как же умеют притворяться бабы!», – поймала себя на ехидной мысли Елена, – «Что я, что она…».
=6=
Вечером того же дня, она мчалась по проспекту в сторону дома, своей близкой подруги, ещё по Северодвинску. Её муж, бывший подводник, ушедший в отставку по состоянию здоровья, был родом из Подмосковья. Там они и жили в перестроенном доме на три хода.
Этот дом была отдушина Ленки. Она с радостью вырывалась к Лизавете в Дмитровский район. То был дачный массив ещё с времён «царя Гороха». Генеральские дачи, так их называли в народе.
Дед мужа Лизаветы, вышел в отставку Генерал-полковником, прошёл всю войну. Вот и основал там семейное гнездо. Жили там три брата семьями, уж и дети их выросли, своих завели, и перестроили дом, расширив его каждый по своему вкусу. Территория была огромной, что-то около шестидесяти соток. Это всё в лесу с вековыми елями и соснами.
Туда и мчалась Елена, отвести и излить душу подруге. Всю дорогу думала, как себя вести, что говорить, а что нет. Так и не придя к общему знаменателю, спокойно вкатилась в их участок.
Петрович, муж Лизаветы, схватил Елену в охапку и нёс до самого крыльца. Он обожал подругу жены, но лишнего никогда не позволил, так как до умопомрачения любил свою Лизку, но заигрывал с Еленой, будто с младшей сестрёнкой.
Лизавета стояла на крыльце в красном мужнином пуховике и с тревожной радостью обняла подружку.
– Ленка! Совсем нас забыла, уж и Полинка, как тебя в телевизоре увидит, так садится, выключает звук и разговаривает с тобою.
Полинка, это внучка, семейная ценность четы Егоровых. Дочь Лизаветы и Петровича, вышла замуж в семнадцать, но через два года рассталась с мужем, так как оказался лгуном, игроком и наркоманом. Осталась ценность – внучка.
Елена, не имея своих детей, задаривала малышку с дикой радостью. Тащила по дорогим магазинам с детскими игрушками, заказывала корреспондентам заграницей неимоверное количество все различной одежды. Да и сама, бывая в поездках, много времени уделяла шопингу на Полю.
Расцеловавшись подруги вошли в дом, Елена сняла пальто и рванула в комнату с визгом:
– Где моя рыжая бестия Полинэ! – на французский манер звала её то ли тётка, то ли бабушка.
– АААААА! – восторженно вопила Полинка и уже вжималась в грудь Елены.
Егоровы смотрели на эту картину из прихожей комнаты, в явном умилении и восторге. Как-то так вышло, что они были неразрывно связаны, существовали, как одно целое, хотя и виделись в последнее время реже, чем прежде.
Поужинав с семьёй, Петрович, извинившись, удалился к себе в кабинет, сославшись на множество работы.
– Иди уж! – благословила благоверного Лизавета, – Хитрец! Знает, что мы с тобою секретничать станем, так он под этим предлогом по скайпу со своими трещать станет. Вот, неугомонная душа! Привет там всем передай, пиратам подводным. Петрович рассмеялся и шутливо погрозил ей пальцем.
– Ух, девчонки! Был бы я моложе! – скрылся в проёме лестницы, что вела в нулевой уровень, где и было царство главы семьи.
– Ну, рассказывай! Уж месяца два как не виделись. – взмолилась подруга. Елена посмотрела на Елизавету и, помолчав, стала говорить о новостях, всяких новшествах с работы. О том, что к ней набивалась на чай Виталина, о новом своём автомобиле. Лиза слушала, не перебивая, внимательно разглядывая подругу, то, покачивая головой в такт рассказу, то умудрялась подлить чай. В одну из пауз Лизавета, тронула подругу за запястье.
– Что с тобою Лен? Что случилось? Ты же сама не своя…
Елена посмотрела на, благоухающий огненным цветком, камин. Потянулась за тонкой сигареткой. Повертев её в пальцах, положила в пепельницу, так и не прикурив.
– Продал меня Тихорецкий. Взял сука, и продал! – произнесла это жёстко со злобой и бесстрашием.
– Да ты что? – вскинула брови подружка, – Вы же семь лет душа в ду… – осеклась Лизавета, – ну, жили… – она опустила, а после сразу подняла глаза на Елену.
– Жили… – нехорошо, как-то с подтекстом произнесла Елена. Замерла на секунду, а после продолжила, – Помнишь, когда мы у вас здесь в Новый Год, праздник отмечали? Он ещё тогда своих домашних в Австрию к тестю отправил?
– Ну да, помню.
– Так этот урод, пять дней бухал у себя дома, мне же сказал, что к ним уехал. Я словно дура, тогда дома сидела, хотя полезного многое сделала. Литературы, художественной до одури, начиталась. «Бегущая по волнам» Грина! Ой! – мечтательно протянула Ленка.
– Ну, ты дальше то, что сказать хотела? Что Тихорецкий то? Елена закурила.
– Он набился за шефа, на каникулы остаться, хотя ты знаешь он бы Малявского оставил, тот только рад бы был. Так эта свинья, – глубоко затянулась Елена, и, выпустив клубы дыма в сторону, – позвонил мне, и, мол, выручай, больничный нужен, срочно, и врачика с капельницей. Я как идиотка всех подняла, да всё задним числом. Ой, как вспомню… Домой к себе перевезла. К ним в квартиру, клининговую службу наняла. Просто алисс… Да ну! – она затушила сигарету и взяла в руки чашку с остывшим чаем.
– Ленка, ты останешься у нас? – посмотрела на Елену Лизавета.
– Нет, не могу. Хочу завтра выспаться, а может и напиться дома, чтобы забыть всё…
– Ты же не пьёшь! – с удивлением посмотрела на неё Лизавета.
– Да, тут и укололи бы, дрянь какую, по вене. Я бы и на это пошла, лишь бы не знать ничего. Елена взглянула на часы.
– Ой! Первый час! Всё домой.
– Не знаю, право не знаю. Отпускать тебя не хочу! – задумчиво произнесла Лизавета.
– Да, уж. Не переживай ты так! Что я по ночам не ездила? Да и трасса у вас, освещена, будто днём. Спасибо вам ребята! Вы у меня такие славные! Жаль с ребёнком толком и не побыла, ну пусть простит меня, мой ангел! – с теплотой в голосе проговорила Елена и стала собираться в дорогу.
=7=
Утро было похмельным. Елена проснулась, но открыть глаза не могла от дикой головной боли. Она лежала и вспоминала вчерашний вечер. От осознания того, что надралась как свинья, и о чем-то говорила с рабочим, было дико и неприятно. Дико от того, что была невменяема, неприятно от того, что не помнила о чём, и что было после.
«Так, нужно всё-таки вставать и добраться до кухни. Там есть полка с лекарствами. А что же выпить? Блин, наверное, аспирин. Ой, ё.… как же плохо то!».
Она сделала над собою усилие и открыла глаза. Елена не поверила увиденному. Её «телевизионное величество», лежало на своей широченной не разобранной кровати, туфли валялись по центру комнаты. Сама она была одета.
«Вот это да! Докатилась до ручки…», – пронеслось в мозгу и она, сделав усилие над собою села: «Лучше бы у Егоровых осталась…», с тоской подумала Елена.
С трудом добравшись до шкафа с лекарствами, она выудила таблетку аспирина и, растворив её в стакане воды, залпом выпила, слегка газированную от соды, жидкость.
Взяв в руки бутылку минеральной воды из ящика стола и чистый стакан из шкафа, пошатываясь и цепляясь за углы, она практически доползла до постели. С трудом её раскрыв, и ещё с большим трудом раздевшись, она поняла, что лучше бы принять ванну. Чертыхаясь на себя, снова черепашьим шагом направилась по направлению к «водяной комнате». Так ванную комнату называла Полинка. Через час, Елена уже была более здорова, чем до этого.
Зазвонил мобильный телефон. Она посмотрела на дисплей и воткнула пальцем в кнопку отбой. Это был Тихорецкий.
– Уж с тобой, я точно не хочу разговаривать! – буркнула Елена, и завалилась в постель.
Коснувшись головою подушки, Елена провалилась в сон как-то сразу. Её накрыло царством Морфея до самого вечера. Сказывалась накопившаяся усталость, перенесённый стресс и, конечно же, принятая доза алкоголя, при чём крепкого.
Проснувшись, она отметила про себя, что ей уже намного легче и лучше. Взяв в руки телефон, она увидела кучу непринятых вызовов от Тихорецкого, и несколько с непонятного номера, который значился как «Гараж». Она набрала его и после первого же гудка получила вежливый ответ:
– Слушаю Вас Елена Дмитриевна!
– Вы мне звонили. Я была занята.
– Ничего страшного, мы Вас беспокоили, простите великодушно. Вчера Ваш автомобиль остался не заперт, наш сотрудник его закрыл, и ключи Вам поднимут, или сами заберёте на вахте. Как прикажите?
– Ох, простите Вы меня. Я доставила Вам хлопоты. – зарделась от стыда Елена и вспомнила вчерашнюю историю в гараже. – А с кем я разговариваю? – внезапно переменив тон, спросила Елена.
– Начальник гаража Вашего дома.
– Я бы хотела, переговорить с Вами, по одному, – чуть замявшись, подбирая слова, нашла, таки фразу, – пикантному вопросу, – продолжила она.
– Как изволите? Сию минуту, или…?
– Давайте завтра, хотя… Нет! Вчера я имела неприятности и понимаю, что в гараже есть видеокамеры. Так как я человек публичный. Мне бы очень хотелось решить вопрос с видеозаписью, за серьёзное вознаграждение.
– Что-то случилось с Вами? – так же вежливо спросил собеседник.
Елена поняла, что на другом конце связи, кто-то тот, кто уже в курсе всего произошедшего, но усиленно делает вид неведения.
– Да нет, ничего особенного, но, я бы хотела иметь дело с Вами, как с начальником. Вы бы меня очень сильно, – Елена запнулась, снова подбирая нужное словосочетание, – выручили. – в конце концов, выдавила она из себя.
– Не беспокойтесь, всё, что я смогу, я Вам предоставлю в лучшем виде. До свидания, Елена Дмитриевна, – вкрадчиво попрощался голос из динамика телефонной трубки.
Елена отключила телефон и задумалась над разговором. Что-то ей не нравилось, но что? Она не могла сообразить, и, поднявшись с постели, двинулась в сторону кухни. Под жужжание кофе машины, она готовила себе в бульонице мюсли. Из головы не шёл последний телефонный разговор. Что-то её напрягало, она силилась снова и снова воспроизводить его в голове. Настораживал вкрадчивый голос. Она взяла в раздумии трубку и нажала вызов последнего разговора.
– Слушаю Вас! – бодрый голос немного огорошил Елену.
– Вы, мне звонили с этого номера.
На том конце было секундное замешательство.
– Прошу прощения, но я не отходил с поста, и смею Вас уверить, что в течение часа, аппарат был абсолютно свободен, с него не производилось не единого звонка. – также бодро и уверенно чеканил дежурный.
– Простите, но… – Елена закусила губу и оборвала фразу. Страшная догадка осенила её.
– Может я ошиблась. Простите, всего доброго.
– Всего доброго! – всё так же чётко и по-военному конкретно попрощался дежурный.
Елена в бессилии опустилась на табурет.
– Ленка! – произнесла она в задумчивости, – Ты попала…– и, опустив голову, тихо по бабьи заныла.
=8=
Дверной звонок разрывал утробу квартиры колокольным, низовым звоном. Елена сидела в кресле – качалке, и мерно покачиваясь, курила уже девятую сигарету. Глядя на входную дверь, она уже знала, кто за ней стоит. То был Тихорецкий. Её любовник, страсть, и пламя такой недоступной женщины, как Елена Авдеева.
– Ключом открой! – крикнула она.
В замке появился шорох, и дверь открылась. На пороге стоял Вениамин Тихорецкий. С букетом роз, какими-то бумажными пакетами. В дорогущем кашемировом пальто, и с обаятельной улыбкой на лице.
– Любовь моя! Ты что же меня не встречаешь? – в удивлённом возмущении он вскинул вверх брови.
Ленка смотрела на него пристально, и с каким-то не ясным доселе чувством. Шальным метеором метнулась мысль: «Актёрством блеснуть? Провести с ним время, а после всё выложить?» – от этой бесшабашной мысли, она в омерзении дёрнула плечами.
– Ну, Лен! Что я, как дурак стою.
– А ты есть дурак! – неожиданно, даже для себя выпалила Елена.
– Что? – миндалевидный разрез глаз изменился, и зрачки взорвались бешенством искр. Он шагнул, в комнату, не разувшись, – Я не понимаю! Что с тобою происходит?
– Они не понимают! – театрально пропела Елена, не меняя позы в кресле, – А что Вы хотите понять, Вениамин Витальевич?
– Ленок! – он шагнул к ней и привстал на колено перед качающимся креслом.
Елена тут же встала и отошла к панорамному окну. Повернувшись спиной к Тихорецкому, и глазами вперившись в суету Московских проспектов, что лучами пронизали город, с высоты тридцать третьего этажа Ленкиной квартиры. Она резко развернулась к нему, и своими зелёными глазами резанула по Вениамину.
– Ты зачем приехал?
– Я хотел видеть тебя! Быть с тобою! Малыш! – он поднялся и двинулся к ней.
Она позволила ему обнять себя, но как же это было противно! Вся фальшивая сущность Вени, как она его называла, проявилась именно в его приезде, в его подарках из бумажных пакетов брендовых бутиков. Этот букет дорогих цветов, от флористов. Заказанных через веб-сайт, и полученных по приезду Вени в салон, чуть ли не на входе. Не потому что он хотел их подарить, а потому что так нужно.
Всё это промелькнуло в мозгу Елены за считанные секунды, и она поняла самое главное, что потратила семь лет на полное дерьмо, которое любит только себя. Ему глубоко плевать на окружающих, которых он именует плебсом, а себя, причисляя, конечно к патрициям, не по статусу рождения. По статусу приобретения, в виду выгодной партии в женитьбе.
– Тихорецкий, а тебе не противно меня обнимать?
– Ты что такое говоришь?
– Я полюбила женщину, и она такая… Она из нашей компании. Это Ксения! – вдруг выпалила Ленка в лицо Вениамина.
– Что ты мелешь? – в замешательстве и в полном раздрае от полученной информации, отшатнулся Вениамин от Елены.
– Что же ты так испугался? – насмешливо спросила она.
Вениамин не мог, да и не умел скрывать своих чувств. На его лице было написано всё, словно в книге для детей, огромным шрифтом, да с картинками на тему.
– Елена! – чуть справившись с собою, вопрошал он, – Какая Ксения? Это та, что новенькая?
– Тихорецкий! Ты не умеешь врать! Тебе это не дано! Тебе самому-то не стыдно, что твоя жена знает обо мне, и просто мирится с ситуацией? Ты же её моим именем называешь, сам того не замечая. И вообще! Ты забыл об осторожности! Главная заповедь журналиста! Хотя, ты им никогда не был, да и быть не хотел. Всегда желал быть функционером.
– Елена! Я отказываюсь понимать то, о чём ты говоришь! Чем я тебя обидел? Это я должен обижаться. Я же просил тебя, не звонить мне после 23-00, Марина нервничает и устраивает скандал. А после у неё нервный срыв.
– Нервный срыв? Как ты переживаешь за свою Марину!
– Она мать моих сыновей! – с вызовом ответил Вениамин.
– А что же ты ко мне пришёл? Такой честный пуританин! Прям мормон! – ехидно подтрунила Елена над своим бывшим любовником.
– Ну… – потупив взор в бамбуковый пол гостиной, – замычал Вениамин.
– Мужчина полигамен, и это физиологический процесс.
– Слушай меня! Вениамин Витальевич! Ты сейчас, собираешь все свои вещи, и валишь куда угодно! Ты мне не нужен!
– Куда? Угодно? – по-глупому перефразировал в вопросы Вениамин.
– Можешь к Ксении рвануть! – предложила Елена.
– На другой коне… – опомнившись, спохватился Тихорецкий и замолчал.
– Не задерживаю! – холодно и резко ответила Елена и вышла из гостиной в кухню.
Вениамин стоял в гостиной с видом нашкодившего пса. Он реально не знал, что ему делать. Елена вошла в гостиную и посмотрела на него.
– Самое противное не то, что ты крутишь с этой девчушкой. Самое гадкое, что ты просишь шефа поделить мои эфиры с ней. Ты скот и подонок! Сваливай, и поскорее! Смотреть на тебя противно.
– Лен, ну зачем ты так? Ты слушаешь сплетни и веришь в них.
– Тихорецкий! Я всё слышала своими собственными ушами. Трубку нужно выключать, после окончания разговора.
Вениамин покраснел до корней волос. Он молча шагнул к выходу.
– Вещи забирай! – приказала Елена, – И ключи оставь.
Он даже не взглянул в её сторону. На ходу достал ключи из кармана пальто, и аккуратно положил их на тумбу. Чуть притормозил у входной двери, что-то хотел сказать, но видимо передумав, нажал на ручку и толкнул дверь от себя.
Когда дверь закрылась за Тихорецким, у Елены подкатил комок к горлу. Предатели-слёзы брызнули из глаз. Было горько и обидно от всего, что происходило вокруг неё. Успокоив себя холодной водой из водопроводного крана, она вспомнила о проблеме с гаражом.
– Что же это всё значит? – тихо спросила она своё отражение в зеркале. А значило многое. Видео с ней, в состоянии алкогольного опьянения, могло попасть в «мировую паутину», и это ей, как публичному человеку, грозило сплошными неприятностями. Да и вообще огромной проблемой стояло то, что она отчебучила ночью.
– К кому же обратится за помощью? – в задумчивости произнесла она.
Звонок мобильника вывел её из раздумий не сразу. Она отрешённо посмотрела на экран. Номер был засекречен.
«Ну, вот, сейчас всё станет на свои места.» – пронеслась мысль.
– Алле! – как можно беспечнее ответила она.
– Елена Дмитриевна! – это был голос того человека, кто представлялся начальником гаражного бокса, – Может, оставим прелюдию, и начнём говорить конструктивно?
– Послушайте, я совсем не понимаю, чего Вы от меня хотите и вообще Вы, собственно кто есть такой?
– Елена Дмитриевна! Не стоит со мною вести разговор в таком тоне! Вы взрослый человек, и прекрасно понимаете, что произошло.
– Пока я ничего не понимаю.
– Прошу Вас! Я всё Вам объясню. Вы человек публичный, с незапятнанной репутацией. И то, что вчера с Вами произошло, было зафиксировано на видео. Сами же понимаете, что мы с Вами можем договориться. Это просто бизнес, ничего личного…
– В какую сумму вы оцениваете, – Елена запнулась и пыталась подыскать нужное словосочетание, – ваш материал, и какие у меня гарантии, что копий больше нет? – освоившись с собеседником, Елена пыталась хоть как-то совладать с ситуацией.
–50 тысяч евро.
– Сколько?
– Да, именно пятьдесят. С Вашим доходом, это вполне подъёмная сумма.
– Вы что же и доходы мои знаете?
– Мы серьёзная компания профессионалов. – обиделся собеседник, а может, просто, сделал вид.
– У меня в наличии нет такой суммы, необходимо время для того, чтобы её собрать.
– Елена Дмитриевна! Мы согласны ждать ровно сутки. – без тени смущения, по-деловому, закончил разговор голос. Наш человек выйдет на связь с Вами, ровно через двадцать четыре часа.
Елена даже ответить не успела, как собеседник отключился. Она потянулась за сигаретой, и, щёлкнув зажигалкой, вдохнула в себя струю душистого дыма. На циферблате настенных часов стрелки застыли на 14-00.
«Хорошо владеет ситуацией, ведёт разговор по ему известному сценарию, мгновенно переключается на эмоциональные ударения. Здорово владеет техникой ведения переговоров. Не дурак!». – мгновенно вынесла печальный для себя вердикт, Елена. Она терзала себя умозаключениями на предмет последнего телефонного разговора. Уж в чём, а в аналитике и интуитивном мышлении, она всегда была сильной и непомерно удачливой. Её прогнозы по ситуации были весьма успешны, и за советом к ней не редко выстраивались в очередь, люди из близкого окружения. А уж те, кто был, её оппонентом в дискуссии, всегда отмечали её способность к мгновенному анализу, как сильную сторону.
Ход её раздумий ширился и выискивал отправные точки, рисуя в воображении, одной ей понятные графики с кружочками и литерами с замысловатыми стрелками или просто пунктирами. Такой причудливой форме мышления, её научил Кирилл Эдуардович Глобин. То был её преподаватель из далёкой юности. Когда она совсем ещё девчонка, носилась с диктофоном по всяким новомодным тусовкам, пытаясь отыскать свой стиль работы. Больше было мусора и глупых диалогов весьма и весьма далёких даже от журналистской желтизны.
Кирилл Эдуардович обращал на неё внимание, она это чувствовала и понимала. Когда он читал лекции, его умные глаза, безошибочно находили её среди доброй сотни пар очей студенческого амфитеатра. Казалось, что он вкладывает в её подсознание всю мудрость и силу знаний, жизненную правду и профессиональный опыт.
В своё время он был одним из ведущих дикторов на ЦТ, тогда ещё огромной страны. Страны, в которой были важны лицо, репутация, честность, достоинство и ответственность. Мораль и чистота в своих помыслах и деяниях привносила в твою жизнь радость от честного поступка, более чем похвала от начальства. Где негодяи и прохиндеи осуждались общественным порицанием, и это было страшнее реального срока в местах, не столь отдалённых. Только была и оборотная сторона медали, – молчание. Опасно говорить то, что не прошло рецензию, цензуру, одобрение. Страшно произнести вслух своё несогласие с «общественным мнением», на решения Партии и правительства.
То были семинары дополнительного образования, куда Ленка бежала с неудержимостью молодой и грациозной лани. Посвящая все свои выходные дни, празднику научения она с интересом и огромным желанием врезалась в гранит знаний. Дополнительные семинары расширяли её кругозор и позволяли неформально общаться с уже работающими журналистами. Особенно на телевидении. Отсюда у неё появились обширные знакомства, и приятельские отношения со многими отчаянными сорвиголовами журналистики. Время было такое, что позволено было, если не всё, то очень многое.
Кирилл Эдуардович читал свои лекции, не заглядывая в талмуды. Он просто вставал за кафедру и начинал говорить. Но что это было! Слова взлетали и, порхая, связывались во фразы, фразы в предложения, а те в повествования. Он настолько грамотно говорил, что лекция превращалась в какое-то священнодействие. Ленка не конспектировала, она вслушивалась в речь, и понимала, что все, что говорил Кирилл Эдуардович, ложилось ей глубоко в подсознание, и когда то, при надобности, окажется на поверхности тогда, когда и будет нужно. В прочем так и происходило в дальнейшем.
У Елены и Кирилла Эдуардовича началась дружба. Настоящая дружба, которая может возникать в виду каких-то определённых событий, или схожести лица, а может и самого человека. Поначалу, Ленка не на шутку испугалась, приняв внимание мэтра к себе, как ухаживания седовласого мужчины, за молодой студенткой. Но Кирилл Эдуардович, сразу расставил все точки над i…
– Елена, Вы невообразимо похожи на мою внучку, которая погибла три года тому назад… – глаза профессора заволокло слезами, и он, извинившись, скорым движением выудил носовой платок из кармана пиджака, – Она была Принцессой! Моей Принцессой! – тихо продолжил он.
Они стояли в огромном холле ДК им. кого-то… (да и не важно), Кирилл Эдуардович, очень тихо и вкратце рассказал Елене историю о гибели внучки. Это была дикая и невообразимая история, распространённая в те дурные годы.
Вечерняя Москва, Автобусная остановка с людьми. Чёрный «Мицубиси Паджеро» с тонированными наглухо стёклами, остановившийся прямо у молоденькой хорошенькой девчонки. Она стояла у дороги, взирая на вечернюю городскую суету, огромными синими озёрами глаз. Четверо молодчиков, в черных косухах, спортивных штанах, (спортивными брюками это назвать язык не поворачивается), затолкали девочку, в нутро заморского авто-зверя, и, обдав, трясущуюся от страха толпу ожидающих общественного транспорта, жижей из солёного придорожного снега, исчез в просторах мегаполиса.
Девочку нашли истерзанной в районе Мытищ. У лесополосы, что на Волковском шоссе. Тварей этих так и не нашли, да и искать, толком не искали. Время было такое, дикое.
Елена была желанным гостем у Кирилла Эдуардовича и Софьи Андреевны (жены профессора), они подолгу сидели за огромным столом в главной комнате, где пили чай, с конфетами, и слушала удивительные истории из уст человека, стоявшего у самых истоков удивительного мира, мира телевидения.
=9=
«Кто же сможет помочь?» – ломала себе голову Елена. – «Кто?».
Она мерила шагами кухню, пытаясь собрать воедино картину происходящего, и посмотреть на ситуацию сверху. Этому приёму её научили очень давно.
«Любое событие, имеет свои причины! От причины идут следствия, то бишь, – цепь определённых сюжетов, приводящие именно к тому, что должно произойти. Ищи отправные точки! Начинай от обратного, то есть от конкретного события, и постепенно по цепи следствий выйдешь на причину, а уж причина, укажет на тот объект, который и создал событие».
Всё это всплывало из недр заархивированной информации в мозге Елены, словно, она только что услышала данную информацию. Она даже почувствовала, что воспроизводит голос, говорившего, и ей он, безумно знаком.
– Кто же читал нам этот семинар? – вслух произнесла она. Таких семинаров было великое множество. Так, как Ленка была человеком увлекающимся, падким на всё новое, рыскала, будто гончая, по семинарам. Готова была платить любые деньги за обучение, ведь знала, и не раз доказала себе, что вложенные инвестиции в образование, всегда возвращаются сторицей.
–Точно! Это было в декабре 98-го года! Эн-Эл-Пи! Лекция на Шаболовской, и читал её…– она силилась вспомнить лектора, но тщетно. Ни лица, ни фамилии она не помнила. Только голос. И голос отдалённо напоминал того, кто беседовал с нею по телефону представившимся начальником гаража.
Ленка полезла в шкаф и достала оттуда огромную коробку, где хранила все свои многочисленные конспекты, с самого первого курса институтских времён. Странность была в том, что всю эту информацию можно было легко найти во всемирной паутине, только что-то не позволяло ей выбросить сей ценный для неё груз памяти. Может, сама память, как некая живая составляющая человеческого я, не давала добро на уничтожение информационного хлама.
Она долго перебирала общие тетради, перелистывая и углубляясь в чтение, пока в одном из талмудов не наткнулась на загадочную запись «Вадим Отц – интересная личность».
Встав с пола, она с тетрадью прошла в кухню, где, прикурив сигарету зажигалкой, втянула в лёгкие душистый табачный дым.
«Странно, как давно это было…» – в глубокой задумчивости она глотнула холодный чёрный кофе из маленькой фарфоровой чашечки.
Вадим Отц, был её приятелем на третьем курсе. Он как-то случайно попал в компанию студентов, что, балагуря и смеясь, отдыхала на берегу водохранилища. Жарили шашлыки, пили вино и пиво. Наслаждаясь молодостью и окончанием летней сессии.
Ленка, хоть и была серьёзной девушкой, но не чуралась студенческих отвязок, ведь то было время, когда весь мир лежит перед тобою и ты, и только ты, решаешь свою судьбу.
Вадик с кем – то приехал из парней. Он не балагурил, а был серьёзен. Вёл себя, даже как-то по-хозяйски. Он разводил костёр, подливал девчонкам вино, успевал при этом жарить шашлык и вообще не обременял никого, но и присутствовал везде. Сам он алкоголь не пил, только минеральную воду. И как-то так интересно, мелкими глотками. Ленка с интересом стала наблюдать за ним, и невзначай услышала странный разговор между Вадимом и приятелем, с которым тот приехал.
–Ты ведёшь себя не красиво. Пьёшь много, совсем ничего не ешь, – тихо говорил Вадим Вовке Талалуеву, однокурснику Елены.
– Вадька! Да брось ты! Вон сколько девчонок у нас угарных! Хоть с кем тебя познакомлю. Ты же у меня первейший дружаня! С первого класса!
–Успокойся Вовка! Я сам всё знаю. И для меня важно, чтобы и форма, и содержание. Да и не главное это для меня сейчас… – тихо, увещевая пьяного друга, говорил этот молодой неброский парень.
– Эх ты! – засмеялся Вовка, и обнял Вадима. – Чудной ты человек! Нужно всё успеть, пока молод! Пока горяч!
Ленка смотрела на Вовку, улыбаясь и как-то по- дружески его подначила:
– Вов! Смотри не остынь прежде времени!
– О, Ленок! – он посмотрел на неё, и после сразу же повернул голову к Вадиму.
–Очень рекомендую! Это спешл для твоего харизматичного и креативного ума! Супер-экземпляр! Девчонка, которая ни с кем и никогда! Всем отказала, даже в попытке ухаживать за ней! Но! – он поднял вверх кулак в приветствии – Со всеми ровно дружна, и Друг! Первоклассный! – с этими словами он подхватил пластиковый стакан и жахнул из него содержимое себе в рот.
Ленка смотрела на Талалуева, взглядом сожаления, и какой-то нескрываемой печали. Он был очень способным малым. Талантливым парнем до умопомрачения. Моментально схватывал суть, и мог развивать идею до таких высот, что по первах все просто ахали от восхищения. Но по течению времени всем стало понятно, что он обычный лентяй, и всё за что он не брался, быстро ему наскучивало. Он попросту переставал интересоваться идеей.
– Вам налить чего-либо? – перед нею стоял Вадим.
– Да нет! Я уж и пить то не могу, даже воду. Так накормили! – Елена смотрела на нового ей знакомого с интересом, и даже лёгким вызовом.
– А пойдём …, те, – смутился Вадим, – пройдёмся к озеру.
– С удовольствием! – Ленка протянула руку Вадиму, и они пошли от шумной компании к водоёму.
Они говорили, о всём и ни о чём. Елена всегда вела себя с мужскими особями настороженно, но здесь! Она, вдруг раскрепостилась, и почувствовала себя парящей птицей.
Вадим же был робким парнем, по отношению к женскому полу. И даже то, что он сам подошёл к Елене, уже была победа над собою. Она ему очень понравилась. Он искренне желал с нею завести знакомство, которое бы смогло воплотиться в дружбу, а там, чем чёрт не шутит, и в нечто большее…
Но, событие, что произошло после, сломало всю прелюдию их отношений на корню.
История, произошедшая в их отсутствие, совершенно не укладывалась в голову здравомыслящим умам. Оказывается, что Вовка тогда схватил стакан с жидкостью для розжига, кто-то из химиков притащил на это дело технический спирт с метанолом, вместо розжига для костра. Вовка же, был уже «на подаче», и на доброй, даже и не понял, что с ним. Он просто уснул там же, где и пил.
Веселящаяся ватага студентов не обращала внимания на то как, через почти три часа, Вовка Талалуев скончался на поляне, и как показало вскрытие, от интоксикации, в следствии употребления внутрь метанола.
Вадим, в смерти друга, винил, прежде всего, себя. И не окончив институт, ушёл на срочную службу в ряды СА, где следы его и потерялись.
Елена, сидела и воспоминания катились перед её глазами, огромным стереоизображением. Она даже отчётливо видела, как Вадим первым и обнаружил уже не друга Вовку, а «труп мужчины», со слов отдыхающих, это был Талалуев Владимир Николаевич 1968 г. р. урождённый г. Мурманск, ныне студент 5-го курса Жур фака УДН им. Патриса Лумумбы…». То была выдержка из милицейского протокола, который она и подписывала.
– Где ж тебя искать Вадик Отц? – В задумчивости, тихо произнесла Елена.
– Только ты, и сможешь мне помочь разобраться во всём этом навороте. – уже шёпотом добавила она.
=10=
На удивление Елены, Вадима она нашла уже через два часа, как принялась за его поиск. Сделав над собою усилие, она позвонила Виталине, и та, через полтора часа выдала Ленке номер мобильного телефона частного детектива Вадима Георгиевича Отца.
– Ого! – неловко вырвалось у Елены, на представление Вадика от Виталины, при вручении ей номера мобильника.
– Толоконников тебе его нашёл. Он, оказывается, давно знал, что тот в Москве.
– Да, ну! Он, – Ленка запнулась, – так, что-то его вспомнила.
– Не темни! Ленок! Я ведь помню, как вы с ним к озеру на три часа ходили.
Ленку, как будто кипятком ошпарили. Она, вдруг поняла, что Виталина, как была дурой, так и осталась. Ну что же поделать. Люди всегда судят иных, по своим же собственным поступкам и помыслам…
Она, быстро скомкав разговор по телефону с Виталиной, тут же с мобильного набрала Вадиму.
Несколько гудков, и вот.
– Слушаю Вас, Вадим Отц.
– Вадим, – Елена чуть стушевалась, но сразу же собралась и представилась – Елена Авдеева. Помнишь ли такую?
– Ленка? Елена! Боже! Как же! Как же! Ты откуда мой номер отрыла? Ой! Да и не важно! Ты где?
– Вадим, – чуть помолчав, она продолжила, – Я хотела бы встретиться с тобою. Мне очень нужна твоя помощь.
– Елен, в любое время! Что с тобою? Тебе угрожает опасность? Куда мне подъехать?
– Угрожает. Но пока я дома. Даже и не знаю. Давай где – ни будь, встретимся, чтобы я рассказала тебе кое-что. Это глупая история, которая может мне очень дорого обойтись…
– Не печалься, раньше времени. Давай так. Знаешь ли ты ресторан «Добрый Питон», на Малой Дмитровке?
– Да, знаю, мне это очень даже недалеко.
– Через два часа там сможешь быть?
–Да! Конечно.
– Стол будет заказан для Елены А.
– Хорошо! Спасибо Вадим!
– Да не за что, Елен. Пока не за что…
Ленка положила трубку на стол. Её сердце как-то сразу встало на место. Что- то внутреннее произошло с нею. Как будто щёлкнул тумблер, она успокоилась и приобрела почву под ногами, или по-иному говоря, – нашла отправную точку в той ситуации, от которой могла пострадать её деловая репутация.
– Господи! Вот дурила! – заорала Ленка, и галопом понеслась в ванную комнату, приводить себя в порядок.
Тугие струи массажного душа, баловали Ленкино тело, и она с удовольствием дёргала рычажок переключателя, изменяя то характер струй, то, изменяя давление воды, а то и сменяя температурный режим.
Думать пока совсем не хотелось, да и ничего в голову не приходило.
=11=
Добравшись к ресторации на такси, Елена вышла на Малой Дмитровке. Улица жила своей обычной жизнью. Авдеева взирала на суматоху из скопища людей на тротуаре и на автомобильный затор проезжей части, из-за стёкол солнцезащитных очков, что прикрывали почти третью часть лица.
«Броуновское движение, но в этой суматохе существуют свои, определённые законы. Кем они определены? Всё как у меня в последние сутки. Только кто определяет в моём случаи? Решительно не ясно с чего всё началось…» – с тоскою и досадой раздумывала Елена, не спешно шагая к ресторану.
У входа в заведение стоял мужчина в строгом костюме, приветственно и услужливо открыв перед нею дверь. От двери её подхватил официант, проводив в отдельный от общего зала кабинет.
– Что пожелаете? Аперитив?
– Не стоит. Просто стакан воды.
– Сию минуту! – склонив чуть голову к подбородку, он тут же испарился.
Елена сняла очки и огляделась. Кабинет был хорош. Без излишней помпезности, абсолютно в духе времени. Деловой стиль, отличное место для ведения беседы.
– Ваш стакан воды! – официант поставил фужер, и чуть отступив от стола, замер в ожидании. Елена пригубила воду, отставила фужер и посмотрела в экран телефона.
В ту же минуту, в дверном проёме показался Вадим. В руках он держал букет роз «зелёный чай». Чуть замерев он шагнул в комнату и остановился перед сидящей Еленой.
– Ты ослепительно красива! Выглядишь потрясающе! – уверенным, тихим голосом произнёс он. В его словах была правда от мужчины. Не было намёка на слащавый флирт, изысканность манер. Даже розы были без оформления в букет. Просто красивые, живые цветы. Он протянул ей розы, она их послушно взяла. Вадим застыл, не зная, как быть дальше. Боясь спугнуть, малейшим движением, словом, жестом, глупой улыбкой, шуткой не к месту, прелюдию встречи со своей юношеской влюблённостью. Широко открытые глаза, выдавали в нём долгое ожидание этой встречи.
Елена смотрела на Вадима, чувствуя абсолютное облегчение. Секундное замешательство обоих, как невидимый обмен потоками энергий, в которых все вопросы находят правдивые ответы, отметают и обнуляют всё то что было до этой секунды, принимая новые отношения без каких-либо условий, соглашений, договорённостей.
Первой опомнилась Елена. Широко улыбнувшись Вадиму, принимая цветы, она просто сказала ему:
– Безумно рада тебя видеть! Здравствуй!
– Елен! У меня все слова, что хотел сказать тебе при встрече… Они сбежали! Здравствуй, мой друг! –Вадим склонился над запястьем Елены, и чуть прикоснувшись губами кожи, на долю секунды задержал поцелуй. Это ему было простительно. Двадцать лет ожидания рандеву, давало ему право на эту йоту в отрезке времени.
Церемониал, как дань приличию был окончен, и Вадим, сел за стол напротив Елены. Взглянув на официанта, что стыл в ожидании распоряжений, он обратился к Елене:
– Ты голодна?
– Нет! – мотнула головой Елена. Движение и ответ были поспешны. Они выдавали лёгкое замешательство от встречи. Но быстро справившись с проявлением чувств, оба рассмеялись.
– Пока ничего не нужно, мы позовём Вас чуть позже. – без надменности, буднично, с лёгкостью и непринуждённостью, Вадим обратился к официанту, и тот поспешил удалиться из кабинета.
Елена не знала с чего начинать. Она, равно как и Вадим, за минуту до этого, имела боязнь нарушить ту тонкую паутину начала отношений, что сплеталась невидимыми нитями между двумя людьми, прятавшими своё абсолютное одиночество и отсутствие счастья, за дорогими аксессуарами, мнимых приобретений, ввиду своего положения в социуме.
«Вот же оно! То, что подспудно искала всегда! То, ради чего бежала по жизни. Ради чего мне дарована сама жизнь. Послать ко всем нерадивым сущностям, весь этот наворот с гаражом, и ничего не объяснять Вадиму. Тупо заплатить из того, что отложено на «черный день». Наслаждаться тем, что тебе послано небесами… Может вся эта ситуация и создана мне ради этой встречи? Но, тогда начинать отношения с Вадимом с обмана?»
Всё это пронеслось в голове Елены в секунды. Вадим не без интереса наблюдал за Еленой. С лёгкой улыбкой на губах, радостью от долгожданной встречи, в глазах.
– Если ты чего-то не желаешь говорить сегодня, это не факт, что об этом не придётся говорить завтра. Груза станет больше, а тележка останется прежней. – продолжая «обожать» глазами Елену, произнёс Вадим.
– Ты прав, Вадим. Придётся разгрузить тележку, только в качестве кого ты станешь принимать «груз»?
– Тебя беспокоит моё качество, как принимающего груз? Как профессионалу, мне не привыкать. А как человеку, который двадцать лет тому не успел сказать тебе важные слова… Мы уже достаточное время набиваем «шишки» жизненного опыта. Оба самодостаточны, абсолютно состоявшиеся люди. Выкладывай, Елена Дмитриевна всё, как на духу. Могу обещать, – ни единого слова не выйдет за периметр этого кабинета!
– Узнаю тебя, Вадим. Таким ты был при нашем с тобою знакомстве. Стал лаконичнее, но при этом, закалила тебя жизнь. Невооружённым глазом определить легко. Что же, послушай мою глупейшую историю…
Вытяжная вентиляция срабатывала автоматически. Стоял датчик дыма. Вадим слушал молча, не выражая эмоций. Елена ему была благодарна за это. Несколько раз их глаза встречались, и в них читалось что-то большее чем, то в виду чего они встретились. Закончив историю, Елена внимательно посмотрела на Вадима. В этот момент он не смотрел на неё, он играл пальцами с крышкой своей зажигалки, то открывая, то закрывая её. На взгляд со стороны, он будто отвлёкся, но на самом деле…
– Голос начальника гаража тебе показался знакомым, и очень схожим с голосом лектора на семинаре НЛП? – не прекращая играть с зажигалкой задал вопрос Вадим.
– Именно так!
– Странная особенность для человека, владеющего техникой нейролингвистического программирования. Оставить свой голос «на память». Из этого следует, что он предполагает встречу с объектом. Для чего?
Елена глубоко вздохнула.
– «Умный в гору не пойдёт, умный под горой…», так, что это я, – отложив зажигалку в сторону, Вадим в момент подобрался и будто стряхнул с себя наваждение, – интересную историю ты мне изложила. Очень интересную!
– Понимаешь, – в задумчивости говорила Елена, – всё что происходило, как-то связано между собою. Будто поводырь меня ведёт. Я это чувствовала, подспудно, а вот пересказав всю историю тебе, совсем в этом уверилась.
– Всё может быть. Ещё не раз придётся тебе исповедоваться в этой истории. Это нужно для того, чтобы не упустить деталей. Они здесь так искусно спрятаны. Уже главное, «что-то» есть, – преступление, в этой затее, с «научным подходом», применимом в неправомерных деяниях, по отношению к гражданке Авдеевой Е.Д. – с милой улыбкой на лице, итожил разговор Вадим. Взглянув на наручные часы, он что-то отметил про себя, и это не ускользнуло от Елены.
– Ты торопишься?
– Спешить мне некуда, да и не к кому. Хотя, мой рабочий день и не нормирован, но официально, я его уже закончил. Давай-ка поужинаем.
– Весьма охотно, принимаю предложение о трапезе. – Елена вспомнила, что за сегодняшний день, в желудке, кроме кофе, табачного дыма, и стакана воды, так ничего и не было. За ужином, Вадим вкратце рассказал о себе. Ничего лишнего, без суеты, жалоб, оправданий. Елена, зачем-то хотела рассказать о Тихорецком, но Вадим, неожиданно её прервал на полуслове.
– А, этот Вениамин, в курсе всех твоих финансовых поступлений?
– Наверное да, хотя я ему такой информации, точно не давала. Но, при желании он мог её легко добыть через финансовое управление компании. Работаем то, в одной конторе.
– Ну, особого труда, отыскать твои официальные доходы, «раз плюнуть», через любого работника налоговой инспекции, вся база под рукой. – продолжал рассуждать вслух Вадим. – Говоришь, сутки они тебе дали. Это с которого времени «счётчик» включился?
– С четырнадцати.
– Итого, на всё про всё, имеем 17 часов. Да уж, не густо… Есть в этом деле один эпизод, который меня жутко напрягает. – их взгляды встретились. – Рабочий с метёлкой в гараже. Ты его раньше встречала?
– Я его видела впервые. Они так часто там сменяются, что… Да и вообще на них внимание не обращаю…
– А он тебе показался необычным?
– Совсем необычным. Глаза умные, черты лица, я бы даже сказала, аристократичные. Одежда, ну спецовка, чуть ли не со складками от долгого лежания в стопке… – задумчиво рассуждала Елена. Вадим внимательно слушал, давая ей разогнаться в воссоздании событий вчерашней ночи. – Мы с ним ещё говорили… Он мне прочитал стихи. Даже нет, это был отрывок, кусок…, – Елена смотрела на Вадима. После закрыв глаза шевелила губами, пытаясь что-то вспомнить. Вадим терпеливо ждал, боясь малейшим движением потревожить её. Она открыла глаза.
– Это Бродский.
«Число твоих любовников, Мари,
Превысило собою цифру три,
Четыре, десять, двадцать. Двадцать пять.
Нет для короны большего урона, чем с кем-ни будь,
Случайно переспать…».
– «20 сонетов к Марии Стюарт» 1974 год. Иосиф Бродский. – абсолютно спокойно произнёс Вадим.
– Ты так хорошо знаешь поэзию Бродского? – удивилась Елена.
– Лет, в двадцать пять, был им очень увлечён.
– Никогда бы не подумала…
– Бродский, – поэт-философ. Для того чтобы разгадать смысл его написания, нужно прикладывать умственные усилия. Очень необычные метафоры, сравнения, оригинальные образы. Чего только стоит понимание основных законов мироздания:
«Я писал, что в лампочке – ужас пола,
Что любовь, как акт, лишена глагола.
Что не знал Эвклид, что, сходя на конус,
Вещь обретает не ноль, но Хронос…».
Елена смотрела на Вадима, сумасшедшими глазами. В них читалось только одно: «Почему, ты оставил меня в этом лживом, волчьем мире, тогда? Много лет тому назад…
– Ой, что-то я отвлёкся, – виновато улыбнулся Вадим.
– Ты знаешь, я за долгие годы, наверное, впервые услышала, как читает стихи мужчина. Просто так, в беседе, за ужином.
– Этот парень, не просто так оказался в гараже, – рассуждал вслух Вадим. – из этой истории, «торчат ноги», кого-то из твоего близкого круга. Тот, кто очень неплохо знает тебя, твой жизненный уклад, даже привычки.
– Я боялась себе в этом признаться, – Елена посмотрела в глаза Вадиму. – может проще заплатить?
– Я не думаю, что оплата решит проблему. Это же не «гопники» у троллейбусной остановки. Коли в эту затею влезли, значит основательно хотят поживиться.
– Наверное ты прав, – в раздумии произнесла Елена, – совершенно очевидно, что у них есть план, и, по всему видно, не один.
Вадим утвердительно кивнул головой.
– У тебя есть, – Вадим чуть впал в замешательство, – хотя бы часть озвученной суммы?
– У меня есть вся сумма. – с абсолютным спокойствием произнесла Елена. Она просто ответила на поставленный вопрос, хотя её мысли были направленны на совершенно иное.
– Я хотел предложить тебе помощь.
– Что? Какую помощь? А! Ты о деньгах… Нет, спасибо! Ты действительно прав… Это только первая часть «Марлезонского балета».
– Как он предлагал передавать деньги? – немигающим взглядом уставился Вадим на Елену. Ему безумно импонировало то, что Елена не бьётся в истерике, не заламывает руки в рефлексии на поганое событие, не пытается искать заступничества, хотя может это сделать. Она пытается решить всё самостоятельно, и Вадим здесь, просто как доверенное лицо, как точка опоры.
– Он сказал, что свяжется со мною через 24 часа.
– Отлично! Он даст тебе инструкции, и у нас появится ещё какое-то время для манёвра. К тому же, он диктует условие, но ты же не давала утвердительного ответа на его предложение?
– О передаче денег разговора не было. Озвучена только сумма.
– Из, чего следует, что можно торговаться. Пока нам интересен фактор времени.
– Время, как фактор…– в некотором замешательстве произнесла Елена, – Фактор времени, как основной показатель в переговорном процессе. Оппонент, диктующий условия, не получив согласия на предложение, заведомо проигрывает в ситуации, в виду отсутствия согласительного ответа на условия переговоров. Фактор времени между предъявленным условием и согласительной или не согласной позицией, является основным, для стороны выступающей в роли второй позиции, то есть принимающей или не принимающей условия оглашенные первой стороной. – Елена выдала эту тираду на одном дыхании.
– Очень хорошо! Только у тебя не переговоры. Тебе выдвинули ультиматум.
– Я не к тому, – улыбнулась Елена, – это снова голос того, кто читал нам лекцию по НЛП…
– Ты общаешься с кем-либо из тех, кто был с тобою на том семинаре?
– Я тоже подумала в этом направлении…
– Есть ли контакты с этими людьми?
– С каким же вопросом к ним обратится? Прошло столько времени…
– Это не важно! Есть ли контакты? Телефонные номера, адреса, место работы, сфера деятельности?
Елена лихорадочно соображала, роясь в памяти. За давностью события, что было не ключевым, промежуточным, даже и того меньше, совсем истёрлось в недрах памяти.
Вадим не торопил Елену. Выудив из серебряного портсигара сигарилу, с чувством вдохнул запах вишнёвого вкуса. После сунул её в губы, не торопясь щелкнул крышкой зажигалки.
– Виктор! Совершенно точно! Его звали Виктор Николаевич Катышев.
Глаза Елены блестели в неимоверном возбуждении. Создавалось впечатление, что она только что, взяла невероятный приз, выудив из ячеек памяти, такую необходимую информацию.
– Из какой он сферы и где его стоит искать? – наконец прикурив сигарилу, обратился он к Елене.
– Этот человек, и читал нам семинар по НЛП. – распрямив спину, ответила Елена, победоносно оглядев кабинет.
=12=
На улице уже было не так многолюдно. На циферблате часов маленькая стрелка встретила римскую 10, а большая, почти нависала над ней.
–21-50, – резюмировал Вадим, открывая пассажирскую дверь своего автомобиля, приглашая Елену в салон. Та не торопливо опустилась на пассажирское кресло, подле водительского. Вадим, аккуратно прикрыл дверь, и обойдя автомобиль, узрел между стеклом и «дворником», картонный прямоугольник визитки. Забравшись в салон, крутнул стартер, и двигатель покорно заурчал, низким утробным звуком.
Поднеся картонку к глазам, он удивлённо посмотрел на Елену. Ни слова не произнеся, он протянул визитку ей.
«(Вот почему обречена корона,
Республика же может устоять,
Как некая античная колонна).
И с этой точки зренья ни на пядь,
Не сдвинете шотландского барона.
Твоим шотландцам было не понять,
Чем койка отличается от трона.
В своём столетьи белая ворона,
Для современников была ты блядь.»
Елена, пробежав глазами по мелкому шрифту на картонке, подняла глаза на Вадима.
– При чём здесь я? Мария Стюарт, Шотландия… Никогда я не проявляла интереса, к сей исторической персоне, да и в Шотландии ни разу не была.
– Это всё может быть антуражем. Игра на нервах. Напустить мистической составляющей, так сказать. Тут другое. Они уже знают, что я с тобой, а вот это уже совсем другой коленкор.
– За мною следят?
– За нами, Лен. За нами!
– Прости меня Вадим, что втянула тебя во всю эту канитель. Но мне правда, по-настоящему, и обратится то не к кому. Ну, не в органы же правопорядка обращаться? Дай только повод! В миг сожрут. Как же: «Теледиву шантажом, пытаются заставить платить!».
– Ты ещё плохо знаешь аппетиты генералов…– в задумчивости произнёс Вадим. Но, да и бог с ними. Я отвезу тебя домой, а сам кое, что стану предпринимать. Есть у меня мысли на уже информацию. Катышев, это уже не новость, – это информация, Елена Дмитриевна. Заодно, взгляну на твой гараж, и кое-что узнаю.
Темно-синий «БМВ», неторопливо покинул автостоянку и влившись в уличный поток, взял курс в сторону Воробьёвых гор, где и жила Елена.
Вадим вёл автомобиль уверенно, без мальчишеского ухарства. Движение по магистрали уже не было плотным и через пятнадцать минут, они уже подъезжали к шлагбауму.
– Зайдёшь на чашку кофе? – посмотрела на Вадима Елен. В этом простом вопросе не было и тени предложения продолжить вечер. Была банальная учтивость, за сопричастность к возникшей ситуации. Так сказать, – благодарность за отклик на просьбу о помощи. Вадим ответил спокойно, без суеты.
– Спасибо за приглашение! Но, времени не так уж и много. В гараже, мне появляться не стоит, я уже «засвечен». Я займусь Катышевым, а вот с гаражом поработают мои люди. Елен, нужно соблюсти формальность. Поставь подпись в договоре, о том, что ты меня наняла на работу в качестве частного детектива.
– Не вижу в этом проблемы.
– Вот и славно, – Вадим вынул из кейса готовое соглашение, протянул бумагу Елене, и тут же подал шариковую ручку.
Пробежав по тексту глазами, Елена поставила подпись.
– Ты же не прочитала?
– Коли я тебе доверилась, изложив нелицеприятную для себя историю, нужно быть последовательной.
– Лен, ты неисправимая идеалистка.
– Думаешь?
Вадим вышел из машины, подошёл к пассажирской двери. Высадив Елену, он чуть задержал в своей руке, её ладонь. Взглянув на неё, он медленно и с неподдельным восторгом отметил, её широко распахнутые глаза, как тогда, у озера.
– Доброй ночи! Отдыхай. Я на связи.
– Удачи! – пожелала Елена, и развернувшись шагнула к створкам лифта.
Вадим, проводив Елену глазами, профессионально окинул взглядом гараж. Заметив движение камеры, он присел к колесу, делая вид, что изучает что-то под крылом автомобиля.
Как такового, плана действий не было. Мысль, лихорадочно бесновалась, но в данной ситуации, требовалось холодно рассуждать, не отвлекаясь на посторонние события.
– Вам помочь? – Вадим обернулся и узрел мужчину в темном костюме.
Поднявшись, он отметил сразу, что угрозы в этом человеке не было. Губы, чуть сдерживали улыбку, глаза же излучали неподдельную радость.
– Макс? Неужели! Максим, это ты? – Вадим шагнул навстречу мужчине.
– Я смотрю в монитор, думаю, чудится. Ан, нет! Ближе направил камеру…
– Ты, здесь работаешь?
– Служу, вернее приглядываю.
Мужчины обменялись рукопожатием, и тут же обнялись.
– Пойдём ко мне. По чашке кофе выпьем! – сходу предложил Максим.
– Ну, коли такая встреча! Отчего же не выпить. Только, машину переставлю, а то ведь заругаешь!
– Поставь на свободное место, вон там. 27 номер. Жилец в отъезде.
Вадим уселся в автомобиль, и достал трубку мобильного телефона. Пустив вызов на быстрый номер, тут же завёл двигатель.
– Женя, привет. Работа срочная и безотлагательная. Катышев Виктор Николаевич. Преподаёт НЛП, вернее читает лекции, но не факт. Этим он нас заинтересовал, или вернее на этом прокололся…Всю информацию по нему. Ковыряй от начала и до самой нелепицы. Всё! Отбой! Наберу тебя сам.
Вадим не ожидал встретить Макса именно сейчас, хотя уж пятнадцать лет минуло, с того времени, когда они виделись в последний раз. Максим был толковым «служакой». Молчалив и исполнителен, требователен к самому себе и окружающим по исполнению к закону. Дружбы, как таковой, между ними не было, но честные отношения сослуживцев, блюли неусыпно. Те, короткие два года, что они провели в одном отделении милиции, в должности патрульно-постовых милиционеров, давно уж канули в вечность, но вот поди ж ты… Неожиданная встреча, не то чтобы обрадовала Вадима, скорее чуть обескуражила. Но, Вадим был рад этому обстоятельству, так как мог что-то узнать об организации работы охраны в гараже, при условии, что Максим не причастен ко всей этой затее.
Обо всём этом, Вадим успел подумать, пока, не спеша шёл к Максиму, ожидавшему бывшего сослуживца у двери в служебное помещение охраны.
– Проходи! – довольно улыбаясь пригласил Макс подошедшего, гостеприимно распахнув дверь.
Служебное помещение охраны, было просторной комнатой с кожаным диваном в углу. На столе стояли мониторы, на которых отображалось всё то что происходило под камерами слежения.
– Кофе, чай? – спросил Макс, наливая воду из бутылки в электрочайник.
– Чай, – определился Вадим с выбором. Оглядевшись по сторонам, увидел ещё один стул на колёсах, и придвинул его к себе. Водрузившись на него, стал наблюдать за Максимом, что суетился над приготовлением посуды для чаепития.
– Как живёшь-поживаешь? – как можно безмятежнее интересовался Вадим.
– Спокойно! – лаконично отвечал Макс, – Вот моё пристанище, уже как полтора года, – Платят исправно, да и преференции есть. Люди известные, в большей степени хорошие. Не без эксцессов бывает, но всё же не в универсаме, где полная жесть.
– Да! Здесь поуютнее, чем в универсаме. А в отставку вышел? Или это основная работа?
– В отставку… – от Вадима не ускользнула перемена настроения Максима, но он тщательно это замаскировал.
Поставив чашки на стол, Макс взял в руки вскипевший чайник и залил пакетики с чаем, что всплыли в чашках, от крутого кипятка. Сам же присел на соседний стул, внимательно посмотрел на Вадима.
– Вот ты. Авдееву привёз. По службе или как? – глаза Максима не выражали ничего. Они были похожи на объективы видеокамер. Техническое средство для фиксирования происходящего, без анализа информации.
– Максим, – улыбнулся Вадим, – Авдеева мне знакома ещё со студенческой скамьи. Допустим, у нас была встреча выпускников… Я любезно предложил Елене Дмитриевне, проводить её к дому.
– Да я не к тому, – как от зубной боли, поморщился Макс, – Они же все на виду! Тут столько на них «компры». И всё, – он кивнул головой в сторону мониторов, – фиксируется.
– Кто-то же это анализирует? – аккуратно «забросил удочку», Вадим.
– Это не моего ума дело, а вот то что журналисты, те что из «жёлтой прессы», те просто проходу не дают. Деньгами сподобить пытаются. Кое-кто не устоял.
Вадим в удивлении вскинул брови, тщательно разыгрывая спектакль, давая понять Максиму, что это его совсем не касается, кроме как послушать и забыть.
– Да был тут один деятель…– Макс отхлебнул из чашки горячий чай, и посмотрел в мониторы, – Взяли на работу к нам молодого, да не по возрасту ретивого. Он тут нам намедни и наворотил дел. Влез в систему видеонаблюдения, за последние три дня, и снёс всё на фиг. Архивация происходит раз в трое суток, и теперь у нас за последние двое суток, ни одного файла нет.
Вадим не дышал. Второй раз за сегодняшний вечер, ему необычайно везло на добычу информации. По опыту расследований, он знал, что коли где-то везёт, то где-то обязательно убудет.
– И восстановить никак? – прикинулся дурачком Вадим, – я просто слышал, от нашего «айтишника», что коли поковырять процессор, возможны варианты.
– Вадим, мне уже начальник гаража, всю плешь проел. А я-то чего могу сделать? Не моя мера ответственности. Только утром на смену заступил. А этот молодой, навертел здесь, и уехал, даже смену мне не передавал.
– Я думал у вас здесь всё серьёзно…
– Я тоже так думал! – с вызовом и каким-то отчаянием в голосе, воскликнул Максим, – По крайней мере, до сегодняшнего дня…
– И что этот молодой, откуда он у вас появился?
– Да шут его знает! У нас вообще не принято со стороны набирать… Я с этим Серёжей, несколько раз по работе пересекался, – в задумчивости продолжал Макс, – только теперь понимаю, что, то как он вёл себя, было не застенчивостью, а скрытностью. Да и вообще. Он из этой молодой поросли. В уголке правого века татуировка – слезинка, еле приметная, и похоже, что он её пытался скрыть под тональным кремом.
– А с алкоголем у вас на службе как?
– Да никак. Жесточайшее табу. При мне и прецедентов не было. Только этот Серёжа, вообще не употреблял… Хотя, какой-то он болезненный был. То чихает, то склеры красные… Говорил, что от хронического недосыпа.
– А может чего употреблял?
– В смысле? – удивился Макс, посмотрев на Вадима, – Ты имеешь в виду…?
– Ничего я не имею…– пожал плечами Вадим.
Разговор скомкался сам собою.
– Ты то как? – спросил Макс.
– Тружусь вот, в конторе…
– Охрана?
– Нет. Я руковожу отделом маркетинга, одной не броской фирмы. Производим системы кондиционирования для промышленных площадей.
– Вот ты молодец! Хорошо, что тогда из «ментуры» ушёл. Я там дураком торчал, только что и получил заочное образование, но какой из меня юрист? Побегал «опером», пока не получил ранение при задержании особо-опасного преступника. После этого и списали. Но что это за пенсион от МВД, так, – курам на смех… Вот и приходится продолжать служить. Но, я всем доволен.
– Это хорошо, что доволен. Главное, что в депрессию «послементовскую» не впал.
– Это было исключено. В госпитале почти полгода лежал. Ещё под квоту удачно попал, на реабилитационный период. Почти три месяца в Кисловодске, ранение залечивал. Конечно, хромота осталась, но почти незаметна. Да и жена, Галка, мне бы не позволила, как ты говоришь, в депрессию свалиться. Нет, я на «контору», не в обиде. Всё честь по чести…
– А кого из наших общих сослуживцев встречаешь?
– Так многих, уже в живых нет. Сашку Мазура, из Чечни в гробу привезли. Плетнёва Толика, в перестрелке «завалили», он в ОПГ, был внедрён. Сугоняко Миша, от онкологии помер, года три тому…
– А Вася Круглов?
– Про этого, я вспоминать даже не хочу… – Макс, весь как-то подобрался, и дальше продолжил. – «Хочешь узнать человека, – дай ему власть.», вот он проверку и не прошёл
Вадим хорошо знал историю с Васей Кругловым, он нынче Василий Николаевич Круглов – ведал кадрами в областном ГИБДД, и по слухам, совсем «забурел».
– Обратился к нему, по старой памяти, так он сделал вид, что меня не признал. Вопрос, то для него плёвый был… Отказал.
Повисла неловкая пауза, которой Вадим и воспользовался.
– Чай отменный! Спасибо тебе за приятные минуты. Будто в то время вернулся, когда и деревья были выше, да трава позеленее.
– Ну, что ты! Какие наши годы! – рассмеялся Максим, – Мы ещё сильны и в полной зрелости!
– Ты всё такой же неунывающий оптимист! Макс! Честное слово, очень рад был тебя видеть!
– Взаимно!
– Вот мои контакты. Звони просто так, или по нужде, или вообще!
– Нужда бывает малая и большая. По какой тебе звонить? – расхохотался Максим, принимая визитку от Вадима.
– А ты сам определишься, когда припрёт, – принимал «подачу», Вадим.
Распрощавшись, Вадим вышел из служебного помещения и окинул взглядом гаражное пространство.
«Да уж, есть где разгуляться…», -успел подумать Вадим, как почувствовал вибрацию от мобильного телефона. Неспешно сунув руку в карман, достал средство связи и посмотрел в экран. Номер был неизвестен. Коротко вздохнув, он нажал на кнопку ответа.
– Добрый вечер.
– Добрый.
Голос был искажён, похоже говорили через фильтр.
– Вадим Георгиевич, очень рад, что именно Вы включились в работу.
– Прошу прощения, но с кем имею честь? – учтиво-холодно парировал Вадим.
– Вы прекрасно понимаете с кем Вы имеете честь… Меня зовут Виктор Николаевич Катышев.
– Не могу сказать, что мне приятно с вами водить беседы, но вынужден.
–А что так? Взялись за дело? Гонорар хороший прельстил, или от первой любви голова закружилась? Вы же чистоплюй, денег не возьмёте. Это всё мы, скромные труженики, любому кусочку рады… Может полюбовно всё решим? Авдеева заплатит нам, мы чуть откусить, дадим вам… Всё шито-крыто. У вас любовь, у нас бизнес. Как вам такое предложение?
– Считаю такое предложение не приемлемым.
– Я знал, что мы не договоримся, но ради чистоты эксперимента, был просто обязан позвонить Вам. Всего доброго!
Связь оборвалась. Вадим опустил трубку в карман. Мысли наслаивались, превращаясь в неясную многослойную кулебяку. «Зачем он позвонил? И он ли это был? Но откуда он мог прознать… Твою мать!».
Вадим развернулся и быстрым шагом направился в служебное помещение охраны. Дёрнув дверь, увидел Максима, допивающим чай.
– Что случилось? – только и смог вымолвить он, застывшая рука с чашкой на полпути, абсолютно убедила Вадима, в непричастности бывшего сослуживца к компании. Вадим лишь молча кивнул головой в сторону, приглашая Макса выйти из помещения. Он послушно повиновался. В глазах Вадима он прочитал всю серьёзность ситуации, об которой он и взаправду ничего не знал.
– У тебя мобильный телефон есть? – тихо спросил он Максима, когда тот вышел. Тот утвердительно кивнул головой. После вытащил из кармана пиджака трубку и протянул её Вадиму. Он взял её и опустил в карман пиджака. – Дело серьёзное. Мне твоя труба нужна. Я тебе после все объясню.
Достал из внутреннего кармана портмоне и вытащив две купюры по сто долларов, протянул её Максу.
– Завтра купи себе новый аппарат. Я ушёл. Автомобиль оставлю здесь. Если кто чего спросит, скажешь я поднялся лифтом вместе с Авдеевой.
– Я всё понял, Вадим. А кто спросить может? – тут же осведомился Макс.
– Думаю, твой начальник.
– Егорыч? – удивился в свою очередь Макс.
– Думаю он и привёл этого молодого, да ретивого, как ты его охарактеризовал. Ты уж прости меня Макс, но времени совсем нет.
Максим понимающим взглядом провожал уходящего Вадима. Ещё во время разговора за чаепитием, он подспудно чувствовал, что Вадим таится, не говорит всей правды, но подыгрывал ему. Почему подыгрывал? Во-первых, к Вадиму всегда относился с нескрываемой симпатией. Во-вторых, говорил больше сам Макс, а это косвенно указывало на то, что Вадька черпал информацию, а это значило только одно. Никакой он не начальник службы маркетинга, но вот кто он? Бывших ментов не бывает, это он и по себе знал, но похоже, Вадим – «ищейка». Коли это правда, то так тому и быть. Это ни коим образом не может изменить отношения Максима к бывшему сослуживцу, даже наоборот. А то, что Вадим обратился за помощью к нему, толком не прознав об нынешнем состоянии бывшего коллеги, ох как польстило Максу. От анализа всего произошедшего, Максим приободрился. Почувствовал себя значимым, и чему сам удивился, – абсолютно готовым к любым неожиданностям своего пресного существования в социуме.
=13=
Вадим вышел на улицу, и не сразу позвонил Жене. Собственно, для этого и нужна была трубка Макса. Он понимал, что если отслеживают разговоры по мобильнику, то трубка Макса будет засвечена через Женю, посему Вадим стал выискивать уличный таксофон.
Женя Топалов, был молодой сотрудник, но весьма уверенный специалист. Вадим вытащил его из неприятной истории, в которую тот влип, по абсолютной глупости. В неповоротливой системе МВД, такие как Женя, прижиться не могут, если сами не станут подчинятся неписаным законам «Молоха». А то что система и есть кровожадное божество, Вадим убеждался многое количество раз.
Шагая по улице в сторону станции метро, он понимал, что идти придётся долго. Но этот путь, Вадим проделывал чтобы собрать мысли в один логический ряд.
«Слишком много совпадений, для столь масштабного проекта. Отправной точкой во всей этой кампании была Елена Авдеева. Обратилась за помощью ко мне. Это сразу же стало достоянием противника. Через кого вышла Ленка на меня? Через Толоконникова. Вовка? Более чем странно. Человек, у которого жизнь связана с миллионными вложениями в бизнес, станет мараться из-за 50 тысяч евро? Глупость, но иной логической цепочки, пока не имеем».
Узрев таксофон с полу кабиной, он тут же направился к нему. Вставив карту в аппарат, по памяти набрал телефонный номер Жени.
– Тебе «девушку» нужно сменить. Неверность губит ваши отношения.
Опустив трубку на рычаг, он отошёл в сторону, и вынул из кармана портсигар. Повертев в руках серебряную коробку, тяжело вздохнул и выудил сигарилу. Сунув её в рот, с наслаждением втянул в себя душистый дым, густо сдобренный запахом вишни. Предаваясь наслаждением от пагубной привычки, Вадим продолжал анализировать произошедшее за последние 4 часа.
«По всему видно, что «развод на деньги», очень продуманная операция. Участники все определены и явно всем расписаны роли. Ленка, очень неглупая женщина, и взять её на банальном шантаже, разговоре, даже не действии, сложная задача. Целеустремлённая, умная, расчётливая, достигшая успеха, не растеряв при этом… Погоди! А, что ты знаешь о ней, кроме как то, что изложила тебе она? И то, что сказал мне по телефону, якобы Катышев, о встрече с первой влюблённостью? Да, здесь явно чувствуется профессиональный подход. Кто-то тот, кто очень хорошо изучил биографию Елены Авдеевой, похоже и мою…».
Докурив сигарилу, Вадим снова подошёл к телефону-автомату. Сняв трубку, он вставил чип-карту в прорезь. На секунду задумался и тут же набрал комбинацию цифр.
– Слушаю, – голос Женьки был чуть приглушён.
– Как у тебя?
– Копаю, только мутно здесь. По всему видно, что персонаж люто продуманный.
– Что есть, то есть…
– Неверность девушки определённый факт?
–Абсолютно. Девушку в утиль.
–Это всё связанные события?
– Более чем. Слушай, через два часа в нашем месте. Успеешь? Поделимся ужином.
Думаю, что да…
– Отбой связи.
Шифровать разговоры, абсолютно необходимо. В этом Вадим убеждался сотни раз. «Поделиться ужином» – означало обмен добытой информацией. Фраза «девушка не верна», – означала, что номер засвечен. Менялась не только сим-карта, но и сам аппарат. В кейсе у Вадима, что остался в автомобиле, было несколько новых трубок, штук 5 новых сим-карт. Но, похоже и автомобиль был засвечен. Так рисковать Вадим уже не имел права, и по сему, он направлялся на явочную квартиру, что была на окраине Москвы, в районе «Алтуфьево».
Быстро сориентировавшись, он шагнул к проезжей части, и почти сразу поймал «бомбилу», на стареньком «Вольво», тот его и доставил к месту назначения за неполных полчаса.
Во дворе дома, где и был один из трёх «подпольных» офисов его конторы, он осмотрел площадку автомобилей. Серенькая «Ауди 80», была на месте. Это был «дежурный» автомобиль. У каждого офиса была подменная машина, с полным баком «горючки», готовая в любой момент, к самым непредвиденным оказиям, которые приключались с Вадимом и сотрудниками его конторы, регулярно. То были издержки профессии, а главным кредо в работе, Вадим считал безопасность сотрудников, и свою собственную. На это уходила уйма денег, но всё оборачивалось сторицей в конечном сальдо. За десять лет существования конторы, погибли два сотрудника. Это был печальный факт, раздиравший сердце Вадима. Первым погиб Виталик Котов. Они с ним и затеяли контору. Виталик был толковым оперативником, сыщиком от Бога, настоящим бойцом, наделённым настоящим русским характером. Погиб защищая девчонку-малолетку, от троих «отморозков». Жертву насилия, вырвал из лап уродов, но подлый удар ножом из-за спины в печень, был фатальным для него. Почти трое суток боролись врачи в «Склифе», за его жизнь, но не выдюжил Виталик. Почти три года тому, погиб Семён Шарапов. Молодой парень, сорвиголова, появился в жизни Вадима абсолютно случайно. Он видел мальчишку во дворе, он рос на его глазах. Была нормальная семья, и жили они над квартирой Вадима. Но папа Семёна оставил семью и парень, которому было всего-то 11 лет, «съехал с катушек». Так сказать, стал трудным подростком из неполной семьи. Мама ударилась в религию, точнее вступила в какое-то братство… Парень совсем отбился от рук, и как итог, – драка во дворе. Ему светил реальный срок за драку. Местный «следак» вцепился в 14-летнего парня «волчьей хваткой», «пристегнув» парню ещё и разбой, которого не было. Только заступничество Вадима, дало парню шанс. Вадим Георгиевич, поговорил с Семёном, и решил из мальчишки сделать Человека. Кадетский корпус, основательно выбил дурь из парня. Занятия боксом, самбо, да и воинская муштра взрастили из подростка цельного юношу. Вадим не забывал о Семёне, и по мере возможности проводил с ним время в беседах и старался привить ему отношение к миру словами героя романа Булгакова:
«Люди как люди. Любят деньги, но ведь это всегда было… Человечество любит деньги, из чего бы те ни были сделаны, из кожи ли, из бумаги ли, из бронзы или из золота. Ну, легкомысленны… ну, что ж.., и милосердие иногда стучится в их сердца… обыкновенные люди… в общем, напоминают прежних… Квартирный вопрос только испортил их.».
Прививал любовь к чтению, не «разношерстного чтива», а именно серьёзной литературы. В общем, Вадим стал для Семёна, непререкаемым авторитетом.
Прослужив три года в уголовном розыске, нахватался практических знаний, но опыт только начинал приходить к нему. Вадим использовал его в своей работе, поручая добывать информацию «с земли», не более того. Что случилось той роковой, для Семёна, ночью, Вадим узнал на много позже. Когда Семён уже покоился в земле. Роковое стечение обстоятельств, не более того… Только знал Вадим, что Семён стал разменной монетой, для начальника отдела милиции, в мутной схеме левого заработка «оборотня» в милицейских погонах.
Воспоминания отвлекли Вадима, от построения логического ряда. Что не говори, а профессиональная деятельность, накладывает свой отпечаток на личность.
Во дворе дома было всё спокойно. Обыденная жизнь, на окраине Северо-Востока Москвы, имела отличительные черты, от сотен тысяч других дворов, только в одном аспекте, – насколько велико количество люмпенов, маргиналов. Термин – люмпен, придумал Карл Маркс, а вот термин – маргинал, впервые употребил Роберт Парк. Автор «Капитала», люмпенами называл людей из низших слоёв общества, а вот маргиналами, тот что Роберт Парк, обозначал людей, живущих в социальной среде, но не принимающих навязанные средой нормы, принципы, мировоззрение, нравственные идеалы, образ жизни. Так что эти понятия, настолько переплелись, что иногда, обывателю дурят голову, особенно псевдоученые мужи, коих развелось в средствах информации, как опарышей в сельском гальюне.
Вадим ровно относился к представителям социальных групп. Среди «опустившихся бомжей», ему встречались и «Сократы» и «Сенеки», равно, как и среди «успешных» представителей общества, попадались абсолютные упыри. Только если от первой категории, воняло немытым телом и перегаром дешёвого пойла, то от вторых была абсолютная угроза самого существования жизни окружающим, хотя от «успешных» пахло дорогим парфюмом, и очень недешёвым коньяком.
Войдя в квартиру, Вадим отметил, что в ней давно никого не было. Затхлый воздух, пыль на зеркале. Это был отрадный факт. Но, «Бережёного, – Бог бережёт», Вадим не спешно обследовал всю квартиру, и только после этого направился на кухню. Там, он приподнял уличные жалюзи и открыл окно. Воздух с улицы был на много приятнее, чем тот, что был в помещении. До прибытия Жени, нужно было резюмировать события, произошедшие за день. Расставить акценты, хотя бы приблизительно прийти к пониманию сути происходящего, обозначить направления действий, по возможности предугадать дальнейшее развитие ситуации.
Из шкафа, Вадим достал две коробки с мобильными телефонами. Включив оба, убедился, что уровень батарей был недостаточным. Поставив их на «подпитку», решил сварить себе кофе. Достав из шкафа всё необходимое, сунулся в холодильник, где стояла бутилированная вода. Там же он обнаружил продукты в вакуумной упаковке, сырокопченая колбаса, сыр, ржаные сухари.
«Нужно отправить в гараж Антона, – раздумывал Вадим, – Макс, парень правильный, всё поймёт Пусть Антошка побудет с ним эту ночь, хотя…». Вадим шумно вздохнул, и взял в руки одну из трубок. Проделав не хитрую операцию с заменой и активацией новой сим-карты, посмотрел на часы. Быстро пробежав по клавишам приложил её к уху.
– Слушаю Вас…
– Антон, Это Вадим Георгиевич.
– Весь во внимании…
– Ты сегодня работать можешь.
– Так точно!
– Давай ко мне на третий объект, получишь подробный инструктаж.
– Через двадцать минут буду.
– Отбой связи.
Антон Фадеев, был сорока пятилетним мужчиной. Жизнь его основательно помытарила. Прибился он в контору к Вадиму, через Роговцева. Тот был отставным генералом, но активно занимался общественной деятельностью на поприще ветеранского движения.
Александр Петрович Роговцев, был в дружеских отношениях с Вадимом. Роднила их души совместная страсть к рыболовству. В виду занятости обоих, выезд на рыбалку тщательно планировали, основательно готовились. У Роговцева был сослуживец, – Анатолий Васильевич, который уйдя в отставку, осел в Карелии, куда и вырывались раз в год Вадим с отставным генералом. То были чудные дни. Задушевные разговоры до полуночи, за крепким душистым чаем с коньяком, в бревенчатом рыбацком доме Анатолий Васильевича, исцеляли душу Вадима, позволяли «отогреть» мысли, оценить события, выслушать рассуждения людей старшего поколения, которые не отступились от своих убеждений, в угоду выгодных персоналий нового времени. Они не струсили в августе 91-го. Их не позвали, им не дали приказа, их не спросили… Там же на рыбалке, Вадиму приглянулся Антон. Сорокалетний, на то время, мужчина, вышедший в отставку старшим прапорщиком. Уйдя в отставку, сокращение армии беспощадным катком уродовало жизни, и судьбы бывших защитников Родины, устроился в училище речного флота, что было в Медвежьегорске, но и училищу, младореформаторы, уготовили скорую кончину. Вадим предложил Антону ехать с ними в Москву, а там, глядишь, и получится наладить катившуюся под откос жизнь, отставного прапорщика.
Ни единого раза, Вадим не пожалел, что взял на себя ответственность, за изменения в жизни Антона. Он оказался очень расторопным хозяйственником. Явочные квартиры, основной офис, автомобили, средства связи, и другая хозяйственная лабуда, непомерным грузом давившая на плечи Вадима, в одночасье стала мерой ответственности Антона. Быстро разобравшись в перипетиях сложного, но такого необходимого механизма хозяйственной службы, Антон стал неотъемлемой частью конторы. Вадим, был безумно признателен Антону, за его работу, не менее важную, чем основная деятельность «сыскарей».
Кофе был почти готов. Вадим с упоением наблюдал за поднимавшейся шапкой завариваемого в турке кофе. Это важный момент, хотя в приготовлении кофе «по-восточному», мелочей вообще не бывает, начиная от «карамелизации», когда сахар в джезве, чуть подгорает, и уже на него сыплют молотый кофе. Несколько раз проведя процедуру закипания, Вадим вылил кофе в фарфоровую чашку, после чего с упоением вдохнул аромат приготовленного напитка.
=14=
Елена смотрела в панорамное окно на ночной город. Все события, что произошли с ней за последнее время, обязаны были её сломать, ну хотя бы надломить, но не такова была Елен. Жизнь научила её стойко переносить тяготы и невзгоды. Внешне, невозможно было определить её настроение, желания, предпочтения. Она была холодна, собрана, подтянута, целеустремлена. Её любили и ненавидели. Почитали и в озлоблении шипели в след. Она сама культивировала вышеуказанные чувства. В мире масс-медиа, жесточайшая конкуренция. Выжить в этой клоаке мог только сильный, хитрый, даже жестокий хищник. Хищником она себя и преподносила в коллективе. С нею старались не связываться в жесткой схватке. Оппонентам сложно было с ней спорить. У неё была феноменальная память. Ведя разговор, могла спокойно переключиться на тему, весьма отдалённую от основной, и после снова атаковать фактами, цифрами, датами. Если оппонент начинал «плыть», уже в её власти было – бросать или нет «спасательный круг». Не всякому индивиду удавалось уйти от Елены не ощутив «нокдауна», а то и «нокаута», в словесной дискуссии.
Перебирая в памяти проведённые часы с Вадимом, она ощутила себя женщиной. Понимание этого пришло ещё в ресторане, но отчётливо почувствовала это уже в квартире. Сама мысль о том, чтобы разделить постель с ним, приводила её в недоумение, и абсолютное нежелание такого пути развития отношений. Как и в ту встречу у озера, она ощутила невероятную лёгкость, вершину блаженства от общения с ним. Дикое, необъяснимое ощущение тревоги, что тонкая ниточка, свитая между ними, может порваться в одну секунду, в виду непредвиденного события, неловкого жеста, дурного слова, или намерения, как и тогда у озера, приводило её в состояние, близкое к опустошению.
Звонок телефона, вырвал её из раздумий. Звонила Виталина, и как бы не хотелось Елен, отвечать на звонок, она сделала над собою усилие, и с равнодушным «Алло», принялась за беседу.
– Ленка! Ты уж прости меня, малахольную… Ты можешь говорить?
– Да, могу.
– Ну, колись давай! Что с Вадькой то?
– Всё хорошо. Изложила ему свою проблему.
– И…?
– Обещал подумать, как и чем сможет помочь.
– Не поняла… Ты с ним встречалась только по делу?
– Я же тебе говорила, что встреча, сугубо деловая.
– Ой, Лен… Он такой завидный жених… Мне, совершенно случайно стало известно о его жизни…
– Виталина, мне то это зачем?
– Зачем-зачем… Затем! Он одинок и абсолютно свободен. Он был женат. Только всё там не просто…
– Вит, я тебя очень прошу, избавь меня от подробностей. Ну, что за манера, ковыряться в личной жизни знакомых, и малознакомых людей?
– Лен, это же не сплетни какие… У Вадима была семья. Жена умерла в родах. Ребёнка тоже не спасли… Это было семь лет тому назад.
Авдеева застыла от полученной информации. Все несчастья, свалившиеся на её голову, были настоль незначительными, перед тем горем, которое обрушилось на Вадима. Она живо представила картину перед глазами, и то что она почувствовала, было чувством не жалости, а глубокой скорби и сопереживания.
– Это страшное потрясение. Врагам не пожелаешь, пройти через такое испытание.
– Вот и я о том же… – балаболила в трубку Виталина, – Пройдя через такое, можно с катушек съехать, а вот он! Пережил, и идёт по жизни, с высоко поднятой головой. Ты бы обратила внимание на мужчину. Такие не продадут…
– В смысле не продадут? – моментально переспросила Елена.
– Ну, – замялась Виталина, – я хотела сказать, что не оставят в сложную минуту.
Елена почувствовала, каким-то интуитивным чутьём уловила, что Виталина, что-то знает о её проблемах. Но всю подноготную, знали только – Тихорецкий, Лиза, Вадим. От кого могла узнать Виталина? От Тихорецкого? В принципе этот дурак мог ей позвонить, пожаловаться на ситуацию, пологая, что можно как-то… Нет! Веня по уши в дерьме, и не станет делится своим поражением с кем либо, а тем паче с Виткой. Лизавета? Абсолютно исключено. Подружка ненавидела Виталину, всем естеством. Вадим? Это уж точно бред…
– Вит, ты прости меня… Очень сложный день. Давай в следующий раз.
– Да, конечно! Только обещай мне, что при встрече всё мне расскажешь. Мы же подруги!
– Спокойной ночи, подруга! – безжалостно, будто рубанула мечом Елена.
Отложив трубку в сторону, она погрузилась в глубокое раздумье. Занозой сидела фраза из разговора: «Такие не продадут…», секундное замешательство Виталины, после этих слов.
«Она знает!», – внезапный инсайт настиг сознание Елены, и понимание этого, рождало следующий вопрос – Откуда?
=15=
Дверной звонок растревожил полумрак прихожей, и выдернул Вадима из мыслительного процесса. Он не спешно подошёл к двери, посмотрел на экран видеофона. Это был Антон. Скоро справившись с дверным замком, Вадим открыл дверь.
– Привет Вадим, широко улыбнулся вошедший и крепко пожал руку начальнику.
– Давно не виделись, Антон! – уголками губ улыбнулся Вадим, – кофе будешь?
– Спасибо, не буду. На работе пить кофе вредно.
– Отчего же? – в удивлении вскинул брови Вадим.
– Уж сколько лет в отставке, а всё не могу привыкнуть, что вроде и не ратное дело – работа, но что-то военное в этом есть. По сему, – лишнее в желудке при ранении, может сыграть с тобою злую шутку.
– Ишь ты! Как завернул, – восхитился Вадим, – Ты прав, дело в которое ввязалась наша контора, очень непростое, и похоже, косвенно касается меня лично. Потребуется вытаскивать все ресурсы, всю возможную и невозможную силу. Пока вообще не знаю, против кого идём, да и собственно за кого. Клиент понятен, но слишком на долго она выпадала из моего поля зрения.
Антон внимательно слушал, не перебивая ни словом, ни жестом, ни мимикой. Предельно собран, сконцентрирован, но при этом спокоен.
– Поедешь на улицу Мосфильмовскую. Там жилой комплекс, в нём гараж. Найдёшь там человека из охраны, Максим Зорин. Если что, твоя легенда: забрать машину шефа, но после того как ты озвучишь легенду, считай, ты провалил задание. Машина «БМВ», находится в гараже, стоит на 27 номере. Основная задача: обеспечить до утра безопасность Макса. Ему можешь объяснить, вкратце, что у нас за контора, и чем мы занимаемся. Я с ним сегодня имел общение, он мне помог. Постарайся вникнуть в суть работы гаража, осмотри лазейки, камеры наблюдения. Короче, разнюхивай всё что пахнет и обращай внимание на любые мелочи.
– Вадим Георгиевич. Я всё понял. Как узнаю Максима?
Вадим быстро набросал Антону словесный портрет бывшего сослуживца.
Когда за Антоном захлопнулась дверь, Вадим ощутил острую потребность поговорить с Елен. Совсем не о текущих делах. Желание было спонтанным, и в первые секунды, он испугался, стал гнать от себя шальную мысль о ночном звонке… После утраты Ольги, Вадим не искал романтических отношений. Конечно, были женщины, от которых сводило скулы во время физической близости, но незаживающая рана на сердце, от несправедливой утраты Оленёнка, как он её называл, разрывала его сердце на части. Прошло семь лет, он запрещал памяти вымарывать Ольгу, хотя понимал, что делает это вопреки здравому смыслу. Ничего не мог с собою поделать, да, впрочем, не хотел этого сам. Если раньше, Ольга снилась ему, то в последний год она приснилась лишь однажды. Она смотрела на него широко открытыми, карими глазами. Каштановые волосы покрывал шифоновый платок. Смотрела издали, и что-то шептала для него. Он смог отчётливо разобрать лишь фразу: «Твоя навсегда!» и «Отпусти…». После этого сна он пришёл в Храм, образа Богоматери, что на Большой Ордынке и долго стоял у Иконы Божией Матери Всех скорбящих Радость. Он ничего не просил. Он стоял у Божественного Образа и искал утешения. Воспоминания возвращали его в абсолютную нирвану, которая сорвалась в бездну после смерти Ольги. Общение с Авдеевой, излилось в его сердце, каким-то неясным елеем. Что-то произошло, и он отчётливо это понял, но пытаться разобрать это что-то, совсем не вкладывалось в происходящее. Отбросив в сторону мысли, шедшие от сердца, он снова вернулся к структуризации событий по накатившему на него срочному делу гражданки РФ Авдеевой Е. Д.
– Чтоб тебе пусто было! – ругнулся в слух Вадим, вспомнив, что договор заключённый с Авдеевой, равно, как и кейс, остался в «БМВ». – Ах растяпа, ну разве сложно было пойти к Максу в помещение с кейсом?
Без заключенного договора, вся деятельность конторы, формально, была абсолютно незаконна. Эта мысль проткнула всё естество Вадима, раскалённым стилетом. Люди уже вошли в расследование, полным ходом шла разработка, а у Вадима не было на руках договора, юридических оснований для ведения дела. Женька должен был появиться с минуты на минуту. Будто в подтверждение его слов, раздался дверной звонок. Вадим посмотрел на экран видеофона, точно так. Это был Женёк.
Открыв тому дверь, Вадим отступил в глубь прихожей.
– Добрый вечер! –абсолютно спокойным голосом обратился вошедший, протянув руку для рукопожатия, после чего быстро прикрыл за собою входную дверь.
Женька был тридцатилетним парнем. По виду так студент. Тщедушного телосложения, росту в нём было 180 см, а весу, как у сушёной воблы. Многие бы удивились, но за неполных три года работы оперативником в Северной столице, Женя раскрыл семь резонансных дел, чем очень настроил против себя коллектив. Он не шёл на компромиссы, не помогал «уладить дело» по-тихому. И когда начальнику отдела «шепнули», что, Женя появился на работе «под хмельком», тут же отставил неугодного молодого сотрудника. Женька не стал канючить и просить о снисхождении. Написал рапорт на увольнение, и был таков. Отец Жени был бизнесменом средней руки, и несказанно обрадовался такому повороту дел в судьбе сына, ожидая, что наконец-то сын возьмёт дело в свои руки. Но Женя, отправился в Москву где и осел на последние три года у Вадима в конторе.
– Кофе, чай, перекус? – буднично, будто к зашедшему на огонёк старому знакомому предложил Вадим.
– Всё сам, Георгиевич! Всё сам! – иронично подхватил игру Женя.
– Ну, хозяйничай! – достав из портсигара сигарилу Вадим закурил.
– Георгиевич! Дело, что ты мне поручил… Это же целый сборник ребусов и задач. Этих лекторов по НЛП, как собак не резаных. Контроля за ними нет вообще никакого, но зацепил я этого Катышева! – хлопая дверками шкафов, холодильника, крышкой электрочайника, вёл повествование Женя. – Он совсем не Катышев Виктор Николаевич, а Суровцев Игорь Петрович 1965 года рождения. Уроженец деревни Холоватка, что в Вологодской области. Учился в Университете Дружбы Народов имени Патриса Лумумбы, на финансово-экономическом факультете. После окончания вуза в 1987 году, работал за кордоном, этой информацией пока не обладаю, но думаю, что неспроста он там оказался. По всему видно, страсть к приключениям у парня была.
– Хочешь сказать, что он по линии КГБ туда попал? – вставил вопрос Вадим.
– А кто ещё мог засунуть вчерашнего студента в торгпредство, пусть даже в Лаос… Он там спокойно себе прижился, но грянул август 1991 года. Таких как он, срочно призвали на Родину, а на Родине их встречали руины собственной организации. Вот чем сумела помочь бывшая всесильная служба, так это быстро переиначить биографию, и он стал Катышевым Виктором Николаевичем, уроженцем славного города Москва.
– Ну с этим то не сложно было, для той конторы, «глубокого бурения», где документы шлёпали на раз, два, три…Даже нет сомнения, что и вуз он себе изменил, – вставил тираду Вадим. Тут же осёкся, и с виноватым видом, обратил взгляд на Женю. Он знал, что, Женя очень не любил, когда прерывали его доклад, а он это сделал уже второй раз.
– Так, и есть. По нынешнему времени, он заканчивал Воронежский Государственный Университет факультет экономики и управления. Пока это всё… Времени мало было.
– Женька! Я не перестаю удивляться твоей способности добывать информацию. Цены тебе нет! – медленно и спокойно похвалил сотрудника Вадим.
– Я просто скромный труженик, так сказать, «свободный художник».
– Все мы здесь, художники. Теперь выслушай в какую передрягу мы попали, с этим «бывшим сотрудником». Вадим рассказал Жене всю историю, только что о личном чуть утаил, но Женя первым же вопросом поставил Вадима в тупик.
– Георгиевич, ты меня извини, но мне кажется, что ты в это дело вошёл больше из личного, чем профессионального интереса.
– Я сам себе в этом боялся признаться, – тихо произнёс Вадим, – но всё произошло так стремительно. Да и вообще. На первый взгляд дело плёвое, поймать вымогателя, ан нет! После того, как увидел карточку на автомобиле, понял, что не гопота, и не охранники пытаются куш сорвать. Работают профессионально, и особенно то что он мне позвонил…
– Вот этого я вообще понять не могу, – с жаром выпалил Женька, – Ребячество какое-то, бахвальство, озорство. Ну не пьяный же он …
– Одно из двух. Или это часть продуманного сценария, или блеф.
– А может и то и другое! Вполне может быть он тешит своё самолюбие. Также не сбрасываем со счетов, страсть к Авдеевой. Может он маньяк?
– Всё может быть, только осталось 12 часов до того, как он выйдет на связь, чтобы оставить инструкции о передаче денежных средств.
– Ха! Так он дал 24 часа, а инструкции на потом. С одной стороны – умно, но с другой стороны, лишний раз «светиться». Кстати по биллингу номер пробить нужно. Мне номер договора необходим для обращения.
– Договор есть, только его у меня нет на руках, – глядя прямо в глаза Жене, сказал Вадим.
Женька чуть не подавился бутербродом.
– Георгиевич! Че за подстава?
– Подставы никакой нет. Договор подписан клиентом, но он в кейсе. Кейс в «БМВ», что стоит на стоянке в гараже жилого комплекса, где проживает Авдеева. Автомобиль засвечен, вот я и решил его оставить там. Если у них стоит на машине банальный «джепеэсник», пусть думают, что я там.
– Антон на месте разберётся, – в задумчивости произнёс Женя. – по крайней мере, до утра это терпит. Позвоню Ткачу в отдел «К», пусть пробивает номер.
– Да, конечно!
– Так номер то дай…
– Тьфу ты! – отплюнулся Вадим от мыслей, что роем вертелись в голове, одна назойливее другой. Взяв бумагу он на секунду задумался, после написал номер Авдеевой.
– А номер Катышева?
– Так он не определился…
– Тогда время звонка…
– 23-45.
– За десять минут до того, как ты позвонил мне…
– Именно так.
– Может пойти ва-банк? – в упор, прямо спросил Женя, немигающим взглядом уставившись на Вадима.
– Не изучив противника? Что мы имеем, кроме справочных данных? Состав организации?
– Нет…– вздохнул Женя и отвёл взгляд от Вадима.
– Мотив преступления? – продолжал начальник.
– В целом, нет.
– Что мы можем ему предъявить?
– Ничего не можем… – понурив голову отвечал Женя.
– Вот от тебя, я никак не ожидал поспешных решений, – с сожалением резюмировал Вадим, – но для уныния причин нет, да и думаю вряд ли появятся. Этот Виктор Николаевич себя проявит, а наша задача – быть во всеоружии, и по возможности предугадывать его действия.
Тут Вадим вспомнил что-то и на мгновение замер. После чего вышел в коридор и вернулся с трубкой мобильника, что «экспроприировал» у Максима. С интересом оглядев её со всех сторон, он посмотрел на Женю.
– Будь добр, проверь аппарат.
– Это чей артефакт? – хохотнул Женька.
– По случаю, «отжал», у старого знакомого. В охране гаража, что в доме Авдеевой трудится. Информацию мне кинул, вот теперь и ломаю голову, честен ли парень. Тот ли это Макс, что по молодости был верным напарником.
– Не вопрос! – парировал Женя и взяв трубку ушел в комнату. Через две минуты вернулся и подавая трубку шефу спокойно резюмировал: «Девственно чист!».
Вадим внимательно смотрел на аппарат, протянутый ему, и не отрывая взгляд от трубки, дал указание Жене.
– Заряди его. Всё спокойней будет.
Тот молча вышел из комнаты и вернулся минут через пять.
– Готово.
Подозрительность Вадима была оправдана. Принципом выживания в деятельности сыскаря, может быть одно единственное, – «Не верь на слово!». Это сложно, но жизненно важно и необходимо в профессии оперативника.
– Женя, а ведь скайп прослушать невозможно?
– В принципе нет, но при желании… Хотя, это сложно, без выхода на сервер…
– Это уже кое-что…
Посмотрев на наручные часы, Вадим понял, что встречи с Елен, сегодняшней ночью, ему никак не избежать. Информация, добытая Женей, при умелом использовании, могла дать больше ответов, если правильно поделиться ею с Авдеевой. Но когда появятся ответы, могут возникнуть вопросы, и так до бесконечности, пока очертания мнимого противника, не приобретут реальные контуры. И где гарантия того, что мелкое не превратится в грозное чудище, со связями в силовых структурах, исполнительной, а то и законодательной власти. С этим Вадим и его парни сталкивались регулярно, и приходилось идти на компромисс. Главная задача частного «сыскаря», размотать весь клубок хитросплетений, и предоставить реальную картину происходящего, для заказчика, а что с этим дальше делать, это уже как Бог пошлёт, хотя по закону, коли есть состав преступления, Вадим обязан был обратится с заявлением, так сказать работать в тесном контакте с органами правопорядка, и иными силовыми ведомствами.
Пока Женя мыл посуду, Вадим вышел из кухни. Подойдя к компьютеру, включил его и стал ждать пока тот активируется. Вынув из кармана портмоне, достал из кармашка визитку, что дала ему Елена. Скайп был указан, и это было отрадным фактом.
=16=
Через тридцать минут, Вадим был у квартиры Елены. Пройдя в прихожую, он мельком оценил жилище. От Елены это не ускользнуло, но она к этому привыкла, так как удивлять было её вторым я.
– У тебя довольно уютно, я бы даже сказал, очень комфортно, – рассыпался в любезности Вадим.
– Это правда. Много сил и средств, положено, но это всё блажь, дань статусности, обязана соответствовать имиджу.
– Это прописано в твоём контракте? – сарказм был не свойственен Вадиму, но слово не воробей.
Елена внимательно посмотрела на Вадима. Усталость давала о себе знать, впалыми глазами на лице детектива, потемнение лица от прораставшей щетины.
– Сварить тебе кофе? – улыбнулась Елена, ночному гостю.
– Буду тебе очень признателен, – виновато улыбнулся Вадим, – будь так добра, прости меня за глупый вопрос… Я сам не понял, как это сорвалось. Терпеть не могу оправдываться, но это всё от событий, что валятся, будто снег на голову.
– Всё нормально. – улыбнулась Елена и прошла в кухню.
Вадим двинулся за ней, не преминув отметить красоту стройных ног хозяйки. Сама мысль, была будничной, без эмоции, без продолжения в комплиментах, но Вадим понимал, что Елена всё больше и больше овладевает им эмпирически, тем самым вытесняя из него Ольгу.
Встряхнув головой, будто сбросив с себя сиюминутные мысли, Вадим неспешно начал делится с Еленой информацией о происходящем по делу. Естественно, он давал её дозированно, наблюдая за реакцией женщины. Подведя разговор к основному сюжету, Вадим стоял перед дилеммой, задавать ли ей вопрос о бывшем Катышева. Это могло многое прояснить, но была и другая сторона медали, Вадим почти ничего не знал, как эти десятки лет прожила Елена.
– Я обязана быть с тобою честна, – выдохнув, она поведала разговор с Виталиной, не утаив ни слова. Когда пересказ коснулся личной трагедии Вадима, от Елен не ускользнуло то как Вадим внутренне напрягся. На секунды застыли зрачки, сжались скулы, глубокий выдох. Но справившись с эмоцией, Вадик уже внимательно, вслушивался в концовку, где была оговорка.
– Это добавляет всё больше неизвестных, – в задумчивости произнёс Вадим.
Елена молча кивнула головой в знак согласия.
– А в каких отношениях Виталина с Толоконниковым?
– Виталина была за ним замужем. У них общий сын, но они давно не живут вместе, – спокойно отвечала на вопрос Елена, – я совсем не знаю их отношений. Да и с Виталиной мы стали общаться, относительно не так давно.
– С чего началось общение? Кто был инициатором возобновления?
Елен задумалась на несколько мгновений.
– Виталина позвонила, где-то недели четыре тому. Как всегда, тараторила, обо всём и ни о чём. После предложила встретится, но я сослалась на плотный график работы, хотя так оно и было.
– Она знала о Тихорецком?
– Думаю, знала, хотя откуда? – подняв глаза на Вадима, Елен отметила для себя, что Вадим в деловой задумчивости, невероятно красив, и чертовски привлекателен.
– Ну, коли предположить, что Виталина, хотя бы косвенно, участвует во всей этой истории, то это не составило ей никакого труда. На сколько ты скрывала отношения с Тихорецким?
– Прилюдно, мы общались ровно. Но разве возможно утаить отношения, которые тянуться не один год?
– Конечно невозможно, – согласился Вадим, – только что же получается…
Предположим, что Тихорецкий, – Вадим смотрел прямо и не мигая в глаза Елене, – решил от тебя избавиться, то бишь, закончить ваш роман. Невероятно сложно закончить отношения с женщиной, которая работает с тобой в одном коллективе.