Все-таки у Савчуков талант оказываться не в том месте и не в то время, их появление – это всегда идеальный набор раздражающих факторов. Зачем Ангелина появилась с дочерью в моем центре? На совпадение ее приход мало похож. Больше на попытку вывести меня из равновесия. Она ведь наверняка в курсе подарка Тараса. Неужели таким способом еще и показывает, что я обязана принимать ее с дочерью, поскольку часть денег их семьи вложена в любовницу? Так у нее с Тарасом фиктивный брак был. Как утверждали оба. Вот только дети в таких браках не рождаются!
– Эва, можно перенаправить Савчук в другой центр. Мы ведь не обязаны брать всех… Одно твое слово…
Злость уступает место холодной рациональности. Нет смысла поддаваться эмоциям. Это ее ребенок, ее право выбрать врача. Все же нельзя исключать простое совпадение.
– Никого никуда отправлять не надо. Пусть Катя делает свою работу.
Дина смотрит на меня слегка растерянно.
– Ладно. – Поднимаю запястье и смотрю на часы. – Мне пора бежать. В конце недели еще приеду, поболтаем.
Из центра я выхожу в тревожных раздумьях, но свежий воздух помогает чуть прояснить голову. Нора сидит на лавочке, качая Кира в коляске. Он сосет соску с таким видом, будто вот-вот разразится плачем.
– Эва, Кирилл почти все время кричал, только недавно затих…
– Ну это в порядке вещей, да? – улыбаюсь я своему сокровищу. – Нора, я покормлю его в машине, а ты сходи, пожалуйста, в аптеку и купи эти препараты. Сейчас дам рецепт. Нам Катя новые выписала.
Вдруг поможет?
Нора кивает, помогает убрать коляску и отправляется за покупками. Когда сын начинает есть, мрачные мысли окончательно отступают на второй план.
– Всего ничего тебя не видела, а кажется, что прошла вечность. – Я глажу Кира по головке, пока он старательно сосет грудь. При этом словно не в глаза смотрит, а прямо в душу. Очень серьезный.
У дочери Тараса точно такой же взгляд…
Нет. Нет, Эва. Ты сейчас не будешь об этом думать. Нет и еще раз нет. Что, не о чем больше? Надо выбрать свадебное платье, придумать досуг для Светленькой. В конце концов, решить, куда полететь на отдых в медовый месяц. С датой мы уже определились. Дело осталось за малым.
Нора возвращается через пятнадцать минут. Я перекладываю наевшегося Кира в автолюльку, пристегиваю, и мы едем за Светой.
Как только минуем ворота, она выбегает на крыльцо и радостно размахивает руками. Следом выходит Марфа Васильевна с небольшим рюкзаком.
– Я все необходимое собрала. Если нужна будет помощь…
– Ничего не надо, Марфа Васильевна. Нора приглядит за Кириллом, если что, а я за Светой. Справимся, – заверяю я няню Светленькой.
– Эва! А Кирилл с тобой? Он в машине? Можно я его поглажу? – Света подпрыгивает на одной ноге.
Улыбаюсь, глядя на нее. Она всегда находит способ поднять мне настроение. И все больше похожа на Маринку… Может, поэтому Эдуард почти перестал бывать дома?
– Конечно, можно. Иди в машину, Светленькая. Нора и Кирилл внутри.
– Поразительно, как вы все успеваете, Эва! И Свете внимание уделить, и сыну, и работе, – одобрительно качает головой Марфа.
– Я просто не задумываясь делаю привычные дела. Точнее, пытаюсь их делать. – Чмокаю ее в щеку, обещаю быть на связи и сажусь за руль.
Остаток дня проходит в уютной суете: Света все время рядом со мной и Кириллом, Нора хлопочет на кухне. Когда с работы приезжает Крайнов, в доме становится еще оживленнее.
Смотрю, как Ваня и Света возятся на полу с конструктором, и не могу не восхищаться. Удивительно, Крайнов, который когда-то говорил, что дети не для него, теперь живет с двумя чужими. И не жалуется. Впрочем, все объяснимо – своих, как выяснилось, он иметь не может.
Поздно вечером, когда Кирилл уже спит в своей кроватке, я Свете перед сном в соседней комнате. Мысли снова возвращаются к Ангелине, потому что телефон начинает вибрировать, и на экране высвечивается имя Беспаловой.
Светленькая почти заснула. Осторожно поднявшись с кровати, я отхожу к двери.
– Эва, не отвлекаю?
– Все нормально. Что-то случилось?
– Да нет. Ты спрашивала про Ангелину. Получилось у Кати сразу уточнить.
Я напрягаюсь, стоит услышать это имя. Надо бы совсем исключить любые упоминания об этой семье. Кто дернул меня за язык попросить Дину что-нибудь выяснить? Ну пришла Савчук в центр и пришла. Стоило отнестись к этому как к рядовому случаю, а не проводить расследования.
– И что ты узнала?
– У ее дочки поднялась температура. Ангелина живет в соседнем доме. Записалась к нам, только чтобы проверить ребенка. Постоянно они наблюдаются в другом месте, вроде бы в клинике у Шумилова. Но меня не это насторожило, а слова Кати про родимое пятнышко…
Нет, как к рядовому случаю все-таки не получится отнестись.
Я хватаюсь за стену, пытаясь удержать равновесие.
– У Савчука что, есть такое? – продолжает Дина.
– Есть.
– Вот это да…
– Я понятия не имела, что родимые пятна передаются от отца к детям. Тарас никогда об этом не говорил. Ладно, спасибо, что узнала.
Дина шумно вздыхает. Мне хочется сделать то же самое. С другой стороны, ничего ужасного ведь не случилось. Пока что. Ну пятно и пятно. Хоть тональником его в следующий раз замазывай, чтобы Катя ничего не заметила.
Я возвращаюсь в комнату. Света спит, Кир тоже. И сама вырубаюсь, едва ложусь на подушку.
До конца недели время летит, как на ускоренной перемотке. Ваня уезжает на пару дней в Питер. Я погружаюсь в домашние заботы и дела, выкинув из головы все мысли и о дотошности Ксении и Кати, и о Тарасе, и о том, что в центр приходила Ангелина.. Ну и что? Происходящее в чужой семье меня ровным счетом никак не касается. У меня своя скоро будет.
В пятницу договариваюсь с Норой, что она останется с Кириллом, а я отправлюсь на работу. Этот напряженный ритм выматывает, забирает последние силы. Но я не могу бросить дело своей жизни и пустить все на самотек. И мамой мне тоже очень нравится быть. Все кругом говорят, что первый год самый сложный, потом будет легче. Что ж, посмотрим. Пока лишь молюсь, чтобы капли от колик, которые прописала Катя, помогали нам и дальше.
Сцеживаю молоко, быстро собираюсь и еду. Я будто на автопилоте, потому что опять не выспалась. И не уверена, что мне это светит в ближайшем будущем. Иной раз проскальзывает мысль, что если бы Дина тогда подсадила два эмбриончика, то сейчас, вероятно, было бы в два раза тяжелее. Но я была бы в два раза счастливее. Это факт.
Едва переступив порог кабинета, замечаю на столе большой букет. Розы, лилии, эвкалипт – такая красота, что на секунду я застываю на месте и в недоумении хлопаю ресницами. А потом расплываюсь в широкой улыбке.
Ну Крайнов… Любит он делать приятное!
Я достаю телефон и фотографируюсь на фоне цветов. Выбираю самый удачный снимок и отправляю Ване. Вдогонку печатаю сообщение: «Букет невероятный!», но Крайнов опережает.
«Воу-воу, какие красивые. У тебя появился поклонник?»
«Хоть из дома тебя не выпускай», – приходит следом.
Он еще и заигрывает красиво. Не мужчина, а золото.
Я отсылаю СМС про букет и придумываю, что написать, чтобы Ване тоже было приятно. Сажусь в кресло и, вдыхая божественный аромат, набираю текст. Отправить не успеваю. Звонят по внутренней связи.
– Эва Александровна, к вам посетитель.
– Кто?
– Не представился. Сказал, что был на приеме до ваших родов и что по срочному вопросу.
По спине бежит легкий холодок. Неужели так сложно сразу назвать фамилию? Что за интрига?
– Ну хорошо… Пусть заходит.
Я наконец отправляю Ване сообщение с благодарностью, решив, что отвечу на его заигрывания позднее, превращу это в небольшую прелюдию. Поднимаю голову.
Дверь открывается, и в кабинете появляется Тарас, Он похож на ходячую рекламу люксовых вещей. В дорогом костюме, галстуке. Савчук будто дверью ошибся. Или местом.
Мы молча смотрим друг другу в глаза. В ушах вовсю грохочет пульс.
– Привет, Эва. – Тарас проходит через весь кабинет и останавливается рядом. Не сводя с меня взгляда, кивает на букет: – Понравились?
Так вот кто прислал цветы. Не Ваня.
Я скрещиваю руки на груди, выискивая в себе остатки невозмутимости. Савчук застал врасплох. И на его фоне я сейчас выгляжу бледной поганкой с черными кругами под глазами от недосыпа. Голова тоже туго соображает. А хотелось бы дать достойный отпор.
– Я не приму от тебя цветы. Забирай свой дорогой веник и уходи, – вырывается у меня с гневным сарказмом.
Тарас садится напротив, не скрывая своей привычной уверенности, и воспоминания накатывают словно волна. Вот за этим столом… год назад… его руки, его губы, его дыхание, смешанное с моим. А потом – боль, пустота, одинокие дни в больнице.
– Без разговора я не уйду. – Тарас ставит свое кресло к моему почти впритык, и теперь я чувствую шлейф его туалетной воды.
Едва сдерживаю раздражение, внутри все кипит. Хочется вытолкать Савчука за дверь, но разве это поможет? Да и есть подозрение, что, если начну выталкивать, с места такую глыбу я не сдвину.
– Я не хочу с тобой говорить…
Тарас ловит мою руку, вновь пристально смотрит в глаза.
– Эва, я выполнил все твои условия, исчез из твоей жизни на тот срок, который мы вместе установили. Он истек.
У меня будто опять почву из-под ног выбивают.
– Ну да, срок истек. А боль, обида и мои раны за это время меньше не стали. И вряд ли станут.
– Эва…
– У тебя ровно две минуты. – Только сейчас замечаю, как истерично и быстро я дышу. – Начинай. – Демонстративно наблюдаю за стрелками на часах.
А после сама выскажусь. И на этом поставим финальную точку.